В когтях дракона

Не чувствовать тяжести цепи на ноге и не слышать надоедливого бряцанья железа по камню было пока ещё непривычно. Осознавать себя отмытым и облачённым в удобную чистую одежду и вовсе казалось благословением Высших Сил, не говоря уже о том, что канцлеровские покои отлично отапливались, и наконец-то удалось согреться. Поистине, чтобы научиться ценить простые бытовые мелочи — сперва надо их лишиться. Как и ожидалось, пока Яросвет гнил в темнице, в его покоях никто не прибирался. Сукины дети думали, что он поселился в тюремном крыле навсегда? Хотя о чём говорить, если в своё освобождение, пусть и временное, не получалось окончательно поверить до сих пор. В любом случае даже в запущенном виде покои несравнимо уютнее тюремной камеры, особенно после того, как слуги наполнили горячей водой ванну в примыкающей к ним купальне. Пока Яросвет отмывался, комната приобрела положенную ей чистоту, а на постели появилось свежее бельё. Жаль, не существовало способа так же быстро привести в порядок самого себя. Из узкого настенного зеркала смотрело мертвецки бледное лицо с заострившимися скулами и густыми тенями под глазами. Тот ещё видок, что тут скажешь. Только немигающий взгляд льдисто-серых глаз остался прежним — холодный, цепкий, недоверчивый. Порыв врезать в стекло кулаком Яросвет сумел удержать. Руки для поединка лучше сохранить в целости — грифоний сопляк и так обоссытся от радости, когда увидит, в каком отвратительном состоянии его противник. Впрочем, мальчишка в любом случае умрёт, потому что никогда грифону не одолеть дракона. Яросвет покосился через плечо. Одетый в простой серый халат пожилой лекарь под пристальным взглядом здоровенной темнокожей оборотнихи расставлял свои склянки и порошки; недовольство старика раздражающе царапало восприятие. Вот так облегчаешь людям работу, а они ещё и злятся на тебя. Возмутительно. — Я продолжаю настаивать на вашем нахождении в лекарском крыле на время лечения, ваша светлость, — продолжал ворчать лекарь, не оставляя попыток переубедить и приковать всё-таки к постели. — Вам необходимы присмотр и забота. — Допустим, присмотра у меня теперь с избытком, — кивнул на оборотниху Яросвет. Жутковатого вида темнокожая девка разглядывала многочисленные склянки на столе с таким выражением лица, словно намеревалась продегустировать содержимое их всех. — Вон та очаровательная зверушка таскается за мной хвостом. Прямо как привязанная. Очень заботливо было со стороны моей сестры-бастардки вручить мне эту тварь в надсмотрщики. На самом деле оказавшуюся вергиеной оборотниху — ту самую, что сопровождала бастардку в тюремном крыле — приставили к Яросвету в качестве помощницы на случай, если он свалится где-нибудь в замковых коридорах. Заодно ей поручили следить за каждым его шагом и не позволить наделать глупостей. Кто бы ещё объяснил, что бастардка под ними подразумевала. Боится, что любимый младший братик проберётся ночью к ней в спальню с целью перерезать горло? Напрасно. Яросвет не настолько глуп, чтобы так подставляться. Сейчас необходимо выправить своё здоровье, насколько это возможно за оставшееся время. Видят Высшие Силы, до поединка этого времени оставалось прискорбно немного, а требовать отсрочку слишком опасно. Бастардка могла воспользоваться ею, чтобы отменить бой и снова лишить Яросвета свободы. Так что все надежды теперь на присущую потомкам драконьего Дома повышенную живучесть и навыки замкового лекаря, само собой. К нему Яросвет и отправился, избавившись от цепи, и даже каким-то непостижимым образом сумел самостоятельно добраться до лекарского крыла. Старик ожидаемо пришёл в ужас. Яросвету пришлось вытерпеть дотошный осмотр, в ходе которого были обнаружены запущенная пневмония, истощение и блохи в довесок — подарок маленьких друзей-грызунов. Ничего нового для себя Яросвет не услышал. Однако врученная лекарем бодрящая настойка в самом деле привела в чувства и позволила не только принять ванну без риска потерять сознание и утонуть, но и хоть как-то стоять сейчас на ногах. Уже неплохо. Теперь надо как-то избавиться от притащившегося в покои лекаря. — Ума не приложу, как можно было поселить вас в такие непотребные условия