В когтях дракона

Освещённый зловещим зеленоватым светом тронный зал Гнезда Грифона сегодня был непривычно безлюден. Перед встречей с высокопоставленным гостем отец разогнал всех слуг и помощников, оставив подле себя только наследника. Чёрный на зелёном фоне грифон, искусно вышитый на растянутом во всю дальнюю стену полотнище, придерживал передней лапой человеческий череп — грозное предупреждение врагам. Однако грубо вырезанный из потемневшего от времени дерева трон с украшавшими его спинку грифоньими головами сегодня пустовал. Стефан Боариу, династ Романии и отец Флориана, старался выказать максимум уважения гостю и смиренно стоял перед ним. Старшему брату в этот день Флориан искренне сочувствовал. Их лорд-отец отличался завидным здоровьем и в ближайшие два, а то и три десятка лет едва ли планировал уступать Гнездо Грифона. Всё это время наследнику придётся тенью следовать за главой рода. Например, как сегодня — когда в поисках невесты для своего брата-императора прибыл канцлер империи. Окинув взглядом сперва одетого в белое и красное удивительно высокого ростом для омеги гостя, а потом затянутую в кружевное платье толстуху-сестру, Флориан не сдержал усмешки. Ловить здесь дракону нечего, если только он не вознамерился над своим коронованным родичем злобно подшутить. По нерушимой традиции стать женой императора могла любая законнорожденная знатная омега, но только будучи дочерью или внучкой главы своего Дома. Говоря откровенно, правила этого Флориан не понимал. Его двоюродная тётка, правящая крепостью на Волчьем Перевале, могла предложить трёх весьма недурных собой девиц, старшая из которых как раз вошла в брачный возраст. Сестре же похвастать было совершенно нечем. Неудивительно, что вместо неё канцлер лапал взглядом то статного грифоньего наследника, застывшего рядом с лордом-отцом, то подпирающего стену Флориана. В чрезмерном внимании к себе он находил мало приятного, особенно в свете слухов о неравнодушии его светлости к мужскому телу. Всё-таки сам Флориан предпочитал исключительно девушек. Потому, в очередной раз перехватив пронизывающий до самого нутра взгляд рыжеволосого гостя, не выдержал и через скрытый гобеленом потайной выход выскользнул из тронного зала. Проворно отпрыгнувшая с пути тень едва не вышибла из груди испуганный вскрик; пальцы сомкнулись на рукояти кинжала. Присмотревшись внимательнее, Флориан позволил себе выдохнуть и нервно улыбнуться. Всего лишь средний брат. — Ливиу, какого демона ты тут делаешь? — Флориан надеялся скрыть испуг, но голос предательски дрогнул. — Подглядываю, — честно признался брат, отступая к блёклому кругу света установленной в нишу стену масляной лампы и откидывая с лица прядь длинных чёрных волос. — Да и любопытно стало, как быстро драконьего посланца стошнит от красоты нашей сестрички. — Поверь, он потерял к ней интерес, как только увидел, — хмыкнул Флориан и передёрнул плечами. — Зато по нам с Теодором гляделками стрелял только так. Ливиу расхохотался. — Ещё бы! У нашей милой сестрицы лицо от жопы не отличить. Представляешь, каково каждый раз ложиться в постель и гадать, какой стороной к тебе повёрнута жена? Другое дело вы с Тео — юные красавчики-брюнеты. Вон даже северная кобылка на мордаху твою смазливую сразу повелась, и даже не смутило её, какой ты дрищ. Но ничего, заматереешь ещё, — брат ухмыльнулся и окинул смутившегося Флориана оценивающим взглядом. — Спорим, его светлости сейчас жуть как жмёт в штанах? Повезло тебе, что мы не дровийцы, а то быть тебе драконьим супругом. — Альфы у них не рожают, — буркнул Флориан, на миг с ужасом представив себе перспективу оказаться в постели с другим мужчиной. Хорошо, что у людей и всех оборотней рожали только женщины, одни только обитавшие на крайнем сервере дровийцы отличались. Всё-то у этих демонических хвостатых ублюдков через жопу. — И никакой я не дрищ. Да и сам ты тоже не здоровяк у нас. Так получилось, что лишь Теодору даровали Высшие Силы могучее отцовское телосложение, Флориан и Ливиу же пошли в материнскую породу. Ладно хоть ростом оба высокие, как и положено альфам. Интересно, кстати, в кого канцлер такой дылда? Сколько Флориан прежде видел мужчин-омег — все были низкорослые, часто даже ниже, чем беты. А