Со вкусом ежевики

      В палату заселился пациент по имени Джош — славный общительный дяденька лет шестидесяти. Ближе к вечеру Хоуп выясняет, что Тони перевели из реанимации в обычную палату. Он находится с ней на одном этаже, где-то рядом, но врачи никого не пускают, разрешив посещения только с завтрашнего дня.       Ночью не получается заснуть из-за храпящего соседа. После нескольких попыток разбудить его и перевернуть на бок девушка бросает затею со сном. Спустя время Джош по новой ложился в исходное положение.       Она смотрит в темноту, слушает храп, считает трещины на потолке, следит за тенями на стене, воображает монстров из детства, мелькающих за окном среди ветвей деревьев. Делает всё, чтобы стереть отпечатанный перед глазами результат экспертизы теста ДНК.       Роковая бумажка спрятана под подушкой, чтобы показать родному отцу и услышать предложения, как им жить дальше.       С восходом солнца, пока остальные пациенты спят, а врачи не начали обход, девушка тайком пробирается в отдельную палату, где поместили знаменитого супергероя. После операции и действия лекарств он постоянно спит, восстанавливая силы.       От увиденного сердце Хоуп сдавливает в тиски. Слезы наворачиваются на глаза. На короткую долю секунды ее сбивают сомнения, что не стоит рассказывать Тони правду, но это было бы несправедливо по отношению к нему. Она любит его, поэтому им вместе предстоит во всём разобраться.       — Проснись. Это я, — она наклоняется к нему, сдерживаясь от поцелуя в губы. Хочется, безумно сильно, даже зная страшную правду, что должна оттолкнуть от него.       Со вздохом девушка отстраняется и садится возле койки. Злиться на судьбу бесполезно, на отца тем более. Остается винить лишь одного человека.       — Слава богу, ты жива, — шепчет мужчина, сплетая с ней пальцы. Хоуп вздрагивает, не помня, как взяла его за руку.       — Да, со мной всё в порядке.       — Не станешь ругать за выбор? Что из нас двоих я предпочел спасти тебя.       — На твоем месте я поступила бы точно так же. Мы защищаем любимых, — она достает из-за спины листок, когда Тони, превозмогая боль и под угрозой разрыва швов, тянется поцеловать ее. — Не надо, — она воротит нос, будто бы испытывая отвращение от близости с ненавистным человеком. — Нельзя, — тише добавляет она, вкладывая ему в ладонь бумажку.       — Что это?       — Читай.       — Не почитаешь мне? — нахально заигрывает он, кажется, не отойдя от наркоза. От его шальной улыбки девушка хмелеет, ведясь на чары. — Усадил бы к себе на колени, но…       — Тони, прошу.       — Да что там такого важного? — хмуро спрашивает мужчина, намеренно поступая наперекор. Листок отправляется на пол. — Мне плевать на всё остальное, кроме тебя.       — Ты догадался. Боже, ты понял…       — Мне не до игр. Скажи прямо, в чем дело, Хоуп? Где я опять накосячил?       Она поднимает листок и подносит к его лицу, указывая пальцем на нужную строку.       — Там, где ты переспал с моей биологической матерью.       Вместо того, чтобы поступить правильно — расставить границы дозволенного, определить, что можно, а что нельзя, Тони впадает в ступор. Он не даст ответ на решение их проблемы. Не поможет. Не в этом. Оттолкнул бы ее, потребовал избавиться от чувств, которые не должны вспыхивать между родственниками, но молчит.       — Мне больше не с кем об этом поговорить. Не молчи, Тони.       — Я не знаю, что сказать.       — Понятно, — второпях она складывает листок, оставляя как напоминание, если чувства возьмут вверх, заставляя забыть о правилах, законах и запретах. — Можешь проверить, что результат — не подделка? Ничему нельзя верить в нашем мире, в чем ты был абсолютно прав.       — Кто его сделал?       — Медсестра. Она требует деньги за молчание.       — И почему я не удивлен. Сколько?       — Пока не названа точная сумма.       — Подкупить ее и уповать на честность, что она не сольет тут же данные в сеть, — хреновая гарантия. Я отдам любые деньги, не проблема. Проблема именно в людях.       — Сам убьешь ее или закажешь? Такой информацией она могла с кем-то поделиться для подстраховки на случай своей безвременной кончины. Смерть медсестры не скроет тайну моего рождения. Все сотрудники твоей компании, все наши друзья… Они узнают. Твоя репутация будет разрушена!       Ее трясет от ужаса грядущего мирового скандала.       — Оставь меня, — он смотрит куда угодно, лишь бы не на Хоуп. Смотреть на нее и не вспоминать совместно проведенную ночь — невозможная задача.       На сегодня оставить или навсегда?       — Будет исполнено, босс. Всего доброго.       Выходные протекают не на роскошной яхте, в пламени страсти, а дома, на пустой кровати.       С приемной матерью Хоуп ничего не обсуждает, до истины больше не докапывается. Она потеряла интерес ко всему. Забитую голосовую почту с сочувственными сообщениями и стандартными пожеланиями она очистила, не прослушав. Единственное присланное сообщение от Тони содержало сухое: «Я заплатил за нашу тайну».       В понедельник ее не пускают на работу. Охрана прогоняет, ссылаясь на приказ гендиректора. Именно тогда, через третьих лиц, до нее доносят сведения об увольнении. Это становится критической точкой. Хоуп окончательно замыкается в себе, перестает выходить из дома и общаться с людьми. Блеклой тенью она покидает спальню только по крайней необходимости.       Не живет. Существует.       Деньги на банковском счету остаются нетронутыми. Ей ничего не нужно. Хоуп проживает день за днем одинаково, не видя выхода. Везде тупик, куда бы она ни сунулась. Тони предпочел оборвать все связи и поддерживать взрослую дочь лишь финансово. В качестве отца он еще ничего не сделал, и было понятно, что не собирался и в дальнейшем. Как будто этим он выражал свой протест: либо оставаться любовниками, либо быть друг другу никем. Конечно, Хоуп лишний раз накручивает себя, выдумывала то, чего нет.       Самобичевание в семье Старков не редкость. Хоуп много чего унаследовала от отца. Его характер проявляется в ней всё заметнее. Это могла быть обычная паранойя, но она проанализировала поступки приемной матери и сделала вывод, что именно о родстве с Тони она умолчала.       Ложь карается строго — местью. Если гореть в аду, то всем предателям.       Хоуп приглашает Ванессу расслабиться в ночном клубе, заверяя, что они едут только потанцевать и выпить по бокалу коктейля. Со сборами она не затягивает, выбирает первое попавшееся платье, надевает туфли на шпильке и расчесывает волосы. Внешний вид может быть обманчивым. Бесполезно строить из себя святую, если внутри душа грешницы.       — Не ходи.       Игнорируя мать, Хоуп надменно вскидывает подбородок, проводя черную густую линию от уголка глаза. Под настроение она рисует большие стрелки и красит губы темно-бордовой матовой помадой. Бальзамам для губ не нашлось места в косметичке.       Устраивать протест против всего мира — очень утомительно. И оно того не стоило. Безразличие, как показывает практика, ранит больнее любых слов. Люди — не настолько сложные существа, какими пытаются казаться. У Тони с ними вовсе хронические проблемы. Он часто не может понять их мотивы, наладить с ними контакт и всё не испоганить.       Он мыслит шире, его проблемы масштабные. Типичные бытовые мелочи и заботы других людей кажутся для него пустяками. В жизни супергероя, несмотря на опасности, есть стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Другие не могут похвастаться целым состоянием, возрастающим в геометрической прогрессии. Тони Старк богат, он невероятно умен, красив, уверен в себе и своих силах.       Против воли или осознанно, мужчина чувствует свое превосходство над теми, кто ниже его по уму. Однако не по статусу. Раньше он кичился богатством, выставлял всё напоказ. Потом игра на публику отошла на второстепенный план. Не деньги определяли его, а поступки, направленные на спасение мира. Одеваться от известных дизайнеров он, разумеется, не перестал, гонять на иномарках тоже, просто потому что может себе это позволить и не обязан перед кем-то за богатство оправдываться.       — Останься дома, Хоуп.       — Не разговаривай со мной. Не надо.       — Я всё объясню…       — Не утруждайся.       — Идешь гулять с подругой?       — А то ты заранее уже не выяснила всё от Ванессы. Избавь меня от своего притворства, мама, — выделяет Хоуп последнее слово, вешая на плечо сумку. — Я не общаюсь с отцом.       — Между вами что-то…       — Буду поздно. Можешь меня не дожидаться, — бесцветным голосом прощается девушка с матерью и минует порог своей комнаты. Вдогонку ей летят очередные уговоры, но Хоуп безразлично машет рукой. — На всё, что я пробую сделать ради себя, ты реагируешь недовольством. Сколько еще мне жить по твоей указке?       — Ты не…       — А впрочем, похер.       — Хоуп!       Входная дверь квартиры за ней угрожающе тихо закрывается.       С непривычки Хоуп теряется в клубе. Голова начинает болеть от громкого шума и голосов. Для разогрева она ведет подругу к барной стойке. Всем видом Ванесса показывает, что не собирается выпивать, предпочитая оставаться в ясном уме.       — Она просила тебя присматривать за мной? Как будто я неразумное дитя.       — Да, просила. Что в этом плохого?       Хоуп доверяет выбор коктейля бармену, а сама разглядывает танцующих посетителей. Кто один отдается ритму музыки, кто вдвоем, тесно прижимаясь телами, особенно ниже пояса. Глядя на них, девушка вспоминает себя в объятиях Тони. Находятся и троицы. Люди расслаблены, они наслаждаются приятным времяпровождением, не думая о насущных проблемах. Сплошное наслаждение. Временное небытие.       Забвение.       Тони по молодости гулял так, что о его вечеринках не слагали легенды, но припоминали годами. Выпивка, оргии. Возможно, присутствовали наркотики. Одни эксперты утверждают, что предрасположенность к спиртному передается детям от родителей, как передается и ген убийцы.       Никому не дано предрешить судьбу человека, полностью расписать его жизнь от рождения и до смерти. Будущее зависит не от того, что заложено в ДНК, а только от выбора самого человека.       — Я не вернусь домой. Так ей и передай.       — Что?! Хоуп, не делай глупостей.       — Я не поеду домой туда, где меня будет ждать обманщица. О, благодарю, — она принимает напиток от бармена, отпивает и держит немного напиток во рту, затем глотает. — Божественно, — смакуя коктейль, Хоуп совершенно спокойным голосом вещает подруге: — На днях заеду за вещами и документами. Без работы сидеть человеку с высшим образованием — не комильфо. Я не собираюсь жить за счет богатого папочки.       — Так между вами что-то было? Если вы утром вместе ехали на работу.       — Я похожа на дуру? Ты в сговоре с моей матерью, Несс, — скептически изгибает бровь девушка и щелкает пальцем, приказывая бармену наполнить бокал. Тот машинально наливает коктейль. — Пускаться во все тяжкие не собираюсь. Так и сообщи ей. Двух бокалов мне хватит.       — Куда поедешь?       — Не к тебе. На банковской карте есть деньги. С месяц хватит, чтобы снимать однокомнатную квартиру. Потом сама буду оплачивать аренду, — Хоуп прикладывается ко второму бокалу и уже быстрее выпивает его, не смакуя по глотку. — Вряд ли счет заморозили. А меня бы проинформировали? Это карта компании, где я уже не работаю. Мистер? — девушка круто поворачивается к бармену и чуть не сваливается с высокого стула от головокружения. — Ух, простите. Ударило знатно. Рассчитайте меня.       — Так скоро уходите? — явно с огорчением спрашивает молодой человек, начищая бокал. Он проводит расчет и отдает обратно карту. — Оплата прошла успешно.       — Действует. Отлично. Папочка позаботился обо мне.       — И до него доберется твой гнев?       — Я не злюсь, — Хоуп задумчиво сдвигает брови на переносице. Она пропускает пальцы между прядей распущенных волос и ерошит их, повторяя жест отца, когда он чем-то раздосадован. — Он никогда не лгал мне, чем не могут похвастаться другие.       — Камни обратно в наш огород.       — Вроде того.       После третьего бокала Ванесса упрашивает подругу разъехаться по домам. Та удрученно качает головой, не чувствуя веселья от дозы выпитого. Разговоры тоже не действуют на Хоуп. Подпирая щеку, она смотрит прямо перед собой и заряжается спиртным, доходя до нужной кондиции. Ванесса не сдается, апеллирует фактами, что ей завтра рано вставать на работу.       — Я не уйду.       — Меня могут уволить из-за тебя!       — Не делай меня виноватой, не жалей и хвост не таскай. Я тебя не держу на привязи, иди. Поверь, так будет лучше, — пустой бокал ставится на стол. Бармен щедро заполняет его duke tulip и украшает слайсом апельсина. — У вас есть что-нибудь с, ик, — Хоуп краснеет, прикрывая рот, — простите, что-нибудь с ежевикой?       — Да, джин. Коктейль blackberry devil.       — Идеальное название. А что я до этого пила?       — Текилу.       — Ты решила напиться, чтобы какой-нибудь кретин воспользовался твоим беспомощным состоянием? — Ванесса упирается взглядом в подругу. — Тебя это спасет от депрессии?       — То, что могло бы спасти меня от депрессии, я потеряла.       — Он не первая и не последняя твоя любовь.       — Как скажешь. Тебе виднее. Несс, я не хочу разговаривать. Я хочу пить и веселиться, а ты, если до сих пор не заметила, мешаешь мне отдыхать. Твое здоровье, — Хоуп салютует бокалом и, преодолевая отвращение к вкусу, выпивает половину содержимого. Спиртное обжигает горло, но она не заедает. На пустой желудок алкоголь действует быстрее и ударяет сильнее в голову. Перед глазами всё начинает плыть, тяжесть покидает тело, образуя пустоту. Становится легко на душе. — Когда она ушла? — удивленно хлопает девушка ресницами. — У меня провалы в памяти? — Хоуп вертится на стуле. Инстинкт самосохранения с повышением градуса спиртного снижается до нуля.       Бармен занят другими посетителями и не слышит вопросов девушки.       — Проверим, что тут, — она снимает блокировку экрана, не попадая по нужным цифрам. Всплывающий вызов от матери Хоуп сбрасывает, переключая на голосовую почту.       — Где она? — роется Джулия по ящикам, по полкам, выбрасывая всё лишнее. — Куда пропала? Куда?! — в истерике кричит женщина. — Я вроде не выбрасывала. Проклятая визитка. Как с тобой связаться, Старк, когда ты нужен? Да! Хвала небесам.       На помятой прямоугольной карточке с тиснением указан личный мобильный номер Тони Старка. Подрагивающими руками она набирает спасительную комбинацию цифр.       — Я всё, пожалуй, — хлопает девушка по стойке. Бармен тут же подходит к ней для расчета.       — Никто не приглянулся? — он оглядывает танцующие пары под заводную музыку. — Или дело в ком-то? Любишь его настолько, что даже обычный танец будет считаться изменой? Он ревнивый? Поднимает на тебя руку? О таком не стоит молчать, красавица. Кстати, как тебя зовут?       — Хоуп.       — Дарующая надежду, — расплывается бармен в улыбке.       — Надежда умерла вместе со мной, — мрачно икает девушка и спрыгивает со стула. Нога подворачивается, но случайно стоящий поблизости парень успевает подхватить ее. — Чтоб я еще раз надела каблуки, — ворчит Хоуп, продираясь через толпу на выход.       Парень окликает ее, зовет потусоваться с другом. Из-за музыки слов не разобрать. Считая ее невоспитанной девицей, обязанной подарить в благодарность танец, молодой человек посылает ей вслед поток бранных выражений. Ее хватают чужие руки, тянут за собой погрузиться в эйфорию.       На улице моросит дождь. От свежего воздуха проясняются мысли. Босиком по грязному мокрому тротуару Хоуп бесцельно шатается по городу. Туфли выпадают из ослабленных рук, колени сгибаются. Она всё бредет и бредет по дороге, которая заводит ее в незнакомую часть района Квинса.       Сигналит машина. Девушка не оглядывается, притворяясь глухой к настойчивым приставаниям. Сигнал повторяется. Иномарка едет на одном уровне с ней. Стекло опускается, и слышится сводящий с ума голос:       — Садись. Заболеешь пневмонией.       — Нам нельзя оставаться наедине.       — За кого ты меня принимаешь? Похотливое животное? Я не трону тебя без твоего согласия, Хоуп.       — Какое нахер согласие? Не будет никакого согласия, Старк!       — Не в этом смысле. Блять.       Не заглушая мотор, он бросает машину на дороге и бежит за дочерью. Редкие прохожие узнают его, показывают пальцем, шушукаются, глядя за его попытками усадить пьяную девушку в иномарку. Неосведомленные об их отношениях люди могут не так воспринять ситуацию, придумать лишнего, но мужчину это не волнует.       — Я не буду кричать и называть тебя, ик, черт, насильником, — выдыхает она ему в лицо, обдавая удушающим запахом спиртного. — Ты пробовал переливать алкоголь изо рта в рот? — пьяно хихикает девушка. — Должно быть, это сексуально. Попробуем?       — Тебя бросает из крайности в крайность. Ложись, — он кладет ладонь ей на затылок, заставляя прогнуться и не удариться головой, забираясь на заднее сидение салона машины. — Отоспись, а утром мы с тобой поговорим.       Созрел спустя недели.       — Я люблю тебя, Тони.       — Закрывай глаза, — настаивает мужчина, укладывая ее спать. Хоуп обиженно надувает вульгарно накрашенные губы и роняет голову на сидение. Спустя короткий промежуток времени она вырубается…       Хоуп просыпается от ярких лучей солнца, бьющих в лицо. Со стоном она укрывается простыней с головой и причмокивает губами, ощущая сухость во рту, словно в нем работала бетономешалка. Тяжелая голова не поднимается и раскалывается. Держась за нее, девушка показывается из-за простыни.       