Только не на кровати!

Это был мой последний день на солнце. Если за сегодня не найду свежую кровь, придется двигаться только по ночам. Ничего особенно страшного в этом нет, но ночью будет куда сложнее найти людей. Как вот только я им объясню, зачем мне надо их кусать? Даже через тихое урчание мотора я расслышал весьма отдаленный женский вскрик. Наверное, в паре домов. Ой, ну надо оно мне, а? Ладно, надо, нельзя же быть сукой совсем. Замкнув машину, я поторопился на звук. Электричество отключилось ещё три дня назад, так что домофон не был мне помехой. Крики уже прекратились, но на лестнице я чудесно слышал звуки борьбы и на третьем этаже смог разобрать всхлипы. Господи, лишь бы меня за доброе дело не убили... Распахнув нужную дверь, я увидел ровно то, что ожидал — девчонку на полу в разодранной футболке и в пылу яростной битвы за положение штанов на теле. Весьма здоровый мужик зажимал ей рот и тоже участвовал в штановой битве со вполне ясными намерениями. Ну что за дикость, в конце концов, та хуйня случилась неделю назад, уже успел изголодаться, что ли? Грязное животное, мерзость какая. Поморщившись, я сделал пару быстрых шагов для набора инерции и размашисто пнул его по башке. В ноге что-то хрустнуло, но это лучше, чем рукопашка с неизвестным противником при моих-то навыках. Что вполне ожидаемо, негодяй вырубился, но это вряд ли надолго, так что я схватил девчонку за ворот и вытащил из-под его туши. — Думаю, он скоро очнётся, так что собирай монатки побыстрее, — посоветовал я. Она посмотрела на меня стеклянным бездушным взглядом и послушно направилась в комнату. Открыла шкаф, достала сумку, начала беспорядочно запихивать вещи. Ладно, если что, забежим в какой-нибудь магазин, но лучше бы свалить от этого неадеквата подальше. Оглядев комнату, я хмыкнул — задротка. Большой графический планшет, удобное кресло, стопки книг и блокнотов, здоровая коробка с карандашами и маркерами. Теперь понятно, почему выжила. Пока она там копошилась с одеждой, я нашел рюкзак и сунул в него несколько блокнотов, упаковку графитных карандашей и первую попавшуюся книжку по анатомии. Будет, чем заняться хоть, а то вряд ли она в ближайшее время будет куда-то выходить. Варианта два. Первый — идеальный. Второй тоже неплох. Либо я оставляю ее при себе, получаю регулярный секс и кровь, но при этом оседаю неподалеку и защищаю ее от натестостероненных уебков. Для этого варианта лучше бы парень подошёл, конечно, ну да ладно. Либо нахожу ей местечко где-то тут, помогаю запастись едой и сваливаю дальше по своим делам. Хотя ну их, эти дела, нахуй надо, одного раза хватило. Посмотрим, что она решит, короче, заставлять не буду. И посмотрю ещё на ее характер, истеричек мне не надо даже даром. В прихожей застонал просыпающийся мудак, так что я ухватил девчонку за локоть и потянул на выход. Она не сопротивлялась нисколько, только иногда спотыкалась. Усадив ее в машину, я не поленился плотно пристегнуть нежданную находку, а то кто знает, вдруг решит выпрыгнуть на ходу. Сумку и рюкзак я кинул на заднее сиденье, чтобы не тратить время и не смешивать со своим барахлом в багажнике. Только два квартала спустя она пошевелилась — закрыла лицо руками и практически вдвое сложилась. Потом выпрямилась, как-то остервенело вытирая слезы и рвано всхлипывая. Я потянулся к бардачку, достал салфетки и бросил ей на колени, чтобы упростить процесс. — Спасибо, — дрожаще выдохнула девушка, промокая глаза. Это за салфетки или за спасение? Ладно, буду считать, что за все сразу. — Не за что, — я постарался доброжелательно улыбнуться и не светануть клыками при этом, протянул ладонь, — Костя. — Женя, — бледно улыбнувшись, она довольно крепко пожала мне руку и устало откинулась на спинку, — куда ты меня везёшь? — Ну, пока что с собой, — я поскреб двухдневную щетину, — еду посмотреть, как там моя родня, но до них ещё пара тысяч километров, могу по пути высадить, если хочешь. Конечно, ага, захочет она остаться одна после такого. Но, кажется, вполне