В когтях дракона

Флориан столько всего собирался сказать леди Кристе при встрече, что даже речь заранее отрепетировал. Но стоило увидеть замотанную в плащ хрупкую фигурку любимой, как все заготовленные слова выпорхнули из головы, точно птицы из кустарника. Долгая дорога, пережитые в пути приключения, все тревоги и выматывающее ожидание — всё стало совершенно не важно. Потому что милая, добрая, самая прекрасная леди Криста стояла сейчас рядом в сером холоде занимающегося рассвета. Флориана трясло, будто в ознобе, настолько сильным было желание коснуться, обнять, впиться в пухлые приоткрытые губы поцелуем. Засвидетельствовать перед всем миром, кому теперь принадлежит лучшая на свете омега. — Лорд Боариу, — робко позвала она, едва слышно за свистом ветра. — Простите… Как же жаждало сердце вновь услышать нежный голосок леди Кристы. Флориан медленно, боясь спугнуть, протянул руки и снял с её головы капюшон. Встретил направленный на него умоляющий взгляд широко распахнутых голубых глаз. В нём трепетало непонятное отчаяние. Флориан нервно облизнул губу и сглотнул, пытаясь успокоить разбушевавшиеся чувства. — Вы прекрасны, леди Криста, — прошептал он, жадно впитывая взглядом такие дорогие черты. — Я скучал по вам. Вы не представляете, как сильно я скучал. Чуть с ума не сошёл, когда услышал те ужасные вести. Я рад, очень рад, что вы не пострадали. Уверен, что негодяи, посмевшие натравить демонов на ваш эскорт, будут найдены и жестоко наказаны. Она вздрогнула и отвела глаза. Флориан нахмурился. Он сказал что-то лишнее? Почему леди Криста ему не рада? Может, Гарпия, коварная старая лисица, что-то наговорила ей по пути? Или не стоило упоминать тот ужасный случай с нападением демонов на эскорт? Ох, конечно, не стоило. Дурак безмозглый. Неизвестно, сколько бы продлилось рождённое из обоюдного смущения молчание, не вмешайся Ливиу. — Я понимаю, что вы ещё не нагляделись друг на дружку, — с нажимом заговорил он. — И это правда до тошноты мило, но мы охренеть как рискуем. Проверять собственной шкурой температуру драконьего пламени не входит в список моих желаний. — Ох, прости, — Флориан виновато улыбнулся и вновь воззрился на леди Кристу. — Нужно уходить, леди Криста. — Мысленно подозвав грифониху, он коснулся её пернатого лба и погладил гладкий тёплый клюв. — Это Полночь, помните её? — представил Флориан. — Не бойтесь, она всё такая же добрая. Ну же, протяните к ней руку, леди Криста. Поверьте, Полночь только с виду грозная, но в душе совсем котёнок. Леди Криста, однако, не шевельнулась, и на лице её проступила странная печаль. Флориан настороженно замер. Да что не так-то? Почему леди Криста выглядит расстроенной? Он пришёл ей на помощь, отчего же она не рада видеть законного жениха? Неужели проклятый драконий выродок так её запугал, что бедняжка боится сделать шаг навстречу спасению? — Лорд Боариу, — чуть слышно выдохнула леди Криста, почему-то не смея посмотреть ему в глаза. — Флориан. Зовите меня по имени, пожалуйста. — Флориан, — послушно повторила она. — Я… поймите… — голос её сбился, пальчики теребили ткань плаща. — Просто… дело в том… Рядом театрально простонал Ливиу. Флориан проигнорировал его. Сердце стянуло ремнями дурного предчувствия. — Эй, мне же, надеюсь, заплатят? — встряла Гарпия, судя по всему, обо всём догадавшаяся. — Лапушку вашу, писюнчики, я предоставила. Прочее уже не моя проблема. Флориану не было до неё дела, всё внимание сосредоточилось на леди Кристе. — Я не могу с вами улететь, Флориан, — выпалила она и вскинула полный боли взгляд; в нём стояли слёзы и разрывающее душу чувство вины. — Я люблю вас, Флориан, и с радостью бы стала вашей женой. Вы хороший человек, правда хороший. Но теперь я невеста его величества… этого не изменить. Мне нельзя быть с вами. Простите. Простите, пожалуйста, мне так жаль. Она упала на колени и расплакалась. Флориан застыл, как громом поражённый. Казалось, что сердце разорвалось в клочья, и нутро сковало льдом. Флориан лихорадочно крутил в уме слова леди Кристы, не в силах поверить, что она отказалась стать его женой. Отвергла и променяла на гнусного дракона, будто