Рыцарь Штормового Предела. Продолжение перевода.

— Дорогу королю!       Станнис Баратеон стоял во дворе Красного Замка, руки его были скрещены на груди, а верный меч красовался на боку. Сир Барристан, лорд Эстермонт, Варис, и кто-то ещё из знати, естественно ожидали там же.       Затрубили трубы, ворота открылись и сотни конных воинов проехали через них. Роберт ехал в центре колонны. Его окружали два белых рыцаря Королевской гвардии, вместе с… лордом Тайвином Ланнистером и сиром Киваном Ланнистером. Никто из пленных не был озлоблен или раздосадован сложившейся ситуацией.       Станнис с мрачным удовлетворением наблюдал, как Королевская гвардия тут же окружила и арестовала командиров войска Ланнистеров, как только они спешились с лошадей. — Станнис! — зычно пробасил Роберт.       Станнис не мог вспомнить, когда его брат в последний раз был в таком хорошем настроении. По всей логике, грузный человек типа Роберта не должен был легко двигаться в полном доспехе. Однако Роберт ходил уверенно и споро так, словно броня ничего не весила. — Какую битву ты пропустил! — Я защищал Красный Замок как твой наследник. — Конечно, — ответил Роберт, как будто только что вспомнил. — Лорд Тайвин не ожидал, что я ворвусь в его палатку с моим боевым молотом, прежде чем он успеет посрать с утра! — Ваше Величество, — процедил лорд Тайвин сквозь зубы, словно каждое слово стоило ему Золотого оленя. — Я не знаю, кому сказать большое спасибо за восхитительную ситуацию: вам или вашему брату. — Уверяю вас, лорд Тайвин, что вся благодарность должна предназначаться вашим детям, — ответил Станнис. — Королева Серсея и Сир Джейме будут преданы суду за свои былые преступления в ближайшее время, — сообщил Роберт, настолько громко, чтобы все вокруг него услышали. — Правосудие исходит от короля, но поскольку обвиняемые — моя жена и мой заботливый шурин, я попросил лорда Тайвина служить судьей вместе со мной и нашим десницей.       Станнису не понравилось это заявление. С чего начать? Он быстро подошел к Роберту, не обращая внимание на людей, которые за ними наблюдали. — Я заслуживаю быть одним из этих судей, — настаивал он, намеренно понижая голос. — Я обнаружил этот инцест первым! — Именно. Это ты выдвигаешь обвинения. Ты не можешь быть судьей, потому что ты уже вынес обвинительный приговор. Это справедливо. — А лорд Тайвин беспристрастен? Что он с тобой сделал, Роберт? Околдовал тебя? Отравил твой разум? Сейчас он в твоей власти, так зачем ты это делаешь? — Послушай, Станнис, — Роберт подошел ближе и прошипел на ухо. — Тайвин Ланнистер — бессердечный ублюдок, и я не собираюсь давать ему больше никаких послаблений. Однако Корона должна три миллиона золотых оленей ему, и мы не можем позволить себе сделать все Западные земли нашим врагом. Но если мы сможем убедить лорда Тайвина, что Серсея и Джейме действительно виновны и докажем их вину до такой степени, что он не сможет опровергнуть это… тогда мы победим. Мы избавимся от Ланнистеров при дворе, не нажив врагов в Утёсе Кастерли.       Станнис уставился на него. — Ты убедил Джона Аррена в инцесте, а именно он заставил меня жениться на Серсее ради блага королевства! Конечно, ты можешь сделать тоже самое с Лордом Тайвином! — Я польщен, что ты так веришь в меня. Твой блестящий план состоит в том, чтобы заставить Тайвина Ланнистера публично признать измену своих детей? Что его внуки не более чем кровосмесительные ублюдки?       