***
— Тебе действительно нужно покинуть столицу, брат? — Роберт, ты будешь скучать по мне? — ответил Станнис. Станнис только что сообщил Роберту о своем намерении отправиться в Штормовой Предел через две недели. Ланнистеры давно покинули город, и лорд Тайвин должен уже вернуться в Утёс Кастерли. Пусть он останется там и гниет до конца своей жизни. Быстрее всего к Штормовому Пределу можно добраться по Королевскому тракту, ведь дорога подходила вплотную к замку, чем плыть к нему. Однако Станнису не терпелось наконец вернуться домой в качестве «хозяина». Ворон был послан сиру Давосу на Драконий Камень. Он приказал Луковому рыцарю безопасно сопроводить Ширен и Селису в их новый дом на самом надёжном корабле. — Ты скучал по мне, когда я уезжал в Орлиное Гнездо, чтобы воспитываться Джоном Арреном. — Когда мне было лет восемь или около того, я признаю это. — До того, как ты начал посылать письма, восхваляющие все достоинства Неда Старка. Кроме того, с вашим уходом я остался один, потому что Ренли еще не родился. — Ты, конечно, вернешься на мою свадьбу. Ты должен привести свою семью, так как я не помню, когда в последний раз видел твою дочь. Её шрамы, наконец, зарубцевались? Ширен не страдает серой хворью уже более десяти лет. — Мне наказано присутствовать на этом мероприятии. Ценой жизни или смерти, — отметил Станнис. Роберт не обиделся, а только рассмеялся. Станнис ненавидел пиры и празднества, а тех, кто чтил Роберта, он любил ещё меньше. Но его присутствие было необходимым. Королевству нужно увидеть, что связь между королем Вестероса и лордом из Штормовых земель была столь же сильна, как и прежде. Хотя свадьба планировалась более экстравагантной и дорогостоящей, чем хотелось бы Станнису, лорда Тирелла убедили взять на себя половину расходов. Станнис также счел это маленькой победой, ведь ему удалось изменить самые абсурдные идеи Жирного Розана — такие как приготовление семидесяти семи блюд. — Я не прошу тебя присутствовать на оргии, Станнис! Выпей бокал вина и потанцуй с красивой девушкой хоть раз в жизни! Или, если танцы так же отвратительны тебе, как смех, тогда все высшие лорды в королевстве будут там для того, чтобы поговорить. Вороны продолжают прибывать, и всё больше лордов и знаменитых рыцарей объявляют о своем намерении посетить этот праздничный день! Даже Нед Старк оттаскивает свое замерзшее тело от Стены, чтобы отправиться в Королевскую Гавань со своей семьей. Любопытно, что энтузиазм Роберта по поводу встречи с Недом Старком не так сильно расстроил Станниса, как обычно. Джон будет рад видеть своего отца, и братьев, и сестер в любом случае, и, стоит надеяться, Ширен подружиться с другими детьми Старка так же легко. Станнис также многое мог сказать Старку о том, кто, по его мнению, стоит за смертью Джона Аррена. Этот вопрос, он не доверял ворону теперь, когда его подозрения не касались Ланнистеров. Если дело будет улажено достаточно деликатно, Старк может оказать большую помощь в привлечении Мизинца к ответственности. Кстати, о Мизинце. — Роберт, ты не думал назначить нового мастера по монетам? — Не понравилось все то, что Мизинец говорил о тебе на суде, а? — Возмутительная ложь Мизинца несущественна. — Станнис помолчал. — Надеюсь, ты веришь, что это ложь? — Я отдам тебе должное, Станнис. Любой человек, который намеревается очернить доброе имя Неда, не заслуживает доверия, но ты должен признать, что Бейлиш поднял некоторые интересные моменты… — Неужели это так сложно — верить, что я могу переспать с женой или быть щедрым к другу без чего-то зловещего за закрытыми дверями? — Станнис чуть не закричал на Роберта. Он был одержим внезапным желанием попросить вырвать язык Мизинца, но этот язык должен был остаться на своем месте, чтобы признаться во всех грехах. — Я подозреваю, что новый лорд-консорт Орлиного Гнезда делает что-то отвратительное и незаконное с финансами короны. Учитывая большой долг, который мы должны выплатить Тайвину Ланнистеру, неразумно, чтобы человек, который доказал, что работает на лорда Тайвина, оставался