тот больше её достоин. Ливиу присвистнул и нервно рассмеялся: — Кажется, тебя только что отшили, братишка. Печально, что тут сказать. Но ты не плачь, найдём тебе омежку получше этой. Ничего не шевельнулось в разверзнутой ледяной пропасти в душе Флориана. Без единого проблеска эмоций он шагнул к брату и врезал ему в челюсть. Едва заметив, что тот играючи увернулся. Невыносимая боль голодным грифоном выдирала из сердца кровоточащие куски один за другим. Леди Криста отказалась от Флориана. Он так спешил, только и думал, как бы скорее встретиться, а она решила, что дракон станет ей лучшей парой. Леди Криста спрятала лицо в ладонях; плечи её дрожали. Флориан рухнул на колени рядом, тщетно пытаясь подобрать слова. — Посмотрите на меня, леди Криста, — жалобным, каким-то даже жалким голосом попросил Флориан. — Пожалуйста. — Она приподняла лицо, в блестевших слезами глазах читалась невыносимая душевная мука. — Вас драконий гнев страшит, поэтому не желаете вернуться ко мне? — спросил он. — Так императора в замке нет, правда. Мы с братом сами видели, как он улетел на своём Регале. Вы просто поверьте мне, хорошо? Я увезу вас далеко-далеко отсюда. На юг. Представляете, там тепло, пальмы, море. Леди Криста, вы хотите увидеть южное море? Оно вам понравится, честное слово. Вы только доверьтесь мне, леди Криста. Прошу вас. Она шмыгнула носом и отвела глаза. — Не стоит идти против воли Высших Сил, — печально проговорила леди Криста. — Из тюрьмы драконьих когтей не вырваться, а свобода на крыльях грифона — всего лишь иллюзия. Не может быть свободна невеста императора, не такую судьбу Высшие Силы мне выбрали. — Да что вы такое говорите? — вышло резче, чем хотелось бы. — Какая ещё иллюзия? О чём вы? И не могли Высшие Силы обречь вас на страдания. Кого угодно, но только не вас! Леди Криста одарила его долгим пристальным взором. — Вы погибнете, Флориан, если не отступите. И все ваши спутники тоже расстанутся с жизнями, — пугающе серьёзным голосом предупредила она. — Прошу вас, улетайте. — Затравленно огляделась. — Он уже рядом. Ну же, поспешите. Он убьёт вас, пожалуйста, спасайтесь. Скорее! Флориан был настроен до последнего вздоха убеждать невесту, что ничего им не грозит и никуда без неё не полетят. Но у Высших Сил оказались иные планы. — Эй, писюнята, у нас огромные, как конская елда, проблемы! — в голосе Гарпии звенели нотки страха. — Эй, я сдаюсь, сдаюсь, — она вскинула руки. Из чёрного зева арки, что вела в нутро замка, волчьей стаей вырвались гвардейцы во главе с канцлером. Ветер взметнул алые плащи, на алебардах сверкнуло утреннее солнце. Ливиу вытянул из ножен клинок; Флориан вскочил на ноги и обнажил собственный меч. Но их уже брали в кольцо. Птенчик ринулся в бой, стремительный, точно ястреб. От стражников его отделяли четыре прыжка. На последнем площадку накрыла огромная тень. Хлопки драконьих крыльев ознаменовали скорый конец. Птенчик бесстрашно взмыл в небо навстречу смерти. Полночь последовала за ним. Флориан не успел остановить верную подругу. Он вообще ничего не успел. Удар когтистой лапы отправил Полночь обратно наземь. Оглушённая, она распласталась подстреленной птицей. С яростным криком Птенчик налетел на врага. Очевидно, метил в глаза. Крик оборвался отчаянным визгом; кости крыла затрещали в капкане драконьих зубов. Драконица швырнула грифона, как собака отбрасывает полудохлую крысу. Птенчик кувыркнулся несколько раз, пачкая кровью черноту площадки. Бездна за её краем проглотила его. Флориан лихорадочно прыгнул в разум Полночи. Срочно, её же сейчас прикончат! Едва не утратил контроль — так сильна оказалась боль в её изувеченном теле. В груди страшно сипело на вдохе и пузырилось на выдохе, но крылья целы. Скорее, бежать к себе-человеку и леди Кристе. И улетать, на сколько хватит сил. Холодеющие лапы сумели развернуть ставшее тяжёлым тело… Ослепительное зарево перед глазами. Жар. Сокрушительная, ни с чем не сравнимая боль. Вонь горящей плоти и захлёбывающийся крик. Собственный крик, разрывающий глотку и лёгкие. Жадно распахнутая пасть липкого забытья. Влажный холод под щекой и сбивчивые причитания