Bright bomb in the pale world.

- Ну как хочешь. - похлопав меня по плечу, Джерард развернулся и пошел к себе домой. Вытащив одну руку из кармана и сделав еще несколько шагов, он развернулся снова ко мне, идя теперь задом на перед, широко улыбнулся и помахал рукой. - До завтра, слабак! Очень смешно. Зачем он вообще зовет меня с собой? Господи, я так давно не ходил ни в какие общественные места, не считая школы, конечно. А еще завтра сеанс у психолога, который теперь Джерард. То есть, сеанс у Джерарда, который теперь психолог. В общем, разницы нет. Мне придется говорить ему все что я думаю. Черт, как же я не люблю делиться своими мыслями с кем то чужим. Хотя Джерард не совсем чужой. Сколько мы уже знакомы? Два дня? Три? Или даже четыре. Все равно слишком мало. За такое время не возможно подружиться. Если, конечно, иметь в виду настоящую дружбу, а не то, что происходит, например, между моими глупыми одноклассниками. Говорить друг другу "Привет" и "Пока", при этом улыбаясь и шутя - нихрена не дружба. Черт возьми, как же сильно многие подростки ошибаются, думая что у них есть друзья. Нет у них никого. Это обман. Я услышал где то недалеко громкий хлопок и последующий за ним смех нескольких человек. Что то я задумался. Хм, и давно я тут стою? Я зашел на участок и закрыл калитку. Сколько сейчас времени? Уже темнеет. Осенью рано темнеет. Сейчас наверное часов пять или шесть. Я поднялся на пыльное крыльцо, которое не подметали уже целую вечность, и, облокотившись на красные лакированные перила, оглядел улицу. Захотелось чем то занять себя. Можно было бы как обычно посидеть в интернете, но деньги на нем закончились, кажется, еще вчера. Помню, как прошлые пару месяцев я копил, что бы заплатить за интернет. Не очень то легко мне это далось. Оторвав взгляд от дома напротив, я пошарил в карманах, проверяя, есть ли там хоть что нибудь. Ничего. Идти в дом почему то не было никакого желания. Я сел на скрипучий дощатый пол крыльца, просунув ноги в проемы заборчика, ограждающего это небольшое пространство перед дверью, и плавно переходящего в перила. Не понимаю, почему так тихо. Еще только пять вечера. Ну, или шесть. На дорогах ни одной машины. Людей нет. Может быть я сплю? Ну, знаете, иногда, мне снятся сны, где я совсем один. Хожу по городу и никого нет. Во всем мире нет ни одного человека. Только один я. Мне нравятся такие сны. Люди чем то раздражают меня. Я еще не придумал причину. И не собираюсь. Не собираюсь доказывать что то самому себе. Я откинулся назад и лег на грязный пол, болтая ногами, свисающими с крыльца. Одежда потом пыльная будет. Ну и плевать. Я не какая то девчонка, заботящаяся о своем внешнем виде, как о собственной жизни. А, хотя, это и есть забота о своей жизни. Черт побери, какие же девчонки эгоистки. Им так важно мнение окружающих. Они ярко красятся, вульгарно одеваются, используют дорогие духи, мило улыбаются и всякое такое, только что бы привлечь чужое внимание. Мне всегда нравились такие. В физическом плане. Да. Ими легко пользоваться. Их не надо добиваться. Они как шлюхи. Притворяются порядочными девушками, мечтают о настоящей любви, а потом лезут целоваться на первом же свидании. Ими пользуются многие парни, потому что таких девушек не жалко. И мне их не жалко. Мне никого не жалко. То есть, я не жалею никого морально. Ну знаете, есть еще такая жалость, которая ощущается физически. От нее хочется плакать. От нее что то колет в сердце. Например, когда ты видишь ребенка-инвалида. Ему может быть всего пять или восемь лет, а он уже обречен на