в таком завидном положении к новой власти. И ещё… — остановился Станнис. — Продолжай, — подбодрил Роберт. — Что ещё сделал этот человек? Должен ли я рассказать Роберту о своей вере в то, что за смертью Джона Аррена стоит Мизинец? У меня нет веских доказательств, как тогда, когда я впервые заподозрил Джейме в отцовстве детей Серсеи. Роберт кричал, чтобы я больше никогда так долго не скрывал от него такого важного дела, как инцест, но что, если он сделает что-нибудь опрометчивое? Мизинец был более скользким врагом, чем любой из львов Утёса, и Станнис не хотел, чтобы «владелец борделей» когда-либо заключил, что он подозревается в смерти покойного лорда десницы, пока он не будет прикован за толстыми прутьями черных клеток. Станнис так долго пребывал в раздумьях, что Роберта это начало раздражать. — У тебя есть кое-что, что ты хочешь мне сказать. Ну? Выкладывай, или я должен приказать тебе как твой король? Должен ли я доверить это Роберту? Могу я доверить это Роберту? — Мизинец убил Джона Аррена. Я просто пока не могу это доказать, — голос Станниса был низким, чтобы его мог слышать только Роберт. Глаза Роберта расширились от шока. — Я думал, это Серсея или Джейме… … — Больше ничего не говори! — прошипел Станнис. — Дай мне время расследовать это дело и придумать, как ему не сбежать. Твоя свадьба может быть идеальным временем, так как он, вероятно, будет отвлекаться на всех людей и торжества. — Ты намерен закатить скандал на моей свадьбе в благодарность за то, что я сделал на твоей? Нет. Я не собираюсь унижать тебя на твоей свадьбе. Хотя мне бы хотелось, чтобы ты раскаивался в том, что переспал с Деленой Флорент. Ты должен был понять: когда и где ты это сделал. — Это не смешно, Роберт. — Мне придётся подыгрывать тебе и на этот раз? — Роберт помолчал, оглядывая Станниса сверху вниз. — Понял, это вероятно. — Станнис нахмурился, а Роберт вздохнул. — Ты серьезно насчет этого, не так ли? — Да. — Тогда я разрешаю тебе делать всё, что нужно, чтобы правосудие свершилось. — Благодарю Вас, Ваше Величество, — сказал Станнис, кланяясь Роберту. — Эх… Станнис? — Роберту окрикнул брата как только Станнис повернулся, чтобы уйти. — Скажи сиру Джону, что я на него не сержусь. Больше. Леди Маргери поцеловала меня в щеку, когда я назвал её брата Лорасом Королевским гвардейцем, и она казалась по-настоящему счастливой. Возможно, этот брак не будет такой же тягомотиной, как предыдущий. Джон никогда не рассказывал Станнису о том, как Роберт отреагировал на его отказ, и Станнис сомневался, что Роберт просто улыбнулся и отправил его в путь. Роберт не закончил. — Я не знаю, кто научил его быть таким скромным, вероятно, Нед, который так же скромен, как и благороден. В любом случае, Джон мог бы выбрать кого-нибудь и похуже, например лорда-командующего Ночным Дозором. Он никому не будет полезен на Стене, если только за ним не будут гоняться снарки и грамкины. Станнис встретился с Робертом глазами. Он задавался вопросом, пытается ли Роберт извиниться перед ним, сделать комплимент или признать, насколько мелочно то, что они оба боролись за верность одного и того же человека. Станнис, конечно, никогда бы об этом не спросил, потому что между ним и Робертом был хрупкий мир. Пока.***
Прежде чем лорд Тайвин и его лорды вернулись к себе домой, Джон разыскал сира Кивана. Он опасался, как старый рыцарь примет его, особенно после всего, что произошло во время битвы и суда. Джон приказал Призраку уйти. Ведь сир Киван опасался лютоволка, а Джон доверял сиру Кивану, от того и не опозорил его перед судом. Было дело, которое Сноу хотел решить раз и навсегда. Джон показал ему небесно-голубую ткань с дельфином и фиолетовыми цветами. — Вы знаете рыцаря с этим знаком? Сир Киван посмотрел на вышивку. Джон ожидал, узнает ли Киван этот герб. Этого не произошло. Это хорошо или плохо? В конце концов Сир Киван покачал головой. — Нет, сир Джон. Он твой друг? — Нет. Я… Я убил его, — Джон готовился сказать, но не смог произнести ни слова. — Я был с ним, когда он умер, и он хотел, чтобы