Рокировка

Глава отбечена. Бета: Фантомка Косая аллея из его мира и здешняя кардинально отличались друг от друга. Впрочем, это и не удивительно, если учесть, что тут недавно мародерствовали волдемортовские прихвостни. Половина магазинов и лавок были заколочены. А вот народа на улице, невзирая на столь ранний час, пожалуй, многовато. Не иначе до обывателей дошла радостная весть. Гарри провёл рукой по лицу, накладывая чары, рассеивающие внимание, и ускорил шаг. Проходя мимо открытой лавки Олливандера, он удивлённо вздёрнул брови. Видать, состояние старичка оказалось не столь уж тяжелым, как показалось мальчику. Значит, сегодня нужно приобрести волшебную палочку. Но это после Гринготтса. Если, конечно, останется время. Налёт на банк гоблины так не оставят. А значит, впереди претензионные слушанья. Величественное строение из белоснежного камня казалось чуждым среди убогих зданий магической улочки британской столицы, и, кроме того, в отличие от них, банк не имел следов разрушений. Быстры остроухие, ничего не скажешь. Только вот за чей счет? — Мистер Гарри Джеймс Поттер желает получить выписки по всем имеющимся счетам и посетить все имеющиеся сейфы, — Гарри подошел к главному гоблину, восседавшему на возвышении, и положил руку на встроенный в каменную столешницу идентификационный артефакт в виде медного круга, покрытого рунами. Ключа у него не было, а терять время и деньги ради развлечения гоблинского населения, он не собирался. Даже не посмотрев на зависший перед его носом мерцающий свиток-подтверждение личности клиента, гоблин минуты две сверлил Гарри колючим взглядом. — Пройдите в кабинет, — наконец, проскрипел он. — Через десять минут всё требуемое вам предоставят. Помещение для клиентов, куда Гарри привёл молодой гоблин-клерк, представляло собой небольшую квадратную комнату с минимум мебели. Стол и два посадочных места — вот и вся обстановка. Пара факелов освещала скудное убранство. Сняв мантию и повесив её на спинку одного кресла, Гарри уселся во второе и поправил на носу мешающие очки. С глазами у него всё хорошо, в отличие от отца, чья детская забава с совсем недетскими чарами аукнулась ему потерей остроты зрения. А вот у мальчика зрение было очень плохим, судя по окулярам. Но после Авады всё вроде нормализовалось. То ли подселенец так влиял на здоровье, то ли имело место ещё какое-то вмешательство извне, а может, из-за переселения душ такое произошло, пока сложно понять. Если второе, то обнаружить это сейчас будет трудновато, но нет ничего невозможного. В конце концов, нужно же знать, кому в первую очередь испортить настроение, подкорректировать здоровье и уменьшить содержимое сейфа. Ну, а ежели последнее, то резкая смена имиджа сейчас будет лишней. Поэтому придётся пока помучиться. — Доброе утро, мистер Поттер, — сморщенный как урюк гоблин, тихо вошедший в кабинет, приволок с собой несколько толстенных гроссбухов и сгрузил всё это пыльное добро на стол. — Здесь все расходы и доходы, будь то проценты от вложений свободных капиталов или от управления активами трастового фонда за последние сто лет. Остальное вы найдете в сейфе. Здесь, — узловатый палец ткнул в тёмно-красный том, — за последние пятнадцать лет. А это, — на стол с хлопком приземлились с десяток скрученных пергаментов, — выставленные и оплаченные банком счета за последний год. Причина столь вопиющего положения дел — скоропостижная смерть вашего душеприказчика, уважаемого мистера Альбуса Дамблдора, на которого была возложена трудная миссия по управлению состоянием рода Поттер. А поскольку кредит для вас не был закрыт, банк исправно выполнял взятые на себя обязательства. — Как мило с вашей стороны… предъявить мне финансовые претензии, — бегло просмотрев парочку исписанных листов с двойными печатями банка, Гарри взглянул на гоблина. Самодовольно скалясь, остроухий наколдовал себе кресло-трон и с удобством в нём расположился. — А где же претензии к семейству гоблина Крюкохвата? Это же он, к вашему сведению, потворствовал желаниям трёх магов в обмен на меч Гриффиндора. На который, между прочим, не имел никаких прав. Поскольку, во-первых, меч должным образом был выкуплен заказчиком, и, во-вторых, являлся семейной реликвией. А вы знаете, милейший, что сие означает? — судя по исчезнувшему довольному оскалу и изрядно посеревшей морде лица, гоблин знал. Одно дело обманом умыкнуть цацку, некогда сделанную для презренного мага (за это хитреца