***
— Лорд Станнис. — Сир Барристан, — поприветствовал Станнис из-за большого стола в кабинете. Лорд-командующий Королевской гвардией решил держаться подальше от сражений, отправив своих белых братьев, которые были моложе и быстрее, охранять короля Роберта. Станнис одобрил это решение, поскольку сир Барристан был порядочным и практичным человеком, с которым он хорошо ладил во время своего пребывания в Малом совете. Несколько свечей по всей комнате освещали аккуратные стопки пергамента, в том числе одно из недавних писем. Поскольку Станнису нужно было проснуться до рассвета, у него не было причин спать несколько часов — и всегда было чем заняться. Сир Давос сообщил ему, что моря вокруг Драконьего Камня остаются чистыми, и по большому «детскому» почерку Станнис понял, что его Луковый рыцарь действительно взял на себя обязанность читать его письма и отвечать на них. Сообщения от Неда Старка были гораздо более… интересными, мягко говоря, потому что Станнис не мог сказать, пытался ли Старк поблагодарить его или Недд злится на него за честность в отношении Джона Аррена. — Уже почти рассвело, — заявил сир Барристан. — Полагаю, вы хотите наблюдать за битвой со стен замка? Подзорные трубы уже установлены. — Конечно, — кивнул Станнис. — Мы должны увидеть, как хорошо проходит «игра» нашего бесстрашного короля. Сир Барристан ничего не сказал, следуя за Станнисом к стенам, как белая тень.***
Лучи солнца только начали подниматься над горизонтом, и Джон сел на коня, прикрывшись щитом и держа обнаженный меч в руке. Великолепный жеребец короля Роберта начал бить по мощеной улице железными подковами, когда король укоротил поводья и с криком поднял боевой молот. — Лорд Тайвин поймал моего брата со спущенными штанами, пирующего лебедями со сливками. Давайте отплатим тем же! Покажем этому паршивому старому льву, что происходит с тем, кто осмеливается связываться с моей семьей! Все солдаты ответили ревом одобрения. Голос короля Роберта был громким, и Джон был готов поспорить, что солдаты, ожидающие, чтобы выйти из Королевских ворот, и всех других ворот, могли услышать его. Он вспомнил, как поднимался с Роббом на самые высокие башни Винтерфелла, чтобы попрактиковаться в наработке боевого голоса, потому что отец внушил им, как важен громкий голос на поле боя. Отец вспоминал боевой клич короля Роберта? — Пусть дожди плачут сегодня над его чертогами! Колокола каждой септы в Королевской Гавани начал звонить, когда все ворота вдоль стен со скрипом открылись. Трубили трубы, как от людей вокруг Джона, так и от людей Ренли. Трубы были идеей Станниса… Это был способ заставить их армию казаться больше, чем она была на самом деле. Трубы и ослепительный свет… Однако вскоре эти звуки были заглушены грохотом копыт, когда Джон погнал свою лошадь галопом. Он крепче ухватился за стремена, давая своей лошади фору. Король Роберт летел слева от него, сверкая острым шипом своего боевого молота. Призрак мчался рядом с Джоном. Смертоносное белое пятно перемещалось по земле так же быстро, как и любой другой зверь. Море красных шатров Ланнистеров раскинулось перед ним. Джон приготовился к удару, молясь всем богам, чтобы его лошадь выдержала бой, а не бросила его на смерть. Люди высыпали из красных шатров, их руки были заняты мечами, булавами, арбалетами, луками и стрелами — любым оружием, которое было в пределах их досягаемости. Они были быстро растоптаны. Джон физически чувствовал хруст, когда копыта его лошади соприкасались с костями под ним. Достаточно солдат Ланнистеров проснулись, чтобы устроить хлипкую драку. Джон убедился, что его меч встретит все атаки, что идут на него. Вкус крови снова и снова наполнял его рот, и краем глаза Джон мог видеть, как Призрак рвет глотки. Король Роберт был силён, расплющивая черепа своим боевым молотом. Джон держался на стороне короля. Близко, насколько мог. Прямо перед ним была канава, и его лошадь мчалась слишком быстро. Джон был не очень хорошим наездником, чтобы перепрыгивать через препятствия, и он не мог определить «на глазок», насколько широка