В когтях дракона

В спальню Флориан прошёл с некоторой скованностью, словно заподозривший ловушку дикий зверь, но поглядывал при этом на Кристу с немалой заинтересованностью. — Вы точно уверены, что желаете этого, леди Криста? — от волнения Флориан вернулся к официальному тону общения. — Брак наш пока ещё не заключён… Криста встретила устремлённый на неё пытливо-настороженный взгляд, и рождённая из иррациональной обиды злость пробудила усмирённую вином силу омеги. Приложить бы ею Флориана, чтобы ерундой не страдал! Совсем скоро они станут мужем и женой, а он вдруг застеснялся, будто зелёный юнец, видевший прежде женское тело лишь на картинках. В чём дело? Криста ему разонравилась?! Определённо второй кубок вина за ужином был лишним — ещё немного, и от самоконтроля не останется и следа. Ну и что с того? Разве желать своего мужчину – это неправильно? К тому же, видят Высшие Силы, ещё дольше терзать себя подозрениями нельзя. Что плохого, если Криста окончательно сблизится с будущим мужем? Это нормально и естественно, когда любящие друга друга и практически женатые альфа и омега ложатся в постель. Найти бы ещё способ как-то растормошить своего жениха и дать понять ему, что отказ сегодня не принимается. — Вы обещали, что поможете мне раздеться, лорд Боариу, — получилось строже, чем хотелось бы, пришлось смягчить недовольный тон ободряющей улыбкой. Криста повернулась к Флориану спиной, с облегчением выдыхая, когда его пальцы принялись дёргать крючки на платье. Пока ещё невинные прикосновения тут же отозвались томительной дрожью и теплом внизу живота. Но почему Флориан так долго возится? Застёжки упорно не поддавались, и Криста не сразу сообразила, в чём причина. О, Высшие Силы… Осознание только что совершённой ошибки ударило по лицу подобно мокрой тряпке, да так, что потемнело в глазах, и жгучим стыдом опалило щёки. Флориан ведь не владел больше правой рукой, а расстёгивать проклятое платье одной лишь левой должно быть ужасно неудобно. Что же Криста наделала! Клялась леди Камиле, что избавит её сына от чувства неполноценности и поможет ему забыть о своих увечьях, но вместо этого сама же ткнула в них носом. Какая же невозможная дура… — На этих ваших девичьих нарядах можно руку тренировать, леди Криста, — проворчал Флориан, но в его голосе и чувствах не читалось даже намёка на гнев или отвращение к себе. Скорее лёгкое смущение и… нетерпение? Криста затаила дыхание, не смея поверить. Флориан всё-таки хотел её и сбегать точно уже не собирался. — Всё, я понял, как это работает. Подождите ещё немного. Как только хватка плотной ткани достаточно ослабла, Криста поспешила стянуть платье с плеч и ловко выскользнула из него. Повернулась к Флориану, к своему огромному облегчению не находя на его лице признаков обиды. Наоборот, смотрел он с затаённым восторгом, и во взгляде, скользнувшем на обтянутую тонкой нательной сорочкой грудь Кристы, вспыхнуло неподдельное восхищение. Флориана и правда нисколько не смущал небольшой размер той. Невероятно. — Вы прекрасны, леди Криста… Комплимент явно был адресован её груди, и всё равно целебной мазью лёг на израненное самолюбие Кристы, привыкшей к постоянным упрёкам бывшего супруга. Права была Хелена, когда говорила, что каждый мужчина оценивает женскую красоту по собственному видению и вкусам. Флориан в самом деле находил Кристу по-настоящему привлекательной и желал её, как омегу и женщину. Понять бы ещё, почему он так медлит. Всё-таки придётся брать инициативу в свои руки. Избавить жениха от верхней одежды труда не составило, а вот снимать с него нательную рубаху, пожалуй, пока что не стоило. Не хватало ещё, чтобы застыдился своих шрамов и расхотел делить сегодня с Кристой ложе. Тело Флориана недвусмысленно отзывалось на даримые ею прикосновения, но сам он почему-то не спешил перейти к активным действиям. Вместо этого глядел, завороженно