знакомого голоска выдернули из обморока. Флориан обнаружил себя лежащим на мрамодиане площадки, в спину давила непонятная тяжесть, болезненно пульсировало плечо. Тело ещё помнило жар драконьего пламени, горло стянуло дурнотой и привкусом горелой плоти. Рядом плакала леди Криста и умоляла всех их пощадить. Сердце прыгнуло в горло, толкнуло в жилы горячую кровь. Флориан заёрзал на месте, пытаясь поднять на ноги. Кто-то обижал леди Кристу, его невесту, это недопустимо! И с изумлением понял, что придавлен весом сразу двух гвардейцев — заломленные за спину руки ныли от боли. Да как выродки посмели? Флориан дёрнулся сильнее, глухо зарычал, собирая силу альфы под сердцем. Леди Криста резко умолкла, Флориан завертел головой, пытаясь её увидеть. Но тотчас замер, когда ушей коснулся хорошо знакомый лязг. Тяжёлые сапоги стоявшего впереди гвардейца сдвинулись в сторону, открывая обзор. Флориан прищурился, всматриваясь и тут же распахнул глаза, ошарашенный увиденным. Выдох замёрз на губах, нутро обдало жгучим холодом. Посреди площадки под немигающим взглядом драконицы в смертельном танце сверкающей стали сошлись Ливиу и проклятый Яросвет. Двигаясь настолько стремительно, что тёмные цвета плаща брата сливались с красно-белыми одеждами драконьего омеги. Алым и голубым вспыхивали руны на клинках. По-волчьи свирепый и отчаянный брат теснил канцлера. Проворный и гибкий, точно змея, тот заметно уступал в силе и выносливости. Ещё бы, ведь Ливиу — лучший воин Дома Боариу и всей Романии! Да и куда жалкому омеге до альфы? О, Высшие Силы, пусть Ливиу зарежет поганого драконьего выродка и отправит в бездонную пустоту ирреального мира. Флориан затаил дыхание, когда очередной выпад брата достиг цели. Канцлер чудом успел уклониться от следующего. Ну же, братик, поднажми. Ты не можешь проиграть! Канцлер неловко оступился, открываясь для удара. Ливиу рванул вперёд; сверкнул на солнце рунный узор его клинка. Флориан вытянул шею, не желая ничего пропустить. Время замедлилось, как змея перед броском. А потом Ливиу вдруг отшатнулся, и в тот же миг из его спины выросло лезвие канцлерова меча. Руны на нём зловеще горели красным. Под ошарашенным взглядом Флориана рука брата разжалась, из неё выскользнула рукоять клинка. С печальным лязгом он встретился с мрамодианом. Следом рухнул сам Ливиу, когда канцлер вытянул меч из его груди. Как же так? Этого не может быть, невозможно, немыслимо. Высшие Силы, как вы допустили такое? Канцлер поднял голову, вперил во Флориана нахальный взгляд. Это стало последней каплей. Вскормленный страхом, яростью и жаждой мести псионический дар, что жарко копился в груди, сжался тугой пружиной, защекотал сердце колючими искорками. И тут же вырвался на волю. Незримая и смертоносная сила альфы вонзилась в столпившихся вокруг Флориана гвардейцев, и он никак не попытался её остановить или сдержать. Тяжесть на его спине моментально исчезла, с глухим стуком вокруг упали тела. Мёртвые — силой альфы им разорвало сердца. Миг спустя Флориан уже был на ногах. Свирепо оскалившись, втянул полной грудью запах крови и на ходу подобрал первый попавшийся меч. Сердце бухало зовущим в бой барабаном, зрение обострилось, затемняясь по бокам. Взгляд сфокусировался на тощей фигуре канцлера впереди. С его груди щерились алые драконы. Одному из них шею перечеркнула красная полоса — там, где до мерзавца дотянулся клинок Ливиу. Лучше бы он вскрыл глотку самому Яросвету. Ради победы поганый трус не побрезговал воспользоваться омежьей способностью управлять чужими мыслями и чувствами. Скорее всего — попросту ослепил Ливиу. Тварь, какая же омерзительная тварь. Флориан ринулся вперёд, перехватил на бегу взгляд врага. В прищуренных серых глазах застыли скука и высокомерная насмешка. Да как он смеет?! Канцлер совсем близко. Взмах собственного меча, хриплый выдох сквозь зубы. Алое зарево ненависти перед глазами. Это тебе за брата, дерьма кусок! «Ты умрёшь, грифоний щенок, — ядовито процедил голос прямо в голове. — Но не сегодня». Ослепительный всполох боли в висках. Нарастающий протяжный гул в ушах. Следом пришла обволакивающая сознание темнота.