канава. Если бы он мог заставить животное вовремя притормозить… Джон дернул поводья вправо, но было слишком поздно: его лошадь споткнулась, а затем встала на дыбы и бешено заметалась. Сапоги Джона выскользнули из стремени, когда он был отброшен назад, извиваясь в воздухе и приземляясь на щит лицом вниз в канаву. Падение выбило из него дух, и ему едва хватило дыхания на стон. Джон много раз падал во время тренировок, и на самом деле перегруппировка во время падения — был один из первых уроков, которые он выучил на тренировочном дворе. Он стиснул зубы, быстро встал на колени и схватил свой меч который, к счастью, оставался в его руке до удара тела о землю. Он поднял щит, пытаясь защититься и понять, что его окружает. Хорошо, что он так сделал. Внезапно чей-то меч обрушился на металлический край щита Джона и едва не задел его левый глаз. Джон вскочил на ноги, поспешно отступив назад, когда тот же меч снова врезался в его щит. Он ударился о стену канавы — и выбил там небольшую дыру… Наконец Джон взглянул на своего противника. Человека такого же роста, но одетого в красное: красную рубашку, красные штаны, красные кожаные перчатки и длинную кольчугу, брошенную поверх всего этого. Единственным доспехом рыцаря был шлем, вероятно, первое, что он успел надеть, когда зазвучали трубы. У меня есть преимущество, повторял Джон снова и снова про себя. Я полностью бронирован. У меня есть щит. Он не знает, кто я. Когда вражеский меч прошелся по щиту в третий раз, Джон смог встретить его своим. «Рокот» запел, когда он в ответ ударил острый кусок стали, толкая его с со всей силой, что Джон мог собрать. Рыцарь отшатнулся, и Джон воспользовался своим преимуществом. Я сильнее его, я должен быть сильнее, иначе я бы отступал. На следующем выпаде Джон вырвал меч из руки рыцаря. Было легко, даже слишком просто засунуть клинок под руку врага, кончик меча рассек тонкую кольчугу и вышел из-под горла. Джон выдернул меч, когда рыцарь упал назад, его шлем упал в процессе и оголил голову с волосами песочного цвета. Брызнула кровь, и рыцарь не встал. Джон обернулся, чтобы выбраться из канавы и пробиться туда, где был Призрак, но жалкий стон остановил его. Джон медленно оглянулся. Рыцарь… он только что сражался… Он поскребся в левой наручи, вырвав кусок голубой ткани и поднеся её к своим глазам. Глаза у него были карие и говорили о мучительной боли. Джон попытался, но не смог отвести серые глаза, став невольным свидетелем развернувшейся перед ним сцены. — Скажи ей… — прохрипел рыцарь. Его кулак раскрылся и опять сжался вокруг синей ткани, и казалось, что он пытается передать её Джону. — Рассказать ей что? — удивился Джон. — Кому? Рыцарь так и не ответил. Он замер, глядя прямо перед собой. Его рот был всё ещё наполовину открыт, и кровь медленно капала из левого угла. Джон долго смотрел на него. Он поднял глаза и, убедившись, что солдаты с обеих сторон делают все возможное, чтобы не упасть в глубокую канаву, опустился на колени рядом с мертвым рыцарем. Джон взял синюю ткань из безвольной руки и расстелил её. Серый дельфин танцевал среди волн, волны были заключены в кольцо фиолетовых цветов в форме звезд. Это подарок, но от кого? Его невеста? Его сестра? Или даже его мать? Красные пятна теперь усеяли платок, и Джон никогда не узнает, чья это была кровь. Что он хотел, чтобы я ей сказал? Что он любил её? Что он о чем-то сожалеет? Что он хотел бы никогда не покидать дом? Звуки битвы, происходящей вокруг него, звенел в ушах Джона, звуки стали, умирающих лошадей, крики испуганных людей, грохот рушащихся палаток. Торжествующие крики, трубы, военные рога и стоны «мама»... Со всеми этими звуками, со всей его логикой, говорящей ему, что он должен добраться туда, где был Призрак, но всё, что Джон мог сделать, это продолжать преклонять колени перед мертвым рыцарем. Он выглядит моим ровесником. Джон знал, что близнецы Ланнистер должны быть привлечены к ответственности за их измену, но этот рыцарь не имел к ним никакого отношения. Как и я, если уж на то пошло, так по какой причине я должен был