этого с альфой спутать недолго. Случайно такой вымахал или всё дело в крови драконьего рода? — Но если без шуток, — задумчиво произнёс Ливиу, словно не слыша его слов, — я бы не отказался породниться с драконами. Что не так? Я серьёзно. Представляешь, какие перспективы это бы открыло для нашего Дома? Паршиво-то как, что Высшие Силы одарили другую нашу старшую сестру красотой, а про мозги напрочь позабыли. Вот у неё все шансы были имперского свата покорить, — с досадой выплюнул он. Флориан спорить не стал. Отец когда-то возлагал на Даниэлу большие надежды, рассчитывая заключить с её помощью выгодный брачный союз. Но планам этим осуществиться было не суждено. Назло отцу или же просто из вредности Даниэла отдалась запретным чувствам к одному из стражников-альф, а потом и вовсе сбежала с ним из замка. Отыскал их отец не сразу, и к тому времени стала понятна причина побега. Оставить ребёнка Даниэле не позволили, но и безопасные сроки для приёма вытравливающего зелья были упущены. Жизнь бедняжке лекарь всё-таки спас, но возможность понести она утратила навсегда. Даже порченая омега знатного рода, тем более такая красивая, мужа себе найти способна. Какого-нибудь небогатого лорда из Младшего Дома или даже сына не особо разборчивого лорда из Среднего Дома. Но бесплодной девице рад будет разве что содержатель борделя или успевший наплодить наследников старый сластолюбец. В любом случае хорошего выкупа никто за неё уже бы не дал, а отец был тем ещё жлобом. Да и не захотел выслушивать слухи, что Дом Боариу предлагает бракованных омег. — Что теперь об этом говорить, — зябко передёрнул плечами Флориан, вспоминая, какую цену заплатила сестра за свою глупость. Опозорившую его дочь лорд-отец в храм прислуживать не отпустил, как того сама Даниэла и мама просили. Посчитал участь жалкой Молчащей, выполняющей самую грязную работу бесправной рабыни, недостойной дочери грифоньего лорда. Вместо этого казнил, велев усадить на выструганный в виде мужского органа кол. Ливиу полагал, что получила сестра по заслугам, и жалеть её незачем, потому что не омежье дело себе любовников выбирать, и уж точно не пристало дочери династа с простолюдином ложиться в постель. Флориан отчасти был с ним согласен, но всё равно сестру втайне жалел. Мысли вдруг метнулись к леди Кристе — очаровательной омеге из Дома Эквинорд, чей замок стоял на берегу далёкого Северного моря. Флориан до сих пор считал величественный белокаменный Эквихолл самым красивым замком империи. Владевшие им Эквинорды оказались под стать — щедро одарённые псионической силой, белокожие и светловолосые с тонкими благородными чертами лица и ярко-голубыми глазами. И такая волшебная девушка согласилась стать Флориану невестой! Напрасно он волновался, что отец подберёт для него кого-то вроде сестрицы Анны, и каждый супружеский долг придётся отдавать с зажмуренными глазами. Как же повезло, что леди Эквинорд предложила лорду Боариу породниться и настояла на предварительной встрече потомков. Лорд Боариу отправил в Нордлэнд обоих сыновей, и Флориан ужасно боялся, что леди Эквинорд остановит выбор на Ливиу. Но волнения оказались напрасны. Хамовато-нахрапистый, как молодой грифон, Ливиу суровой альфе не угодил, да и сам брат не оценил мягкую сердцем и деликатную леди Кристу. Поэтому помолвочный браслет и кулон в виде платинового грифона на неё надел Флориан. В груди неприятно заскребло от опасений, что леди Криста точно так же, как сестрица Даниэла, способна не дотерпеть до свадьбы и лечь под другого мужчину. Флориан запнулся на месте и крепко сжал кулаки, прогоняя неправильные и совершенно лишние мысли. Нет и ещё раз нет. Леди Криста — порядочная и благоразумная девушка, она ни за что так низко не падёт. Правда, девятнадцать лет Флориану исполнится только в середине весны, так что до свадьбы ещё почти год, что несколько омрачало настрой. И всё же… — Слушай! — тычок в бок от Ливиу махом выбил из размышлений. — А давай погадаем, как раньше делали? Подумаешь, что на этот раз к нашей жополицей сестрёнке прилетел сам императорский брат. Всё равно сватовство! Флориан с трудом сдержал стон. Жестокую забаву Ливиу перенял у дяди — тот рассказал её на тот момент ещё мелким племянникам во время одного