***

Холодная вода выбросила Флориана обратно в реальность, как морская волна выплёскивает на берег неосторожную рыбку. Он дёрнулся и ошеломлённо заморгал — мокрые ресницы норовили склеиться, перед глазами плясали чёрно-жёлтые всполохи. В голову будто методично вкручивали гигантский тупой штопор. Всё тело налилось свинцовой тяжестью и слабостью. Но это оказалось не самым страшным. Флориан понял, что не может двигаться. Разве что пальцами удалось пошевелить, да и то с трудом, так сильно они онемели. Сквозь немилосердную пульсацию в голове Флориан распознал, что руки и ноги его растянуты в разные стороны и к чему-то привязаны. Суставы ныли, все члены затекли, и не было никакой возможности сменить позу. А ещё на нём не было одежды, совсем; по обнажённой коже сползали струйки пота. От страха скрутило желудок. Горячий ком ринулся к глотке, и Флориана мучительно вырвало. Зловонные густые капли упали на грудь, и тут же нутро содрогнулось в новом спазме. Кашель. От рвотных миазмов и духоты широкой удавкой стянуло горло. Однако в голове немного прояснилось. Марево перед глазами приобрело очертания окружающих предметов, которые вскоре стали чёткими. Флориан огляделся. От увиденного холод мгновенно обжёг кишки и выстудил конечности. Стало нечем дышать. Высшие Силы окончательно отвернулись от Флориана. Неужели такова кара за убитых на границе Хангрии турульих птенцов? Флориан оказался привязанным к крестообразной дыбе посреди освещённой несколькими жаровнями тюремной камеры без окон. Прямо перед глазами вытянулся накрытый холстиной стол, на котором в ряд лежали хорошо узнаваемые разнообразные приспособления. Блики от жаровен играли на блестящей стали. Флориан не раз видел и даже прикасался к подобным в невольничьей Грифоньего Гнезда. Пыточные инструменты. Флориан угодил в обитель императорского палача. Память, до этого сострадательно запертая в глубинах подсознания, пробудилась и красочным полотном развернула перед внутренним взором события сегодняшнего дня. Томительное ожидание на продуваемой ветрами взлётной площадке замка. Опечаленное лицо леди Кристы и её страшные слова, что она отказывается от законного жениха из страха перед императором. Гвардейцы и драконица. Влажно блестящая кровавая полоса, оставшаяся на мрамодиане от Птенчика. Обугленные останки Полночи. Мёртвый Ливиу у ног тощей рыжеволосой твари. Насмешливые слова, силой запихнутые в голову Флориану. Он задёргался, рыча и терзая себя. Демонов драконий выродок и его поганая ящерица. Они убили Ливиу и Птенчика, убили Полночь. А леди Криста? Её тоже не пощадили? Нет, вряд ли канцлеру позволено распоряжаться невестой брата. Значит, леди Криста ещё могла быть жива. Нужно скорее отыскать её: убедиться, что с ней всё в порядке, а если нет — непременно помочь. Только как это осуществить, если ты крепко связан и заперт в каменном мешке? Страх, доселе загнанный на задворки подсознания, зашевелился, распахнул крылья, двинулся навстречу. Окрашенные рыжими отсветами жаровен стены угрожающе закачались, приблизились. Флориан обессиленно повис в тщетной попытке нормально вдохнуть. Казалось, ещё немного, и сердце его разорвётся в клочья. Нет, так не пойдёт, он же грифон, а грифон темноты не боится. Флориан зажмурился, досчитал мысленно до десяти и резко открыл глаза. Стены вернулись на своё место, но смрад от рвоты и дыма жаровен по-прежнему царапал горло, забивался в нос. Мысли поплыли, путаясь и мешая друг дружке. Только одна навязчиво выбивалась на поверхность разума — догадка, что канцлеру кто-то помог. Как иначе бы он узнал о запланированном спасении леди Кристы? Даже если канцлеру доложили, что её нет в покоях, ему пришлось бы обыскать всю громадину замка. Однако проклятый Яросвет точно