Семь преисподних. Роберт, Серсея и Джейме могли совокупляться друг с другом на его глазах, а Тайвин всё равно никогда не признался бы в этом! — У тебя есть идея получше? — ухмыльнулся Роберт       Ширен могла бы придумать что-нибудь получше. Но как Станнис ни старался, ему было трудно сформулировать быстро что-то колкое и разумное здесь и сейчас. Он стиснул зубы. Ему отчаянно хотелось накричать на своего брата перед всем двором. Пусть всё идет в пекло! Как Роберт умеет мне так испортить настроение? Только он может заставить мои эмоции раскачиваться так же дико, как катапульта! Он и Ренли.       Лорд Эстермонт подошел к Станнису и положил руку на его плечо. — Успокойся, сынок. Все проблемы королевства не будут решены в один момент.       Станнис вырвался из объятий дедушки. Ты мне не отец. Мой отец умер более двадцати лет назад. Никто не имеет права называть меня сыном, а затем подсказывать мне, что делать, даже если они мои близкие родственники. — Поверю вашему опыту, лорд десница, — ответил Станнис, сосредоточившись на черепашьей броши, сжимающей плащ деда. — И все же, ничего не остается, как следовать приказам нашего короля. — Не составит никакого труда укоротить Серсею и Джейме на голову, не наживая врагов из Кастерли.       Роберт ничего не сказал на это, отвернувшись, чтобы официально поприветствовать остальных мужчин, которые ехали с ним. Станнис увидел лорда Тирелла, который стал толще, чем он помнил в последний раз. Этот слишком много жрёт и слишком мало тренируется с мечом. Лорда Тирелла сопровождали двое молодых людей со светло-каштановыми волосами в доспехах, украшенных розами. Очевидно, его сыновья Сир Гарлан и Сир Лорас.       Рядом встали лорд Рендилл Тарли и Лорд Алистер Флорант, а также ряд знатных лордов и рыцарей из Простора и Штормовых земель. Только тогда, когда он успокоился после встречи с Робертом, Станнис заметил, что Сира Джона там нет. Роберт настоял на том, чтобы Джон поехал с ним на битву. Так что… несомненно, он должен был вернуться с ним? Если…       Если только Джон не погиб. Люди умирали на войне, это было также очевидно, как восход солнца. Кошмар Станниса о том, что Джона окружили враги со всех сторон вновь напомнил о себе. Этого не могло случиться. Во сне все мужчины были одеты в чёрное, и на земле лежал снег. Станнис дико огляделся вокруг. Даже такой высокий человек, как он, не мог видеть всех в толпе, которая вошла с королем. На мгновение его охватило безумное желание побежать к Роберту и спросить, знает ли он, что случилось с Джоном — не только для себя, но и для Ширен. Джон был её другом.       Прежде чем Станнис успел отреагировать на подобное желание, кто-то влажно лизнул его ладонь и это привело Станниса в чувства. Он посмотрел вниз, и пара красных глаз посмотрела на него. Призрак был жив и здоров, хотя его мех был грязным и местами спутанным. — Призрак. — Станнис протянул руку и погладил мех на голове лютоволка.       Вскоре к нему присоединилась рука в серой кожаной перчатке, и Станнис глубоко вздохнул. — Лорд Станнис, — сказал Джон с усталой улыбкой. — Сир Джон, — ответил Станнис жестким кивком. — Вы не въехали с королем в Красную Крепость? — Сир Киван наотрез отказался ехать рядом с Призраком. Волк заслуживает всяческих похвал за то, что выследил Кивана и заставил сдаться. Лорд Тайвин согласился с братом. — Действительно. — Станнис наклонил голову. Джон поступил мудро. Теперь никто не сможет отрицать, что он не заслуживает своего рыцарства. Мне не нужно было волноваться. — Я вижу, что ты послушался моего совета: «Держать лютоволка рядом собой». — Я рад, что битва закончилась. — Да? — Станнис посмотрел на Джона сверху вниз. — Я имею в виду… — Джон нахмурился и закусил губу. — Как рыцарь, у меня есть долг перед моим лордом и, прежде всего, долг перед моим королем. Я понимаю, почему король Роберт хочет отомстить, понимаю и лорда Тайвина. Если бы кто-то посадил моего отца в тюрьму за несправедливое дело или взял в заложники моих сестер, я бы созвал знамёна и возглавил битву. Я просто рад, что это закончилось, и что я вышел из этого переплёта живым. — Походный лагерь не так приятен, как Красный замок? — Мягких подушек и матрасов там конечно, нет.       