и продержать там целых два месяца, — продолжал сокрушаться тот. — Да ещё и когда стояли невиданные в наших краях морозы, а в темнице и без того несладко. Не удивительно, что вы так тяжко заболели, ваша светлость. Ох, беда-то какая… Выходит, что Высшие Силы в самом деле ни при чём, и всему виной банальные стресс и переохлаждение. Скукота. — Ты обещал мне изготовить лекарство от паразитов для Юстаса. Лекарь мрачно поджал губы и послушно вложил в протянутую руку маленький пузырёк. — Средство применяется наружно, — зачем-то напомнил старик. — Благодарю, память мне ещё не отшибло. Прихватив по пути печенье из заботливого наполненной слугами вазы на комоде, Яросвет добрался до кровати и с облегчением опустился на неё — всё-таки проклятая слабость ещё давала о себе знать. Старательно строивший себе гнездо из покрывала Юстас недовольно пискнул, когда Яросвет бесцеремонно схватил его тушку, однако врученное в маленькие ручки печенье помогло крысаку сменить гнев на милость. Удобно расположившись на коленях у Яросвета, зверёк принялся хрустеть угощением. Вот и ладненько. Юстас — тогда ещё тощий крысиный подросток — сам забрался к Яросвету в руки в первые дни его заключения, чем немало удивил. Прочие крысы шугались от малейшего движения и подружиться не стремились, да и сам Яросвет на общении с ними не настаивал. Он вообще не был в восторге от такого соседства. Однако прогнать доверчиво лизавшего пальцы зверька оказалось выше сил, тем более что возвращаться к сородичам тот почему-то не торопился. В итоге Юстас стал единственным светлым пятном в сером полотне последующих проведённых в неволе дней. Сегодня стало известно, что лорд Сиарэт намеревался освободить Яросвета и готовил покушение на узурпаторшу. Скверная была затея. Всех заговорщиков в кратчайшие сроки раскрыли, схватили и казнили. Всех, кроме лорда Сиарэта, тем же днём найденного мёртвым в своей камере. Какая жалость, что крысы не разговаривают и в голову к ним забраться способны лишь потомки властвующего над ними Дома. Потому что у Яросвета определённо были вопросы к его маленькому другу Юстасу. Например, оставить ему нынешнее имя или предпочтительнее именовать его впредь Эйниром, как звался он в человеческой жизни. Впрочем, посмертное вселение в животное предполагает лишь соседство с ним в одном теле, так что поди ещё разбери: когда перед тобой обычная крыса, а когда её хозяин. Но не бросать же этого дурака теперь. — Смею заметить, ваша светлость, — снова подал голос лекарь, — что крысы являются переносчиками целого ряда опаснейших заболеваний. Содержать столь грязное и вредоносное создание в спальных покоях… — Животное рядом с тобой смущает меня намного сильнее. Пока обескураженный лекарь подбирал ответ, Яросвет вытащил пробку из пузырька и с подозрением принюхался. В резкий запах полыни вклинивались нотки какой-то незнакомой травы. Ладно, пора выяснить, не намешал ли старик сюда какой-нибудь дряни, чтобы истребить ненавистного ему «мерзкого грызуна». Яросвет демонстративно плеснул из пузырька на ладонь и под хмурым взглядом лекаря провёл ею по своей голове — коротко остриженные перед купанием волосы щекотали пальцы и не скрывали корочки заживающих ранок. Самую свежую из царапин тут же неприятно защипало. Яросвету обработка от паразитов не требовалась, но следовало проверить безопасность средства. Судя по тому, что лекарь отреагировал примерно никак — ядовитым оно не было. Спасибо и на этом. Юстас-Эйнир невозмутимо доедал печенье, пока Яросвет втирал ему в загривок душистую жидкость. В полутёмной камере этого видно не было, но при хорошем освещении выяснилось, что шкурка зверька буквально кишит кровососущими гадами. Если вручить его в таком виде новой хозяйке — та его, чего доброго, побрезгует брать в руки. Да и неприлично как-то одаривать благородных омег блохастыми крысами. — Ты свободен, старик, — предпринял очередную попытку отделаться от лекаря Яросвет, не в силах уже терпеть немой укор того. — Мучительная смерть мне, как видишь, больше не грозит. Твоими стараниями уже иду на поправку. Если меня не доставать, вскоре стану совсем здоровым. На самом деле чувствовал себя Яросвет отвратительно, и чем дальше, тем