Только не на кровати!

Утром я опять продрал глаза ни свет ни заря. Полежал, втыкая в потолок, а потом встал и все же потащился пить кофе и курить. Наверное, это старость, как ещё объяснить такие ранние пробуждения. Зато чувствую себя хорошо, раз уж бодрый стоячок на месте. Ничего не знаю, хочу на завтрак групповушку. В комнате, которую мы выбрали в качестве спальни, было горячо. И основной жар исходил от обтянутой боксерами крепкой округлой задницы бессовестно прекрасного оборотня. Вот с него и начнем. Прихватив смазку и резинки, я опустился на колени. Он обнимал Женю, даже ногу на нее закинул, создавая совсем уж великолепный ракурс. И тихонько заворчал, приподнимая жопку, когда я огладил его плотные бедра и забрался грязными ручонками под тонкую ткань, сжал охеренные булки. Не представляю, какой йогой он занимался, но гибкость впечатляющая. Андрей отставил задницу, подставляя мне и моим пальцам, и при этом даже не поднялся с постели. Просто чуть поднял таз, демонстрируя охуительный прогиб в пояснице. — Ну блин, чего так рано, — захныкала девушка, жмурясь. Но пушистик не дал ей долго возмущаться, поцеловал. У меня во рту пересохло от этого почти ленивого, глубокого и нежного поцелуя, вот же прекрасные сучки, а. — Ты с нами? — получилось хрипло, пришлось кашлянуть. Расслабленная и сонная Женя сразу напряглась, осмотрелась, заметила, что в заднице у ее запечатленного уже два пальца, и я понял, что нихрена она не с нами. — Нет, я... — смутившись, даже немного порозовев, она собралась встать. И встала бы, если бы я не ухватил ее за локоть. Посмотрела на меня изумлённо своими большими красивыми глазищами, но не стала возражать против жадного поцелуя. Эх, доломаю я опять челюсть свою несчастную с этими детишками... — А жаль, — усмехнулся я, лизнув ее в шею. Нет, не осталась, хотя небольшая вероятность этого была. Застенчиво убежала, прихватив котенка. Хотелось, конечно, чтобы она была здесь, смотрела, участвовала, стонала для меня. Ну и ладно, мы и вдвоем устроим отличные покатушки. Добавив ещё смазки и ещё палец, я наклонился и нежно куснул его между лопаток. Конечно, оборотень вздрогнул, невольно попытался раствориться в кровати, чтобы уйти от этого явно неприятного прикосновения. — Ну, тише, — шепнул я, лизнул выпуклые шрамики от клыков одной старой мрази, прикусил ещё раз, — это я. — Угу, — промычал Андрей, немного напрягая спину и показывая мне красивый рельеф и лопатки, подставился добровольно под третий кусь. Вот так вид, вот так прелесть... Ну как же вообще так может быть, чтобы мне достались такие охуенные детишки? Несмотря на всю красоту вида, мне оказалось неудобно — из-за того, что он почти лежал, приходилось наклоняться, упираться рукой в постель, а от этого отдавало в спину и ещё не до конца зажившее плечо. Так что я шлепнул парня по заднице, и он торопливо поднялся на коленях, в процессе невольно, но очень умоляюще повиливая тазом. Что угодно, лишь бы вернули член в тугую дырку, да? Ух-х, блядёныш мой маленький... Тихо постанывая, пушистик почти безвольно распластался, вжался грудью в постель, вытянул руки, хватаясь за простыню и зверски сминая подушку. И подмахивал, абсолютно бесстыже пихал меня бедрами, жмурился и облизывал свои долбанные чувственные губы. Может, блять, я тоже хочу! Не жалея больное плечо, я перевернул его на спину, наклонился, крепко целуя. Засранец обхватил меня ногами и заерзал, выпрашивая. И отказать ему было бы выше моих сил. Впрочем, быстро пришлось выпрямиться, чтобы разгрузить руки. И вместо этого я подхватил его под колено, чтобы самому было удобнее. А этот подлец принялся гладить меня по животу. Лежал передо мной, широко раздвинув ноги, откинув голову, загорелый, мускулистый и красивый. Вот не сучка ли, а? Как он может таким быть? Долгого секса не вышло, но кончали мы вместе. Я опустился на