и не мигая, будто вместо обычной омеги из плоти и крови видел перед собой земное воплощение Высших Сил, простым смертным трогать которое не дозволено. Да что с ним такое? Проклятое вино! Из-за него никак не получалось забраться в голову к Флориану и выяснить, что именно его так встревожило. Не мог же он забыть, что Криста давно не девственница и потому не нужен к ней какой-то особый подход. Что ж, в таком случае пора его ещё немного подтолкнуть и заодно воплотить в жизнь задуманное. Стараясь не поддаваться волнению и напустив на себя притворно уверенный вид, Криста потянулась к штанам Флориана. Что-то под их тканью было, и ещё как было, и это обнадёживало. Возможно ли, что гадкие слухи — не более чем клевета? Тугая пряжка ремня не поддавалась пальцам Кристы, и Флориану пришлось ей помочь — случайно подаренное им касание распалило желание большего. Рубаху всё-таки стоило заранее снять, чтобы не мешала сейчас, но теперь придётся её потерпеть. Не позволяя себе сомневаться, а Флориану опомниться и остановить её, Криста прижалась теснее, касаясь грудью его тёплого бока, и осторожно запустила руку под ремень. Официальный брак скоро будет заключён, а жена имеет право трогать мужа везде, где ей заблагорассудится, и ничего неприличного в этом нет. Флориан оцепенел под прикосновением, словно впервые ощутивший на своей спине седло необъезженный флайхорс. Кажется, даже дышать перестал. Криста слушала гулко стучащее возле уха сердце, стремившееся обогнать частым биением её собственное. Самой тоже страшно стало просто до одури; колени дрожали, и в горле вмиг пересохло. Что, если сейчас подтвердятся терзавшие все последние дни опасения и, что особенно плохо, у Кристы не получится удержать при этом невозмутимое выражение лица? Ой, да к демонам всё, была не была. Пальцы пробежались по курчавым волоскам, коснулись горячей бархатной кожи. Рваный вздох над головой приободрил, и Криста погладила смелее, наслаждаясь ощущением, как пылко отзывается на ласку и каменеет под ладонью и без того возбуждённая плоть. Флориану такое обращение с собой определённо нравилось, и Криста вконец расхрабрилась. Собственное дыхание уже срывалось, и сердце бешено колотилось о рёбра, оглушая своим грохотом. С мужским органом оказалось всё в полном порядке, но ходили слухи, что палачиха отняла у Флориана нечто не менее важное. Что ж, пора выяснить правду. Не позволяя себе больше сомневаться, Криста скользнула пальцами чуть ниже и ощупала как следует, чтобы убедиться. Сокрытая тёплой мягкой кожей находка приятно перекатывалась в пальцах и определённо была именно тем, что Криста искала. От облегчения подкосились разом ослабевшие ноги, и лишь сильные руки любимого не позволили сползти на пол. Не страшно. Главное, что вопреки всем отвратительным слухам, Флориан остался полноценным мужчиной! Криста улыбалась, наверное, совершенно дурацкой улыбкой, но какое же счастье, что сплетни оказались не более чем глупой выдумкой. Флориан такого поведения от своей скромницы-невесты явно не ожидал, и вид теперь имел совсем ошалевший. Криста облизнула свои пересохшие от волнения губы, вспомнив, как сильно этот простой жест возбуждает её жениха. Прижавшись теснее, повела ладонью вверх по его животу, смело касаясь бугрившейся по коже вязи шрамов. Флориан держался из последних сил, и это заводило ещё больше. Никто и никогда прежде не смотрел на Кристу вот так — с упоением и восторгом, будто на божество. Никто раньше настолько остро, до дрожи и заполошного стука сердца, не желал взять её, как женщину. — Леди Криста, вы… невероятны, — хрипло выдохнул Флориан; подрагивающие на её талии руки и рвущаяся из плена штанов твёрдая плоть выдавали его истинные чувства лучше любых слов. — В целом мире не найти такой же. Вы… Нет, это совсем никуда не годится. Криста ловко сцапала цепочку кулона династа, который Флориан