я сказал что-то женщине, которую он любил. Он был солдатом Ланнистеров, так что я подумал, что вы знаете. — Если ты когда-нибудь придешь в Ланниспорт, парень, разыщи меня. Я помогу тебе найти девушку, которая вышила дельфинов. — Вы мне поможете? Несмотря на то, что я сражался за короля Роберта и в настоящее время служу лорду Станнису? Даже если я взял вас в плен? — Ты ни в чем не виноват, — сказал сир Киван немного утешительным тоном. — Ты не виноват. Просто благодари своих богов, что я не пытаюсь найти девушку, вышившую на платке белого лютоволка, чтобы сообщить ей о твоей смерти. Он никак не может этого знать. Единственный человек, который знает, что Ширен вышила для меня лютоволка и лань, это Станнис, и он не собирается распространять этот факт. — Как вы… — Просто предположение. — сир Киван пожал плечами. — Твой лютоволк — это то, что я запомнил о тебе. Желаю тебе всего наилучшего, сир Джон.***
Станнис знал, что скоро загонит лошадь, но оправдывал свои действия тем, что пройден южный конец Королевского тракта — и, конечно же, Штормовой Предел — виден с вершины следующего холма. Он уже давно оставил свою маленькую, но громоздкую компанию охранников с необходимыми припасами. Сир Джон, естественно, шел в ногу со Станнисом, его лютоволк радостно мчался рядом с лошадьми. Когда замок, наконец, появился в поле зрения, его большая стена из гладкого черного камня, поднимающаяся со скал с видом на коварный залив Корабелов, он заставил своего коня скакать галопом. Ворота замка открылись при его приближении, и через некоторое время кастелян сир Кортни Пенроуз появился во дворе, чтобы приветствовать его. Рыцарь поклонился, и Станнис заметил, что его плащ рыжего цвета под стать его огненно-рыжей бороде. — Лорд Станнис, позвольте мне первым приветствовать вас дома. Замок подготовлен к вашему приезду в короткий срок. — Я не самый терпеливый из людей, — заявил Станнис, слезая с лошади и передавая поводья ожидающему конюху. — Когда с Ланнистерами разобрались, мне не нужно было задерживаться в Королевской Гавани. — Я так понимаю, вы хотите остаться в покоях господина, как подобает вашему новому титулу? Станнис, конечно, кивнул бы, но потом снова вспомнил, как стал хозяином. Ренли покинул замок несколько месяцев назад, чтобы собрать войска в Хайгардене, и все его вещи, вероятно, всё ещё были в этих комнатах, вместе с остатками его обширного гардероба. Станнис не хотел, чтобы эти мелочи напоминали ему о младшем брате и его безвременной смерти. — Нет, — медленно сказал Станнис и увидел, как Джон поднял брови, сидя рядом с ним. — Я останусь в покоях, которые я занимал во время моего последнего визита, на этот раз. — Как пожелаете, мой лорд, — ответил сир Кортни Пенроуз. Станнис продолжал отдавать приказы остальным своим людям, а затем в течение оставшегося дня он шел вдоль стен Штормового Предела, осматривал каждую комнату и разговаривал со стюардами, кузнецами и поварами, оценивая, в каком состоянии Ренли оставил замок. Он оставил замок в хорошем состоянии. Правда, Станнис подозревал, что это больше связано с исполнительным персоналом замка, чем с работой со стороны Ренли.***
Если бы не его молодость, Джон не смог бы угнаться за Станнисом, пока его лорд бегал по замку весь день. Он никогда не видел Станниса таким восторженным. Конечно, Станнис всегда заботился о том, чтобы Драконий Камень был защищен, но это было то, что требовал от него долг. Однако с Штормовым Пределом в его глазах была настоящая любовь. Когда Станнис осматривал замок, эта мечта воплощалась в реальность, становилась гарантированным фактом, теперь, когда замок был по праву его. Кладовые и продовольственные склады были довольно хаотично заполнены в данный момент, так как первый из многих осенних урожаев был только что собран. Бушели с зерном, фруктами и овощами приходили на телеге, и стюарды были заняты подсчетом поставок и записывали, какие товары замок покупал по сравнению с теми, которые давались в качестве налогов. Станнис остановился у большого запаса персиков. — Откуда