Во власти опасных чувств

⚠🔞Эта глава - сплошная чувственная провокация. Поэтому тем, кто сейчас на работе, может быть стоит отложить чтение до возвращения домой... .................................................................................................... - Тэмин, посмотри, какой ты красивый, - произнёс Джонхён, поглаживая нежную кожу животика малыша, - Каждый раз, когда я смотрю на тебя, прикасаюсь к твоей коже, я испытываю наслаждение. Ты такой манящий, и нежный... И ты так сладко реагируешь на мои прикосновения. Посмотри, ты видишь это? - и Джонг опустил руки на бедра Тэ, и стал их мягко поглаживать, периодически задевая его паховые складочки. - Ах, - только и мог сказать Тэмин. Его накрывало какое-то новое ощущение. Он сейчас не только чувствовал ласки, как это было раньше, но и видел, как двигаются руки Джонхёна, лаская его бедра. А еще он видел себя, и свою реакцию на эти ласки, причем двойную реакцию, ведь он смотрел сам на себя, будто в глаза своему же возбуждению. Тэ видел, как у его отражения в зеркале приоткрыты губки, как эти губки трепещут, и ловят воздух, которого не хватает, и как выгибается его тело от волнообразного удовольствия, доставляемого руками Джонхёна. А еще он видел собственную плоть, и то, как эта плоть наливается силой, становясь все больше, и даже немного подрагивает, и также видел, как поджимаются его сладкие шарики.. И этот возбужденный парень в зеркале, - был он сам, - Тэмин. Он сейчас реально видел себя таким горячим, буквально изнывающим от удовольствия, постанывающим от мягких движений рук Джонга, которые уже гладили не только бедра, но и ножки малыша, проходя неспешными, и чарующими движениями по внутренней стороне бедер, и побуждая чуть раскрыться, раздвинуть ножки, позволить рукам более свободно гладить, и ласкать. Это смущало так сильно, что Тэмин не знал, куда ему деваться, но это и возбуждало так же сильно, что невозможно было оторвать взгляд. И Тэмин смотрел, тонул в этой будоражащей картинке, заглядывал в свои собственные глаза в зеркальном отражении, и сам тонул в этой страсти, что была в глубине этих глаз... Значит вот каким его видит Джонхён. Он сам себя таким не видел никогда. И теперь, смотря на этого горячего, стонущего парня в зеркале, Тэмина вдруг затопила горячая волна, ведь он сам возбудился от своего отражения, сам себя манил продолжать это безумие страсти, и сам отвечал на эту провокацию... И Тэмин сладко застонал, видя как у его отражения тоже приоткрылись губки в этом стоне страсти.. А Джонхён мягко улыбался, видя, и понимая, что происходит с Тэ, и продолжал гладить его, продлевая чувственный жар его тела.. - Малыш, ты так возбуждаешь, посмотри, это волшебно, - ласково приговаривал Джонг, - Твое манящее тело так жаждет ласки, твоя плоть просит её... Подари себе сладкую ласку, наслади себя, и позволь мне увидеть это великолепие, - и Джонг мягко взял руку Тэмина, и коснулся ей плоти малыша, - Котенок, соверши свое сладкое наказание.. Тэмин ахнул, когда увидел все это в зеркале, его прошибла такая острая волна, что он покачнулся, будто ноги стали слабыми. Но Джонхён удержал его, обнимая, и продолжая поглаживать нежные бедра. - Начинай малыш, я жду, - более твёрдо сказал Джонхён, и Тэмин дрожащей рукой провел по своей возбужденной плоти, задохнувшись от волны мягкого удовольствия внизу живота, и снова замер. Джонг, видя нерешительность возбужденного Тэмина, мягко накрыл его руку своей, и стал плавно двигать ею, направляя руку Тэ, и начиная ласкать ею плоть малыша по всей длине. Тэмин, видя это, затрепетал еще больше, и даже прижался спиной к горячей груди Джонхёна. Он не знал, куда