носил, не снимая, и потянула на себя, вынуждая его наклониться. Приникла к таким желанным мягким губам. Флориан ответил на поцелуй со всей страстью, будто только этого и ждал. Так-то лучше. Меньше разговоров, больше дела. От пульсирующей жаром пустоты внутри сводило сладкой судорогой низ живота. Разорвав поцелуй, Криста призывно улыбнулась, изголодавшаяся по мужскому телу и окончательно распалённая, и поманила за собой. Остатки одежды полетели на пол, кровать прогнулась под весом двух тел. Наконец-то Флориан отбросил неуместное для альфы смущение и прогнал оторопь. Его нетерпеливые руки теперь были везде, и не только руки. Криста хихикнула, когда жаркие губы спустились до пылающего лона, задержались на гладко выбритом лобке. Она догадалась, что задумал любимый, но сейчас ей хотелось большего. Подкрепив просьбу мысленно, призывно подалась навстречу бёдрами, требуя взять её как можно скорее. Она так давно этого хотела и так долго этого ждала. Флориан распалялся всё сильнее и уже едва контролировал себя. Ласки его стали смелее и жёстче, но это нисколько не пугало. Криста отдавалась ему со всей страстью, всецело доверяя и наслаждаясь сильными рваными толчками и осознанием своей привлекательности в глазах любимого. Никогда прежде Криста не чувствовала себя настолько нужной и желанной — до обжигающего восторга, затуманенного рассудка и сладкого трепета внутри. Зародившееся внизу живота странное щекочущее томление становилось сильнее и ярче с каждым толчком. Резкие и глубокие они предвещали скорое завершение, и Криста затаила дыхание, захваченная врасплох незнакомым ощущением. Ей доводилось прежде чувствовать нечто похожее, но слабо, едва уловимо. Не успела она разобраться в себе, как рука Флориана оставила её грудь и скользнула ниже; ловкие пальцы пробежали между ног Кристы, будто что-то пытаясь найти, и неожиданно перед глазами померкло. Криста пыталась выровнять дыхание, жадно ловя затухающие отголоски затопившего её миг назад пульсирующего наслаждения. Что это было? Никогда раньше не доводилось испытывать ничего подобного. Это именно то самое, о чём рассказывала Хелена и злилась, когда Криста никак не могла понять, что же такое должна получать от соития с мужем? Невероятно. Кто бы мог подумать, что близость с альфой вне течки может быть настолько приятной? — Ты… — мысли пока ещё путались, но промолчать Криста не могла, тем более что смотрел Флориан с пытливой настороженностью, словно в самом деле переживал о её впечатлениях. — Не знаю, как ты это сделал, но было потрясающе! Брови любимого сошлись на переносице, в расширенном зрачке затрепетало недоумение — намного более сильное оно озарило и его мысли. Следом, подобно росчерку молнии, проскользнул адресованный покойному императору гнев. Криста растерялась, удивлённая такой реакцией. Однако крутившийся в голове вопрос — сейчас, когда хмель оставил разум, Криста могла лучше видеть чужие мысли и чувства — озвучивать Флориан не рискнул. — Пожалуйста, всегда говори, если я сделаю что-то неправильно или не догадаюсь сделать так, как тебе бы понравилось, — попросил Флориан, ласково поглаживая грудь Кристы. Он все ещё учащённо дышал и весь взмок, но смертельно уставшим не выглядел и, кажется, не против был скоро повторить. — У меня мало опыта, но мне несложно научиться чем-то новому. Криста нервно усмехнулась. И это у него-то мало опыта? Только сейчас она вспомнила, что его величество тоже как-то раз попытался проделать похожий трюк с пальцами, но ни к чему хорошему это не привело. Почему так? Не потому ли, что Флориан искренне желал доставить удовольствие своей паре, а Криста полностью доверяла ему и не боялась? Порождённое сцепкой приятное распирание внизу живота дарило слабое эхо подаренного любимым наслаждения. Флориан не стал укладывать Кристу на себя — всё-таки он был намного изящнее могучего императора, — поэтому