они взялись? — он спросил одного из стюардов. — Насколько я помню, в Штормовых землях нет персиковых садов. — Персики только вчера пришли из Простора! Лорд Ренли смог договориться о выгодных торговых соглашениях с Хайгарденом за последние несколько лет, и ВСЕ свежие продукты, которые вы видите здесь, — только часть этой щедрости. Джон смотрел, как Станнис протягивает руку и хватает персик, задумчиво глядя на него. Он пробормотал что-то себе под нос, что звучало скорее как: «А брат был не такой идиот, как я думал». Станнис окликнул одного из поваров, который суетился вокруг, его руки были заполнены репой, которая, вероятно, будет нарезана для тушеного мяса. — Не будет ли слишком поздно запечь эти персики в пироге? — Нисколько, милорд, — ответил повар, кланяясь, как мог. — Хорошо. Я съем пирог к ужину, вместе с… — глаза Станниса загорелись на многочисленных бочонках вина, выстроившихся вдоль стен. — Вместе с кувшином арборского золотого. Джон уставился на него. Станнис ответил на его взгляд улыбкой, которая достигла его глаз, с улыбкой во весь рот. — Не каждый день человек возвращается в замок своего детства в качестве его хозяина. Небольшой праздник уместен, тебе не кажется? Нам не повредит побаловать себя хоть раз, и один бокал вина не будет вреден. Кто вы и что вы сделали со Станнисом Баратеоном? — Кроме того, Джон, неприлично так таращиться, если только ты не клоун, глотающий меч. Джон закрыл рот, даже не заметив. Позже, когда солнце садилось, Джон, естественно, присоединился к Станнису за ужином в маленькой комнате с видом на залив Корабелов и Узкое море. Призрак уже пообедал тушей лошади, зверя зарезали в тот же день, а мясо разделили, чтобы засушить. Теперь он грыз кость у камина, и Джон подумал, не раздражает ли Станниса этот шум. Опять же, звук не сильно отличается от скрежета зубов, который частенько слышен от лорда Станниса. Станнис проигнорировал черный хлеб и тушеную говядину, принесенные слугами, вместо этого напал на свежий персиковый пирог. Корочка выпечки оказалась золотисто-коричневой, а мёд и фрукты пахли невероятно сладко. Он даже подал Джону ломтик, а затем наполнил два кубка золотистым вином, таким бледным, что оно было почти цвета воды. — Сир Давос, моя жена и дочь скоро приедут, — сказал Станнис. — Надеюсь, ты покажешь Ширен окрестности замка, когда я буду занят? Она никогда не была здесь раньше, и я хочу, чтобы она чувствовала себя как дома. Когда-нибудь этот замок станет её, и ей не будут сниться кошмары о каменных оленях, украшающих арки. Леди Селиса, без сомнения, не одобрит это, хотя, к счастью, Станнис не просит меня сопровождать её куда-либо. — Разумеется, милорд. Мне это очень понравится. — Джон поднял бокал и предложил тост. Если это действительно праздник, то это не будет неуместным. — За Повелителя Штормового предела! Да будет долгим его правление! Станнис долго молчал, и Джон боялся, что он сделал что-то не так. Но потом Станнис наклонил голову и медленно поднял свой кубок, как будто ему было любопытно, что он делает такой жест. — За лорда Штормового Предела, — сказал Станнис в основном самому себе. Он повернулся к Джону и встретился с ним взглядом. Голубые глаза внимательно посмотрели на серые. — И его верного рыцаря!***
Станнис был в господском — нет, своём кабинете, когда охранник сообщил ему, что корабль, шедший под флагом Баратеона, только что вошел в доки замка. Он немедленно прекратил то, что делал, схватил свой черно-золотой плащ и направился вниз. Лорду не повредит, если он встретит свою семью в новом доме. Станнис не удивился, что сир Джон и его лютоволк уже были в доках, ожидая высадки пассажиров корабля. Лютоволк, вероятно, учуял запах корабля, а затем побежал сообщить своему хозяину, прежде чем кто-либо из дежурных заметил его. Как, Станнис понятия не имел, но между Джоном и Призраком существовали сверхъестественные отношения, как будто они были продолжениями самих себя. Это абсурд. Зверь хорошо обучен, вот и всё. На этот раз сир Давос первым спустился по трапу, чтобы