Кинк

Как же Ишван ненавидел выделенную ему старостой деревни роль. Просто бешенство брало. Так бы всех на куски и порвал. И ведь чем взял? Не угрозами, не кулаками, бабьими слезами. Собрал всех баб по деревне и заставил бухнуться в ноги и умолять слезно. Скотина. Ты, говорит, самый сильный, самый крепкий, самый умелый… Льстивая тварь. А Халли, как прознал кого против него выпускают, так зачастил, сволочь. Раз в седьмицу ходит, непоколебимый, как небесное светило. Жратва у него, видишь ли, закончилась, выдавайте окорока да солонину, а не то… Халли — берсерк. Налетит среди ночи с рыком и воплями, и давай мечом махать, заборы ломать, да двери рубить. Скотина орет, бабы орут, мужики в одних подштанниках выскакивают, орут, а он знай себе вертится, да из двора во двор шарахается. Нажрется своих мухоморов и буянит. Ирод. Как мужиков разгонит — кого покалечит, кого напугает — так за баб берется. Ебет с такой силой, едва пополам не рвет. Тут крику еще больше становится. Пробовали всем скопом навалиться, так отбивается, только скалится довольно. Нет для него достойного противника в нашей деревеньке. И кто сказал, что берсерка можно успокоить, если потрахаться? Не, ну, можно, конечно, только тогда баб не напасешься. Вредит очень. Уд у него знаете какой? Как тот меч. Как еще не отрубили во время драки? Всегда же колом стоит. Еще и намажет мелом или сажей. Потом два дня черным срешь… Сволочь, просил же… Это точно старостова жена его надоумила, что можно Ишвана подсунуть. Мол в пылу сражения берсерк и не заметит, что перед ним — пизда женская или мужская задница. И то, и то волосатое, поди в темноте разбери. А жопа у Ишвана рабочая, растянутая давно. Правду не скроешь. Жены нет, так все холостые парни в гости захаживают на огонек… Хотя, нет, чаще в темноте, чтоб не так стыдно было. Вот и приходится форму держать, жопу маслом мазать. Без масла туго идет. Мне ничего, а хуи, бывало, калечили от неумения. Олухи. Первый раз привязывать пришлось. Страшно было, аж коленки тряслись. Бабы вокруг сгрудились, а как Халли подбегать стал, так во все стороны и прыснули. Тот аж замер на мгновение. А потом рыкнул, меч рядом с моей башкой воткнул, чуть ухо не отрезал, и с размаху по самые яйца каааак засадит. Аж екнуло в желудке. И давай наяривать, я только успевал масла подливать. Неудобно, выкручиваться приходится и руку закидывать, но ничего, я гибкий, зато удовольствие слаще. С маслом оно завсегда лучше. Проверено. До утра он тогда насытиться не мог. Кончит, вокруг попрыгает, в рот мягким удом потыкает, чтобы значит, сосал, возбудится и заново пошел наяривать. Раз пять в кишки кончил. Тут можно даже не просить, ему нравится, чтоб непременно внутрь, а потом чтоб вытекало и слизывать. Хорошая идея, от одного этого можно кончить, как он горячо сопит, языком в дырку ныряет и причмокивает. Затейник. Теперь среди улицы кверху задом стоять не надо, Халли дом запомнил. На заборах оторвется и приходит. Вертит на хую до утра и сваливает. Ни здрасьте, ни до свидания. Дикарь. Недавно связку сушеных грибов принес и горшок с маслом забрал. Намекает? Надо будет супа из этих грибов наварить, да за горшком сходить. Где он живет каждая собака знает, а в хозяйстве должен быть порядок. Повадятся всякие, горшков не напасешься.