здравое создание, никаких лишних соплей и истерик. Осмотрела меня задумчиво, оценивающе так, видимо, прикинула, готова ли остаться со мной, нравлюсь ли я ей и не кинусь ли насиловать. Что поделать, в подобном пиздецком обществе бабам даже толпой придется туго без защиты мужика, пусть меня феминистки хоть на части разорвут. — Я пока не знаю, — Женя устало потерла лоб кончиками пальцев, — можно пока с тобой? — Конечно, можно, — я постарался не особо афишировать свою радость. В первую очередь, она меня сейчас интересует как источник крови, а потом уже как симпатичная невысокая девчуля с красивыми глазами и аппетитной попкой, — если пройдешь тест на логику. — О как, — фыркнула она, скрестив руки на груди, — ну давай. Быстро отошла, это хорошо. Хотя там особо ничего и не успело случиться. — Вопрос первый, — я искоса глянул на нее, — нахрена ты открыла ему дверь? — Я и не открывала, — поджав губы, Женя отвернулась, — в районе никого не было, так что я не проверяла, когда выходила за едой. Ладно, нормально. Если бы ответом было, что она купилась на жалостливую историю, я бы ещё подумал. Если бы впустила просто потому что это ещё один выживший, высадил бы моментально. — Вопрос второй, — я поерзал, устраиваясь удобнее. Надо всё-таки брать другую машину, пиздец сиденья неудобные, — как думаешь, что произошло со всеми? Она ненадолго задумалась. Я и сам не особо понимал, но мысли уже были. Посмотрим, что девчонка надумала за неделю. — Н-ну... Исчезли все, кто спал ночью, по идее, — она покусала губы, — я нашла несколько человек в инете, пока свет ещё был, они все сказали, что не спали. Но я спала, например. Отлично, не паниковала, а гуглила причины. Хотя, может, и паниковала. — Исчезли все, кто спали на кровати, — дополнил я, — кто на следующую ночь лег спать на кровать, тоже исчезли. И на диванах тоже. Я, например, спал в машине тогда, и ничего, жив-здоров. — Ну да, я за столом спала, — задумчиво кусая губы, Женя почесала висок, — судя по всему, на то полушарие тоже распространяется, там много паники было. — Да, я тоже видел, — кивнув, я решил все же немного разрядить тоскливую атмосферу, — вопрос третий. Если надо будет прятаться от толпы насильников, а по тебе будет ползти паук, ты закричишь? — Если по мне будет ползти что-то членистоногое, я умру на месте беззвучно, — усмехнулась Женя, проводя ладонью по лицу, — никакой логики в твоём вопросе. — В твоём ответе тоже, — я панибратски похлопал ее по руке, — прорвёмся, героиня. Музычку? — А давай, — она отстегнулась, подвинула сиденье вперёд и сползла пониже, упёрлась голенями в бардачок и довольно зажмурилась. Изумлённо оглядывая сей нахальный эмбрион, я только покачал головой и ткнул в кнопку включения магнитофона. Музыку я всю скинул на флешку со своего ноута, пока он ещё дышал, так что за отсутствие признаков жизни на радио можно было не переживать. Кажется, за психологическое состояние этой малолетней заразы тоже можно не переживать, у нее все заебок. На обед я остановился у магазинчика на окраине. Конечно, у меня в багажнике полно консервированной хавки, но лучше бы оставить ее на запас. А заодно и пополнить резерв, а то мало ли. — Пойдешь со мной? — предложил я, выключая все в машине, чтобы поберечь бензин и аккумулятор. — Ага, пойду, — она хотела быстро принять нормальное положение, но места для ног не хватило, и я в голос заржал, наблюдая за ее барахтаниями, — ну чего ржешь, помоги! — пропыхтела Женя, явно застрявшая. Я наклонился, нащупал рычаг и отодвинул ее сиденье максимально назад. При этом едва не ткнулся носом ей в бедро, и запах горячей молодой крови в ее чудных маленьких венках ударил в голову, как смешанное с водкой шампанское. — Тебя стоит взять с собой только ради веселья, — сообщил я, поспешно вылезая на воздух. Такими темпами загрызу ее к чертям. Надо, очень надо сообщить ей, что я вампир и хочу всего-то грамм сто. Ну сто пятьдесят, ладно. Магазин для своих размеров оказался неплохо