локоть и забрал себе каждый глухой стон, целуя мягкие губы. Оставив пупсика приходить в себя, я пошел за водой. И обнаружил на диване слегка раскрасневшуюся милую девушку. Видимо, мы немного пошумели, хотя Андрей довольно тихий для своей похотливой натуры. Впрочем, не оставлять же ее возбуждённой, верно? Сегодня всем по оргазму за мой счёт, сегодня я добрый и щедрый. Я встал перед ней на колени, погладил стройные бедра, влез под футболку, целуя теплый животик. И не понял, что за прикол, когда она попыталась меня оттолкнуть. — Что, не хочешь? — подняв на нее взгляд, я не смог разобрать, что именно за эмоции у нее на чудной моське. Смущение? Да. Раздражение? Не похоже? Но и улыбки не было. Что опять не так? Опять жадничает? — Хочу, — шепнула она, облизывая губы, — только поцелуй меня. — Ох, детка, я зацелую тебя до смерти, — пробормотал я, зарываясь пальцами в мягкие волосы. И один только поцелуй не хуже запаха и румянца подсказал мне, что она возбуждена. И чего было уходить? Осталась бы с нами, получила бы свою порцию ласки, расцеловали бы ее, нагладили. Когда явился Андрей, я все же оставил поцелуи ему, а сам сполз вниз. В целом, у меня тут тоже есть прелестные губки... А Женя была уже мокрая. Значит, действительно, слышала. Или, может быть, представляла? А то и подглядывала? Я бы не отказался, если бы она смотрела, как я трахаю ее запечатленного, особенно если бы ещё ласкала себя. Я надеялся, что от похотливых мыслей у меня все же встанет, но нет, видимо, маловато крови пока выпил, надо ещё. Так что вместо члена девочке достались пальцы, но она и им, судя по стонам, была очень рада. Мы все немного посидели, обнимаясь и отдыхая. А потом собрали свое барахлишко и двинулись дальше, к моей мечте о теплом море и коктейлях под апельсиновым деревом. Но за руль я посадил Андрея, потому что сам уже что-то устал. Эх, а день ведь только начался... Зато я мог развалиться на заднем сидении с котиком, бездумно перебирал струны желтобокой красотки-гитары, бренча все подряд. Детишки на передних сиденьях все больше молчали, Женя разгадывала кроссворд, периодически озвучивая сложное или смешное. Пушистый малыш сидел у меня на бедре и с любопытством наблюдал за пальцами, а потом вдруг тоже решил попробовать. — Смотрите! — как можно тише прошептал я. Услышал только Андрей, повернулся, за ним повторила и Женя. Котенок растопырил пальцы на лапке и осторожно потрогал струну. Осмелел и брынькнул сильнее, зацепил когтем нижнюю "ми", испугался резкого звука и отпрыгнул, не удержался у меня на колене и свалился на пол. Взрыв хохота ему явно спокойствия не прибавил, так что котик решил поискать умиротворения в ласковых женских руках. И, конечно же, лаской его не обделили. Я уже подумывал, где бы тормознуть на обед и разжиться мясцом, нам всем надо побольше белка, чтобы восстанавливаться, нас всех потрепало. Но за Андреем я телепатии раньше не замечал, а он начал тормозить вполне явственно. Так ещё и побледнел, поэтому я не мог не занервничать. — Где болит? — я похлопал его по плечу, проверяя, не начался ли у него припадок, хотя глаза открыты. Парень ухватил меня за руку и прижал ладонь к своей груди. И сердце у него просто заходилось, будто бы даже пропускало сокращения. — Впереди много... Наших, — буркнул он, даже не моргал, просто пялился на дорогу с самым испуганным видом. Вот как, стая? Херово. С другой стороны, мы можем просто проскочить мимо и избежать неприятностей и знакомств. И он явно ждёт моего решения, типа же вожаком меня выбрал. — Проедем без остановок, если хочешь, — пообещал я, почесал его за ухом. Сглотнув, он все же включил передачу и рывком тронулся. Женя тоже прониклась его напуганным видом, сидела тихо, как мышка, только кота почесывала под подбородком. Внезапно его мурлыканье стало самым громким звуком в салоне. — Не отходи от нас, ладно? — я