сложнее становилось скрывать своё состояние от намётанного взгляда лекаря. Поэтому чем раньше тот оставит в покое — тем лучше. Чужие жалость и тревога неимоверно раздражали. Повезло ещё, что на попечении лекаря находились несколько тяжёлых больных, иначе он точно поселился бы в покоях Яросвета за компанию с демоновой вергиеной. — Пожалуйста, ваша светлость, подумайте всё-таки над моей просьбой, — не унимался лекарь. — Лечение должно вестись со всей тщательностью, и я не рискну в полной мере положиться на вашу сознательность. К тому же не стоит забывать о риске осложнений. Путь от лекарского крыла до ваших покоев неблизкий, могу и не успеть, случись какая беда… Судя по всему, лекаря в известность о грядущем поединке не поставили. Очень подозрительно. — Не беспокойся старик, я в состоянии дотянуться до своей задницы и с инъектором как-нибудь управлюсь. Тут не требуется большого ума. Так что и помощь твоя тоже не обязательна. Последовательность приёма прочих снадобий я тоже запомнил. Премного благодарен за твою заботу, но нянчиться со мной без надобности, — последние слова Яросвет процедил сквозь зубы, уже не пытаясь скрыть раздражение. Вергиена тем временем заскучала от их перепалки и принялась исследовать полку с книгами. Неужто зверюга умеет читать? — Помилуйте, ваша светлость, да её величество дракону своему меня скормит, если вам станет хуже, — попытался сменить тактику лекарь. — Так беспокоится о вас, переживает, не чужие вы всё-таки друг другу. Говорит мне «что хочешь делай, но чтобы брат мой на ноги встал». Яросвет закатил глаза и поднялся с кровати. — Вот я на ногах. Стою и даже ходить могу. Ну ничего себе! — наигранно весёлым тоном воскликнул он. — Можешь отчитаться бастардке, что твоя миссия выполнена, и спать спокойно. Но лучше ни слова ей не говори. Просто игнорируй. Много чести перед блядской узурпаторшей раскланиваться. Добраться до вазы с печеньем и вернуться обратно на кровать и правда получилось без происшествий. Крысак радостно схватил новое угощение. Яросвет окинул зверька оценивающим взглядом — знатно отожрался, дружище, — но отбирать печенье не стал. У бедняги и так не много радостей в жизни осталось, пусть себе лакомится. Надо ещё придумать что-то с водой, блюдечко какое-нибудь потребовать у слуг, например. — Зачем вы так говорите о её величестве, ваша светлость… — А как я должен говорить о ней? — ощерился Яросвет. — Эта мразь едва насмерть не сгноила меня в тюрьме! Тешила себя украденной у нас с Яромиром властью, пока я сходил с ума в холоде и одиночестве. Лучшая в мире сестра, ага. Идеальная просто. Да с такой роднёй никаких врагов не надо! Злобная тирада вытянула все силы и сбила дыхание. Спасибо ещё, что от кашля на время удалось избавиться — не обманул старик, когда спаивал свою жутко горькую настойку. — Не её величество повинна в вашем заключении, — тихо промолвил лекарь и покосился на вергиену. Сидя прямо на полу, та деловито перелистывала страницы книги — «История войн империи от её зарождения до наших дней» гласили буквы на обложке. Копия, но качественная и с отличными иллюстрациями. Отличный выбор, если не смотреть, что дурная зверюга только что зачем-то перевернула книгу вверх ногами. — Ваша светлость, если я… мысленно расскажу, сможете услышать меня? Яросвет заинтригованно сузил глаза. Так-так, это о чём же таком собрался поведать старик, раз оно не предназначено для чутких гиеньих ушей? Очень интересно. — Дай руку. — Яросвет протянул свою и пояснил: — От всей этой дряни, которой ты меня накачал, по-другому сейчас не могу. Сухие узловатые пальцы лекаря неуверенно легли в его ладонь. Стоило немного сконцентрироваться, и чужие мысли ярко вспыхнули в собственной голове. «То было планом его святейшества. Держать вас в неволе так долго, пока вы не смиритесь и сами не захотите подчиниться. О вашей болезни его святейшество, оказывается, был отлично осведомлён. Всё он знал, но молчал. Её величество сильно себя винит теперь, что поверила ему и только всё испортила из-за этого. Сколько раз она за это время порывалась поговорить с вами или перевести в нормальные условия, но его святейшество всегда отговаривал. Мне тоже не позволяли