укомплектован. Правда, ни одна из этикеток на консервах не была мне знакома, а знаю я их очень мало, но это не проблема. Я сходил в машину за спиртовкой и ножом, поставил греться самую дорогую тушёнку, открыл две разные кукурузы, два горошка, два паштета. Сейчас попробую все и возьму самые вкусные. Заодно надыбал две пустые коробки и в одну накидал шоколадок, батончиков, чипсов, пару пачек семечек. Надо уже бросать их грызть, но хочется же! Кого в мире после конца света будут интересовать щербины на моих передних зубах? Пока бродил, наткнулся на мыльный отдел. Особого разнообразия, конечно, нет, но зубную щётку и пасту для своей обузы я взял. Она изучала журналы, стоя спиной ко мне, так что я с ухмылкой кинул в нее большой упаковкой прокладок. — Дурак, блин! — прикрикнула Женя, конфисковала приготовленную под консервы коробку и сложила в нее пачку, журнал с кроссвордами, карту дорог. Умно, умно, не совсем неприспособленная. — У тебя тушёнка уже кипит, кстати. Чертыхнувшись, я поспешил спасать обед, заодно кинул остальное в ее коробку. — Ты будешь? — выложив немного говядины в тарелку, я уселся прямо на стойку. — Не люблю жирное мясо, — поморщилась Женя, намазала паштет на хлебец и сцапала банку кукурузы. Ишь, никакого стеснения. Может, и хорошо. Молодец девчонка. Пробивная и спокойная, мне нравится. Наверное, такой можно и в лоб сказать правду. — Кстати, о еде, — я положил в рот ещё кусочек мяса, тщательно прожевал, — мне нужна кровь. — Э? — немногословно отреагировала она. — Я вампир, — пояснил я, намазывая толстый слой паштета на хлебец и очень стараясь его не сломать, — чтобы выходить на солнце, мне нужно примерно раз в неделю выпивать около ста грамм свежей крови. — Правда? — с любопытством наклонившись ближе, девушка заглянула мне в глаза. — Правда вампир? Ох уж эти блядские фильмы! Пиздец, никакого почтения к вершине пищевой пирамиды! — Правда, — я прошёлся языком по зубам, чтобы точно не было кусочков мяса, и широко улыбнулся, показывая клыки, — мне сорок лет, кстати. Я знаю, что выгляжу ну на двадцать пять максимум, так что ей этот факт должен понравиться. — А ты машину поднять можешь? — так, это уже что-то нездоровое... — А в летучую мышь, наверное, не превращаешься? — Как быстро ты мне поверила, — вздохнул я, закатив глаза, — нет, не могу, и нет, не превращаюсь, — она открыла рот для очередного вопроса, так что я поднял руку, — сейчас поедим, ты дашь мне кровь, а потом в машине будешь спрашивать, уговор? — Уговор, — несколько разочарованно кивнула Женя, взялась за ложку. Ну хоть поем спокойно. Рано сказал, наверное. А вот этот паштет очень даже, кстати, вкусный. Надо его и взять банок десять. А может и не брать. Я тут жадничаю, хотя жратвы по пути должно быть просто немерено. Место в багажнике уже кончается, да и с грузом расход увеличится. Кстати, о поездке. Второй водитель был бы неплохим дополнением, а то устаю целый день на дорогу пялиться. — Ты умеешь водить? — поинтересовался я, избавившись от первого бутерброда. — Не-а, — ответила Женя, слизывая с пальцев паштет, — но там разве очень сложно? Ну да, лишь бы тронулась, а дальше по прямой проще некуда, дороги пустые совершенно. Так хоть на час-другой будет мне передышка. Капец она, конечно, хладнокровная, все ещё не могу привыкнуть. Бабу пытались изнасиловать, она немного поступорила, поревела минутку, а потом спокойно поехала хер знает куда с другим мужиком, так ещё и вампиром. Может, это мне надо бояться, а? — Нет, все просто, — бросив невкусную и жёсткую тушёнку, я сделал ещё один жирный бутер и пошел за третьей коробкой, — будешь меня немного подменять, а то тяжело целый день ехать. — Оке, — спокойно ответила она, тоже встала, взяла свою коробку и пошла искать ништяки. Наверное, все же неплохой компаньон получится. Спокойная, почти флегматичная, симпатичная. Даже если бревно — плевать, лишь бы с кровью все было в порядке. Но признаков железодефицита не вижу, она вполне себе пышет здоровьем, кожа яркого цвета. Собрав