сообщить Станнису, что плавание завершилось успешно и без происшествий. — Море вокруг Драконьего Камня всё ещё свободны от кораблей Ланнистеров, хотя я оставил гарнизону инструкции оставаться начеку. — Этого я и ожидал от Вас. Вы взяли на себя труд выучить буквы, это верно? — Мейстер Крессен и мейстер Пилос терпеливые учителя. Ваша дочь пыталась заставить меня читать ей книги, несмотря на мои протесты, что она всегда будет намного лучше меня в этом! Глаза Станниса легко нашли Ширен. Она с нетерпением побежала по трапу вслед за Давосом, немедленно обняв Призрака. Призрак быстро облизал её лицо, к её большому удовольствию. Селиса неодобрительно скривила губы, чего Станнис и ожидал. Ширен не делает ничего плохого, так что нет необходимости её останавливать. Станнис видел, как Ширен переводила взгляд с Джона на него, словно раздумывая, кого она хочет поприветствовать первым. Джон ухмылялся, как дурак, но все же склонил голову в сторону Станниса. В мгновение ока Станнис почувствовал, как дочь обхватила его руками, прижав голову к груди. — Ты вернулся, отец, хотя и отказался обещать мне, что вернешься! — Я не даю обещаний, если не уверен, что смогу их сдержать, Ширен. — Ширен только крепче обняла его. Станнис был готов сделать ей замечание, но потом передумал. У Роберта нет собственных детей. Он был отцом многих детей, но так и не узнал их, и дети, которых он знал, не были его. Станнис легонько положил одну руку на спину Ширен, другую — на её голову, гладя её черные волосы.***
Вокруг залива было действительно много хороших пляжей, хотя это был бы напрасный труд когда-нибудь построить там порт. Если бы корабль не утонул на якоре во время сильного шторма, он наверняка бы разбился попав на один из гигантских валунов, лежащих на мелководье. Крутая каменистая тропинка вела от Штормового Предела вниз к заливу, и Джон с Призраком вели Ширен по ней. Она настояла на том, чтобы сравнить эти пляжи с пляжами Драконьего Камня, и Джон был рад сопровождать её. Станнис был занят делами, пытаясь разобраться в беспорядке, который устроил покойный Лорд Ренли. В то время как комната выглядела безупречно на поверхности, важные дела, рукописи, гроссбухи и письма, всё — хранилось бессистемно. Лорд Станнис злился, и проклинал своего брата. На Ширен было льняное темно-синее платье под цвет вод Узкого моря, волосы были завязаны в длинную косу. Она стояла на тропинке уверенно, как Призрак, а когда добралась до дна, задрала юбки и побежала к кромке воды, кружась, когда добралась туда. — Похоже, вам УЖЕ больше нравится Штормовой Предел, чем Драконий Камень, миледи, — сказал Джон, наблюдая, как Ширен счастливо прыгает по песку и находит палки для Призрака. — Конечно! Здесь кузен Эдрик, и он очень мил, и сир Давос сказал, что привезет своего сына Девана, моего возраста. Не думаю, что мне будет так одиноко. И здесь нет никаких драконов! Джон искренне надеялся, что Ширен никогда больше не будет одинокой. Её шут, по-видимому, отказался плыть до Штормового Предела, чем разочаровал её. «Плохие воспоминания», — сказал бы Станнис без сочувствия. — Тогда радуйся, что Орис Баратеон не настаивал на том, чтобы дракон был символом дома. Ширен взяла небольшой кусок коряги и начала лениво рисовать узоры на песке. — Я молилась за тебя и отца в септе каждый день. И за Призрака тоже. — Правда? — удивленно сказал Джон. — Ты веришь в старых богов, а не в Семерых, а отец не верит ни в каких богов, но я не думала, что это принесет вред. Я хотела, чтобы ты вернулся! — на песке медленно появлялся рисунок оленя с огромными ветвистыми рогами. — Во всяком случае, мама была мной довольна. Она думает, что я на пути к истинной вере, хотя, если бы она действительно услышала мои молитвы, у неё могло бы быть другое мнение. Джон рассмеялся, чувствуя себя тронутым её словами. Ширен продолжала. — Я рада, что ты написал мне. Никто мне раньше не писал, Никто, кроме отца. Джон забыл сказать, что Станнис заставил его написать Ширен, но не потому, что Джон не хотел этого делать. Незаконнорожденный