его убить? Если бы я встретил его на улицах Ланниспорта или откуда бы он ни был, у нас не было бы причин быть грубыми друг с другом. Он никогда не причинял вреда мне или кому-то, кто мне дорог, пока мы не упали в эту канаву вместе. Джон протянул руку и закрыл карие глаза, сложив синий кусок ткани и засунув его под один из своих рукавов. Рядом с его подарком от Ширен. Покачав головой, чтобы заставить себя вернуться к реальности, Джон собрал щит и меч и выбрался из канавы. Он немедленно присел на корточки, убедившись, что никто не бежит на него и никто не пытается напасть. Он не мог видеть или слышать короля Роберта. Зато Джон остро чувствовал Призрака. Призрак очень нуждался в его помощи и уговаривал его немедленно прийти. Джон бросился в сторону своего лютоволка, сбивая людей, достаточно глупых, чтобы бежать на него. Большинство из них были в шлемах и носили больше брони, чем рыцарь в канаве, и Джон не оглядывался назад, чтобы увидеть, насколько смертельны его удары. Джон нашел лютоволка перед внушительной палаткой, которая частично обвалилась. Волк тихо рычал, его острые зубы предупреждали всех, кто осмеливался приблизиться к нему. Когда Джон подошел ближе, он заметил, что Призрак защищает безоружного человека на земле. Люди в красных плащах издевались, обнажая клинки. Джон атаковал одного из них, прежде чем остальные поняли, что он — свирепый воин, и ударил другого щитом по голове. — Стой! — отчаянно кричал человек на земле. — Отзови лютоволка, хозяин! Сегодня пролилось достаточно крови, и эта битва уже проиграна. Джон вспомнил этот голос и, глядя вниз, узнал рыцаря, с которым Станнис недавно встречался на переговорах.… — Сир Киван? Это вы? — Вы, должно быть, сир Джон. — Лютоволк узнал твой запах. Прямо по сигналу Призрак отскочил к ноге Джона, и раскрыл пасть. Все воины Ланнистера вокруг него бросили оружие по приказу командира. — Кто ваш командир, человек, который руководил вылазкой? Лорд Станнис? Джон уставился на него. Он не очень хорошо знает Станниса. — Король Роберт вывел атаку из ворот. Сир Киван выглядел ошеломленным. — Правда? Я не думал, что он… — Вы сдаетесь мне, сир Киван? — сказал Джон, прежде чем сир Киван успел закончить предложение, и чуть тише добавил… — Ты не думал, что он всё ещё может махать своим боевым молотом? Или думал, что он слишком толстый и не влезет в броню? — Я сдаюсь вам, сир Джон. Давайте найдем короля Роберта и прекратим это! — сир Киван медленно поднялся на ноги, поморщившись, когда перенес вес на правую ногу. Джон не видел крови и надеялся, что рана была не слишком серьезной. — Даёте своё слово? — Клянусь честью Ланнистера. Своей честью как рыцаря.***
— Лорд Станнис, я настаиваю, чтобы вы отдохнули. Это был не первый раз, когда сир Барристан произнес эти слова, но теперь Станнис впервые решил отнестись к ним серьезно. Войска сира Кивана были разбиты, и войска лорда Тайвина прекратили боевые действия после абсурдно короткого боя. Это всё, что он знал благодаря мирийской трубе, что могла помочь человеку видеть намного дальше своего носа. Роберт, должно быть, ещё жив, иначе такой рыцарь, как сир Доннел, пришел бы, затаив дыхание, сообщить ему ужасную новость. Про Роберта, Джона или лютоволка… Станнис заснул, как только его голова коснулась подушки, даже не потрудившись снять доспехи, кроме пояса с мечом. Ему снился сон. Ему снились ужасные сны. Там была дама с волосами цвета крови, улыбающаяся, когда она сжигала кого-то прикованного цепью к столбу. Затем черная вода загорелась, злое зеленое пламя пожирало всё на своем пути, кроме криков умирающих людей. Зеленое пламя сменилось снегом, холодным снегом, где начали подниматься существа с ледяными голубыми глазами. Наконец, Станнис увидел Джона, одетого во все черное и тянущегося за мечом с навершием лютоволка, так похожим на меч «Рокот», как вдруг… люди в черном закололи его. Станнис попытался закричать, закричать на Джона, чтобы тот защищался, но всё, что сделал Джон, это посмотрел на него огромными удивлёнными глазами, прежде чем он упал лицом в снег. Глаза