они просто вытянулись рядом на кровати лицом друг к другу. Криста всмотрелась в благородные черты любимого и прикусила губу, захваченная врасплох неожиданным для себя желанием. Рискнуть или не стоит? Флориан мог понять превратно и разволноваться, однако сейчас ему некуда деваться, а потом попробуй ещё излови. — Можно мне посмотреть? — попросила Криста, осторожно протягивая руку к его лицу и изо всех удерживая непроницаемое выражение на собственном. — Пожалуйста. Флориан перехватил её пальцы, не позволяя прикоснуться к повязке. — Лучше не надо… — Хочу видеть тебя таким, какой ты есть, — мягко проговорила Криста, и он покорно отпустил её руку, тщетно стараясь скрыть волнение. — Всё хорошо, не волнуйся. Я только взгляну. Как можно аккуратнее Криста выпутала кожаные ремешки из прядей чёрных волос любимого, и отложила в сторону закрывающую его увечье повязку. Флориан обречённо смежил веки, пряча свой стыд и волнение под удивительно длинными для альфы ресницами. Криста осторожно повернула его голову, чтобы лучше видеть, и помрачнела при виде открывшего зрелища. Так и думала! — Ужасно… правда? — чуть слышно спросил Флориан, судя по всему, мечтая провалиться под землю. Вот и что ты будешь с ним делать? Никакой жалости. Криста напомнила себе это, скрипя зубами от желания воскресить проклятую Симону Боариу и заживо скормить её Льдинке. Причём, в идеале проделать такое раз десять подряд. — Ты совсем не снимаешь повязку, да? — строго спросила Криста, радуясь, что голос не выдал её чувств. Флориан всё-таки осмелился приоткрыть глаз и взглянуть на неё. — Перед сном снимаю. — Ясно, — вздохнула Криста. — Завтра мне нужно слетать в город. Буду рада, если сопроводишь меня, всё-таки я там ничего пока не знаю. Собираюсь зайти в швейную лавку. Досада и отвращение к себе в чувствах Флориана уступили место робкому любопытству. — Хочешь докупить что-то для своего рукоделия? — Просто твоя нынешняя повязка совсем не пропускает воздух и сильно натирает. Не понимаю, как ты вообще это терпишь, — мягко пояснила Криста, невесомо очертив скулу под изуродованной глазницей и стараясь при этом не выдать терзавшей в этот миг злости на палачиху. — Это очень вредно и вообще никуда не годится. Поищу подходящую мягкую ткань и сделаю для тебя нормальную повязку, чтобы тебе удобнее было её носить. Ты же не против? — Да… конечно, леди Криста. Я с радостью составлю вам компанию в нашей столице. Купим всё, что только захотите, — сбивчиво заговорил Флориан, кое-как оправившись от удивления. Неужели и правда не ожидал, что Криста захочет позаботиться о нём? — И… спасибо вам, то есть тебе. Доводилось слышать, что некоторые ремтальские мастера умели изготавливать из стекла глаза, не отличимые от настоящих. С таким протезом вовсе повязку можно не носить. К сожалению, проклятая палачиха повредила Флориану лицо намного серьёзнее, чем Криста ожидала. Не удивительно, что он предпочитал скрывать такое увечье от любопытных взоров. В голове не укладывалось, как можно было так жестоко поступить с родным племянником? Не жалеть, ни в коем случае не жалеть. Относиться как искалеченному опасному зверю. Криста помрачнела, вспоминая слова леди Камилы. Разумные и правильные слова, если вдуматься. Разглядеть бы только этого зверя в доверчивом и неуверенном в себе юноше. Ничего, Криста поможет ему осознать себя настоящим полноценным альфой и подобным его отцу стать не позволит. И для этого необходимо как можно скорее подарить Флориану наследника. Нынешние дни неблагоприятны для зачатия, но ложиться вместе в постель Криста с Флорианом теперь могут в любое время, как появится у обоих такое желание. Рано или поздно Высшие Силы благословят их потомством, а Криста проследит, чтобы выросли все дети в любви и заботе. Всё будет хорошо. Обязательно.