рыцарь, сочиняющий письма юной дочери своего лорда — не самая лучшая идея. Это могло закончиться плачевно: походом к Стене — или ещё хуже. Джон не знал на что способен его лорд, но лишить чести Ширен не входило в планы Сноу. — Благодарю тебя, Ширен. Я рад, что смог заставить тебя улыбнуться. Джон нашел в песке несколько гладких камешков и начал бросать их в воду. Некоторое время Ширен говорила о том, что он написал ей о Королевской Гавани. Она была в большом городе всего пару раз, и даже тогда большую часть времени провела в своих покоях в Красном Замке вместе с матерью. — Однажды я играла со своими кузенами Томменом и Мирцеллой, хотя королева Серсея завизжала, увидев нас вместе. Она сказала, что не подобает изуродованной девушке вроде меня играть с принцем и принцессой. Я никогда не говорила отцу, потому что он просто отправил бы меня обратно на Драконий Камень, где никто не посмел бы оскорбить меня — по крайней мере, в лицо, — она прикусила губу. — Ты сказал, что дядя Роберт отрубил её голову. Отец и мать сказали мне, что она предательница, совершившая ужасные поступки. — Да, — медленно сказал Джон. — Среди прочего, она приказала убить новорожденных детей. — Не думаю, что буду скучать по ней. Вам нравится леди Маргери? Будет ли она хорошей королевой? — Трудно сказать наверняка... — Джон не доверял Лорду Тиреллу. Никто не знал, хватит ли у Маргери смелости высказать свое мнение или просто сделать то, что велел ей отец или король Роберт. Она была достаточно храбра, чтобы спросить меня о короле, и она была готова присоединиться к молчаливым сестрам. Это должно что-то значить. — Свадьба должна быть грандиозным событием, — добавила Ширен. — Однако отец, похоже, не слишком рад этому. Он назвал это: «Бесполезным и совершенно легкомысленным зрелищем». — По-моему, с твоего отца хватит Красного Замка на всю оставшуюся жизнь, если хочешь знать мое мнение. Я тоже с нетерпением жду свадьбы, потому что мой отец написал мне, что он и все мои братья и сестры отправятся в Королевскую Гавань для этого события. Ты должна хорошо с ними поладить. Если нет, Призрак позаботится о том, чтобы все лютоволки понравились тебе. Джон хотел бы снова увидеть их всех в Винтерфелле, но ему повезло, что он вообще их увидел. Ему не терпелось снова тренироваться с Роббом, рассказать истории Брану и взъерошить волосы Арьи. Джон также поклялся задать отцу несколько очень личных вопросов, как бы ему ни было больно. Я достаточно взрослый, чтобы знать, кто моя мать и почему отец бросил её. — Тебе понравилось сражаться? — голос Ширен прервал мысли Джона. — Нет. Наслаждение — это не то слово, которое Джон использовал бы, чтобы лучше всего описать свой опыт. Он был рад этой возможности, и во многих отношениях это было необходимо. Он больше не был зеленым мальчиком, хотя и не был таким человеком, как отец или Станнис. Джон любил драться, и ему говорили, что у него есть задатки хорошего мечника не меньше, чем у прославленного сира Барристана. Тем не менее, борьба за дело, которое не имело ничего общего с ним лично, не было чем-то, о чем он когда-либо мечтал. — Хорошо. Мне это тоже не понравилось. Джон поднял брови, с любопытством глядя на Ширен. — Но тебя там даже не было. — Битва так же тяжела для тех, кто не сражается. Мы ждали, зная, что ничего не сможем сделать, чтобы изменить результат. Джон никогда не думал об этом раньше. — Кроме того, я бы не смогла драться, даже если бы хотела, — уныло сказала Ширин. — Почему ты так говоришь? — Я едва могу поднять твой меч, не говоря уже о том, чтобы размахивать им! — Мечи — не единственное оружие, — рассуждал Джон. — Леди всё ещё может ткнуть ножом в кого-то, понаделав сотню дыр, или отравить напиток. Или ещё лучше, ты можешь использовать свой разум как оружие. Сила рук не будет иметь значения, если твой ум острый, как валирийская сталь. — Ты действительно так думаешь? — Думаешь, я бы тебе солгал? Ширен нахмурилась, размышляя. — Нет. Ты всегда говорил мне правду, прямо как отец. Джон полез в свою тунику, найдя платок, который