Станниса открылись, и он задышал так, словно сам только что был в бою. Он дико огляделся вокруг, но ни огня, ни снега не было видно. Или кровь. Только его покои в Красном замке. Станнис задавался вопросом, откуда взялись такие кошмары, были ли они какими-либо признаками, предзнаменованиями того, что могло быть или что ещё ждёт впереди. Обычно он насмехался над такими вещами, позволяя септонам хрипло говорить о знамениях милостивых богов. Но эти образы были такими реальными. Станнис покачал головой, встал и налил себе полный кубок воды, посыпав его солью. Солнце уже почти зашло, и он проклинал себя за то, что так долго спал. Если я думаю, что сейчас живу в кошмаре, всё может быть намного, намного хуже. Кошмары могут быть ещё ужасней***
Король Роберт был рад видеть Джона, особенно когда увидел, кого Джон взял в плен. Король и сам прекрасно повоевал. Чудесным образом, на самом деле. Проехав галопом через лагерь сира Кивана, он направился прямо к палатке Тайвина Ланнистера. Лагерь лорда Тайвина также был сонным и не готовым к нападению. Королю Роберту не составило труда захватить лорда Тайвина, прежде чем он оделся в доспехи на этот день. — Сир Джон! Я думал, ты упал! — Я действительно упал… в канаву. — Роберт ответил на это искренним смехом, хотя Джон и не пытался быть особенно забавным. — Но я выбрался наружу. — Это ты сделал. Захватил сира Кивана, пока мы там были? — Мой лютоволк сделал большую часть этой работы, если честно… — но король не услышал ни одного из скромных оправданий Джона, положив мясистую руку ему на плечи и идя рядом с ним. — Кто ещё здесь может управлять таким страшным зверем? Как эти проклятые Таргариены и их драконы. К счастью, все драконы мертвы, за исключением маленькой девочки, барахтающейся в пустынях Эссоса, о чем говорят мне мои шпионы. — У моих братьев и сестер есть свои лютоволки, — начал Джон, но король его не слушал. — Я давно хотел атаковать Тайвина Ланнистера своим боевым молотом. Он всегда такой самодовольный, такой холодный, что Станнис выглядит «милашкой» по сравнению с ним. Во всяком случае, ты бы видел его лицо, когда я ворвался в его палатку… — король Роберт продолжал говорить, рассказывая о битве громким голосом, пока они шли через лагерь Ренли. Восторженные крики «Ваше Величество!» и «Да здравствует король Роберт!» следовали за ними. Джон чувствовал себя неловко, из-за железной хватки короля за плечи. Сотни глаз следили за ним, вероятно, удивляясь, кто он такой и почему король так хорошо с ним знаком. Король Роберт наконец остановился у большого зеленого шатра, охраняемого рыцарями в золотых розах. Появился безупречно одетый мужчина с талией, не меньше, чем у короля Роберта. — Ваше Величество! Вы были настоящим героем сегодня! — Лорд Тирелл! — прогремел в ответ король Роберт. — Это царство возвращается к закону и справедливости! Как же долго закон не соблюдался изменниками Ланнистерами. — Лорд Тайвин хотел, чтобы я вступил с ним в союз. Сказал, что я должен выдать дочь замуж за его внука Джоффри, и что он отдаст Штормовой Предел одному из моих сыновей, как только вам с Лордом Станнисом отрубят головы. — Он уже сделал это, не так ли? — прорычал король. — Конечно, я отказал ему! Я сказал лорду Тайвину, что верно служу своему королю! — лорд Тирелл говорил со всем миром так, будто был искренен, но Джон был готов поспорить на свой меч, что лорд Хайгарден был бы столь же верен лорду Тайвину, если бы король потерпел поражение в битве. Король пообещал Мейсу поддержку Штормового Предела, и то, что дочь Тирелла станет королевой, Джон задался вопросом, не разочаровал ли Тирелла исход битвы. Станнису будет интересно услышать это, хотя он, вероятно, не думает ничего хорошего о человеке, который уже пытался один раз уморить его голодом. Однако, если король Роберт нашел что-то подозрительное в словах лорда Тирелла, он не показал этого, когда рядом с лордом Тиреллом появилась молодая девушка возраста Джона. — Ваше Величество, позвольте представить вам мою дочь, леди Маргери. Маргери была закутана в зеленый бархатный