из визитов в Гнездо Грифона. Флориану она поначалу тоже показалась смешной. Однако стоило увидеть первый распластавшийся на склоне горы труп, и радости как-то поубавилось. Тухло и мерзко стало на душе — всё-таки альфа должен быть воином и победы добывать мечом, а не подлым обманом. — Ладно, — без охоты согласился Флориан, не желая, чтобы брат счёл его трусом. — Идём, выберем тебе жертву из улова наших вояк. Смысла только не вижу, известно ведь, чем всё закончится. Путь лежал в невольничью — вряд ли худшую в империи, но всё равно не самое желанное для посещения место. Гнездо Грифона венчал своей угловатой чёрной тушей высокую скалу, и потрясающий вид из широких окон мог усладить взор самого императора. Но расположенное в пещере под замком узилище заполняли мрак и нестерпимая вонь. Камеры набивались битком — лорд Боариу считал должным судить даже за самый ничтожный проступок и требовал свозить к нему преступников со всех окрестных поселений. Из-за этого поганые вёдра постоянно были полны, порой аж через край бежало, а уборкой обычно никто не утруждался. Но Флориан недолюбливал это место по другой причине, в которой никому не признавался. Отец регулярно напоминал, что альфа не должен ничего бояться, а если вдруг страх завладеет им — ни в коем случае этого не показывать даже семье. А ещё — что Флориан из-за слабого характера и вовсе от альфы имеет одно лишь название. Надзиратели, как и всегда, безропотно отдали ключи от камер, не смея перечить сыновьям лорда. Тем более что тот к жестокой забаве относился снисходительно, с каким-то даже ностальгическим умилением. Учитывая нежную любовь отца к казням через колование и затравливание грифонами, Флориан этому нисколько не удивлялся. — Как думаешь, из какого Дома канцлер возьмёт для императора жену? — хищно вглядываясь в освещённые факелом лица заключённых, спросил Флориан. Разговоры спугивали раздумья о том, какие толстые вокруг стены и как сильно невольничья напоминает расположенную ещё глубже под ней фамильную усыпальницу. Заодно помогали не замечать, как в нескольких шагах от факела всё тонет в густой тьме. Потому что стоило ослабить контроль, как тотчас в груди становилось тесно от душащего страха, и сердце колотилось мелко-мелко, точно в последний раз. Ужас тянул за кишки, будто потрошащий добычу грифон, подталкивая бежать без оглядки, на воздух и к солнечному свету. Не меньше выводила из себя проклятущая вонь. Настолько нестерпимая, что от неё слезились глаза, и съеденный завтрак комом вставал в горле. — Да какая разница — всё равно долго она не протянет, — беззаботным тоном ответил Ливиу, и Флориан не нашёлся, чем возразить — предыдущий император жён сменил пару десятков. Вряд ли его сыну повезёт больше. Флориан старался не смотреть по сторонам. Воры, грабители, насильники, убийцы — всех, кого удавалось взять живьём, стаскивали сюда. В неверном свете факела искажённые злобой, страхом или отчаянием лица за решёткой походили на безобразные морды демонов. Одни заключённые молча провожали ненавидящими взглядами, другие жались по тёмным углам, не желая попасться на глаза. Но нашлись и смельчаки. Гремя кандалами и яростно изрыгая ругательства, они дёргали прутья, норовя при этом достать если не рукой, то плевком. В такие моменты во Флориане просыпалась властная натура альфы, и смертоносная сила собиралась внутри готовой к броску змеёй. Он пока не особенно хорошо управлялся с этой силой, но кое-чему научиться успел. Выждав, пока ярость заполнит его всего, отдаваясь жаром в груди и покалыванием на кончиках пальцев, Флориан резко развернулся к ближайшей камере. Откинул с глаз чёрные кудри и растянул губы в нехорошем оскале, собирая свой гнев в пульсирующий под сердцем сгусток. — А ну за-аткнулись, уроды! — рявкнул Флориан и коротко махнул рукой, отпуская на волю искристую ярость, точно свирепых псов. Повисшие на прутьях заключённые разом отпрянули, будто их по пальцам хлестнули кнутом. Ненадолго опустилась тишина, но почти сразу спёртый воздух пронзили вопли ещё сильнее взбесившихся мерзавцев. Флориан понурил плечи, не зная, куда деваться от стыда. Почему, вот почему Высшие Силы позволили ему родиться альфой, но так жестоко обделили псионическим даром? Следом силой