все нужное, я отнес коробки в машину, причем коробку с шоколадками пришлось поставить на заднее сиденье, потому что место в багажнике всё-таки кончилось. — О, это мой рюкзак? — не дожидаясь ответа, девушка полезла рыться в нем. — Я решил, что тебе захочется порисовать, а магазины такие не очень часто попадаются, — я пожал плечами, доставая свой несессер. — Блин, спасибо! — в порыве счастья она обняла свои блокноты, а я уж надеялся, что перепадёт и мне. — Ты прелесть, Кость! — Я польщён, — со смехом откликнулся я, присаживаясь на корточки у входа в магазин и раскладывая на ступеньке трехсекционную сумку. Глотнув воды из бутылки и смочив щётку, я выдавил на нее немного пасты. — А что ты делаешь? — Женя наклонилась надо мной, очень удачно заслонив солнце, которое я терпеть не могу. — Запускаю спутник на орбиту, — фыркнул я, сунул щётку в рот. У нее на лице было буквально написано, что ей страшно интересно, за каким хером я в середине дня чищу зубы, так что пришлось прерваться, — если хочешь, чтобы у тебя в крови был паштет, то могу сразу укусить. Хотя я обычно стараюсь после каждого приема пищи тщательно ухаживать за зубами, они у меня одни и очень важны для питания. — Не буду мешать, — усмехнулась она, потрепала меня по волосам и вышла из поля зрения, — блять, ты не мог сказать, что у меня футболка порвана?! Я только закрыл глаза, прикидываясь элементом ландшафта. Кто ж в здравом уме скажет, если можно смотреть на аккуратную небольшую грудь в черном плотном лифчике? Прополоскав рот и собрав назад несессер, я нашел в боковом кармашке спиртовую салфетку и встал. Надо будет ещё в аптеку заскочить, а то средств дезинфекции очень и очень мало. Женя явно занервничала, сглотнула, но все же провела ладонью по шее, убирая непослушные волоски, и наклонила голову к плечу. Я только вздохнул, взял ее за плечи, усадил на ступеньку и распечатал салфетку. — Никогда не предлагай вампиру шею, — присев на корточки, я без резких движений протер ее левое запястье, — за шею кусают только рабов, которые живут при клане и только и делают, что производят кровь для хозяев. — Так вы ещё и кланами живёте? — восхищённо пробормотала Женя, и ее пыл не охладил даже мой укоризненный взгляд. — Ты ещё и не ту сторону предложила, — добавил я, сглатывая вязкую голодную слюну. Широко и влажно лизнув кожу, я составил для себя карту сплетений сосудов и сухожилий, чтобы ненароком не повредить ничего. Думаю, будет хреновой благодарностью за кровь оставить ее с неработающими пальцами. При введении клыков девушка дернулась, ойкнула, но я был готов и держал крепко. А дальше от меня требовалось только слизывать вкусную, густую и ароматную кровь, не упустив ни одной драгоценной капли. — Охренеть, — выдохнула она, отдергивая руку, как только я отпустил и отстранился. — Знаешь, где поблизости аптека? — облизнувшись, я встал и буквально ощутил, как приятное тепло насыщения разливается по телу, хотя это, конечно, психологическое, потому что крови нужно время перевариться, как и любой еде. — Надо заклеить, чтобы ничего не попало в ранку. — Я тут видела аптечку, — Женя нетвердо встала, другой рукой прижимая пострадавшую к груди. — Подвигай пальцами, — посоветовал я, — из-за оттока крови может быть небольшое онемение, но быстро пройдет. Она что-то промычала, обессиленно плюхнулась на сиденье машины и закрыла глаза. Я постарался как можно быстрее найти аптечку под прилавком, чтобы не упустить, если она потеряет сознание. Наверное, просто перепугалась, вот и все. Выпил-то я всего-ничего, даже клыки не полностью втянулись. Всю коробку я решил забрать с собой. Добротная такая, пластиковая, полно перевязочного материала, перекись, йод, таблетки от диареи, от головы, корвалол даже есть. Все может пригодиться. Женя сидела с бутылкой колы в руках и выглядела уже более живой. — А ты в гробу спишь? — разумеется, меня встретили вопросом. Я покачал головой, распечатывая средних размеров телесный пластырь и аккуратно наклеивая