чмокнул девушку в плечо и занялся делами. Убрал гитару, пригладил волосы, поискал, что можно использовать в качестве оружия. Хотел же найти где-нибудь пистолет! Даже если травмат — уже будет достаточно, чтобы обороняться, а нападать мы, вроде как, ни на кого и не планировали. Окопались оборотни в небольшом поселке. Зная их коммунальный образ жизни — наверняка живут все в одном доме. Ладно, прорвёмся. Я думал, получится просто проехать, но посреди дороги нас встретило двое крупных мужиков. Эх, бедный мой нос, будет его мучить запах псины... Андрей остановился, потому что сигнал был недвусмысленным, молча вышел из машины. И будто с мирными намерениями кто-то приходит, имея такой насупленный вид! Я тихонько открыл заднюю дверь, выполз и остановился у него за спиной. Встречающие нахмурились, и мой щеночек глухо, утробно зарычал. Ну нет, это никуда не годится, ещё только посраться с большой стаей не хватало. Хотя мне нравится, что в нем начал просыпаться инстинкт защитника. — Ну-ну, уймись, тигра лютая, — усмехнулся я, потрепал его по макушке. И этот жест, и то, что Андрей сразу сменил оборонительно-предупреждающую позу на более спокойную, отошёл немного, уступая мне дорогу и опуская голову, явно показали, кто тут папочка. Было бы неплохо, если бы и эти двое начали так считать. — Почему мальчик один? — напряжённо спросил незнакомый оборотень. Я окинул обоих более внимательным взглядом. Бритые, стриженые, одежда чистая, хоть и немного мятая — значит, цивилизованные, можно вести человеческую беседу. А то есть у них мода зверью уподобляться. Впрочем, человечность беседы между оборотнями и вампиром все ещё под вопросом. — Это его личное дело, — спокойно ответил я, — мы хотим проехать дальше, давайте без конфликтов. — Почему он с тобой? — нет, кажется, меня не слышат. — Потому что нас обоих это устраивает, — так же обтекаемо ответил я, — так вы дадите нам проехать или нет? Они переглянулись. Я не ебу в их невербальном общении, но, по-моему, они разговаривали только дрожанием ресниц и ноздрей. Круто, конечно, взаимопонимание божественное. Надо будет как-нибудь спросить у моего пушистика, что значат основные сигналы, которые я могу разглядеть, явно пригодится. — Мы хотим помочь мальчику, — все же выдал совместное решение чужак, — пусть остаётся с нами, ему место среди своего вида. Да уж, эта их привычка говорить о щенках только как о придатках к вожаку, мне не нравится. В жопу пошли, я сам прекрасно помогу Андрею, как он только захочет — морально, орально и анально. И для этого он мне нужен рядом, он один, а не долбанная стая железобетонно ненавидящих вампиров волчар. Понятное дело, своих сироток они не бросят, даже человеческих могут приютить, душа у них широкая. Но не стоит забывать, что его уже один раз чуть не убили за гомогейские шалости. — Нет, — просто ответил я. Это мой щеночек, моя запечатленная щеночка, которую нельзя от него отрывать. Я не позволю отобрать у меня мое бисексуальное счастье. — Не хочу, — негромко вторил мне Андрей, не поднимая головы. Кажется, отказа ещё и от него они не ожидали. Снова молчаливо посовещались, даже, кажется, посраться умудрились, судя по демонстрации красоты прикуса. — Останься до завтра, — гораздо мягче предложил этот чувак, будто уговаривал. Я прищурился. Не нравится мне это, — если не передумаешь, мы не будем удерживать. А если передумает? Если передумает, а? Что мне тогда делать? Женя же останется с ним, они друг без друга помрут. А я? Как же, блять, я? Так, отставить панику. Как он сказал, ему во мне все нравится, значит, просто переночуем тут и уедем утром, все. Не стоит создавать конфликт с теми, кто без особых напрягов сделает из меня вяленый на солнце люля-кебаб с чесноком и серебром. Вроде бы, оборотни тоже верят, что серебро для нас более губительно, чем другие металлы. И пора бы уже