тщательно вышила для него Ширен. — У меня есть кое-что для тебя. — Подарок? — её глаза загорелись. — Не совсем, — сказал Джон. Он до сих пор не знал, что будет подходящим подарком для Ширен. Все вещи о которых он думал не заслуживали её. — Я носил его, когда ехал в бой, и мне удалось сохранить его целым. Ширен провела пальцами по лани и лютоволку, заметив коричневые пятна на серой ткани. — Это кровь, не так ли? Она твоя? Некоторое время Джон ничего не говорил, предпочитая сосредоточиться на волнах, ударяющихся о песок перед ним. — Я не знаю. Ширен пристально посмотрела на него. — Ты не выглядишь так, будто у тебя есть серьёзные раны. На первый взгляд. — После битвы я выглядел не слишком привлекательно, и ты удивилась бы, сколько синяков я получил. Я был сброшен с лошади в доспехах, и только благодаря удаче я не проиграл эту битву. — Я найду способ вывести кровь. Ты позволишь мне это сделать? Надежда в голубых глазах Ширен была настолько искренней, что Джон не мог ничего сделать, кроме как сказать «да». Тем временем Призрак схватил зубами кусок коряги, повернув голову так, чтобы казалось он тоже мог рисовать на песке — или попытаться, во всяком случае. Лютоволк нарисовал несколько отличных закорючек и петель и сделал круг вокруг оленя Ширен. Это, казалось, радовало её, во всяком случае, она вознаградила Призрака, почесав лютоволка за ушами. Неожиданно Ширен подняла руку и взъерошила волосы Джона. — Эй! — Но ты мне волосы растрепал! Отец однажды говорил со мной о взаимной справедливости, цитируя какой-то закон, что человек имеет право делать с другими то, что они сделали с ним! — ответила Ширен. У Джона было чувство, что закон не совсем так работает, но у Ширен будет время, чтобы прояснить факты. Станнис был требователен к будущей леди Штормового Предела. На данный момент Джон просто наслаждался морем со своим лютоволком и другом, притворяясь, что ему всё равно.***
Станнис никогда не устанет наблюдать восход солнца с самой высокой башни Штормового Предела. Это было то, что он делал больше раз, чем мог сосчитать в детстве, и теперь, когда он был мужчиной, он не собирался останавливаться. Восход солнца всегда был таким многообещающим, и почти все люди всё ещё спали. Станнис почти всегда был один. Наедине с тишиной и спокойствием, которые приносило утро, прежде чем день мог внести коррективы во все планы. Он не мог позволить себе проспать весь день. Этот рассвет Станнис встречал не один, и, как ни странно, он не возражал. Джон был рядом, устремив взгляд на горизонт. Он расслабился, сложив руки на груди и прислонившись к парапету. Лютоволк сидел рядом с часовым. — Вы счастливы? — спросил Джон, когда взошло солнце. — Счастье для дураков. — Вы счастливы? — Джон настойчиво повторил. — Забудьте, что вы страдали, забудьте всех тех, кто умер за вас, чтобы вы дошли до этого момента. Просто подумайте об этом моменте, — призвал он. — Вы действительно счастливы? Все, от чего я страдал… Смерть его родителей, смерть Ренли, все унижения и оскорбления Роберта. Станнис никогда не сможет забыть эти вещи, и было бы глупо так поступать. Но Джон был прав. В его жизни не было одной трагедии за другой; были и хорошие вещи. Например, ночь, когда Давос приплыл в Штормовой Предел со своим луком, день, когда родилась Ширен, и заседание малого совета, на котором Роберт объявил меня лордом Штормового Предела. Станнис посмотрел на Джона. И момент, когда Джон предпочел меня Роберту, отказавшись от белого плаща и имени Старка. Эти вещи сделали его счастливым? Счастье было для дураков, как он и сказал, и это было для него чуждым понятием. И все же… Я повелитель Штормового Предела. Мне удалось восстановить справедливость в королевстве. Моя жена и дочь в безопасности, и оба моих верных рыцаря на моей стороне. Впереди маячила дурацкая свадьба Роберта, нужно было задержать Мизинца, и Нед Старк мог попытаться убедить все королевство пойти сражаться к замерзшей Стене. Но сейчас, первый раз в жизни, Станнис Баратеон решил, что счастлив. — Да, я счастлив.КОНЕЦ