***

За последующие дни Криста успела поверить, что все невзгоды остались в прошлом, и что Высшие Силы в самом деле решили вознаградить её за всё пережитое и подарить немного покоя. Наивная дура. Видения вернулись с неожиданностью морозов в конце весны. …На полу посреди покоев безжизненно лежит могучее тело альфы — огненно-рыжие волосы полыхают на фоне светлой нательной рубахи; массивная кровать разломана в щепки, тут и там на камне блестят пятна крови. Выпавшее из подушки пёрышко опускается возле землистого оттенка лица альфы и остаётся недвижимым — его величество Яромир Эждер мёртв. Из-за двери доносится копошение слуг и гвардейцев. Они услышали подозрительный грохот из покоев императора, но до сих пор не нашли в себе смелости войти. Белеющая на пёстром ковре рука дёргается одновременно с появлением в покоях рогатого демона — как и прежде, худощавое козлоподобное тело обтягивает приталенный чёрный камзол. Демон в несколько шагов оказывается над лежащим императором, смотрит на него с неприкрытым восторгом. — Ах, ваше величество, умеете же вы удивить! — радуется демон, опускаясь рядом с ним на колено. — Сожалею, но придётся вам проследовать за мной. Когтистая чёрная лапа касается плеча подёргивающегося в пока ещё слабых судорогах императора, и тотчас оба они исчезают… Картина разгромленной и хорошо знакомой Кристе императорской спальни сменилась залитой золотым светом ареной с двумя полуобнажёнными мужскими фигурами на ней. А ещё — зрелищем огромного спящего дракона с чешуёй цвета пламени, ослепительно яркой в серости окружающих его высоких гладких стен. …Флориан и Яросвет сошлись в смертельном поединке, и никто, даже его святейшество, не видит полупрозрачной ниточки близнецовой связи, что пуповиной соединяет канцлера с запертым в ирреальном мире драконом. В неведении находится и сам Яросвет. Жестокий удар силой альфы — и песок окропляет красная кровь драконьего владыки. Изменённая тысячелетие назад и не такая, как у других жителей империи, сильная, магическая. Истончившаяся связь между Эждерами тотчас вспыхивает незримыми искорками, оживает, наливается пока ещё бледно-розовым цветом. Больше крови Яросвета на песке — ярче связывающая со спящим драконом пульсирующая нить. Только никто этого не видит и вмешаться не может. Щели ноздрей на вытянутой чешуйчатой морде расширяются, втягивая воздух, кожистое веко подёргивается, пока магия крови и родства борется с чёрной магией, что отняла у дракона сознание. В мире реальном Флориан гоняет по арене Яросвета, не давая ему ни мгновения передышки, и тот слишком поздно осознаёт, что именно чувствует в этот миг. Пролитая кровь успевает напитать связь, окрашивая её в ровный насыщенно-красный цвет. И в мире ирреальном распахивает льдисто-серые глаза огромный дракон — чёрный овал зрачка превращается в тонкий росчерк. Оглушённый чувствами пробудившегося брата, Яросвет замирает посреди арены, и лишь совершенные рефлексы опытного мечника спасают его от нанесённого Флорианом смертельного удара. Рвётся в цепях дракон, хриплым криком изливая свой гнев, бьёт крыльями, задевая ими серые стены — по ним непрерывно бегут от пола до скрытого в темноте потолка быстрые огоньки. Грохочущие цепи выдерживают натиск могучего ящера. Утомлённый безуспешными попытками оборвать их, дракон замирает, обнаруживая рядом чужое присутствие, и медленно опускает голову к одетому в светлую мантию высокому худому человеку с длинными белыми волосами. — Ты не должен был проснуться, Яромир… — потрясённо выдыхает тот, глядя в немигающие и полные ненависти глаза дракона… Не позволяя осознать случившееся, Высшие Силы тут же послали новое видение, ещё страшнее предыдущих. … — Он вырвется, — архижрец удерживает маску безразличия на тонком лице, но изгнать из голоса беспокойство даже не пытается. — Более того, он освободится очень скоро, если ты ничего не сделаешь, Темараднас. Рогатый демон с отеческим умилением любуется беснующимся