то, что следует забыть

— Ублюдок! Дерзкий, громкий и злой голос прозвучал за спиной молодого самурая.  — Черт, бесишь, как же ты бесишь!       Крикнул мальчишка, удаляющейся фигуре собеседника. Хотя сложно назвать собеседником того, кто грубо тебя игнорирует. Мальчишка был недоволен тем, что на него не обратили никакого внимания. Он почувствовал себя дураком, который пытается вести диалог со стеной, а та то и делает, что отвечает молчанием. — Хиджиката, ублюдок!       Крикнул обиженный в последний раз со всей ненавистью к уходящему. Мальчишка уже остановился, оставив всякие надежды на внимание со стороны Тоширо. Но тот, сделав еще пару шагов, прекратил свой путь. Еще с минуту стоял, словно что-то обдумывая, после чего молодой самурай приблизился к мальчишке быстрым шагом. Он, казалось бы, уже треснул ему по щеке за оскорбления, но не стал. Он просто не мог. Он знал о ненависти мальчишки. Знал о том, что тот любит свою сестру и дорожит ею. Тоширо испытывал аналогичные чувства к той юной особе, которая в одиночестве вырастила родного брата. Но те же чувства он испытывал и к тому, кто сейчас смотрел на него, как на врага, с глазами, полными ненависти. Молодой человек вдруг обнял парня ниже его самого на голову. Этого маленького взвинченного мальчика хотелось успокоить. Он словно нуждался в этом. А Тоширо лишь выполнил немую просьбу. Он не знал, не знал почему. Почему он был так привязан к этому упрямому и эгоистичному мальчишке. — Пусти! Какого хрена ты… Речь Сого оборвалась. Из его глаз полились непрошенные слезы. Окита пытался вырваться из объятий. Ему не хотелось проявлять слабость перед своим врагом. Не хотел показаться лишь маленьким плаксой, который не в состоянии сдержать свои слезы. — Тише… — Тоширо прошептал это в русую макушку так, чтобы Сого услышал. — Ты сильный. Я знаю. Но не пытайся скрыть свои эмоции. Перестань прятать боль в себе. От этого лишь хуже, — Сого перестал брыкаться. Он уткнулся своему обидчику и врагу в грудь и ухватился за складки одежды. Хиджиката эти действия воспринял как должное. Сого уже не хотелось ругаться. Не хотелось поливать грязью того, кто сейчас так нежно держал его в объятиях. Сого чувствовал, что этому человеку можно довериться. Можно открыть ему свои тайны. Можно показать то, что никто раньше не видел. Но как же противоречивы были мысли юного мечника. Как же противоречивы были его чувства. Как же противоречивы были его действия. Сого обычно не проявлял свои истинные эмоции. И предпочитал держать их при себе. Держать их на замке, который никто не способен открыть. Но не в этот раз. Он не понимал, что за чувство его преследует и как именно оно связано с этим ублюдком. Почему он открылся ему? Почему не оттолкнул, когда это следовало сделать? Множество вопросов крутилось в голове, но ответов на них не находилось. Вскоре Сого успокоился и больно потянул кохая за хвост, дабы тот отпустил его. Для Тоширо это было привычно, хоть и неприятно. Он выругался про себя. Он бы не отпустил мальчишку, если бы не понимал его чувства. Сейчас Сого требовалось уединение. Поэтому Тоширо отпускает своего семпая и смотрит, как тот убегает в сторону дома, бросив на Хиджикату презрительный взгляд.