Не все события вчерашнего дня она помнит, но в памяти отложился момент приезда отца.       — Сдружился с моей матерью?       — Временно объединились ради общей цели. Пей, — чеканит он тоном, не терпящим возражения. Охотно девушка выпивает всё до дна и вытирает остатки с губ. Помада размазывается по лицу, на тыльной стороне ладони остаются темно-кровавые разводы. — Я чудесно выгляжу? Настоящая гордость отца. Ты об этом мечтал?       — Я мечтаю не иметь с тобой родства.       — Рада, что ты перестал избегать меня. Даже мама разрешила нам видеться. Это прорыв. Поговорим как взрослые люди. Ты следуешь рекомендациям врача? Проходишь лечение? — она осматривает его, выискивая повреждения и перебинтованные ранения.       Ее протянутую руку перехватывает его рука. Так запросто Хоуп не намерена сдаться. Старки не отступают перед трудностями, они выдерживают любые испытания и выходят победителями. А ее война — борьба за любовь.       — Тебе больно?       — Смотря что ты имеешь в виду — телесные раны или душевные.       — Всё сразу.       Тони вздыхает, запуская пятерню в волосы. От этого неконтролируемого жеста девушку бросает в дрожь. Она смотрит на мужчину иным взглядом, снова открывая его для себя. Раньше сходство с ним не бросалось в глаза, не было таким очевидным.       — Я вижу тебя в отражении зеркал, — отрешенно шепчет Хоуп.       — Генетика — занимательная и не до конца изученная… — он сдержанно вздыхает и перехватывает ее вторую руку. — Остановись. Я пытаюсь простить себя за всё, что сделал с тобой. Если бы только я знал…       — Но ты не мог знать.       — Неважно. Я совратил родную дочь. Знал или нет, вины с меня это не снимает.       — Ты совестливый человек. Следовательно, безнравственностью я пошла в мать. Кем же она была? Наркоманкой? Проституткой? Ты снимал их на ночь? Придется проверить полгорода, чтобы отыскать мою мать.       — Она погибла.       — Что?       — Много лет назад. Джулия рассказала всё. Она позвонила мне, когда ты поехала в клуб.       — Я не маленькая.       — Для родителей…       — Да-да. Не продолжай, — она рывком освобождает руки и взглядом натыкается на губы Тони. — Надолго ли тебя хватит? Ты сможешь забыть обо всём? Забыть, как прикасался ко мне здесь, — ее ладонь скользит по шее, проводит по плечу, спуская невзначай лямку платья. — И здесь, — ее пальцы скрываются под подолом платья.       — Это противоестественно. Ты должна понимать, что есть черта и переходить ее нельзя.       — Любить запрещено? Какая разница кого, если чувствуешь себя счастливым? Мне не нужен никто другой. Только ты, — разжигает девушка в нем сладкими речами все потаенные запретные желания. Точно искусная дьяволица она запрокидывает голову, подставляя шею для поцелуев. С приоткрытых губ слетают тихие стоны от движения пальцев.  — Мне всё равно на родство. Мы жили отдельно, не знали друг о друге целых двадцать лет. Забудь, что мы семья.       — Прости, что испортил тебя. До встречи со мной ты была ангелом, — Тони говорит одно, а тело действует по-своему, ведясь на игру грешницы. Он прислоняется щекой к ее щеке и закрывает глаза. Они почти невесомо трутся лицами, сталкиваясь носами. Дыхания сливаются воедино, звуча как одно.       От того, что она рядом, делится своими чувствами и наполняет его душу теплом, хочется не по-мужски расплакаться. Но от счастья не плачут, оно не приносит боль, не терзает сердце.       — Я сделаю всё, о чем ты меня попросишь, — испачканные помадой губы оставляют поцелуй на уголке его рта. — Исполню любой твой каприз, любую фантазию, только не отталкивай меня, — она жадно припадает к губам Тони и встречает сопротивление. — Не будь мне отцом, будь любимым мужчиной.       — Не провоцируй меня.       — Я устала вечно чего-то ждать в жизни и во всём уступать. Довольно. Через десять минут ты дашь мне ответ, который определит нашу дальнейшую судьбу. Если ответишь «нет», между нами всё будет кончено и я больше не потревожу тебя. Если скажешь «да»… — задыхаясь от возбуждения, Хоуп вонзает ногти ему в ногу выше колена, от чего он напрягается всем телом. — Я останусь, и мы пошлем к чертям собачьим все запреты.