плащ, а её волосы ниспадали на спину каштановыми локонами. Джон посчитал, что она хорошенькая, но не мог выбросить из головы, как неуместно она выглядит в военном лагере. Так же, как если бы Ширен или кто-нибудь из его сестер ходил среди солдат. Король вежливо взял руку Маргери и поцеловал её. Его взгляд задержался на ней. — Вы надеетесь, что когда-нибудь к вам будут обращаться «Ваше Величество»? — Если отец прикажет… — проворковала она. Король Роберт рассмеялся. — Конечно, конечно. Пока я разговариваю с вашим лордом отцом, вы должны встретиться с сиром Джоном — героем этой битвы! — он исчез в палатке, оставив Джона наедине с Маргери. Там было много охранников с золотыми розами вокруг, но, по сути, они были одни. Джон действительно не знал, что ей сказать, хотя ему хотелось сказать, что он далеко не герой. — Прошу прощения, что моего брата Лораса здесь нет, чтобы приветствовать вас, сир, поскольку я знаю, что вы знакомы. — сначала сказала Маргери с мягкой улыбкой на лице в форме сердца. — После смерти лорда Ренли он был очень расстроен. Они были очень хорошими друзьями, как и вы с лордом Станнисом. — Я… — начал Джон. — Я бы не назвал Станниса и меня хорошими друзьями, не говоря уже о друзьях. У него точно нет друзей, хотя есть люди, которым он доверяет больше других. Откуда вы знаете, что я служу лорду Станнису? И что я встретил вашего брата? — Лорас рассказал мне о твоем визите в Штормовой предел и о твоем огромном белом лютоволке. Я слышала, что ты никогда раньше не видел турниров! Все трое моих братьев вошли в списки на том или ином турнире, и я уверена, что любой из них был бы рад рассказать тебе больше. Турниры? Она совершенно не замечает, где мы и что только что произошло? Или она намеренно говорит о чем-то легкомысленном, чтобы смягчить серьезность нашей ситуации? Джон решил дать Маргери возможность побыть одной. — Мне пора уходить, миледи, — поклонился Джон. Маргери просто кивнула, её улыбка была неестественной.***
До конца дня, пока король Роберт, лорд Тирелл и многие другие высокопоставленные лорды и рыцари решали, что делать с лордом Тайвином, Джон помогал собирать раненых и мертвых с поля боя. Стонущие мужчины были немедленно доставлены в импровизированный лазарет, где мейстеры разделили их, исходя из тяжести ранений. С теми людьми, которые не стонали, ну… которые уже отправились к своим богам… Им ничего больше нельзя было сделать, кроме как уложить их рядом с другими мертвыми. Иногда люди, лежащие под несколькими трупами, приходили в себя, их сердцебиение приходило в норму и он присоединялись к своим раненым братьям во власти мейстеров. Призрак был хорош! Он быстро вынюхивал живых, хотя трудно было знать, доживет ли кто-нибудь из этих бедных людей до следующего дня. Было слишком легко отличить Ланнистеров от тех, кто сражался за Ренли или короля Роберта. Не всегда из-за красных плащей и красно-золотых доспехов… из-за отсутствия какой-либо защиты. Ланнистеры были застигнуты врасплох, и Джон только сейчас начинал понимать масштабы резни, частью которой он был. В то время как физической работы обычно было достаточно, чтобы держать Джона сосредоточенным, его мысли часто дрейфовали. Теперь он сам видел короля Роберта, о котором пели песни. Оленя, который убил дракона. Король был совершенно другим человеком! Теперь он не неряшливый монарх, которого Джон наблюдал издалека в Винтерфелле, прежде чем Станнис взял Джона в оруженосцы и перевернул весь Вестерос с ног на голову правдой о королевских детях… Отец как-то сказал, что Станнис и король Роберт совершенно непохожи друг на друга как по поведению, так и по характеру. Но поскольку оба старших брата Баратеона славились своей доблестью в бою, Джон предположил, что война — это единственное, что их объединяет. Я ошибался. Джон получил возможность понаблюдать, как сражаются оба мужчины, когда ставки высоки. Роберт всегда должен быть: первым в бою, первый по линиям, крича и круша все подряд. Он был настоящим воином, верил в свою силу и держал пари, что его враг никогда не будет ожидать от него