деваться от накатывающих волн удовольствия, которые заполняли его тело, и кружились даже в воздухе. А горящие возбуждением глаза, его собственного откровенного отражения, манили продолжать. И Тэмин отдался во власть этого возбуждения, и продолжил движение уже сам, наслаждаясь и чувственно, и визуально. А Джонхён тихонько убрал свою руку, давая возможность малышу продолжать самому эти сладкие движения, и поднимаясь мягкой лаской пальцев, вверх по его животику, и груди. - Не останавливайся котенок, - шепнул Джонг, и одной рукой стал гладить, и теребить по очереди сосочки возбужденного Тэмина, вырывая из его рта сладкие стоны, - Ласкай себя, но не убыстряй движений, - и Джонг стал уже более ощутимо сжимать розовые бусинки, и крутить их. А когда малыш в очередной раз протяжно застонал от острых волн удовольствия, раскрыв губки, Джонхён ввел два своих пальчика, указательный, и средний, в ротик Тэмина. - Начинай их посасывать, и ласкать язычком, - услышал Тэ новое указание, - И продолжай ласкать себя, и внимательно смотри в зеркало. Тэмин буквально дрожал. Это была многоплановая сладкая пытка, или всеобъемлющее удовольствие? Тэмин уже не понимал, где заканчивается наказание, и начинается удовольствие. Все его тело трепетало, импульсы наслаждения он испытывал везде. Они шли и от сосочков, которые пульсировали от атаки пальчиков Джонга, они появлялись и от его собственной руки, которой он ласкал свою плоть, а еще и от картинки в зеркале. А теперь добавилось еще ощущение откровенного смущения, когда Тэ и чувствовал, и видел пальцы Джонга, проникшие в его рот, и уже медленно двигающиеся, то погружаясь, и гладя поверхность язычка, то практически выходящие из глубин рта, и успевающие ласкать, и поглаживать трепещущие губки малыша. Это было какое-то чувственное сумасшествие, уносящее из мира реальности, в мир откровенной страсти. И самое поразительное, что Тэмин будто распался на части. Одна его часть как бы наблюдала со стороны, и сильно смущалась, видя это неприкрытое откровение. Вторая часть парня, наоборот, наслаждалась тем, что происходило в зеркале. А третья часть - ощущала все это наслаждение, и плыла на волнах удовольствия, выполняя все, что ему приказывали, и стараясь делать это очень усердно. Какой частью был реальный Тэмин - он уже не знал, просто волны наслаждения в какой-то момент перемешали все эти части, превратившись в одно сплошное удовольствие. И Тэмин одновременно и крикнул, и услышал свой крик, знаменующий наступление пика этого удовольствия. Вернее, ему показалось. что это был крик, а на самом деле, это было громкое мычание, ведь пальчики Джонхёна были введены в ротик Тэ, и не позволили звуку быть слишком громким. Правда потом Джонг убрал свои пальцы, и Тэмин смог глубоко вздохнуть поймав остаточную волну наслаждения в глубине тела. Но ротик Тэ не долго оставался свободным, ведь через мгновение он увидел в зеркале, как его собственную руку, ту, которой он ласкал себя, подносят к его губам, и услышал короткое: - Оближи всё полностью! По телу Тэ снова прошла дрожь, ведь он понимал, что на его пальчиках осталась его собственная белесая влага от испытанного экстаза, но он как завороженный стал погружать свои пальчики в рот, и облизывать их, наблюдая за собой в зеркальном отражении. Это было так откровенно, и даже чуть развратно, но Тэмин, подумав об этом только на секунду, забыл про все мысли, когда услышал мягкий голос Джонхёна: - Тэмин, первую часть наказания, ты выполнил хорошо. Я доволен. Теперь начинаем вторую часть, приготовься. Тэ не знал, к чему ему готовиться, и просто замер с широко раскрытыми глазами, ловя взгляд Джонга в зеркале, и