ждало повышение в статусе), другое дело - попытаться стащить артефакт, магически привязанный к роду. Похоже, что Крюкохват, идя на поводу собственной алчности, плохо понимал, во что ввязывался. За подобное головы мог лишиться глава клана, к которому принадлежал виновник. И это не самое страшное. — Перспектива, несколько печальная, не так ли? Несанкционированное проникновение в сейф и кража одного весьма опасного артефакта, в том числе, и для гоблинского населения в военное время, ничто по сравнению с полетевшей головой старейшины и полной потерей доверия к клану, вы так не считаете? — Гарри потёр подбородок и постучал пальцами по развёрнутому пергаменту. — Кроме, того… я не вижу претензий к главному гоблину, проводившему трёх магов к сейфу Лестренджей. Или все свои просчеты и грубейшие огрехи в охране вы решили почему-то заочно повесить на одного меня? И главное, уважаемый, — Гарри хищно сощурился, сидевший напротив гоблин напрягся, словно в ожидании удара, — когда проходили претензионные слушанья, результатом которых и стало вот это? — он помахал смятым пергаментом в воздухе. — Или глава Гринготтса считает, что имеет право мне что-либо предъявлять, руководствуясь исключительно собственным видением и многовековой неприязнью к магам? — вкрадчиво поинтересовался он и мысленно поблагодарил своего мастера по артефактологии — Фофура Дели. Лекции старого гнома о «серошкурых шалавах», как он называл гоблинов, оказались очень кстати. Не успел Гарри свернуть пергаменты с прямо-таки астрономическими суммами за угнанного дракона, взлом и незначительные разрушения подземных и наземных строений, свитки самоуничтожились. Сей факт говорил о многом. Во-первых, требования о сатисфакции являлись, мягко говоря, незаконными. Нет, признай Гарри свою вину, то даже накорябанные на коленке совершенно фантастические требования стали бы законны и без всяких слушаний. Но он же не совсем идиот. И, во-вторых, этот гоблин совершенно точно был ни кем иным, как Главой банка, и он признал, что перегнул палку, поэтому-то свитки и сгорели. А вот это уже интересно. Неужели заварушка с проникновением в чужой сейф настолько их уязвила, что вызвала нестерпимое желание у старейшины клана сплясать на виртуальном трупе своего клиента? Никак не прокомментировав самосожжение пергаментов, Гарри лишь смахнул пепел на пол и принялся за изучение остальных свитков. Последние приобретения одежды, съестных припасов, зелий и двух сов пока имели статус неоплаченных. Отложив их в сторонку, он продолжил инспекцию. Большая часть счетов была выписана аптекой и лавкой травника за покупку весьма дорогостоящих ингредиентов. Навскидку, из имевшегося набора можно сварить яд, противоядие, восстанавливающие, кроветворные и зелья, поддерживающие жизненный тонус. Далее счета за походную одежду, палатку и прочий скарб, необходимый для путешествий. Что же, вполне укладывалось в рассказ мальчика. Правда, вот кто из них троих варил зелья? Девочка? Очень сомнительно, даже если учесть её исключительный талант. Вот если бы с ними путешествовал мастер — другое дело. А так… Странно. Перейдя к тёмно-красному тому с гербами Поттеров и Блэков на корешке, что явно говорило о вступлении в наследство, Гарри углубился не только в колонки цифр с расходами, но и стал соотносить те или иные траты с датами. Для удобства изучения, не задумываясь и не отрываясь от исписанных страниц, он поводил рукой над столешницей, собрал со стола пыль, с пола пепел, трансфигурировал всё это в обычный маггловский карандаш, создал печать-закрепитель и принялся подчеркивать и обводить цифры и даты. Постепенно картина, складывающаяся перед глазами, начала вызывать стойкое ощущение превышения полномочий. Его напрягали траты, записанные как «услуги». Уж очень сильно они смахивали на обычный мухлёж. Он, например, так обозначал потраченное на любовников золото. Опять-таки, очень крупные суммы уходили на различные ингредиенты. Если абстрагироваться от того, что изучает он счета семнадцатилетнего мальчика, то предположил бы, что они принадлежали какому-нибудь ученому-зельевару. Дамблдор, похоже, самым наглым образом пользовался чужими деньгами для собственных нужд. Гарри нахмурился и, пролистнув гроссбух в начало, скрупулезно изучил копию завещания. На первый взгляд всё стандартно. Опекуны для несовершеннолетнего определены, душеприказчик — назначен. А вот время, с которого наследник вступал в свои