знал, куда идти. Тот, кто направил его по следам беглянки, отлично был осведомлён о времени и месте встречи, и Флориан, кажется, понял, кто их предал. Дан, блохастый шлюхин сын. Неспроста он отказался покидать замок, сославшись на то, что наконец-то поступил на службу к императору, как всегда и мечтал. Вот почему Гарпия даже не пыталась бороться. Наверняка участь узницы её миновала. Дан не навредил бы матери, значит, предательством грифоньих сыновей он купил ей свободу, а себе — повышение по службе. Прав был Ливиу — не стоило доверять этим двоим. Тело затекло и нещадно ныло, от бессилия и одиночества хотелось выть, как тот волк на луну. Флориан попытался позвать хоть кого-нибудь, но из пересохшей глотки вырвался лишь невнятный хрип. Так и не добившись успеха, Флориан впустую потратил оставшиеся силы. От жажды язык, казалось, присох к нёбу, в горле болезненно скребло. Злость потухла, сменившись тупой апатией. Скрежет ключа в замке, скрип двери и порыв холодного воздуха выдернули из болезненной дрёмы. Флориан окаменел, прислушиваясь; сердце с грохотом стучало о рёбра. Палач, наверняка явился палач. Ох, Высшие Силы, только не это. Наверно, бояться боли для альфы постыдно, но Флориан столько раз видел отца и брата за работой, что не питал ни малейших иллюзий, что выдержит пытки. Как бы ни храбрились приговорённые — застенки пыточной рано или поздно наполнял истошный крик, а порой и вонь испражнений. Палач бесшумно вышел из-за спины. Огромный детина в длинном фартуке, какой носят все мясники. Окинул Флориана равнодушным взглядом рыбьих глаз и с грохотом опустил на пол ведро. Флориан сглотнул, глядя на плескавшуюся в нём воду. Попросить дать напиться не позволила гордость, а палач не догадался предложить. Или же просто не захотел. Вместо этого он опустил в ведро тряпку и принялся стирать блевотину с груди Флориана. После чего с тем же безразличным видом вымыл загаженный пол. — Закончил? — раздался за спиной мелодичный женский голос, и на стол к инструментам опустился светокристалл, тут же разогнавший тьму. — Отлично. До вечера свободен, если напачкает — сама приберусь. Детина молча подобрал ведро, поклонился и скрылся из поля зрения. Не сумев рассмотреть стоявшую за спиной женщину, Флориан попытался совладать с тянущей под рёбрами тревогой. Не помогало. Страх с жадностью вонзил ядовитые жвала, высасывая самообладание. Флориан понял, что детина тот вовсе никакой не палач, а всего лишь помощник. И вспомнил, кто именно занимал при дворе страшную, но почётную должность. — Ну здравствуй, котёночек. Можешь дёргаться сколько угодно, всё равно никуда ты не денешься. Разве что на костёр, — ласковые нотки в голосе женщины не вязались со страшными словами. — Но сперва мы с тобой замечательно проведём время. Мне понравится точно. Насчёт тебя утверждать не рискну. Флориан сухо сглотнул, когда облачённая в такой же, как у помощника, кожаный фартук высокая стройная альфа остановилась перед ним. В её облике было нечто от Хелены, если можно сравнивать ручную декоративную лисицу и бешеную волчицу из леса. Худое лицо с острыми скулами, собранные в хвост чёрные с проседью волосы, трепещущие алые огоньки в бездне зрачков. И мягкая, почти что дружелюбная улыбка на губах. Флориан на неё не купился. Он слишком хорошо знал, кто перед ним. Ему даже не требовалось присматриваться к платиновому грифону на её груди. Кто ещё мог получить должность императорского палача, если не Симона Боариу. Которая даже по мнению отца была отбитой на всю голову чокнутой сукой. — Тётя… — едва ворочая языком, прохрипел Флориан. — Вы… — Узнал! — обрадовалась она и игриво потрепала его по щеке. — Славный, очень славный мальчик. — Флориан окаменел под её прикосновением, как цепной пёс при виде