перед ними драконом — цепи гремят и стонут, стены содрогаются от бешеного рыка и ударов шипастого хвоста. Насладившим пугающим зрелищем, демон возвращает внимание своему ученику, и в жутковатых козьих глазах нет даже толики тепла или понимания. — Разве я препятствовал тебе, Асинкрит, когда ты тешил своё самолюбие, претворяя в жизнь свои мстительные планы? — вкрадчиво спрашивает демон, равнодушно взирая на собеседника. — Насколько я помню, ни единого разу я тебе не помешал. Так что вот это, — небрежно показывает лапой на дракона, — исключительно твоя заботы и результат твоих деяний. Просишь усыпить его снова? О, нет, Асинкрит, на этот раз тебе придётся решить собственноручно сотворённую тобой проблему самому. Как там говорят у вас в империи? «Если ты наложил большую смердящую кучу — изволь сам же за собой и прибраться». Считай это своим итоговым экзаменом. Драконьи челюсти смыкаются на тянущейся от ошейника цепи, лапы крепко упираются в пол, мышцы шеи напрягаются. Рывок, за ним ещё один — сильнее предыдущего. И цепь с жалобным звоном рвётся, тут же золотистой дымкой оседая на пол. Следом растворяются и те, что сковывали лапы. Торжествующий рёв освободившегося чудовища обещает всем его обидчикам скорое возмездие. — Ты не должен покинуть это место, Яромир, — пытается преградить дорогу архижрец в наивной и заведомо провальной попытке задержать дракона. Они стоят друг перед другом — наделённый поражающей воображение силой человек и огромный крылатый хищник, по праву считавшийся величайшим из творений Высших Сил. Демон вежливо отходит на несколько шагов, не собираясь вмешиваться. Выражение козлиной морды безмятежное, почти что довольное, как будто развернувшееся впереди действо нисколько не тревожит ирреальную тварь. Драконий облик стекает с императора всполохами пламени. Не стесняясь своей наготы, рослый широкоплечий альфа потягивается в одну и другую сторону, разминая затёкшие мышцы; грива огненно-рыжих волос пламенеет в зыбком бледном свете. — И кто же нам запретит уйти отсюда, брат? — ласково спрашивает император, сверху вниз глядя на архижреца. — Неужто ты? Архижрец бросает быстрый взгляд на демона, но тот остаётся безмолвен и помогать по-прежнему не собирается. — Может статься, что и я, — твёрдо отвечает архижрец. — Тебе нечего делать в реальном мире, Яромир, потому что для всех там ты мёртв. Незачем это менять и всё усложнять. Поэтому ты… Железной хваткой сомкнувшиеся на его горле пальцы не дают договорить. Император вздёргивает свою добычу над полом, игнорируя тщетные попытки ударить его псионической силой и разжать руку. Разглядывает с ленивым любопытством, будто ловко пойманную диковинную змею, и только потемневший взгляд выдаёт затаённую ненависть. — Мы всё знаем, бра-а-ат, — в голосе императора рокочет приближающийся гром. — Совсем всё теперь знаем. Как смеешь ты стоять перед нами и приказывать нам после всего причинённого нам вреда? Вторая рука императора превращается в жутковатое подобие драконьей лапы, и треск ломаемых ею рёбер архижреца пронзает разлитую между стен тишину. Разодранная белая мантия быстро пропитывается чёрной кровью; покрытое прожилками сине-фиолетовое сердце оказывается в плену острых изогнутых когтей. Император ловит потрясённый и неверящий взгляд лавандовых глаз брата и подтягивает его ближе, жадно всматриваясь и впитывая нарастающий страх своей жертвы. На очерченном рыжей аккуратной бородой лице императора появляется предвкушающая улыбка, и только глаза остаются непроницаемо ледяными. Так смотрит не человек, а дракон. — Смерти ты всё-таки боишься, брат. Отрадно нам это узнать, потому что мы желаем наказать тебя соразмерно твоим проступкам. Когти медленно сжимаются, и широко распахнутый взгляд императора вспыхивает злым торжеством. — Я бы не советовал этого делать, — как будто между делом замечает демон, останавливаясь