I Don't Want to Miss a Thing

Я мог не спать ночь напролет, ловя твое едва слышное дыхание и с трепетом наблюдая, как ты улыбаешься во сне. Ты, такой дерзкий, грубый и самоуверенный днем в Департаменте, ночью не желал покидать моих объятий и прижимался щекой к моей груди, слушая, как тириумный насос ускоряет свой ритм из-за твоей близости. И я был счастлив, четко ощущая, что нужен тебе так же сильно, как и ты мне. Я бы так хотел остаться на всю жизнь с тобой. Я ценил бы каждый миг, что мы провели вместе, бережно собирал и хранил бы их – тысячи наших общих моментов, когда ты смеялся, хмурился, злился, ел, спешил на работу или преследовал подозреваемого. Я был бы рядом твоей надежной поддержкой и безмолвной опорой, стал бы для тебя тем, кто всегда находился бы с тобой плечом к плечу – неважно, прав ты или ошибаешься, я бы всегда был на твоей стороне. Это было похоже на плен, зависимость, одержимость; Коннор встревоженно смотрел на меня, пытался поговорить, объяснить, что мне нет нужды зацикливаться на одном человеке, что я могу идти и общаться с кем угодно. Я понимал это. Как понимал и то, что никто другой мне никогда не был нужен. Моя одержимость началась не в один день – просто однажды я осознал, что не хочу видеть рядом с собой никого, кроме тебя. Однажды в опустевшем на ночь здании Департамента полиции ты выслушал мои сбивчивые признания, накрыл ладонью мой мигающий огненным светом диод и притянул меня к себе для поцелуя. Однажды ты позволил мне ласкать тебя ночь напролет, объявить во всеуслышание о своих чувствах, переехать к тебе, назвать тебя своим мужем. Однажды ты, грустно улыбнувшись, прошептал, что хочешь оставить для меня как можно больше воспоминаний. Потому что люди не вечны. Потому что ты смертен. И это стало началом моего конца. Я боялся закрывать глаза, боялся отводить от тебя взгляд, потому что знал – я буду скучать. Даже не видя тебя несколько минут, я начинал ощущать боль в груди, тянущую и медленно рвущую на части мой прочный корпус. Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше мне хотелось получить: мне не было достаточно тех жалких крох, которые людям отмерила жизнь. Зачем андроидам существовать больше ста лет, если их люди умрут гораздо раньше? Ты давно уже взял в привычку засыпать на мне; мы находились так близко, что наши дыхания смешивались, а стук одного сердца перетекал в биение другого. Я всегда отсчитывал твой пульс и задумывался, что могло тебе сниться в тот момент, когда твое сердце ускоряется? Быть может, ты грезишь обо мне? Случалось, тебе снились кошмары; тогда я крепче обнимал тебя, гладил по напряженной спине и касался губами твоих закрытых век. Простые действия всегда срабатывали, и ты успокаивался, затихал в моих руках, снова погружаясь в крепкий сон. А я просто молился, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Ты всегда повторял: «Лови момент». Всегда отмахивался, когда я заводил разговор о нашем будущем, всегда затыкал меня поцелуем, шепча, что нужно жить настоящим. Но я не хотел жить одним моментом. Я хотел тебя. И был готов на все ради этого. Сперва ты смеялся над моими идеями. Потом снисходительно улыбался, выслушивая казавшиеся бредовыми домыслы, провожал скептичным взглядом, когда я снова и снова уходил в мастерскую, чтобы вновь начать поиск средства. Потом махнул рукой, давая добро на любые мои попытки удержать тебя. Через неделю тебя застрелили во время облавы на наркоторговцев. Ты кашлял кровью, выгибаясь в моих руках, сжимал мою ладонь и все порывался сказать что-то. В последние свои секунды ты смотрел на меня расширенными зелеными глазами, а я понимал, что начал действовать слишком поздно. Потерял слишком много времени впустую. А вместе с временем потерял и тебя. Твое тело сразу забрали, оставив мои руки пустыми, а душу искореженной; как ты и предсказывал, у меня не осталось ничего, кроме воспоминаний. Кроме тех моментов из прошлого, когда ты был рядом, был теплым и улыбающимся, когда целовал меня, ластился или кричал, пытаясь что-то донести. Три дня я сидел, недвижимый, в нашей опустевшей квартире. Я не реагировал ни на какие попытки достучаться до себя, полностью уйдя в мир воспоминаний. Я твердо решил, что оставшиеся годы проведу так, бережно храня иллюзию счастья. На четвертый день я узнал, что ты втайне от меня принял участие в проекте по копированию человеческого сознания в корпус андроида. Предчувствуя беду, ты сохранил себя, как бы сказали люди, – на внешний носитель. Ты действовал не со мной, но ради меня. И в момент, когда твои новые глаза открылись – я был рядом. Я взволнованно смотрел на тебя, ожидая загрузки памяти, проще говоря – ожидая чуда. Это было так глупо и так… по-человечески. Холодный разум говорил, что характер невозможно скопировать. Элайджа Камски улыбался, касаниями рисуя картины на сверхчувствительном сенсоре компьютера, к которому ты был подключен. Воспоминания не были личностью. Но чудо все же произошло. Я прижал к себе твое новое тело – крепкое и прочное, куда лучше слабых и хрупких человеческих. Я коснулся твоего разума, получая неловкий и смущенный, но первый твой неумелый отклик. Я дотронулся до твоей ладони, чувствуя прохладу тонкого обручального кольца. Я взглянул в твои светящиеся глаза, читая в них ту же мысль, что стучала набатом в моей голове. «Теперь нам нет нужды считать время рядом друг с другом и бояться что-то упустить.»