страдания. Просыпается настоящее сочувствие. Ты искренне сочувствуешь ему в душе, но не говоришь ему этого. Что бы не обидеть еще сильней, чем уже обидела его жизнь. Не стоит лишний раз напоминать человеку, то что он слаб и жалок. Сначала ему больно, от жалости к себе, а потом ему завидно, ведь человек, который жалеет его - здоров и цел, а этот ребенок - калека. Я не могу знать точно, но это мое предположение. Я ничего не знаю, я только предполагаю. Так вот, возьмем другой пример, берем тоже ребенка, но здорового. Допустим, он потерялся в другом городе. Он один и он растерян. Он обращается за помощью к прохожим, на что они говорят ему - "Мне так жаль, но я ничем не могу тебе помочь." Они думают - "Ну надо же! Такой малыш и совсем один, ему наверное так страшно и одиноко. Слава Богу, что это произошло не с моим сыном." Вот. Вот, черт возьми, ваше гребаное сожаление. Оно построено на эгоизме. Вам не жаль ребенка, вы просто радуетесь что с вами все хорошо. Разумеется, вы можете потом долго думать об этом потерявшемся ребенке, но все ваши мысли сводятся к тому, что вы благодарите небеса, за то что они не обрушили на вас это горе, что свалилось на того ребенка. Вы не прошли мимо него. Вы сказали ему, что ни чем не можете помочь. Вы разочаровали его, лишили надежды. Вы напомнили ему о том, что он должен стоять сам за себя, а не искать помощи у других. Иными словами, вы послали его нахер. Вы могли бы сказать - "Все отлично, чувак! Ты свободен, иди наслаждайся этим." Вряд ли он бы что то понял, но по крайней мере, ему не было бы больно. Снова громкий хлопок и воодушевленный крик толпы. Я встрепенулся и резко сел, ударившись о заборчик впереди меня. - Черт! Потирая нос, я поднялся и попытался отряхнул пыль, которая все равно не отряхнулась, с джинсов и футболки. Уже стемнело. И похолодало. Аж мурашки по коже. А я без куртки. Съежившись и обняв сам себя руками, я стоял и смотрел на темно-синее небо. Это что, фейерверк? На небе виднелась серая полоска дыма, похожая на ту, которую оставляет самолет при полете, но это была вертикальная и ближе к верху она растворялась, сливаясь с темнотой ночного неба. Минуты две я стоял, завороженно наблюдая, как эта серая полоска дыма рассеивается. Я ждал пока запустят еще одну петарду. Это ведь красиво. Я люблю салюты. Они невероятно красивые. Вот послышался тихий свист, в небо очень быстро поднялась тонкая линия, со светящимся огоньком на конце. Огонек погас на несколько секунд, а затем послышался хлопок. И сотня, а может быть даже тысяча ярких искорок рассыпалась по небу, рисуя большой желтый "цветок". До чего же невероятное зрелище. Я слышал радостные вопли людей, но не видел их. Они где то на площади. Какой сегодня день? Что они празднуют? Я быстро зашел в дом, чтобы забрать куртку. Мне хотелось пойти туда, где праздник. Я сейчас противоречу самому себе, но черт возьми, как же сильно я люблю салюты! Это, наверное, самое прекрасное что только мог создать человек. Не включая свет, я нащупал ветровку на вешалке возле двери и выбежал на улицу. Ночной воздух. О боже, как же я люблю ночь. За темное небо, за пустые улицы, за тишину, и за этот ночной аромат. Еще несколько сотен метров. Впереди уже видно ликующую кучу народа, столпившуюся вокруг чего то. Мне было не видно что там. Я прошел мимо патрульных машин, стоящих поперек дороги, и не позволяющих здесь проезжать. Снова свист, потом хлопок, и множество света, искр, красоты... Я стоял, задрав голову и завороженно вглядывался в каждую блестку падающую с неба и исчезающую там же наверху. Я