за плечом императора. — Перевоплощение не дарует альфам бессмертие, ваше величество. Вы успешно воскресли и до сих пор живы лишь благодаря остаточной связи между вами двумя. Убьёте Асинкрита — и ваша собственная жизнь утечёт песком сквозь пальцы. Император замирает на долгое мгновение, хмуря рыжие брови в мучительном раздумье, пока сердце заклятого врага судорожно сокращается в его руке. — Какая досада, — мрачно молвит император. — Мы желали прикончить нашего подлого родственника в назидание прочим мерзавцам, посмевшим пойти против нас. Но мы услышали тебя, козёл. Демон недовольно дёргает ухом, но оскорбление молча проглатывает. Худощавое тело неподвижно и напряжено, как у готового к прыжку хищника, проблески магии между пальцев готовы обрушиться на ничего не подозревающего императора. Смерть любимейшего из творений определённо не входит в планы могущественной ирреальной твари. Император сжимает пальцы левой руки, с хрустом ломая шею ненавистного брата, и тот безвольной кучей перемазанного чёрным тряпья оседает к его ногам. Жестокий пинок откидывает безжизненное тело подальше. Звериный оскал вторит ослепительной ненависти в застывшем взгляде императора, однако он сдерживает в себе убийственные порывы. Но как же сильно в нём желание поквитаться со всеми врагами! — Рад, что мы поняли друг друга, — вопреки миролюбивым словам голос демона звучит натянуто, а в глазах стоит раздражение. Кажется, что-то пошло не по плану, и это немало беспокоит ирреального монстра. — Возьмите, ваше величество. Не пристало вам ходить в неглиже, будто животному. Он передаёт императору стопку сложенной одежды, и тот беспрекословно облачается в привычные ему чёрные с красным одеяния. — Главный из знаков власти, как мы видим, у нас украли, — замечает император, надев перстень и кулон с двуглавым драконом, но не обнаружив короны. — Вернуть нам его надобно в короткие сроки, а то что же за император такой, без своих трона и короны. Заодно повидаем наших дорогих жён, и лучше бы им обеим быть поласковее с нами. Мы и так немало расстроены произошедшим с нами несчастьем и дурное обращение терпеть с собой более не намерены. Демон навостряет уши, но выражение его морды остаётся бесстрастным, как будто ему и впрямь нет дела до планов воскресшего императора. Задерживать его демон тоже не собирается. Когтистая лапа расчёрчивает воздух, словно разрезая его, и распахивает зияющую прореху между мирами. — Добро пожаловать обратно в империю, ваше величество… Его императорское величество Яромир Эждер не умер и вернулся обратно в реальный мир. Ох, Высшие Силы, что же теперь со всеми будет! …Император в глубокой задумчивости стоит на краю скалы, ветер треплет за его спиной красный плащ и рыжие волосы; впереди вздымаются свинцовые-серые воды Северного моря. Громоподобные хлопки быстро приближаются, и вскоре небо закрывает гигантская крылатая тень — Регал прилетел на зов хозяина. Дракон делает короткий круг над морем и грузно приземляется на скалы, складчатое горло подрагивает, когда ящер дружелюбным рокотом приветствует всадника. — Регал, наш старый друг, — император протягивает к нему руку, и дракон осторожно касается её громадной мордой, изогнув шею так, чтобы смотреть уцелевшим глазом. — Приятно знать, что хотя бы ты остался нам верен. Отсутствие седла не смущает его величество — он просто становится на драконий хребет, опираясь спиной о костяной шип. Повинуясь приказу, Регал отталкивается от земли и тяжело взмывает в воздух, уверенно беря курс на драконьи земли и Блэк Кастл. Вышедшие с рассветом в поля крестьяне провожают пролетающего над ними ящера завороженными взглядами и не подозревают, что на своих крылья сегодня он несёт всем беду. Встретившийся по пути празднично украшенный городок не нравится императору. Он вообще пребывает в крайне скверном расположении духа, и настроение его не становится