вас проведать, обманывали, что мои услуги не требуются. Не гневайтесь на её величество, ваша светлость. Всей вины госпожи, что доверяла она его святейшеству. Хорошая она альфа, наша Белая Драконица, и сердце у неё доброе». Яросвет отдёрнул руку и выдохнул сквозь зубы, безуспешно пытаясь совладать с овладевшим им жгучим гневом. Дерьмо горгулье! Вот как объяснить старику, что Яросвет это «доброе сердце» с радостью выдрал бы из груди бастардки и потом ей же скормил? Желательно — на глазах ублюдка Асинкрита. Однако стоило бы самому догадаться, что без архидемоновой подстилки тут не обошлось, тогда как сестрица была всего лишь покорным исполнителем его воли. Зато понятно теперь, почему белобрысая сучка пыталась запудрить мозги нелепыми извинениями, пока вергиена снимала оковы с ноги Яросвета. Только вот бастардка может хоть наизнанку вывернуться в попытке убедить в своих родственных чувствах и выпросить прощение — семьёй он её никогда не признает. И уж точно ни за что ей не подчинится. — Благодарю за бесценную информацию, — криво улыбнулся Яросвет. — А теперь можешь возвращаться к себе в лекарское крыло. Уверен, тебя там заждались. — Ваша светлость… — Клянусь милостью Высших Сил, что не стану пренебрегать своим лечением, — пришлось добавить убедительных ноток в голос, но особого успеха это не возымело. — Старик, серьёзно, оставь меня в покое. И без твоих жалостливых взглядов тошно. У меня блядский поединок через три дня. Собираюсь подготовиться, знаешь ли. Нормально подготовиться. Смекаешь? На самом деле тесные комнатки больничного крыла слишком напоминали о тюремной камере, а Яросвет неволей сыт был по горло. Да и докучливое внимание старого лекаря не больно-то прельщало. Одиночество было сродни пытке, но и настолько навязчивой заботой тоже недолго свести с ума. Спасибо, не надо такого счастья. Общества молчаливых крысы и оборотнихи-гиены более чем достаточно, чтобы скрасить последние дни жизни. — Какой ещё поединок? — лекарь наконец-то справился со свалившейся ему на голову дивной новостью. Он в самом деле ничего не знал. — Тоже решили подшутить над стариком, ваша светлость? Значит, слухи до лекаря всё же дошли, но официально уведомить его бастардка не соизволила. Почему? Неужели надеется разжалобить грифонёнка, сославшись на болезнь Яросвета, и тем самым отменить или отсрочить поединок? Наивная дура. Если альфа поставил себе какую-то цель — лоб себе расшибёт, но не успокоится, пока не добьётся желаемого. — Какие уж тут шутки. — Яросвет надеялся, что его улыбка выглядела сейчас милой, а не издевательской. — Я приглашён на Поединок Чести с новым династом Романии. Кажется, юноша имеет ко мне какие-то претензии. Ах точно… я умыкнул у него невесту и заколол его агрессивного брата. Точнее, не позволил этому засранцу заколоть меня, но кого волнуют столь незначительные нюансы. Лекарь всплеснул руками, и вид у него сделался совсем несчастный. — Так это правда? Вы собрались выйти на Поединок Чести? С альфой? Это же форменное самоубийство, ваша светлость! — Вот и я так считаю, — с серьёзным видом кивнул Яросвет, разозлённый реакцией лекаря. Все так уверены, будто бы у паршивого калеки есть шанс победить дракона, что это уже перестало казаться смешным. — Нет бы притащить в своё Грифонье Гнездо жену и детишек ей наделать. Не самых умных с таким-то отцом, но всё польза для империи. Увы, мальчику не терпится умереть в столь нежном возрасте, да ещё и прилюдно, — с наигранным сожалением вздохнул Яросвет и развёл руками: — Блядские альфы, что с них взять. — Да о чём вы вообще говорите, ваша светлость?! — не выдержал лекарь. — Чудо, что вы до сих пор не лежите в беспамятстве с таким-то поражением лёгких. Не гневите Высшие Силы своим наплевательством к собственному здоровью и жизни, прошу вас. Вам даже просто перенапрягаться сейчас противопоказано, какие уж там поединки. И как только её величество согласилась такое безобразие одобрить? Это просто возмутительно! Я должен немедленно добиться аудиенции с её величеством и убедить её отменить бой. — Не смей! — с неожиданной даже себя самого злостью вскинулся Яросвет. — Не лезь не в своё дело, старик, — прорычал он. Должно быть, дело и