найти и спалить милую красивую рябинку, а пепел подготовить в конвертиках для раздувания в мерзкие звериные зенки. — Ладно, — я вздохнул и закатил глаза, потому что это означало тупую потерю половины дня пути, — какой дом свободен? Мы остановимся отдельно. Стоило мне открыть дверь, чтобы сесть за руль — ко мне на грудь кинулся котенок, видимо, требуя любви и нежности. Но я его от себя отодрал и вручил встревоженной Жене. Мы спокойно расположились в крепком аккуратном домике. Весь огород был уже обнесен, но это не помешало мне приготовить охеренный обед, потому что у нас с собой были овощи и немного солений. Я запалил мангал, положил запекаться кабачки, перцы, помидоры и баклажаны прямо в шкурке, выдал пушистому чистить картошку, Жене поручил сделать салат из консервов с сухариками. И спиной чувствовал, что за нами присматривают. Андрей тоже нервничал, а от его нервов нервничала и запечатленная, вообще не особо ебущая, что происходит. — Если ты захочешь остаться, я не буду против, — ради приличия озвучил я, зная, что нас слушают. Андрей вылупился на меня, как будто я у него на глазах скальп с себя снял. А потом вдруг отвёл взгляд и пожал плечами. Конечно, ему должно хотеться быть рядом со своими, в стае. Но он же должен понимать, что я не останусь, этого никто и не подразумевает. А без меня кто будет его трахать, не говоря уже о вкусной еде и нежных почесухах? Ему ведь не простят жопоблудие. Не знаю, как у них с приемными, а у вампиров пришлый никогда не становится полноценной частью клана, навсегда остаётся будто бы получужим. Я порезал запекшиеся овощи на рагу, добавил масла с чесночком. Заодно поджарил картошку, ну и салат из фасоли, кукурузы и грибов с сухариками был, так что, несмотря на вегетарианство, получилось белково и питательно. Мы тихо-мирно пообедали, попили чай с печеньками. А потом все же пришел наблюдатель, позвал Андрея познакомиться со стаей и с бытом. — Иди, — спокойно улыбнулся я, когда он неуверенно оглянулся на меня. И, стоило ему глянуть на Женю, на запечатленную, я накрыл ее ладонь своей, — мы побудем тут. Пусть идёт, пусть знакомится. И пусть окунается в стайный уют один, пусть все время думает, что тут, со мной рядом, неотъемлемая часть его жизни, пуп его мира. Тогда он точно не передумает. Я уверен. Ну как же можно бросить охуенного меня ради каких-то вшивых псин, да? Мы остались вдвоем. Ну, и ещё присматривающий лично за мной оборотень. Я налил нам ещё по кружке чая, подул на свой. — Что происходит-то? — не выдержала Женя. — Куда он пошел? — Как и сказали, знакомиться с ситуацией, — я подпёр голову ладонью и скривился, потому что заболела челюсть, — мохнатые, — это слово я особо смаковал, чтобы шпион побесился, — своих в беде не бросают, вот, хотят усыновить нашего щеночка. — А почему нам не остаться? — девушка цапнула зефирку, отлепила половинку. В юности я подрабатывал на кондитерской фабрике, так мы там этот ебучий зефир постоянно склеивали. А она, ишь, разделяет. — Я рассказывал тебе, что вампиры и оборотни ненавидят друг друга? — флегматично уточнил я. Она помотала головой. Ну да, мы тут с Андреем так друг друга ненавидим, ага... — Ну, короче, нормальные вампиры, не как я, испытывают к ним брезгливость, типа, животные и все такое, а в ответ... Ну, любая собака чует, когда ее не любят. Хе-хе, наблюдателя там, наверное, переебало пополам от моих слов. Ибо нехуй подслушивать. Надо было ещё и без резинки трахнуть сегодня Андрея, чтобы он пах мной, кончить в него, пометить, чтобы они от него шарахались, тогда точно бы не позвали к себе. — И при любой возможности пытаетесь друг друга убить? — с нездоровым воодушевлением поинтересовалась моя кровожадная прелесть. — Типа того, — усмехнувшись, я забрал осиротевшую половинку зефира, — так что мне тут будут очень не рады, сама понимаешь. — Без тебя он тут не