его на одну ранку. — А можешь кого-нибудь в вампира превратить? — Вампиром можно только родиться, — заклеив вторую, я выпрямился, — будешь пробовать вести или потом? — Да давай, я уже норм, — вполне бодро вскочив, Женя бросила бутылку на сиденье и обошла машину, — а ты сколько можешь прожить? — Ну лет сто пятьдесят, это максимум, — вздохнув, я сел на место пассажира и пристегнулся. Я не пристегиваюсь, когда сам за рулём, но тут прямо ситуация требует, — обычно не больше ста живут. Я вот точно даже неделю не проживу, если буду так часто закатывать глаза, потому что они у меня вывалятся нахрен. Ну как можно было споткнуться о порожек, садясь в машину, и въебаться бровью в стойку? — У-у, блять... — простонала девушка, держась за ударенное место обеими руками. Ну да, в районе глаз всегда все очень болезненно. Ну что за растыка... — Дай гляну, — она послушно и доверчиво подставила мне моську. Покраснение небольшое, но не думаю, что будет синяк. Но милая какая, глаза прикрыла, губу прикусила, ресницы влажные — прелесть, а не девочка. Обхватив ее лицо ладонями, я нежно чмокнул ее в бровь и так же платонически коснулся губ, — жить будешь. Отвернувшись к окну, я накрыл губы пальцами, с удовольствием растягивая и запоминая текстуру и мягкость ее бледных, но четко очерченных тонких губ. Шершавые немного, как обветренные, и теплые очень. — Это потому что тебе нужна тёлка? — тихо и без обиняков спросила Женя. Триста лет уже не слышал слова "тёлка", что за старомодный сленг. Ну и да, она права, но только отчасти. — Это потому что ты милая и нравишься мне, — в тон и так же негромко ответил я, — дальше как хочешь. Она предпочла ничего не отвечать и завести машину. Что ж, будем считать, что это просто тайм-аут, чтобы посовещаться с тараканами и принять решение. Я объяснил, как тронуться, как передача связана со скоростью и оборотами. Она смогла сдвинуть машину с места на третьей попытке, первый раз переключилась с рвущим душу хрустом, но дальше уже пошло легче. Просто четвёртая — и вперёд, по прямой трассе. Я даже спустя пару минут решил, что можно отпустить ручник и расслабиться. — А если ты не получишь вовремя кровь и выйдешь на солнце, будешь светиться, как Эдвард? — я не ожидал очередного вопроса и даже вздрогнул. — Ебучие "Сумерки"! — шлёпнув ладонью по лицу, я все же с удовольствием услышал ее смех. Нормальный, искренний смех человека, которого ничего не тяготит. Ну, вернее, не человека, а полузадушенной чайки, но кого это волнует. — Нет, я получу ожоги и с меня слезет кожа кусками. — А почему так? — она повернулась ко мне, и я красноречиво указал на дорогу. — Почему кровь помогает? — А хер знает, — я протянул руку к рулю и немного подправил положение в полосе, а то ее начало на обочину сносить, — но мы все очень рады, что это так и никак иначе. — А чеснок? — я закатил глаза так сильно, что они заболели. — И святая вода? — Я люблю чеснок и вообще крещёный, — немного откинув спинку, я потянулся, вытянул ноги и почувствовал себя человеком в кои-то веки. — А если тебя осиновым колом в сердце ткнуть, ты умрёшь? — с таким живым любопытством поинтересовалась она, что мне аж не по себе стало. — А ты нет, что ли? — фыркнул я, в защитном жесте скрестив руки на груди. Ишь, юная натуралистка, блять! Лишь бы проверять не начала. — Круг из соли действует? — Это от призраков, разве нет? — А рябиновый пепел? — Это от оборотней. — А оборотни есть? — Ну если есть средство от них, то и они есть, логично? — Серебра боишься? — На мне серебряный крестик, женщина. — Какой-то ты стрёмный вампир, — расстроенно заключила Женя, и мое ЧСВ взыграло, требуя доказать, что я ого-го какой клёвый вампирище, но я только пренебрежительно фыркнул. Эти хреновы киношники наклепали стереотипов, а честному вампиру тут отдуваться за них! — Какой есть, засранка, — буркнул я, потянулся назад за сладким для поднятия настроения и ощутил, что машина значительно так идёт вправо, — эй, эй, куда! Я схватился за руль, выравнивая