правда — дрянь, потому что никакого впечатления на того вспышка гнева не произвела, только в ответ разозлила. На морщинистое лицо лекаря набежала тень, и взгляд резко ожесточился. — Моя семья вот уже пять поколений хранит верность императорскому роду и оберегает здоровье драконьих владык, — напомнил лекарь, и голос его звенел сталью. — Я не могу позволить вам закончить свою жизнь от руки вздорного мальчишки и собственного глупого упрямства. Да где такое видано, чтобы альфа вызывал на Поединок Чести омегу? Немыслимый позор и жестокая насмешка над законами Высших Сил. — Калечный грифонёнок ничего мне не сделает. Тем более что играть с ним и затягивать бой я не стану. Обещаю. Прикончу сосунка по-быстрому, он и понять ничего не успеет. К тому же через три дня, надеюсь, буду уже в лучшей форме, нежели сегодня. — Курс лечения предполагает не меньше десяти дней, ваша светлость, — мрачно вымолвил лекарь; в чувствах его дрожало отчаяние. — И это при самом благоприятном раскладе. Яросвету оставалось только развести руками. — Придётся нам с тобой как-то управиться за три. В крайнем случае добудешь для меня берсерково зелье. Ты же сможешь его достать? Уверен, что сможешь. С ним точно не проиграю. На самом деле чудесное снадобье и правда не помешало бы в день поединка. Понять бы ещё, как его раздобыть, если даже приходившие сегодня слуги наверняка тщательно отобраны бастардкой и верны ей, а в Дракенхопф сбежать едва ли получится. Вергиена восприняла приказ «не отходить ни на шаг» слишком уж буквально, и как-либо вредить ей было чревато возвращением в темницу. — Даже думать о таком не смейте, ваша светлость! — ужаснулся лекарь. — Берсерково зелье и здоровым-то людям принимать опасно, а вас оно и подавно убьёт. Ох, совсем не щадите вы старика, столько с вами хлопот и переживаний… В конце концов ворчащего и сокрушающегося лекаря всё-таки удалось спровадить из покоев. Да не может быть! Не теряя времени, Яросвет поднялся с кровати — Юстас-Эйнир мирно спал, завернувшись в погрызенное цветастое покрывало. На всякий случай Яросвет оставил записку на столе с обещание сжечь живьём любого, кто посмеет тронуть крысу, стараясь не думать при этом, что грамотен среди слуг хорошо если каждый десятый. Впрочем, больше верилось, что служанки с визгом сбегут при виде такого жильца. Покои лорда Сиарэта, например, популярностью у прислуги не пользовались. — Эй, не помню как там тебя, — позвал Яросвет вергиену. — Идём, у нас сегодня ещё много дел. Девица громко захлопнула книгу и подняла сердито прищуренный взгляд ореховых глаз. Пожалуй, она довольно симпатичная для оборотнихи, если хорошо приглядеться — по крайней мере, не страшнее любой человеческой женщины-альфы, а ростом и мускулатурой удивит даже альф-мужчин. Одета, правда, как оборванка в своей нелепой кожаной жилетке и драной юбке из пёстрой козлиной шкуры. — Человек-дракон не сметь приказывать! — оскалилась вергиена, гневно раздувая ноздри. — Воеденд не подчиняться самцам! — Ну тогда сиди тут, — миролюбиво разрешил Яросвет. — Только книгу переверни. Ты её, дура, неправильно держишь. — Воеденд не подчиняться самцам! В следующий миг на скуластом темнокожем лице застыло забавное обескураженное выражение. Яросвет вздохнул. Определённо тут даже шутить как-то неловко — мозгов у девицы, судя по всему, ещё меньше, чем у полувервольфа Дана. К слову о нём… парнишку ведь вытащили отсюда прежде, чем он сдох от голода и жажды? Нехорошо получится, если сегодня утром слуги обнаружили в запертой каморке его разложившийся труп. Впрочем, мертвечиной не пахло, так что нашли волчонка давно и как минимум ещё свежим. К скрывающей потайную дверь в боковой коридор ширме Яросвет подошёл уже в компании вергиены. — Мама и госпожа Роксана приказать следить за человек-дракон и помогать ему, — смущённо пояснила она. — Воеденд подчиняться только приказ от главный альфа-самка. Человек-дракон — омега-самец, поэтому Воеденд ему не подчиняться! — Ты точно уверена, что я самец и омега? Сбить с толку девицу, однако, не удалось. — Воеденд видеть твой пениз и тестикелсы. Человек-дракон — самец! Принимать ванну пришлось под наблюдением настырной вергиены. Зрелище хищно разглядывающей