останется, — уверенно сказала она. И это была не ревность, а действительно спокойная уверенность, Женя была в этом на все сто уверена. Что ж, ладно, значит, и мне не стоит беспокоиться. Мы ещё немного поболтали, я пытался ей объяснить, почему такая вражда, но это такая доисторическая хрень, что получалось только пересказывать основные масштабные срачи, как в Салеме, когда наших девушек обвинили в колдовстве оборотни-священники и сожгли к хуям. А потом за забором зашуршало, зашептались. Вздохнув, я взял едва начатую пачку зефира, подошёл к калитке, открыл ее немного, высунул наружу только руку со сладким. Через несколько секунд испуганной тишины угощение забрали и буркнули благодарность. — Дети, — улыбнулся я в ответ на удивление девушки, возвращаясь за стол. Ничего тут не поделать уже, я люблю детей. Не то чтобы долго с ними возиться, а вот так вот побаловать чутка — почему нет, это же прекрасно. Пришли поглазеть на страшное неведомое чудище, о котором только из рассказов взрослых и слышали, любопытные щеночки, что с них взять. — Иногда меня поражает, какой же ты добрый, — усмехнулась Женя, наглаживая довольного вниманием котенка. — Вообще не правда, я эгоист и мудила, — оскорбленно задрав нос, я легонько подпнул ее стопу под столом, — просто задабриваю электорат, чтобы, когда захвачу мир в качестве злого гения, они были на моей стороне. Девушка заливисто рассмеялась, и дуться уже расхотелось. Наверное, в этом и есть основная моя проблема, как вампира — не во врождённой слабости, а в доброте. Как ни старался, не мог начать воспринимать людей как еду, женщин как резиновых кукол и животных как источники выпадающей шерсти. Силой воли учился быть козлом, вбивали это в меня — но результата все равно ноль. Чтобы немного скоротать время, мы с ней полезли проводить инвентаризацию мягкого, нашли несколько одеял, подушки, подготовили постель. Повалялись на ней, в шутку поборолись, я победил и защекотал проигравшую, она в качестве реванша потребовала армрестлинг. Я выбрал целую руку, и Женя материлась, как самый красивый в мире сапожник, пытаясь ее хоть немного сдвинуть. Смогла, конечно, потому что и я устал, но только когда навалилась прямо всем телом. — Блин, вы с Андреем такие сильные, — хныкнула она, заметно запыхавшаяся. — Ну, не сравнивай, — усмехнулся я, делая для котика злую руку. Он напал, а потом вздыбил шерсть и начал скакать вокруг руки с выгнутой спиной, вертеться, явно борясь сам с собой, — мне, чтобы приложить усилие, нужно на нем сосредоточиться, как и тебе, а у него все мощно по умолчанию, а когда надо аккуратно — уже начинаются сосредоточенность и усилия. — Тогда он очень хорошо себя контролирует, — расслабленно улыбнулась девушка. Красивая такая, немного взъерошенная, милая до невозможности. Я приложил ладонь к ее щеке и поцеловал теплые мягкие губы. Никому не отдам ни ее, ни щеночка. Только мои. Все мое. До вечера я успел соскучиться. Заправил машину, протер пыль в салоне, перебрал вещи в багажнике, почитал, подремал на солнце. И никак не мог перестать думать — где же он? Почему не возвращается? Чем занят? Ему там нравится? Не обижают ли? Рычания и криков слышно не было, так что убеждал себя, что все нормально. И чудик этот просидел на крыше соседнего дома полдня, не двигаясь с места. Джентльменски делал вид, что я не учую его, если он спрячется за дымоходом, а я так же вежливо делал вид, что не замечаю его. Но жарко, и не жрал, поди, ничего, и обед пропустил, к нему никто не приходил. А я собирался ужин готовить, он бы там от запахов помер вообще. Так что я собрал все, что осталось от обеда, на одну тарелку и попросил Женю отнести в двор того дома, оставить где-нибудь и сразу возвращаться. Не хотелось ее отпускать от себя дальше, чем на десять шагов, но и сам пойти я не мог, это можно и за угрозу посчитать. Вернувшись, девушка, красная, как