softness.

Если в будущем у Юнхо вновь встанет вопрос о выборе соседа по комнате, то он, даже не задумываясь, аккуратно притянет Сана за руку, молча давая столь очевидный ответ. Ведь их совместная жизнь с младшим похожа на маленькую сказку, что так умело вписывается в несчастные четыре стены их комнатки. И дело именно в самом Чхве, маленьком волшебном принце, который даже обычное утро умудряется сделать незабываемо-сказочным. Даже сейчас, Чон лишь едва приоткрывает глаза из-за громких возгласов лидера из соседней комнаты, который пытается добудиться ребят, а сам словно подвисает, стоит сфокусировать свой взгляд на юноше рядом. Все лишние звуки меркнут на фоне, есть только Сан, мирно сопящий на соседней подушке: первые лучи солнца мягко касаются его смуглой кожи, играют отблесками в черно-алых прядях волос. И весь он такой неземной, что кажется может испариться, словно видение. От скрипа двери, безмятежное лицо младшего чуть хмурится, а Юнхо лишь дергается и реагирует быстрее громкого лидера, поднося указательный палец к губам, мол «тихо, я его сам разбужу». Хонджун понимающе кивает головой и тихонько скрывается за дверью, не закрывая ее полностью — лишь бы не скрипела. А Чон губами осторожно мажет по щеке, целует уголок губ и позволяет себе задержаться на шее, заворожено расцеловывая россыпь родинок; а Сан улыбку в подушку прячет и лишь осторожно пальчиками в мягкие волосы зарывается, сжимает слабо и шепчет осипшим голосом: «доброе утро». Все чаще Юнхо стал просыпаться вперед, вставая безо всяких будильников, лишь бы вот так проводить крупицы времени вместе. Когда это началось не понятно, по началу Чон лишь изредка видел взлохмаченную макушку из-под кучи игрушек и одеяла на втором ярусе их кровати, когда приходил после душа. Но в один из вечеров Юнхо видит вместо младшего его излюбленную игрушку и даже теряется, пока не опускает свой взгляд на источник голоса снизу. Сан с ногами забрался на кровать старшего, неуверенно сжимая края футболки и зардевшись на одном дыхании выдает: «меня Шибер с кровати выгнал, а я не могу спать один — можно?». Юнхо кивает молча, давая время Чхве нырнуть под одеяло и забиться у стены, а сам потом на самый край и затихает. Они с час лежат в тишине, не в силах уснуть оба; младший уже было решается бросить глупую затею и приподнимается, но Чон его обхватывает крепкими руками поперек талии и к себе тянет ближе. — Шибер будет ревновать, — голос Сана звучит неуверенно и донельзя тихо, но сам он вопреки жмется ближе, опуская голову на плечо старшего, не в силах посмотреть тому в глаза. — Не он ли тебя самолично сослал ко мне? — в голосе ни грамма сарказма, только мягкость и некое одобрение. Юнхо думает, что очень глупый, раз сам не додумался спасти принцессу из заточения среди мягких игрушек. Они засыпают едва ли не под утро; пару часов на сон, а затем долгий тяжелый день, но на это плевать обоим. Они целуются скомкано и робко пару раз, но больше ладонями по телу друг друга — без похоти, слишком аккуратно и трепетно. Хонджун их палит в то же утро, когда Сан головой на чужой груди, а Юнхо рукой обхватывает его поперек талии и ладонью где-то под пижамной футболкой на впалом животе. Они сначала пугаются, дергаются друг от друга, как ошпаренные, а лидер лишь масла в огонь и грозное «потом поговорим», так что бледнеют оба. Но Юнхо словно из ступора выходит, младшего собой закрывает и смотрит серьезно, а потом по новой теряется, когда слышит звонкий смех хёна. Тот напоследок лишь говорит поторапливаться и скрывается за дверью. — Теперь не отвертишься, у меня есть свидетель, — Чон шутит, мягко касаясь губами щеки и треплет выжженные краской пряди.

Сан ему в ответ улыбается ярко, смотрит взглядом этим самым нежным, так, что в ответ хочется тоже — только нежностью.