Станнис положил руку на правое плечо Джона. Джон даже не попытался скинуть её, а вместо этого он наклонился ближе. — Найди кого-нибудь, кто поможет тебе снять доспехи, и поднимайся ко мне. Мы можем поговорить, как обычно. Или рядом посидеть в тишине, которая никогда не надоедает. Еда будет, если ты захочешь, хотя… я принципиально отказываюсь предлагать тебе вино. — Я с удовольствием принимаю ваше приглашение. Боги знают, что мне больше не нужно вино.       Станнис задумался над этим комментарием, но взгляд Джона на Роберта сказал ему всё, что ему нужно было знать. Настала очередь Станниса хмурится, удивляясь, что еще за идиотизм совершил его «галантный» старший брат. Он также задавался вопросом, как много Джон знает об абсурдном плане Роберта относительно Тайвина Ланнистера. Если он ничего не знает, я скоро всё ему расскажу. — Я скоро приду.       Джон развернулся и пошел своей дорогой, Станнис сделал то же самое. В конце концов, ему нужно было снять свою броню. Однако, если бы Станнис подумал оглянуться назад, он бы увидел, что Роберт смотрит на него и Джона с нечитаемым выражением лица.

***

      Броню Станнис с удовольствием сменил на шерстяную и кожаную одежду. В кабинете вокруг массивного стола полукругом стояли дубовые стулья. Не такие изящные и резные, как в королевских покоях, но удобные и надёжные.       Джон проходил по открытой галерее. Он слышал, как волны разбиваются о скалы далеко под ним, их успокаивающий звук почти заставил его почувствовать, что он снова на Драконьем Камне. Почти.       Как обещал Станнис: черный хлеб, тушеная фасоль с беконом уже ждали его. В графине покачивалась любимая его господином кипяченая вода с дольками лимонов. Была даже миска сырого мяса для Призрака.       Джон ел в успокаивающей тишине со Станнисом, всё время размышляя о том, как поднять разговор на тему битвы. Он знал, что хочет поговорить об этом, и знал, что Станнис хочет услышать рассказ об этом. Однако Станнис не помогал ему, поэтому Джон начал с того, что запомнил наиболее ясно: — Большую часть битвы я провел в канаве с мертвецом.       Станнис не сразу ответил, учитывая заявление Джона. — И я провел большую часть восстания Роберта, голодая за каменными стенами. Что из этого? — Я должен был смотреть, куда я еду. Я должен был лучше управлять своей лошадью, я должен был остаться с королем, я должен был сражаться больше и яростнее… — Джон искал правильное слово и не мог найти его, поэтому он сказал первое, что пришло на ум. — Я хотел стать героем.       Станнис, как ни странно, не насмехался над этим, хотя и не одобрял. — Вокруг Роберта было достаточно людей, которые исполняли свои обязанности. Существует бесчисленное множество ситуаций, которые ты не можешь контролировать, когда ты находишься в центре битвы. Тем не менее, ты жив и помог своему королю достичь его цели. Как у тебя это получилось, обычно не имеет значения. — Обычно? — подловил его Джон. — Я бы посоветовал не насиловать беззащитных женщин и не убивать невинных детей. Кровь Элии Мартелл и её детей всегда будет на руках Тайвина Ланнистера, даже если не его «меч» сделал это.       