ударил Ливиу. Она упругой волной прокатилась по камерам, сбивая заключённых с ног, лишая их воли, а кое-кого и сознания. В зловонной тишине растёкся кисловато-гнилостный запах страха. — Так-то лучше, — самодовольно улыбнулся Ливиу, оглядывая результат и наслаждаясь произведённым эффектом, и повысил голос: — Следующему, кто шелохнётся, мозги через уши выдавлю. На самом деле раздавить сосуды в голове брат вполне мог, но до того, чтобы у жертвы полезли наружу мозги, пока не дорос. Впрочем, проверять никто не рискнул. Ливиу умел быть пугающим и убедительным. Флориан с немалым трудом совладал с завистью, пробудившейся в душе при виде успехов брата. Отвлечься от мрачных мыслей надолго не удалось. Привычный для Флориана страх перед подземельями крался за спиной и подмигивал из тёмных углов; проклятый каменный потолок казался ужасно низким. Воздуха не хватало. Однако Флориан упорно следовал за братом. Подходящий пленник нашёлся почти в самом конце, спрятанный за массивной решёткой. Свет факела выхватил и очертил его скрюченную у стены фигуру. Пленник торопливо прикрыл глаза руками — бренчание кандалов резануло по ушам. Флориан пригляделся и настороженно прищурился — паренёк оказался альфой. Флориан присмотрелся к нему внимательнее. Довольно высок и недурно сложен, вон какие мускулы, но в остальном ничего особенного. Короткие смоляного цвета волосы, простое и совершенно не примечательное лицо. Оно успело познакомиться с чьим-то кулаком: под носом спеклась кровь, из-под насупленных бровей блестел внимательный глаз — второй заплыл синяком. Светлая рубаха вся в тёмных пятнах, поди разбери, грязь или кровь. Ещё и босой почему-то. Ливиу подозвал маячившего неподалёку надзирателя и потребовал рассказать, за что взяли парня. Оказалось — за кражу. Флориан искоса рассматривал приунывшего узника, размышляя, какую руку ему велит оттяпать отец. Больше воров тот любил только насильников — у них палач отнимал кое-что поинтереснее конечностей. Впрочем, этому повезёт ещё меньше, если он, конечно, окажется достаточно смел, чтобы принять предложение Ливиу. Как ни странно, многие пытать удачу отказывались, здраво рассуждая, что раз она повернулась к ним жопой — в заднюю дырку лучше не лезть. — Что, уже пора? — угрюмо поинтересовался узник, но подниматься что-то не спешил. — Милорды, — запоздало добавил он, с явной неохотой и старательно отводя глаза. — Что? — Флориан не сразу понял, о чём тот говорит. — А, нет-нет, ещё рано. Мы с братом пришли по другому поводу. Хотели кое-что предложить. В очередной раз покосившись в темноту над головой, Флориан напомнил себе, что потолок на голову не упадёт и стены в каменные тиски не превратятся. Да и совсем скоро вместе с братом Флориан покинет невольничью. Немножко потерпеть осталось. — Гарантирую — тебе понравится, — вкрадчиво пообещал Ливиу; в его широко распахнутых глазах трепетало предвкушение. Узник мазнул по визитёрам недобрым взглядом и снова уставился на собственные закованные в массивные кандалы руки. — Теперь и вы, милорды? — Он умолк и неожиданно твёрдо отрезал: — Обойдётесь. Не девица и становиться ею не намерен. — Перевёл дыхание. — Принуждать меня не советую, милорды, — угрожающе пророкотал он, сверкнув в полумраке свирепым оскалом, в котором недоставало парочки зубов. На миг воцарилась пронизанная недоумением тишина, а потом в ней грохнул хохот Ливиу. — А-ха-ха, ну и умора. Ты только его послушай! Он подумал… Нет, я не могу, — продолжал веселиться он. — Ты как хочешь, брат, спереди или сзади? Флориан тоже успел понять, о чём толковал узник, и надеялся, что злой румянец не сильно заметен в полумраке невольничьей. Конечно, не было секретом, что надзиратели порой насиловали заключённых омег и бет, не брезгуя даже мужчинами. Но где это видано, чтобы альфа на альфу полез? Как вообще посмел жалкий воришка заподозрить в столь грязном увлечении сыновей лорда?! — Не смешно, — огрызнулся Флориан и сложил руки на груди, изображая на лице надменное и брезгливое выражение. — Будь уверен, ты тут никому не сдался. Кроме, конечно, палача, — дёрнул уголком губы. Ливиу охотно подхватил тему разговора: — Ты знал, что от размера кражи зависит, как далеко он укоротит твою руку? Если не повезёт — отрубит по плечо, а потом п-ш-ш — прижжёт. Если не умрёшь, останешься на всю жизнь калекой. — Брат хищно улыбнулся: — Калекой и нищим отбросом, потому что даже дети поймут, как ты получил своё увечье. Не нравятся такие перспективы? Послушай тогда, как этого можно избежать. Вместе они изложили узнику, что от него требуется, уже не сомневаясь — тот согласится. Воришка одним плавным движением поднялся на ноги и, насколько позволяла цепь на ножных кандалах, приблизился к решётке. В единственном его глазу Флориан с досадой заметил не опасливое подозрение, какое встречал у большинства заключённых, а надежду. На краткий миг потянуло раскрыть правду. Рассказать, что верить в чудо не стоит и что в игре этой никто ещё не побеждал. Но сдержался, не желая выставить себя мягкосердечным дураком. Парнишка действительно согласился. Вскоре они все трое в сопровождении надзирателей добрались до помещения, скрытого тяжёлой дверью. Густой от запаха нечистот мрак разгонял свет единственного факела у стены; под ним зияла накрытая решёткой дыра в полу. «Дерьмовый лаз» — так прозвали невесть сколько столетий назад прорубленный в скале покатый туннель, ведущий наружу и, судя по ширине, рассчитанный как раз под тело крупного мужчины. Лорд-отец рассказывал, что во времена его далёких предков в яму не только сливали нечистоты, но также выбрасывали трупы и спускали на верёвке особо провинившихся — проветриться. Примерно это и собрались проделать Флориан и Ливиу с их сегодняшним подопечным. Вызнать у парня, что именно тот украл, не удалось. Тема эта оказалась ему неприятна. Зато он охотно рассказал, что лицо ему разбили надзиратели — те, что дежурили в предыдущую смену. Видно, юный воришка показался им самым чистым и привлекательным из сидельцев, вот и попытались нагнуть. Только не учли, дураки, что альфа без боя никогда не уступит, и не ожидали, что паренёк окажется весьма силён. Честь свою он отстоял, чем крайне гордился. Ещё бы — надзирателей поди человек пять было, не меньше. Что ж, от палача парень не отобьётся, да и на отвесной скале крепкие мускулы едва ли надолго продлят ему жизнь. Года три назад Ливиу придумал смешную, по его мнению, шутку: если спущенный в яму преступник благополучно доберётся по отвесной скале до земли — Анна выйдет замуж. Если же разобьётся, то увы, ей опять не повезло. Камни ущелья у подножия горы испили немало крови сорвавшихся с головокружительной высоты бедолаг, но живым не спустился ещё никто. Если так и дальше пойдёт — сидеть сестре в девках до старости. Когда парень опоясал себя выданной верёвкой и проверил, надёжно ли она привязана ко вделанному в пол кольцу, Ливиу с помощью рычага поднял решётку. Флориан предусмотрительно отошёл от ямы подальше; замерший за дверью надзиратель взвёл арбалет. Узники до сих пор не пытались бороться, но подстраховка лишней никогда не была. Ливиу объяснил, что будет считать до сотни, и за это время можно успеть передумать и покричать, чтобы надзиратели подняли обратно. Когда счёт закончится, верёвку отрежут, решётку опустят и дверь запрут. Некоторые передумывали уже на этом этапе, так и не решаясь спускаться в яму, видом и запахом похожую на заднее отверстие. Воришка не побоялся. Коротко поблагодарив и зачем-то избавившись ещё и от штанов, он решительно спрыгнул — смердящая тьма вмиг проглотила его. Надзиратель за дверью горестно застонал. Как оказалось, он немало поставил на то, что паренёк струсит. Спустя назначенное время никто так и не вернулся. Ярко блеснул кинжал Ливиу, с грохотом упала решётка, с натужным лязгом встал в пазы массивный засов на двери. Брат довольно насвистывал, а вот у Флориана в душе будто переевший тухлятины грифон нагадил. Слишком уж не похож был убитый только что парнишка на прочий сидевший здесь сброд. Пришлось утешать себя, что ничего хорошего юного воришку всё равно не ждало. Не дожидаясь брата, Флориан рванул прочь из невольничьей. Стоя у распахнутого узкого окна, долго-долго дышал полной грудью, наслаждаясь студёной свежестью дождливого дня, вслушивался в завывание ветра. О погибшем парне старался не думать. Каково же было удивление Флориана, когда позже его нашёл запыхавшийся Ливиу и объявил, что спущенный в яму парнишка… успешно сбежал!