даже забыв убрать пальчик изо рта. А Джонг чуть не застонал от увиденной откровенной, и сладкой картинки. Распаленный,обнаженный Тэмин, только что испытавший наслаждение, и посасывающий свои пальчики, да еще и с удивленными глазками, выглядел одновременно и сексуально, и мило, и провокационно. Даже захотелось его прямо сейчас опустить на колени перед этим зеркалом, и сразу войти в его сладкую глубину, чтобы к этим раскрытым в удивлении глазкам, прибавился и раскрытый ротик, кричащий от удовольствия. И чтобы малыш выгибался, как котенок, когда будет ощущать движение плоти внутри себя, и стонал, и просил не останавливаться... Джонг даже помотал головой, отгоняя эти мысли. Еще рано, надо было подождать, подготовить Тэмина. Надо все делать постепенно, чтобы не испугать, ведь Тэ действительно раскрывается с каждым таким сладким уроком, и становится все более, и более притягательным, и чувственным. Вот поэтому надо продолжать усиливать эту чувственность, чтобы потом наслаждаться бесконечно. "Держи себя в руках", - мысленно сказал себе Джонхён, - "И продолжай то, что задумал, ведь это и тебе принесет удовольствие". Да, обязательно нужно продолжать, тем более, что сам Джонхён тоже был возбужден, да и Тэмину нужно было продвигаться дальше в своем чувственном познании. И даже если он уже что-то умел, то это не значило, что нельзя сделать умение еще более чувственным, и совершенным. - Тэмин, сейчас плавно опустись на колени, продолжая смотреть в зеркало. И заведи руки за спину, сцепив их в замок. И пока я не разрешу, не расцепляй их, - произнёс Джонхён. Тэмин снова стал немного трепетать от предвкушения неизвестного, нового наказания. В его теле еще ощущались отголоски пережитого наслаждения, и даже плоть его еще не до конца опала, а голова еще немножко кружилась от сладкой эйфории. Но наказание есть наказание, и нужно все выполнять. Тэмин немного покачнулся, опускаясь на колени перед зеркалом, и Джонхён поддержал его, чтобы малыш не упал. Когда он выполнил указание, и сцепил ручки сзади в замочек, Джонг сказал: - Малыш, открой ротик, высуни язычок вперед, как можно сильнее, и замри. Тэмин покрылся румянцем. Казалось бы, чему уже смущаться, он и так полностью обнаженный, стоит на коленях, видит всего себя в зеркале, и теперь должен открыть ротик и высунуть язычок. Что в этом такого, если вспомнить, что некоторое время назад, он сам себя ласкал, доведя эту ласку до сладкого окончания.. Но почему то Тэмин снова смутился. И особенно странным было то, что Джонхён чуть отошел от Тэ, и парень его в зеркале сейчас не видел. - Выполняй то что сказано! - услышал он , и выдохнув, открыл широко рот, и высунул язычок, как и приказал Джонг. А через секунду, услышал, - Закрой глаза. Тэмин шумно задышал. Было немного неудобно видеть себя с высунутым языком, да и дышать ровно было тоже не удобно, Но он не смел противоречить, и закрыл глаза. Через пару мгновений, вдруг появилось странное ощущение, что его язык чем-то гладят. - Котенок, а теперь открой глазки, - прозвучало указание, и Тэмин приоткрыл глаза, и тут же раскрыл их от неожиданности. Он же стоял на коленях перед зеркалом, и увиденная картинка действительно вызвала удивление, и одновременно с этим неожиданное, новое возбуждение. Джонг стоял в полный рост рядом с Тэмином, и был обнажен. Но стоял он боком, поэтому Тэмин полностью видел себя в зеркале. А внезапное возбуждение проявилось от того, что Джонг гладил язычок Тэмина своей бархатной головкой, поддерживая рукой возбужденную плоть. Тэмин уже не раз ласкал Джонхёна своими сладкими губками, и язычком, и это очень нравилось Тэмину, причем понравилось с самого