такой смелости. Станнис, с другой стороны, не был воином, независимо от того, насколько хорошо он мог держать меч. Станнис был командиром, его больше интересовали планирование и ведение войны, чем собственно боевые действия. И он был хорош в этом, хорош в разработке стратегии и предсказании того, что сделает его враг, и что ему удастся сделать. Борьба могла быть оставлена горячим молодым людям, жаждущим любого повода скрестить мечи и пролить кровь. Когда они работали вместе, командир и воин могли делать великие дела. Разве Станнис и король Роберт не доказали это? Во время восстания Роберта король вывел из строя Рейегара Таргариена, в то время как Станнис удержал Штормовой Предел, планировал и осуществил захват Драконьего Камня. Во время восстания Грейджоя Станнис ловко поймал в ловушку и уничтожил Железный флот, предоставив Роберту возможность взять Пайк штурмом и отдать лорда Бейлона на милость победителя. Они снова работали вместе. Джон не понаслышке видел все планы Станниса по привлечению Ланнистеров к ответственности с тех пор, как они оказались на Драконьем Камне — все вороны, все препирательства с лордами и членами совета и все поздние ночи. Неудача Ренли неожиданно скорректировала некоторые из этих планов, но король Роберт легко исправил это с помощью одной смелой диверсионной вылазки на рассвете. Что я за человек? Воин или командир? Воин получает всю славу, хотя это больше основано на удаче и грубой силе. Командиру приходится тяжелее, и часто он остается незамеченным со своего места за линией фронта. Джон вздохнул. Или, может быть, я просто зелёный юнец, которому выпал шанс поучаствовать в настоящей битве.***
В эту ночь был пир. Король Роберт настоял на том, чтобы Джон сел справа от него и почтил его за поимку сира Кивана. И снова тысячи глаз уставились на него. Джон пил чашу за чашей сладкое красное вино, потому что было трудно отказаться, когда король Роберт уже вложил тебе в руки украшенный драгоценностями Кубок и произносил тост за тостом. Теперь все крики, которые слышал Джон, были торжествующими, а песня мечей, услышанная утром, превратилась в песню арф и лютен. Джон задался вопросом, откуда взялись музыканты? Призраку тоже что-то дали поесть, и никто ничего не сказал, когда волк потащил мясо и съел его прямо за Джоном. — В чем ваш секрет, Ваше Величество? Как человек может убить Рейгара Таргариена и поймать Тайвина Ланнистера, даже не вспотев? — крикнул рыцарь с красным грифоном на одежде. — Мой секрет? — король Роберт поднял кубок. — Будь храбрым! Вступай в каждую битву! В каждую битву, не заботясь о смерти. Без каких-либо запретов, чтобы сдержать себя! У вас всех есть больше свободы, чем вы можете себе представить! Приветствия гулким рокотом последовали за этим заявлением, хотя Джон к ним не присоединился. То, что сказал король Роберт, больше похоже на безрассудство, чем на храбрость. — Ваше Величество! — двое мужчин из городской стражи внезапно материализовались позади короля, их Золотые плащи трепетали от ветра. — Что такое? — спросил раздраженный король Роберт. — Ваше Величество, мы нашли на поле раненого члена вашей королевской гвардии. Сира Мендона Мура. — Сир Мендон? Я оставил его в Красном замке охранять кровосмесительных ублюдков нашей королевы. Золотые плащи смотрели друг на друга, взгляд, в котором были страх и опасения. Люди, пировавшие вокруг короля, замолчали. — Мы советуем поговорить с сиром Мендоном, — больше они ничего не сказали. Король Роберт пожал плечами, встал и переступил через скамейку. — Нед, за мной! — прорычал король Роберт. Потребовалось мгновение, прежде чем Джон понял, что король имеет в виду его. Джон открыл рот, чтобы поправить короля, но быстро закрыл его, вспомнив всё вино, которое текло нескончаемым потоком в утробу Роберта Баратеона на протяжении всего праздника. Он слишком пьян, чтобы знать, что я — не мой отец, но ему всё равно? Джон намеренно не зацикливался на этих мыслях, когда бросился за ними. Золотые плащи привели их к палатке рядом с полевым лазаретом. Сира Мендона можно было узнать