почти не замечал шума. Голоса людей, смех, восторженные крики, свист. Я не собирался идти туда в толпу. Это не мое дело. Мне просто не интересно. Хотя, может только чуть чуть. Нет, все таки мне не интересно. Я пришел только что бы полюбоваться фейерверком. Я сел на лавочку, стоящую поблизости. Вообще, тут повсюду лавки. Широкая площадь, круглый фонтан посередине и лавочки вокруг всей площади. Кстати, их раньше тут не было. Наверное, завтра будет какое то важное мероприятие, раз здесь все так обустроили. В прочем, не важно. Я закинул ногу на ногу и стал смотреть в толпу людей, копошащихся возле фонтана. Откуда пускают огни? Где пушки или пистолеты? Ну не в самом фонтане же... Хотя... Я опустил обе ноги на землю и приподнялся на месте, пытаясь разглядеть что происходит в фонтане. Все таки любопытство одолело мою нерешительность и я, поднявшись с места, направился к толпе. Легко пробравшись сквозь нее, я очутился возле самой воды, которая по ночам красиво подсвечивалась голубым светом. Даа. Красиво. Я улыбнулся и поднял глаза на людей в фонтане. Это из-за них тут такое веселье. Посреди фонтана, прямо в воде, стоял большой деревянный ящик, на котором располагались колонки и несколько человек. Снаружи этой толпы, из-за криков и смеха мне было не слышно что тут играет музыка. Причем довольно громко. Среди людей на этом ящике я заметил Джерарда. Он был полностью мокрый. Ну да. Он же в фонтане. - А тепееерь! - Джерард встал на край ящика и открыл бутылку с пивом, бросив крышечку куда то назад. - Выпьем за моего лучшего другааа! - Он взмахнул рукой, поднимая бутылку вверх и покачнувшись, поворачивается что бы обнять какого то парня. Все разом завизжали и подняли руки вверх. Прям как на концерте какой то рок-группы. Я не отрываясь смотрел на Джерарда, на его мокрые красные волосы, на его промокшую одежду, на его счастливо улыбающееся лицо. Так вот он какой на самом деле. - А тепеееерь! - Джерард повернулся к кому то сзади и помахал рукой, жестом показывая что надо убавить громкость музыки. Стало тише. Толпа тоже, кажется, притихла. - Тепееерь, - Джерард снова подошел к краю ящика и поднял руки вверх, от чего многие повторили за ним и вот уже все толпа, кроме меня, стояла с поднятым руками. - Все в фонтан, блять! С этим криком Джерард плюхнулся в воду, забрызгав стоящих близко. Через мгновение все закричали и толкая друг друга, полезли в фонтан. Музыка заиграла громче. Где то слева раздался выстрел и в небо взлетели две петарды, разрываясь и превращаясь в большие красные цветы из миллиона искорок. Честно признаться, я был немного шокирован всем происходящим. Кто то толкнул меня и я, пошатнувшись, упал на какую то девушку стоящую сзади. Пытаясь перекричать всеобщий шум, я извинился и поспешил уйти оттуда. *** Если раньше, стоя на площади, я не слышал музыку играющую у фонтана, то теперь она доносилась до самого моего дома, проникала в комнату, даже сквозь закрытое окно и напоминала мне о том, что Джерард сейчас веселится, а я лежу в кровати и не могу уснуть. Я бы мог остаться там. Выпить. Искупаться в фонтане... С Джерардом... Господи, там же был Джи! Он тут совсем недавно, а уже вытворяет такое. Я совсем другой. Мы никогда не подружимся. Как же обидно. Мне так нравилось с ним общаться. Он такой хороший. Ну, мне казалось, что он хороший. Черт. Я вздохнул и сел в кровати. Хочется есть. Где мать, я не знаю. Она вообще появлялась дома последние пару дней? Нет? А, к черту ее. - Шлюха. - процедил я сквозь зубы и снова лег, кутаясь в одеяло. Спать, спать, спать, надо спать.