твой пах оборотнихи сложно назвать вдохновляющим, но Яросвет слишком долго мечтал смыть с себя наконец вонь и грязь тюремной камеры, чтобы заморачиваться из-за таких мелочей. Пожалуй, в тот момент его бы даже общество Асинкрита не сильно смутило. Тем более что вергиена вела себя вполне прилично, не считая попытки сожрать мыло. — Альфа-самки драконов тоже иметь пениз и тестикелс, совсем как альфа-самки у вергиен. Не знала? — Не надо обманывать Воеденд, — насупилась оборотниха. — У вергиены только самцы иметь тестикелсы. Самки не иметь. У них быть только пениз. Большой-большой пениз, человек-дракон о таком не сметь даже мечтать. Уверенности в её голосе, однако, поубавилось. Яросвет натянул на лицо предельно серьёзное выражение и сдобрил голос мягкой убедительной интонацией. — Дело в том, что самцы драконов иметь целых три пары тестикелсов, а вот у самок их только одна пара. Асинкрит — знаешь такого? — как раз дракон-самец. Пересчитай его тестикелсы при встрече и убедишься, что я прав. А пока тебе придётся слушаться и меня тоже. Ничего не поделать. Пришлось постараться, чтобы сохранить непроницаемое лицо при виде изумленно приоткрытого рта и восторжённо сверкающих глаз вергиены. Выглядела она, как ребёнок, которого по секрету посвятили в тайну его появления на свет, да ещё и в самых пикантных подробностях. — Воеденд проверить этот сведения. Если человек-дракон соврать, то Воеденд отгрызть ему жопа. Воеденд жестоко наказать за такой обман! Смешок пришлось замаскировать покашливанием. — Пощади мой зад, животное, он мне ещё пригодится. Многое бы Яросвет отдал, чтобы посмотреть на выражение лица Асинкрита, если любознательная оборотниха в самом деле залезет к нему под мантию в надежде обнаружить там гроздь из яиц. Неплохо, если ещё и таких же охочих до новых знаний подруг с собой прихватит. Может, стоит подкинуть ей мысль, что проверку лучше устроить в приятной компании? Однако теперь не осталось сомнений, что девица до смешного наивна даже для оборотнихи, что в будущем определённо могло пригодиться. Ну или хотя бы помочь отвлечься от гнетущих мыслей в ожидании предстоящего испытания. Тоже неплохо. — Воеденд хотеть ещё раз потрогать змея на руке человек-дракон, — заявила вдруг вергиена, преграждая путь и вид при этом имея весьма решительный. — Человек-дракон напомнить, как называться этот змея? — Королевский аспид. Потрогаешь, когда вернёмся. Вергиена была совершенно очарована татуировкой в виде красной с чёрными кольцами змеи, обвивающей правую руку Яросвета от плеча до запястья, и невольно напомнила этим, как сильно рисунок нравился Норберту. От мысли о погибшем любовнике доселе сдвинутая на задворки сознания тревога всё-таки пробралась в душу, и настроение моментально протухло. Необходимо как-то добраться до усыпальницы и проверить, была ли передана бастардке и выполнена небольшая просьба. Яросвет пожелал установить погребальную урну с прахом Норберта в усыпальнице рода Эждер, и не в нижнем зале с неудачливыми драконьими жёнами, а прямо возле собственного каменного изваяния, благо их вытёсывали заранее. По идее тюремщик не должен был промолчать — на тот момент Яросвет ещё не успел забраться к нему в штаны и сделаться его личным врагом. Вопрос оставался только к наличию у сестрицы хотя бы зачатков чести и совести, и для ответа требовалось лично посетить усыпальницу. Только не стоит забывать, что время действия бодрящей настойки ограничено, так что придётся поторопиться, чтобы не вырубиться по пути. Однако спустя полтора не самых длинных коридора пришлось признать, что ни о каком «поторопиться» не могло быть и речи. С каждым шагом всё сложнее получалось переставлять ноги, а потом и вовсе перед глазами всё покачнулось и смазалось, и лишь превосходная реакция вергиены спасла от позорной встречи с пыльным камнем пола. Дерьмо горгулье! Но не возвращаться же в покои, когда времени и так почти не осталось, чтобы завершить все запланированные напоследок дела. Да и не хотелось сидеть взаперти после двух месяцев плена. О том, что Норберт уже уложил бы в постель и ни за что не позволил в таком состоянии разгуливать по замку ради него, Яросвет старался по пути не думать.