палки. — Жаль, что братца твоего прирезали, но ты тоже сгодишься. Я скучала, милый мой Флориан. Последний раз видела тебя в колыбели, да ты не вспомнишь. Ты был такой никчёмный задохлик, даже грудь нормально взять не мог. Стефан хотел утопить тебя, представляешь? К счастью, Направляющий его тогда отговорил. Поистине, Высшие Силы мудры, раз позволили тебе вырасти таким красавцем и сберегли твоё прекрасное тело. Для меня. О желании прикончить в младенчестве младшего сына отец рассказывал не раз и ничего дурного в этом не видел. Якобы он полагал, что Флориан всё равно скоро умрёт, а раз так, то проще было поскорее зачать с женой новое потомство. Вопреки всему, Флориан выжил и вырос достойным альфой. Но для чего? Чтобы в муках умереть под пытками родной тётки или сгореть перед храмом на потеху толпе? — Прекрасное тело, — повторила Симона. Изящная кисть прошлась по груди, взъерошив волоски на ней, пощекотала сосок. Скользнула по животу и ниже, огладила тут же поджавшиеся яички. Флориана передёрнуло в отвращении. — Настоящий нетронутый холст. Да, мой сладкий племянничек, — промурлыкала Симона, любовно оглядывая Флориана с ног до головы. — Я сегодня художник, а ты — полотно для моего шедевра. Его светлость запретил тебя убивать, но в остальном дал мне полную свободу. Ты весь мой, котёночек. Знаешь, почему я так люблю работать с альфами? Наши тела невероятно выносливы. Она грациозно прошла к столу, не глядя схватила с него щипцы, какими вытягивали гвозди из лошадиных подков, и в два шага оказалась у жаровни. Флориан судорожно выдохнул, когда массивный инструмент погрузился в алые угли. Симона развернулась и упёрла руку в бок, окидывая Флориана оценивающим взглядом. — Нет, как же ты всё-таки красив. Потрясающий мальчик. Давненько не попадал ко мне столь чудесный материал. Жаль, что мне выделили на тебя лишь несколько дней. Его светлость желает, чтобы тебя казнили до свадьбы нашего императора. Флориана точно помоями окатили, от жалости к себе предательски защипало глаза и заныло в груди. Пять дней. Ему осталось всего пять дней. Или правильнее сказать — целых пять? Он кашлянул и осмелился задать волновавший всё это время вопрос: — Леди Криста… жива? На лице Симоны промелькнуло удивление. — Конечно. Его светлость представил случившееся брату, будто ты пытался выкрасть её силой. Жаль, с ней я бы тоже поиграла. Юные красивенькие девственницы — моя слабость. Флориан не сдержал вздоха облегчения. Леди Криста жива, её ни в чём не винят и наказывать не станут. Меньше всего Флориан хотел бы стать причиной гибели возлюбленной, пусть даже нет сомнений, что будущее бедняжки будет наполнено горем и несчастьями. Под цепким взглядом Флориана Симона натянула прочные перчатки. Невозмутимо вытянула из жаровни щипцы — из неё взметнулись алые искорки. Повертев щипцы перед собой, Симона одобрительно кивнула. Не в силах даже шевельнуться, Флориан наблюдал за добела раскалёнными концами страшного орудия. Оно приближалось с пугающей скоростью. Симона заглянула Флориану в глаза; в её грустной улыбке таилось сочувствие. Настолько фальшивое, что в горле зародился рык. Флориан дёрнулся, скалясь и хрипя. Будь у него развязаны руки, он бы показал злобной сучке, каков в бою настоящий альфа из Дома Боариу! Щипцы замерли у груди, и всю браваду как ветром сдуло. Флориан испуганно затих, даже дыхание затаил. Жар от раскалённого металла дотягивался до кожи, пока ещё не причиняя боли. Симона похотливо облизнулась. — Знаешь, котёночек, что меня возмущает в мужчинах сильнее всего? Соски. Зачем они вам? Потомство вы не кормите, красоты от них тоже не много. Мерзкий рудимент. — Она вкрадчиво улыбнулась, сверкнув глазами, и переместила щипцы чуть в сторону. — Сейчас мы это исправим.