рак, пнула меня и прошипела, что я мудак, раз не сказал, что за нами кто-то наблюдает. Но шпион забрал тарелку и вернулся на пост, что можно считать чуть ли не рукопожатием. Наверное, эта стая не сталкивалась с вампирами, по крайней мере, серьезно, иначе не терпели бы меня тут и минуты, не говоря уже о дегустации результатов моих поварских усилий. Я спустился в погребок рядом с домом в поисках вкусненьких солений или варенья, Женя была в доме, когда кто-то пришел. Я напрягся, но этот кто-то пробыл во дворе несколько секунд и сразу же свалил. Выходил я с опаской, впрочем, зря. Они точно не сражались с вампирами в обозримом прошлом. Ветеран такой битвы, его сын или даже внук не вернул бы тарелку уже чистой и с горкой полной черешни. Но действительно цивилизованные, вежливые и порядочные, это хорошо. Красотуля сразу нацелилась все бездарно сожрать, но я шлепнул ее по рукам, поручил вытащить из ягод косточки и съесть не больше трети. На кухне в этом доме было многое, так что я замесил стремное тесто из муки, соли, воды и растительного масла. Оно будет невкусное, но зато внутри будет сочная спелая черешня и даже немного сахара. Мы в четыре руки налепили целую армию вареников, кот извозился в муке, как наркобарон. Не отходя от традиции, я мучной рукой шлепнул Женю по жопке, когда она привстала, дотягиваясь до сахарницы, на черных шортах было отлично видно. Закончив с десертом, мы сделали почти тот же салат, что и на обед, я поджарил картошку и дольки кабачков, запек помидорки, как Андрей любит. Лишь бы только он пришел ужинать и ночевать. И бессовестный мохнатый пришел. Даже один. И первым делом кинулся к запечатленной, поцеловал ее, обнюхал, потерся щекой о плечо, обновляя свой запах. А потом и ко мне подлез, обнял и зарылся носом в шею. Я фыркнул и почесал его за ушами обеими руками, взъерошил волосы, заставляя жмуриться и довольно сопеть. Оборотни очень контактные, так что можно не переживать о подозрениях в голубизне — будут все считать нормальным и платоническим, пока мы не начнём сосаться. Не исключено, что Андрей и сам большую часть того, что для меня заигрывание и уже почти прелюдия, воспринимает как невинные проявления нежности. Не разговаривая о самом важном деле, мы сели ужинать. Я предварительно плюхнул на мангал кастрюлю воды, но закипать она будет вечность, так что над ней стоять не имело смысла. После сытного ужина и все же вкусных вареников меня немного разморило, я перетянул садовую скамью со спинкой ближе к мангалу и удобно на ней развалился. Детишки устроились по бокам, ласкаясь, и мне захотелось им что-нибудь спеть. Так что я послал оборотня за гитарой и потянулся. Сперва я спел "Любовь к полетам", она классная и похожа немного на мою жизнь. А подлые детишки обнимались и целовались, поддразнивая меня. Хотелось чего-нибудь задорного, поэтому следующей я начал "Географию". И за забором опять началось шевеление, только в этот раз с малявками были подростки, пара девушек и трое юношей. Ладно, за продолжение рода в этой стае в ближайшие пару поколений можно не переживать, судя по всему. Но они не мешались, стеснялись строгих взглядов Андрея, который снова включил территориального жадину, расселись на границе небольшого светового круга от костра и тихонько слушали. И из-за них пришлось некоторые взрослые моменты в песне заменить на что полегче или просто промычать. — Вареники будете? — предложил я, а то сидели дети, как неприкаянные, а у нас осталось ещё очень много. Без вопросов, пушистый бы все сожрал, но зачем же жадничать? Женя сбегала в дом за вилками и тарелками, а потом оборотни показали мне то, чего никогда не будет в вампирском клане. У нас всегда едят сначала самые сильные, верхушка иерархии, потом потихоньку доходит и до низов, типа меня или рабов, объедки, в основном. А тут старшие взяли себе по