траекторию. — Дай остановлюсь, ну, — она слегка смутилась и вообще отпустила руль. — Во-первых, предупреждать надо, — я вздохнул и свободной рукой потер лицо, — во-вторых, передачу потихоньку понизь и потом тормози, а то на четвёртой заглохнешь тупо. Конечно, она не выжала вовремя сцепление и заглохла, но это было уже на первой, так что хрен с ним. Я все же взял себе батончик и тоже выполз, потому что следующий раз кто знает, когда будет разминка. Лучше уж дальше я как-нибудь сам за рулём, пока что не такой уж и уставший. Ну её, до инфаркта доведет. — Костя! Костя, иди сюда! — из кустов завопила Женя. Ладно, кажется, не насилуют. Но тревога в голосе есть. — Стесняюсь спросить, в чем нужна моя помощь, — спускаясь с насыпи, я ответил достаточно громко, чтобы быть услышанным, — что стряслось? — Да быстрее! — рявкнула она. Я встал, как на стену наткнулся. На стену густого, не самого приятного запаха крови оборотня. Вот дерьмо. — Не смотри в глаза! — ломанувшись через кусты напрямик, я за треском ничего не слышал, только просил про себя кого-нибудь там наверху, чтобы чёртов оборотень не запечатлелся с девчонкой, которую я для себя застолбил. — Ну Женя, блять... Они смотрели друг другу в глаза. Конечно, она меня уже не слышит. У них там сейчас свой мирок на двоих, где потихоньку сплетаются их души. Ему похуй, что у него половины кишок нет, ей тоже на это чхать. Приплыли, блять. Ну что ж, я могу идти, свободен, ёпта, миссию выполнил. Охуенно, сука! Дебильный механизм! — Где ты ходишь! — возмутилась Женя, когда псина все же вырубилась. — Принеси аптечку! Я особо ничего против оборотней не имею, но какой же надо быть падлой, чтобы... Ай, ладно, он же не виноват, что она приперлась к нему раненому и запечатлелась. Пиздец, блять. Ну и бросить его подыхать тоже как-то стрёмно, особенно теперь, когда они связаны. — Такое перекисью не лечат, — вздохнул я, — побудь тут минут десять, ладно? Дела там свои поделай, птичек послушай. Взвалив тяжеленную мускулистую тушу себе на плечи, я пошел обратно по самостоятельно проделанному пути в кустах. — В смысле, блять? — опешила чересчур самонадеянная девчонка. — Я не боюсь вида крови! — Это оборотень, детка, и он откусит от тебя кусок, — максимально просто объяснил я, — дам ему мяса, потом приду за тобой, понятно? Не суйся к машине, это последняя часть теста на логику. Забороть оборотня, жаждущего закусить молодым мясцом, я вряд ли смогу, даже учитывая его рану. Они пиздец сильные, особенно когда в критическом состоянии. Другое дело, что тот, кто его практически выпотрошил, тоже может быть рядом. Надеюсь, что все обойдется. Если нет, и ее схарчат — мне же лучше, не придется ревновать. Хотя соблазн бросить их обоих тут и свалить в закат очень даже велик. С трудом взобравшись на насыпь и измазав в пыли джинсы и кроссовки, я успел разозлиться ещё сильнее. Бросив бессознательную тушу на дорогу у багажника, я достал две банки тушёнки, вскрыл и вывалил содержимое на асфальт. Учуяв мясо, псина очнулась. Я отвернулся, чтобы не видеть, как он жадно, практически по-животному ест, давясь и глотая крупные куски. Человеческого там сейчас мало, его тело врубило инстинкты и пытается выжить. Когда возня затихла, пришлось повернуться. Вот, уже проблеск мысли в охуенных зелёных глазах. Пиздец обидно, и мне не достанется, и бабу увел. Что за дебильный день... — Ещё? — немногословно предложил я. По идее, ему должно хватить, мясо жирное. Но лучше бы удостовериться, что его голод притупился, прежде чем звать сюда Женю. — Воды, — хрипло попросил парень, мелко дрожа всем телом, — где она? — Моя девушка, которую ты запечатлел? — равнодушно уточнил я, бросив рядом с ним бутылку минералки и не испытывая ни капли раскаяния за то, что крышка херакнула его по скуле. — Подальше, чтобы ты её не съел. — Мне жаль, — коротко бросил он, прежде чем выхлестал два литра. Жаль ему, ага. Это мне жаль минералку, которая выливается через дырку в его животе. Перевод, блять, продуктов.