лучше, когда на глаза попадается окружённая горожанами молодая пара у храма. Регал опускается на слишком тесную для его могучего тела площадь, и несколько человек не успевают отбежать. Когтистые лапы давят их, словно спелые плоды, пачкая брусчатку кровью и потрохами. Ошарашенные жители, будто испуганные овцы, теснятся к храму, надеясь найти защиту от нависающего над ними дракона. Яромир равнодушно взирает на них с высоты, и губы его кривятся в злой гримасе. Одетый в серое молодой жрец силой омеги пытается успокоить людей, не давая им удариться в панику, и по одному проворно запускает в храм в попытке спасти хоть кого-то. Пронзительный женский крик обращает его усилия прахом. Ужас моментально захлёстывает толпу, и люди бросаются врассыпную. Прищуренные глаза императора вмиг наливаются чёрной ненавистью — его бесят громкие звуки. Короткий мысленный приказ, и рыжее драконье пламя разливается вокруг, облизывает вовремя закрытую дверь храма, настигает разбегающихся людей, захлёстывает подпирающие площадь дома. Регалу неведома жалость, и воспротивиться воле всадника он не способен. Воцарившийся хаос сильнее прежнего бесит императора, или же ему просто недостаточно смертей и разрушений. Он поднимает руку и сжимает кулак, и лицо его в этот момент не выражает совсем ничего. Как будто не осталось в душе его величества людских эмоций, один только беспощадный животный инстинкт. Помноженная на демоническую мощь и магию Регала сила альфы сотрясает землю и смертоносной волной расходится во все стороны, всё на своём пути обращая в руины. Ухоженный богатый городок в один миг превращается в занавешенные пылью развалины. Один только чёрный храм упрямо скалится острыми шпилями — драконье пламя и псионический дар бессильны перед мрамодианом. Вскоре воцаряется звенящая тишина. Император убил всех до единого живых существ вокруг себя, кроме немногих спасённых жрецом… Изуродованный в детстве чужой ненавистью, проживший в безумии, убитый жаждой мести и воскрешённый кровью и яростью, Яромир окончательно утратил последние проблески человечности. Сам того не ведая, Асинкрит с помощью чёрной дровийской магии породил чудовище, какого прежде не видывал мир и уж точно не могла представить себе империя. И ценой за эту ошибку станут тысячи невинных жизней. Криста тоскливо размышляла об этом, глотая слёзы и кусая уголок одеяла, чтобы удержать плач. Император скоро придёт за ней и накажет за предательство — последнее о чём она подумала, проваливаясь в сон и встречая там очередное отвратительное видение. …Хлопая ободранными крыльями и хлеща за спиной хвостом, пламенеющий рыжей чешуёй дракон свирепо треплет что-то посреди чёрно-серой от пыли и копоти площади. Успокаивается он, лишь когда жертва его перестаёт подавать признаки жизни. Ящер оглядывается на храм позади себя, и в зубастой пасти безжизненно свисает перехваченная посередине шея растерзанного белого дракона… Не выдержав, Криста приподнялась на постели, встречаясь взглядом с проснувшимся Флорианом. Не отдавая себе отчёта, принялась рассказывать всё только что пережитое во сне. Голос дрожал и сбивался, но Флориан должен обо всём узнать, возможно, вместе они смогут что-то придумать. Да только что можно сделать с чудовищным демоном, который выпотрошил и возможно даже убил казавшегося бессмертным архижреца?! Они все умрут, и очень скоро. Никому не скрыться от его величества Яромира и Регала. Крепкие и тёплые объятия любимого прогнали страх, ненадолго позволяя обмануться и поверить, будто Криста теперь в безопасности. Зародили в сердце робкий росток надежды. Напрасно. — Это моя вина, — глухо прошептал над головой Флориан, прижимая к себе чуть ли не до хруста ребёр. — Если бы я послушался тебя и отказался от проклятого поединка, то ничего бы не случилось. Я обязан помочь всё исправить. Прости меня, Криста, но я должен лететь в Блэк Кастл.