первого раза. Поэтому вроде удивляться было нечему. Но Тэмин, лаская так любимого, никогда не видел себя со стороны. А сейчас он видел, как головка медленно прокатывается по язычку, то в одну, то в другую сторону, и это сильно возбуждало, и смущало одновременно. И Тэ не сдержал тихий стон. - Котенок, ты получил удовольствие, а сейчас я хочу, чтобы ты доставил его и мне, - как в тумане услышал он голос Джонга, завороженно наблюдая за движениями головки на язычке, и получая необычные ощущения, - Приласкай мою плоть своими губками, и язычком, но не вводи глубоко, и не поворачивай голову, чтобы ты сам мог всё видеть. И руки пока не разжимай. Тэмина вдруг стали накрывать все новые и новые волны теплого возбуждения. И он даже увидел в зеркале, что его собственная плоть снова набухает. Но также он видел горячую плоть Джонхёна, которую он будет сейчас ласкать, Тэ сделал первое движение, лизнув язычком головку, и задохнулся от спазма возбуждения, увидев это движение в зеркале. Это очень сильно возбуждало своей откровенностью, картинка просто завораживала. И Тэмин сам не понял, как поддался этой магии, и движения губ, и язычка стали непрерывными, а тихие стоны сопровождали это непрерывное удовольствие. И эти стоны срывались не только с губ Тэмина, но и Джонг начал стонать, не в силах сдерживать себя. Он смотрел то на Тэмина, то бросал взгляд в зеркало, и везде видел сладкое страстное действие, и сладкого, откровенного Тэмина, который наслаждал его плоть горячими ласками, и уже наслаждался и сам, не отрывая взгляда от своего отражения в зеркале. Джонхён понял, что настало время сделать картинку еще более страстно-откровенной, да и просто чувствовал, что наслаждение уже подступает к нему горячими волнами. Джонг чуть сдвинулся, встав по диагонали, и ввел головку в рот Тэ. - Малыш, ласкай глубоко, и не останавливайся до самого конца.. Тэмин был в сильном возбуждении, поэтому покорно раскрыл ротик шире, пропуская плоть глубже, а потом заскользил по ней, обхватывая припухшими губами. Он видел себя в зеркале, видел, как его губки ласкают ствол Джонхёна, видел свой язычок, порхающий по головке его плоти, когда она почти выходила из глубин рта, и просто улетал от какого-то странного удовольствия. Он испытывал буквальное наслаждение от того, что видел. Конечно, ему одновременно было и немного стыдно, поэтому яркая краска смущения заливала его щечки. Но смущение все же перекрывалось удовольствием, поэтому даже краснея, Тэмин продолжал ласкать Джонга, даже несколько раз взглянув на него через отражение в зеркале. Тэмин видел, как Джонхёну хорошо, и это осознание накрывало его дополнительной горячей волной. Он понимал, что Джонг получает удовольствие именно от его ласк, его движений, его усердия, и хотел быть еще усерднее, еще лучше для своего Джонхёна, который стал для него и другом, и спасением, и учителем, и господином, и любимым... Все эти роли смешались в одном человеке, и Тэмин был готов на все, чтобы этот человек, его любимый Джонг, испытывал все новое, и новое наслаждение. Поэтому Тэмин уже сам убыстрил темп, лаская еще усерднее, и предвкушая, как сладко будет стонать его любимый, отдавая ему влагу наслаждения. А Джонхён, чувствуя приближение экстаза, придержал голову Тэмина, и вывел головку из его рта, начиная водить ею по губкам малыша. И через несколько мгновений, припухшие губи Тэмина окрасились в прозрачно-белый цвет сладкого наслаждения Джонхёна. И эта картинка привела и самого Тэмина к экстазу, и он, даже не прикасаясь к себе, ведь такого указания не было, излился во второй раз, сладко постанывая, и в упоении облизывая свои, уже увлажнённые губки...