Замуж за северянина, или у принцесс всегда есть запасной план!

      Суровые башни из серого гранита в двойном кольце крепких стен приближались медленно, но неотвратимо, и сердце билось всё быстрее, скакнув к горлу. Винтерфелл был мрачен и внушителен, совершенно не похож на пыльное Солнечное Копьё или полные беззаботности Водные Сады. Элия разглядывала его пристально, стараясь полюбить.       Который по счёту это был замок? Дорнийка давно сбилась, сколько писем выслала матери. В каждом из них содержалось одно и то же: отказ. Иногда семья жениха находила предлог избежать помолвки, но чаще Элия сама уклонялась от неё. И в этом всегда были виноваты проделки Оберина.       Ответные письма были полны ярости. Брат, хохоча, рвал их и кидал в камин, упирал руки в бока и хмурил брови, изображая матушку. Элия смеялась вместе с ним, с каждым разом всё сильнее ощущая, как перехватывает горло. Всё это начиналось игрой, но чем дальше заходило дело, тем тревожнее становилось принцессе. Она не хотела остаться старой девой, даже если это и означало не расставаться с братьями и матушкой.       Мартеллы уже побывали в Дорне, Просторе, в Речных землях и на Западе и давно должны были повернуть домой. Но Оберин желал взглянуть на Стену, а Элия увязалась за ним следом. Её влекло не любопытство путешественника — цель. У лорда Старка были два сына подходящего возраста. Их не было в списке женихов, который составила мать, но старший должен был со временем стать Хранителем Севера. Чем не пара принцессе? Элия хотела детей, и если ради этого нужно соблазнить Брандона Старка и остаться в этом снежном краю — что ж так тому и быть.       — И так, гвоздь сегодняшней программы — учёные дорнийцы! Поют, танцуют, по слову кланяются. Выходите-поглядите, не пожалеете, только одно представление на Севере! — насмешливо зашептал Оберин на ушко. Элия отмахнулась, разглядывая из повозки внутренний двор Винтерфелла и выстроившихся Старков, а также кучу других обитателей замка, глазевших на въехавших дорнийцев, как на редкостную диковинку. Впрочем, так оно и было: этот край нечасто посещали гости, особенно столь смуглокожие и раскованные.       Хворь не беспокоила Элию все прошедшие недели. Даже сейчас, взволнованная и уставшая, она чувствовала себя отлично. К счастью, очередной приступ не случился, иначе хороша была бы дорнийская принцесса, начавшая задыхаться прямо на пороге Винтерфелла.       Оберин, в этот раз решивший остаться с сестрой, а не красоваться впереди процессии на коне, выскользнул из повозки первым и помог выбраться Элии с таким напускным важным видом, будто подавал руку самой королеве Вестероса. Она глубоко вдохнула и приветливо улыбнулась, стараясь понравиться хозяевам.       Лорд Старк оказался высоким, широкоплечим мужчиной, с лицом, будто вытесанным из камня. На гостей он смотрел холодно, но держался вежливо. Видимо, слухи о необразованности северян были столь же преувеличены, как и слухи о распущенности дорнийцев. Его дети смотрели на Мартеллов с явным интересом. Наследник Винтерфелла был настоящим красавцем. Он учтиво поцеловал руку Элии, задержав её в своей ладони чуть дольше, чем положено:       — Ваша красота столь же ярка, как и солнце на знамени Мартеллов.       Принцесса улыбнулась, глядя в серые глаза, которые искрились сдержанным лукавством:       — Милорд Брандон очень добр.       — Или скорее очень льстив, — встрял Оберин, зорко следивший за ними.       — Разве принц Оберин не согласен, что его сестра прекрасна? — северянин уверенно встретил тёмный взгляд дорнийца.       — Отчего же. Просто я считаю, что тот, кто часто говорит о красоте, ничего в ней не смыслит…       Элия мысленно вознесла очи к небесам, наблюдая за тем, как эти два петуха распушили друг перед другом перья. Нет, ну это совершенно невозможно: с таким братом сидеть ей в девках до скончания века. От тяжёлого взгляда лорда Рикарда по спине поползли мурашки, и пыл юношей немного поутих.       — А это мои младшие дети: Эддард и Лианна.       Эддард повторил жест старшего брата, поцеловав Элии руку. Ему не досталось ни красоты, ни обаяния, ни задора Брандона. Смотрел он на Элию странно: не оценивающе, но и не равнодушно. Между тем Лианна упрямилась и подавать Оберину свою руку не торопилась, запрятав её за спину, как самый драгоценный клад. Вздёрнула подбородок, не сробев даже перед подобравшимся, как пустынный кот перед прыжком, Оберином:       — Это правда, что вас называют Красным Змеем за то, что вы травите своих соперников ядами?       — Лиа, пожалуйста, — одними губами укоризненно выдохнул Эддард и сконфуженно взглянул на Элию. Та заулыбалась, узнавая в нём себя, отчитывающую младшего брата за проделки.       — За это в том числе, — усмехнулся Оберин.       — А за что ещё?       — За то, что в бою я быстр, как кобра в броске.       Лианна с сомнением взглянула на него:       — Покажите?       — Лианна! — окрикнул её отец. — Гостям следует отдохнуть.       — Чрезвычайно интересно, — протянул Оберин, явно задетый недоверчивостью девчонки. Знакомство на этом было окончено.