права, почему-то не зафиксировано, как, впрочем, четко не оговорены права несовершеннолетнего и, что самое важное — практически нет ограничений для душеприказчика. Как же мог отец оставить собственного сына почти без прав, а свободные капиталы — без должного присмотра?.. Гарри хмуро уставился на колонки цифр и вздохнул. Если только таким странным образом он не хотел одновременно и Дамблдора уважить, и ребёнка защитить. — Завещание заверено магической подписью и печатью? — Гарри вопросительно взглянул на гоблина. Тот как-то странно дёрнулся и щелкнул пальцами. — Оригинал завещания и родовой перстень, мистер Поттер, — проскрипел он и кивнул появившемуся домовику, чтобы тот поставил принесённый ларец на стол. Гарри выудил из шкатулки кольцо, надел его, развернул пергамент и карандашом сделал широкий росчерк. Печать на завещании замерцала и тут же погасла, превращаясь в пыль. С этой секунды он становился полноправным наследником. Кроме того, все сделки без подписи Гарри считались недействительными и автоматически разрывались. В основном это, конечно, касалось долгосрочных обязательств. Всё же отец — это отец. Ну, разве можно давать такую свободу действий душеприказчику и ребёнку? Слава Мерлину, ему хватило ума не упоминать в завещании о трастовом фонде, созданном еще четыреста пятьдесят лет назад их весьма дальновидным предком, и не назначить управляющим Дамблдора. А то бы он быстро со всем управился. Вон, за пятнадцать лет хозяйствования не прибавил к наследству ни кната, зато растранжирил чуть ли не три четверти свободного капитала, который их семья копила десятилетиями. Что же касалось Гарри, то приди мальчик в любой момент в банк, потребуй завещание и проведи по нему, да хоть пальцем, и все — он хозяин своей жизни. Другое дело, что ребёнок, похоже, о своих правах понятия не имел. Это, кстати, вопрос к тетушке. Гарри потёр подбородок и перевёл взгляд на свитки со счетами за последний год. Теперь, после беглого изучения трат за пятнадцать лет, эти расходы не казались ему безусловными. Надо бы всё разузнать. Походный скарб — одно, а вот такие ингредиенты — совсем другая история. Раньше транжирил деньги Дамблдор. Эксперименты, содержание пресловутого ордена Феникса и всё такое прочее — очень неприятно, но тут ничего не попишешь, раз отец дал на это своё согласие. Но кто занял место опустошителя их сейфа после смерти старика? Гарри задумчиво побарабанил пальцами по столу, взял отложенные счета, подтвердил их оплату, свернул пергаменты и закрыл гроссбух. — Всё это я забираю с собой. Отныне в банке будут храниться только копии. Кредит закрываю. А почему я не вижу документов рода Блэк? — Не видите, потому что за полгода до своей смерти леди Вальбурга закрыла все свои счета в нашем банке и освободила все имеющиеся сейфы, — спокойно отозвался гоблин. Как, однако, подействовала перспектива потерять доверие и голову. Если, конечно, Гарри станет настаивать на претензионных слушаньях. А он станет? Признаться, времени стало жалко, да и дел по горло. Гарри задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Надо бы у Вальбурги спросить, куда она заныкала или, не дай Мерлин, на что потратила такие деньжищи. Ему бы на начальном этапе по размораживанию, запусканию в работу активов трастового фонда и восстановлению капиталов Поттеров дополнительные средства очень пригодились бы. А род Блэков он всё равно возродит, что бы там ни было. И наследника согласно статуса обеспечит. — Понятно. Ну, будем надеяться, что она не потратила все деньги на любимого хозяина, — Гарри чуть улыбнулся, когда гоблин презрительно дёрнул носом. Всё же точки соприкосновения между ними имеются. Гоблины и в его мире не шибко-то прогибались под Волдеморта. Во всяком случае, так говорил Сириус. Зато стелились перед Дамблдором. И судя по недавней реплике про «уважаемого…» бла-бла-бла, гоблины и здесь старику благоволили. Но, как говорится, самая неблагодарная служба — это служба мертвецу. А вот ему сделать отношения с остроухими хотя бы нейтральными, не помешает. К тому же, удар по репутации банка, да еще и от детей, действительно был силён. Надо же. Империо на гоблина, виртуальное седло на дракона, сейф Беллы в хлам, чашу в руки и ага. — Чтобы нейтрализовать претензии друг к другу, хочу вам кое-что предложить, — Гарри положил руки на стол, незаметно трансфигурируя пыль в подобие волшебной палочки, мысленно чертыхнулся, вспомнив, что, не