по его белым доспехам, а рука с мечом была на перевязи. Он стоял рядом со столом, где лежал мертвый солдат Ланнистеров. Это должен был быть Ланнистер, поскольку тело было облачено в красно-золотые доспехи. Однако, когда Джон подошел ближе и увидел лицо солдата, у него перехватило дыхание. Боги… Это был принц Джоффри. В последний раз Джон вспомнил, как он оскорблял Робба во дворе Винтерфелла, одетый в тунику, украшенную львами и оленями. Причина смерти Джоффри не была очевидна, но красные доспехи хорошо скрывали кровь, в конце концов. Джон посмотрел на короля, который сжал руки в кулаки. Его лицо было странно пустым, когда, по всем ожиданиям, оно должно было быть красным от ярости на сцене перед ним. — Что все это значит, сир Мендон? Ты покинул свой пост! — голос короля был стылым, как его лицо. Сир Мендон свирепо посмотрел на короля. — Королева Серсея попросила меня переправить наследника Железного Трона его деду. Ваша битва была идеальным временем для этого, но мы столкнулись с непредвиденными… осложнениями. — Ты повиновался ей? Ты — член королевской гвардии, сир Мендон. Ты служишь королю! — теперь король Роберт рассердился, и на его лице отразилось отвращение. — Королевская гвардия также защищает королевскую семью, — настаивал сир Мендон. — Я не выполнил свой долг, потому что принц мертв, а я стою здесь с сломанным запястьем! Кроме того, королева более достойна моей защиты, чем ты. — Стража! — воскликнул король. Появились запрошенные охранники. — Закуйте сира Мендона в цепи и бросьте его вместе с остальными пленниками. Его безопасность не должна вас волновать. — Да, Ваша Светлость, — повторили несколько раз, когда странствующего рыцаря королевской гвардии утащили. Два золотых плаща, которые привели Джона в палатку, всё ещё были там. Один нерешительно обратился к королю Роберту. — Будет сказано, что… — Что? Что я убил собственного сына? Никто ничего не сказал. — Люди умирают на войне. В доспехах и плаще цвета Ланнистеров, как кто-то мог знать, что Джоффри не оруженосец какого-то рыцаря из Западных земель? У многих из них светлые волосы, их трудно различить! Джон сразу подумал о рыцаре с рыжеватыми волосами и дельфином. Скажи ей…умирающий голос снова зазвенел в его ушах. — Джоффри мне не сын. Джоффри никогда не был моим сыном. Даже когда я думал, что он… он всегда был её... — голос короля Роберта был холоден, как зима, а его глубокие синие глаза были похожи на море. — Что нам делать с его телом? — Прибереги это для лорда Тайвина. Как акт веры, потому что он, вероятно, захочет похоронить своих родственников. Я же уверен, что это бесполезно. Когда Джон наконец смог уйти от короля Роберта, он направился к краю лагеря. Это заняло какое-то время, так как вокруг были тысячи людей со всеми своими палатками, лошадьми, лагерными проститутками… но они должны были где-то закончиться. Королевская Гавань с тремя высокими холмами была к востоку от него, и звезды сверкали в темном ночном небе над ним. Голова Джона гудела как колокол, и казалось, что прошло много лет с тех пор, как он в последний раз спал, много лет с тех пор, как он не знал и не видел такого количества крови… Джона тут же вырвало, и он исторгнул содержимое желудка на траву. Он упал на колени и продолжал блевать, даже когда знал, что в желудке ничего не осталось, его рот наполнился отвратительным кислым вкусом. Это все вино, которое я выпил, конечно. Неудивительно, что Станнис никогда не пьет. Но когда Джон вытер рот рукавом, он подумал, не лжет ли он себе. Сегодня он видел много такого, чего хотел бы не видеть, вплоть до короля Роберта, бесчувственно взирающего на труп Джоффри. Призрак обнюхал его бедро. Джон погладил мех лютоволка, заметив множество темных пятен на обычно кипенно-белом меху. Это вполне могла быть грязь, но кровь была столь же вероятна. Сегодня Призрак вырвал свою долю победы. Я знаю, потому что сам видел. Джон провел пальцами по волосам, заставляя себя сделать глубокий вдох. Если кто-нибудь спросит, не болен ли я, я скажу, что просто выпил слишком много вина. Это не ложь.