паре штук, а остальное отдали детям. Я не помню, так же питаются волки или нет, но это просто похвально и мило. Красотуля моя с самой гаденькой улыбкой смотрела на меня, пока я предавался размышлениям. Да не добрый я, не добрый, просто как же детей вкусным не угостить? Даже если это дети оборотней. Видимо, придется дать ей жёсткий ответ, чтобы раз и навсегда. — Я стараюсь никого не обижать и быть хорошим, — спокойно произнес я, не трогая струны, — даже за глаза человека не оскорблю. Даже мнение чужое уважаю, предположим, только я никого не люблю-ю... Эта песня прямо всем зашла. Да ещё и ритмичная была, бойкая даже с одной гитарой, так что самые мелкие, лет четырех на вид, умудрились потанцевать, по-детски, но зато искренне. А потом чувак, которого я бы поставил на роль вожака, пинком открыл калитку так, что чуть не снес ее с петель. — Домой! — почти нечленораздельно рыкнул он. — Живо! Они не сопротивлялись, все втянули головы в плечи, старшие взяли испуганную мелочь за руки. И можно было бы сказать, что он мудак, раз похерил все веселье, но он прав. — Дети! — громко сказал я, глядя в костер. — Вампиры — ужасные и жестокие существа, если учуете такого рядом с собой, бегите, не оглядываясь. А то вот так подумают на моем примере, что все страшные сказки взрослых — только сказки. Нарвутся на нормального вампира когда-нибудь и все, абзац, прибьет без угрызений совести, так ещё и поиздеваться не забудет. Так же громоподобно захлопнув калитку, предполагаемый вожак отправился конвоировать непослушных малявок до дома. Накажет, наверное, явно же запрещал даже приближаться. Может, и я не прав, надо было их прогнать, обидеть, чтобы больше не решались подходить и ко мне, и к другим. Попались бы они маман — мокрого места бы не оставила, так ещё и с нее бы сталось убить всех в стае, а вожака оставить умирать от вины и горя над их трупами. Настроение было основательно подпорчено, так что мы немного прибрались, залили водой угли в мангале, нашли в темноте кота и потащились спать. — Как насчёт кусь, детка? — поинтересовался я, приобняв со спины милую девушку. — Может, лучше отсос? — усмехнулась она, наклоняя голову и подставляя шею под поцелуи. — А то кусь больнее и дольше заживает. — Как пожелаешь, — легонько куснув ее за ушко, я отстранился. Пришлось сходить в машину за раздувшейся до монструозных размеров аптечкой. Было темновато, сама светить фонариком Женя не могла, потому что у нее была занята рука пушистым антистрессом, пришлось ждать, когда оборотень наплещется и придет помогать. Зато сто грамм чудесной теплой крови были мне слаще любого десерта. Я отлучился в ванную, чтобы быстренько обмыться холодной водой из бутылки, хорошо почистил зубы. Вышел, надеясь плюхнуться на импровизированную кровать и рубануться, но детишки там увлеклись поцелуями и уже вовсю трахались. Присоединяться сил не было, смотреть с середины не хотелось, слишком было бы похоже на подглядывание, так что я пошел покурить. Сел на крыльце, запалил сигарету и прикрыл глаза, слушая довольные стоны. Молодец мохнатый, старается, внимательный. Даже интересно, каково ему было первый раз в ведущей роли? Понятное дело, большая часть на инстинктах, что-то отзеркалил, что-то придумал, но ведь быстренько научился же. Хотя он очень чуткий, а Женя очень чувствительная, как ее ни тронь — все нравится, так что сочетаемость у них хорошая. Наблюдатель на крыше все ещё сидел. Дали бы ему сменщика какого-то, что ли, ещё и ночь он тут просидит? Мы, можно сказать, друзьяшки после дневного обмена едой, так что я помахал ему рукой с сигаретой, чтобы было точно видно. Не уверен, насколько хорошо они видят в темноте, зато мне на фоне темно-серого неба отлично было видно, что он тоже неуверенно махнул. Переебу им все стереотипы о вампирах, хе-хе. Ну и зря, конечно, зато будут знать, что так тоже