Слова лорда Станниса заставили Джона вспомнить о трупе принца Джоффри. Хорошо, что жестокий мальчик не встретил свою смерть так же, как дети Таргариенов. Внезапно все мысли о битве и её последствиях ясно привиделись, и Джон не мог остановить поток слов, которые хлынули из него. Ему нужно было сказать их, нужно было сказать их сейчас кому-то, кто мог бы понять.       Станнис слушал его, не перебивая, не отрывая глаз от лица Джона, и отвлекался только чтобы наполнить свой кубок лимонной водой. Джон был благодарен за это. Только когда он заново пережил почти всё, что произошло за последние два дня, он, наконец, почувствовал, что готов поговорить о том времени, что провёл в канаве с мертвецом. — Там был рыцарь Ланнистеров. По крайней мере, я думаю, что он был рыцарем. Он бы убил меня, но я оказался быстрее и первым нанёс ему смертельную рану мечом. Он умер не сразу. - Джон полез в свою тунику и вытянул голубую ткань с танцующим дельфином. Пятна крови давно стали коричневыми. «Скажи ей», — это последние его слова. — Рассказать что и кому? — Этого я никогда не узнаю. Вы знаете, в каком доме на гербе есть изображение дельфина? Дельфина с фиолетовыми цветами?       Станнис покачал головой. — Не беспокойся об этом, Джон. — Я не могу выкинуть голос рыцаря из головы! — сказал Джон, его голос получился более расстроенным, чем он предполагал.       Станнис нахмурился, наливая себе еще один стакан лимонной воды. Несомненно, он испытал нечто подобное, видел, как другой человек умер на его глазах, человек, которого он убил своими руками. Наверняка он что-то почувствовал. — Ты ничего не можешь с этим поделать. Что ещё тебе оставалось делать? Позволить ему убить тебя?       Джон покачал головой. — Первый человек, которого ты убил по настоящему, а не победил на тренировке или в турнире останется с тобой навсегда. Он будет напоминать: «Твоя жизнь — бесценна». — А как насчет героев? Брандон Строитель, Эйгон Завоеватель? Они помнили всех людей, которых убили? — Во-первых, Эйгон Завоеватель был захватчиком, а не героем, — подчеркнул Станнис. — Он хотел править не только своими владениями, но и большим количеством земель, и ему было всё равно, сколько тысяч людей сгорело, чтобы достичь этой цели.       Джон невольно улыбнулся. Станнис не закончил. — Если бы он был порядочным человеком, этого не случилось бы. Кроме того, героизм — это всего лишь миф. Те, кто стремится стать героями, обычно терпят неудачу или идут на компромисс. Иногда люди совершают героические поступки, но эти поступки во многом обусловлены случайностью и признаются таковыми только после факта. Например, сир Давос с его кораблем, полным лука и соленой рыбы. Тебе не нужно быть героем, чтобы быть сильным, великодушным, а главное справедливым человеком. — Это похоже на то, что сказал бы мой отец. — Джон зевнул.       На лице Станниса промелькнуло мрачное выражение, которое смутило и расстроило Джона. Разве ему нельзя было сказать что-то хорошее о лорде Эддарде Старке? Почему ты ревнуешь к моему отцу, Станнис? Что он с тобой сделал? Он уважает тебя так же, как и ты его. — Тогда, возможно, ты отнесешься к моим словам серьезно, — проговорил Станнис. — Как всегда.       Темный взгляд промелькнул так же быстро, как и появился, и брови Станниса слегка приподнялись. Он даже начал улыбаться, хотя, вероятно, это был трюк мерцающего света.       Веки Джона были очень тяжелыми, и внезапно ему стало трудно противится сну. У него болели все мышцы, и он знал, что когда он снимет одежду, то увидит на теле синяки всех форм и цветов. Комфортный стул, голоса его и Станниса. Потрескивание дров в камине, так сильно отличающееся от какофонии поля боя. Это расслабляло, и впервые за долгое время Джон почувствовал себя в безопасности.