***

Сон. Это всего лишь сон. Старые воспоминания, которые ни к чему хорошему не приведут. То, что следует забыть уже давным давно. Сого нехотя разлепил глаза, но после сразу же закрыл их ладонью, поскольку свет, как некстати, попал прямо в зрачки юного капитана. Окита уже проклинал весь мир за слишком яркое освещение в помещении. Где-то в пространстве живота он почувствовал какой-то тяжелый вес, так же почувствовал тяжесть где-то сбоку. Капитан с трудом заставил себя принять сидячую позу, после чего все-таки убрал руку от глаз и как следует осмотрелся, пытаясь привыкнуть к свету. Когда зрение пришло в порядок и картинка наконец выстроилась, Окита понял, что находится в штабе Шинсенгуми. Завидев неподалеку стол и лежащую на столе заполненную окурками сигарет пепельницу, Сого сообразил, что находится в комнате замкома. Вспомнив о тяжести, находящейся где-то снизу, парень опустил голову и глаза бы его полезли на лоб, если бы он не был скуп на эмоции. Хиджиката собственной персоной расположился у ног парня, приобнимая того, можно сказать, за талию и спокойно себе посапывал. Рядом с двумя телами лежали пустые бутылки сакэ, которые, видимо, и являлись причиной непозволительного состояния старшего по званию. Неприличные мысли уже поселились в голове юного капитана, но они сразу же канули в небытие, как только Сого заметил, что оба полностью одеты. Разве что у парня слегка была распахнута рубашка и откинут в сторону пиджак. Все остальные элементы униформы присутствовали на парне. На замкоме же юката, такая же нетронутая. Окита вздохнул, не зная, с облегчением ли или накрывшем его разочарованием. Продолжая молчаливо пялиться на не бездыханное тело, чему капитан был не очень-то рад, Сого начинал вспоминать, как оказался в такой ситуации. Кажется, вчера у зам. командующего был внеплановый выходной. И этот выходной не входил не только в планы самого Тоширо, но и в планы Сого. Он уже был готов испортить очередной день мужчины, но тот в свой выходной куда-то запропастился. Причем еще утром. Окита уже думал пойти навестить «старого друга» в его привычных для единения местах, но это бы выглядело, словно он подражает Кондо-сану, который каждый день только и делает, что следит за своим объектом воздыханий, напрочь забывая о своих служебных обязанностях. Хотя чуть ли не каждый член Шинсенгуми забывал о том, что вообще является представителем какой-то организации. Так Сого и просидел в четырех стенах, походя на принцесс Диснеевских мультфильмов, которых родители заточали в башнях, снабжая эти самые башни различной охраной. Вот только Сого никто не заточал и никто не охранял его одинокую камеру. Он просто сидел без дела. К вечеру капитан решил выйти из своей коморки и познать мир во всех его красках. Но краски были все те же. И хоть у парня был не выходной, работы у него на этот день тоже не было. Но это были лично его убеждения. Отчеты так и остались неразобранными, лежат где-то в углу комнаты. В штабе было на редкость тихо. По коридорам никто не бегал, как сумасшедший. Никто никого не покрывал благим матом так, чтобы на другом краю города было слышно. Лишь где-то во дворе раздавались голоса сослуживцев, которые душой и телом отдались изнурительным тренировкам. Дальше все было размыто и неточно, но капитан, должно быть, отправился в город, прогуляться. Прогулка привела юного исследователя к неожиданной встрече. Ёродзуя в привычной себе манере пытался достать монетку из-под автомата. Что же было дальше? Память. Какая сложная штука. То ты помнишь то, чего помнишь не хочешь, то ты никак не можешь вспомнить, что тебе надо. Окита попытался поднапрячь свои извилины, но в памяти всплывали лишь межкадровые картинки, длительностью в пару секунд: сытная лапша, первая рюмка сакэ, вторая рюмка сакэ, недоеденная лапша, третья недопитая рюмка сакэ, нетрезвый данна, ночной город, нетрезвый Хиджиката, злой Хиджиката, краснеющий Хиджиката, красивый Хиджиката. Стоп. А это как сюда попало? На этом моменте Окита почувствовал шевеление снизу. Он вновь посмотрел на неудачного пьяницу. А тот, очевидно, в первый раз открыв глаза, получил свою порцию яркого света. Сого не стал это никак комментировать, он смиренно ждал, когда замком привыкнет к нынешней обстановке и наконец заметит, в каком положении оказался. А когда это произошло, то парень пожалел о том, что телефон оказался не под рукой и что нет возможности запечатлеть этот момент. Но ничего. Память в помощь. Уж этот сменяющийся поток эмоций Сого не посмеет забыть. Удивление сменялось истинным недоумением, после чего следовала злость и агрессия. Желание прикончить мелкого засранца точно читалось на лице мужчины, но за этим последовало смущение и неверие собственным глазам. Даже непорочные мысли замкома не скрылись от глаз внимательного подчиненного. После беспорядочных эмоций, Хиджиката сказал то, что даже для Окиты были слишком: — Что мне нужно сделать, чтобы загладить вину? — в глазах мужчины чувствовалась мольба и желание исправить ошибку. Сого же просто не мог не воспользоваться беспамятством замкома. — Вы согрешили, Хиджиката-сан, и пусть это останется на вашей совести… — Н-но… Сого… Я-я не хотел… — Тоширо от страха проделанного отстранился от парня, так как оба находились друг к другу непозволительно близко. — Алкоголь творит ужасные вещи с людьми, не так ли, Хиджиката-сан? Но люди позволяют творить с собой такое. И это уже ваша слабость, ваша ошибка и ваша проблема, — Сого с каждым сказанным словом пытался не сорваться на смех. — Прости… — замком опустил голову, помрачнев. — Вы еще скажите, что больше так не будете, — у капитана начинало кончаться терпение. — Постой-ка… — Хиджиката поднял голову и внимательно осмотрел «жертву изнасилования». Сого заметил, что мужчина начинает понимать, начинает анализировать и ему лишь остается сложить два плюс два. Окита встает на ноги и медленным шагом отступает от угрозы, пока та еще бездействует. Сого поблагодарил себя за то, что не напился до состояния «не могу думать. слишком больно». Сейчас он явно был в плюсе. Даже если замком и побежит за ним, то добежит, разве что, до седзи. Не более. — Ты, мелкий засранец, ублюдок… — мужчина уже встал, с трудом, но встал. — Устроил тут драму. Я из-за тебя чуть сэппуку не совершил, тварь ты эдакая! — Так что вам мешает? Вы бы сделали большое одолжение этому миру, покинув его, — Окита уже достиг своей цели и осталось лишь преодолеть преграду и покинуть обитель самого демона. — Сукин сын… — Хиджиката надвигался медленным шагом, таким же, каким только что передвигался Сого. — Все мы сукины дети, Хиджиката-сан. И вы не исключение из общепринятых правил, — Сого медленно, без лишнего шума раздвинул седзи и буквально выпорхнул из комнаты, задвинув седзи прямо перед носом озверевшего замкома. С той стороны донесся яростный голос оповещавший о том, что мелкому засранцу не сдобровать. Но обещанное будет исполнено не сейчас, а позже, когда у мужчины пройдет похмелье. Шалость удалась. Сого доволен собой. Хиджиката обещает перегрызть нерадивому капитану глотку. Все как всегда. Ничего нового.