бывает. Дождавшись тишины, я выбросил давно истлевший окурок и пошел в комнату. Влез между разгоряченными и довольными запечатленными, получил свою долю расслабленных поцелуев, обнял их обоих. И все же спросил: — Ну, что ты решил? Андрей непонимающе прищурился, а потом нахмурился и крепче обнял меня, вжался лицом в шею. Вот и ответ. Отлично, я доволен. — Я бы хотел снова в стаю, — пробормотал он, сглотнул, — но только в ту, прошлую. И без тебя не хочу. Вот как, значит, не дали они ему того ощущения тепла, единства и чего ещё они там ощущают в стае. Ну и понятно, то ведь была семья, там он был сынком вожака, сам будущий вожак, любимый ребенок всея стаи, а тут он кто? Ещё и здоровенный сильный волчара, местный вожак после первого же полнолуния начал бы нервничать. — Теперь мы можем быть твоей стаей, хоть и не оборотни, — мягко сказала Женя, и это, пожалуй, были самые правильные слова. Пушистый вздрогнул, неловко улыбнулся, поцеловал нас обоих по очереди и улёгся, закрыв глаза. Только ещё очень долго была напряжена рука, которой он обнимал девушку за талию, прижимая ее к моему боку. Утречко я встретил опять на рассвете. Нет, это никуда не годится, сегодня же вечером набухаюсь и устану в горячем тройничке, лишь бы только проснуться попозже! Но зато курить не хотелось, так что я повалялся с сонными детишками, подремал, мы понежничали друг с другом, целовались и обнимались. Чудесное утро. Особо вчера не распаковывались, так что и собираться долго не пришлось, быстренько покидали все в машину. И это не осталось незамеченным, пришел вчерашний блюститель детского режима, с ним притащились ещё оборотни, почти десяток. Но, к счастью, без детей. Стая реально здоровенная. — Почему? — лаконично поинтересовался вожак. — Хочу, — так же коротко ответил Андрей, но все равно держался со мной рядышком. Нахмурился и выдал: — Не хочу, чтобы меня опять ненавидели за то, кто я есть. О, ну все, дневной лимит слов израсходован. Пока я мысленно над этим угорал, он даже робко коснулся моего запястья. Вот как, хочет сразу зайти с козырей, чтобы точно не хотели больше его вступления в стаю? А я что, я всегда рад повыебываться, детей все равно нет. Так что я собственнически приобнял его одной рукой за талию, пристроив ладонь на крепкой ягодице, наклонил голову и нежно поцеловал. Оборотни пораженно вздохнули. И пошли нахуй, мне мало. Так что, оторвавшись, другой рукой я притянул к себе детку, поцеловал и ее тоже. Оборотни вообще охуели, я же целовал чужую запечатленную на глазах ее суженого, ебать он бы должен был мне устроить холокост. Немного подтолкнув их друг к другу, я спровоцировал и их поцелуй, облизнулся, глядя поверх их голов на шокированную стаю. Теперь они будут уверены, что вампиры не только жестокие уебки, но ещё и извращенцы, отлично. Больше нас останавливать никто не стал. В полной тишине мы загрузились в машину, я проверил наличие кота и гитары, ткнул в кнопку запуска и вырулил с обочины на дорогу. Пошли они все в жопу, нам и втроём хорошо. На торпеде обнаружилась флешка, которой там точно не было вчера. Покрутив ее в пальцах, я все же воткнул ее в разъем. Надеюсь, что там нет какого-нибудь ебунячего вируса, который хакнет бортовой компьютер. Варианта будет два — либо тачка взорвется, либо отрастит тентакли, запрет двери и устроит нам меха-порнушку. Нет, там просто было штук пятьсот треков. Видимо, мелкие пожертвовали в ответ на музыкальный вечер в моем исполнении. — О-о, да-а... — простонал я, с удовольствием включая первую же песню. Даже если они мне не понравятся — переслушать все уже займет время, путь скрасит. И пора уже найти ноут или телефон, чтобы там все это складировать, заебало как в каменном веке жить. Наверное, даже лучше телефон, его можно в машине заряжать и фоткать на него всякое важное и нужное. Что ж, потихоньку жизнь налаживается.