***

      Пока Джон продолжал говорить, Станнису вспомнились те ночи, когда отец развлекал его и Роберта рассказами о войне Девятигрошовых королей. Лорд Стеффон воевал вместе со своими друзьями принцем Эйерисом и сиром Тайвином. Роберт никогда не уставал задавать вопросы. «Кто кого убил?» — было сказано так часто, как и «какое оружие было использовано?» и «каково это было-быть посреди битвы?» Однако, когда Роберт был сыт по горло ответами и счастливо отправлялся спать или по другим делам, Станнис задавал отцу много разных вопросов: — Ты пытаешься сделать так, чтобы битва казалась песней, отец, но всякий раз, когда ты описываешь, каково это — быть в битве, твое лицо становится серьезным, а в глазах появляется холод. — Я никогда не говорил, что битва похожа на песни, Станнис. — Но Роберт всегда понимает это именно так.       Отец вздохнул, проведя рукой по густым черным волосам. — Роберт — будущий хранитель Штормового Предела. Лорды слишком часто оказываются втянутыми в войны либо по прямой провокации, либо по приказу короля. Роберт, вероятно, однажды поведет армию Штормовых земель в бой, и чем сильней будет его воинский дух, тем доблестнее и увереннее он будет сражаться.       Станнис подумал об этом, но что-то было не так. — Похоже, у вас нет никакого рвения участвовать в войне, а вы были хорошим лордом.       Отец горько улыбнулся. — Я сделал то, что нужно было сделать. Если придет время, я снова исполню свой долг. Роберту повезло, что ты его брат, Станнис, и хотя он может наслаждаться битвой, похоже, ты будешь рядом с ним, призывая к осторожности. — Роберт никогда меня не слушает. — Некоторые вещи приходят со временем, сынок.       Весь вечер в глазах Джона был тот призрачный взгляд, который Станнис видел в глазах своего отца… В глазах многих людей, которых он видел умирающими с голоду или рвущимися на передний фланг битвы. — У меня есть ответ на мой вопрос, милорд, вопрос, который я задал вам перед битвой, — тихо сказал Джон, полузакрыв глаза.       Вопрос в том, меньше ли ты боишься? Станнис ждал ответа Джона, вспоминая свою первую битву на Драконьем Камне. Поспешно он собрал флот и отплыл на остров. Сир Давос поделился с ним морским опытом: как лучше всего подойти к острову и где лучше всего пришвартовать свои корабли для максимальной внезапности.       Многих солдат вырвало, прежде чем они ступили на сушу, и не от морской болезни. Некоторые обоссались, другие шептали молитвы, а еще больше сжимали в руках подарки от тех, кого любили. Конечно, в каждой армии были трусы, но большинство людей, привезенных на Драконий Камень, сражались хорошо и быстро отняли замок у последних Таргариенов.       Станнис никогда не говорил об этом Джону, а Джон и не подумал спросить. Теперь у него был шанс выяснить это самому, потому что он испытал то же самое, что и я. Одно сражение — это не война, но этого достаточно, чтобы показать людям, что такое война.       Ответа не последовало, и Станнис пристально посмотрел на молодого человека, сидевшего перед ним. Глаза Джона были полностью закрыты, и дыхание было ровным. Он просто заснул. Станнис посмотрел вниз, увидев, что лютоволк тоже крепко спит. Никаких подергиваний ушами, никаких красных глаз. Волк не должен думать, что его хозяину угрожает опасность. Последние два дня были очень изнурительными, и Станнису тоже не помешало бы поспать. Он порассуждал сам с собой, стоит ли трясти Джона за плечо и отправлять его обратно в свою комнату. Но это заставит его снова проснуться, даже если стул не станет самой удобной кроватью.       Станнис встал и расправил плечи, радуясь, что доспехи не давят на него третью ночь подряд. Его черный с золотым плащ был накинут на спинку стула. Станнис поднял его и осторожно накрыл своего рыцаря, положив подол меха на спину Призрака. Когда он добрался до двери своей спальни, Станнис обернулся, бросив последний взгляд на Джона и спящего лютоволка, прежде чем уйти. — Я не думаю, что ты трус.