задумываясь, создал карандаш, и прямо посмотрел в глаза гоблину. Тот прищурился, но, не проронив ни слова, кивнул. — Я попрошу своего очень хорошего знакомого изготовить для вас ментальные артефакты. Скажем, три штуки бесплатно, а дальше по договорённости. Их защиту никому не под силу пробить. Вы же, в свою очередь, во-первых, приносите мне нерушимый обет, что никто не узнает о моём участии в приношении редких для Британии вещичек и, во-вторых, рода Поттер и Блэк навеки вечные становятся друзьями вашего народа. — Это слишком много… и слишком мало, — целую вечность спустя проскрипел гоблин. Визуальное восприятие было такое, словно он уменьшился раза в два. Ну, да, не хочется прогибаться под мага. А что поделать, раз вляпались.— К тому же, честь побрякушками нельзя восстановить. — Её не восстановить и угробленной жизнью. В данном конкретном случае будет легко только главе клана. Он уже не увидит позора своего рода. Я же предлагаю закончить все миром. Из-за двухсторонней глупости не должны гибнуть мудрейшие. Кроме того, благодаря уважаемому душеприказчику, растранжирившему больше половины моего наследства, я несколько ограничен в средствах, чтобы пускать деньги на ветер, — Гарри поднялся и, взмахнув псевдоволшебной палочкой, уменьшил гроссбухи со свитками, прихватил карандаш и положил всё это добро в карман. — Вашего решения, уважаемый, я жду до завтрашнего утра. Скажем, до восьми часов. А сейчас я хочу посетить хранилища. Больше часа Гарри инспектировал сейфы, куда его проводил всё тот же молоденький гоблин-клерк. В первом — со свободным золотом, он пробыл от силы минуты три. За это время он набрал в кошель монет, а вот во втором, с кучей гроссбухов, дневников, книг и прочим, провозился прилично. И это несмотря на то, что просто перекладывал с места на место семейное добро, что-то уменьшал и клал в карман, что-то откладывал на потом. Когда Гарри вышел на белоснежные ступени Гринготтса, солнце практически доползло до зенита, народ на улице оживлённо мотался туда-сюда. Ещё утром заколоченные магазины и лавки радовали прохожих выбитыми стеклами и хозяевами в передниках, засучившими рукава и деловито махавшими волшебными палочками, приводя свою собственность в порядок. То там, то здесь раздавались приветливые выкрики, люди обнимались, постукивали друг друга по спине, поздравляли с победой, у кафе организовывался уличный развал. С барбекю, пирожными, сливочным пивом и прочими горячительными напитками и яствами. В общем, праздник набирал обороты. Обновив на лице лёгкие отвлекающие чары, Гарри сбежал по ступенькам вниз и, лавируя между счастливыми магами, волшебницами и детьми, быстрым шагом устремился к лавке Олливандера. — А… мистер Поттер, рад приветствовать вас, мой юный друг, — раздался хриплый голос, едва Гарри ступил внутрь захламлённого помещения, предварительно сняв с лица чары. Слава Мерлину, здесь никто не толпился. Мастер вынырнул из-за громоздкого стеллажа и поклонился. — Позвольте ещё раз выразить свою искреннюю признательность за спасение от монстра. Перед вами у меня долг жизни, мистер Поттер. Впрочем, как и у всей Британии. Чем могу служить? Ах… вы, наверно, вернули волшебную палочку Драко Малфою и хотите выбрать себе новую подругу? «Совсем не хочу, но придётся», — оставив без ответа высокопарное приветствие старичка, Гарри кивнул. — Остролист и перо феникса… одиннадцать дюймов. Тонкая и гибкая… жаль, очень-очень жаль, что такая палочка погибла… — бормотал Олливандер, копаясь среди сотни продолговатых коробочек, рассованных по высоким стеллажам и небольшим полкам. Вот, например, в итальянской лавке мастера Морияди, готовых палочек отродясь не водилось, зато составляющими было забито все мебельное пространство. Столы, секретеры, ящички, коробочки… Словом, когда его пятилетние близнецы оказались в этом царстве, то в ответ на слова мастера «сконцентрируйтесь и выбирайте», они переглянулись, ну и… с помощью старшего брата всё сгребли в кучу. Шума было много. Зато Энтони после нашествия Поттеров наложил на каждое вместилище защитные чары, дабы юные уникумы не смогли применить к ним манящие чары. Гарри вздохнул и отвернулся к окну. Как же ему не хватало детей. Как они там? Как мальчик со всем справляется? — Попробуйте вот эти, мистер Поттер. Гарри мысленно встряхнулся, подошел к столу и открыл первый футляр. Всё в том мире хорошо. И мальчик обязательно справится. Он — Поттер, и этим всё сказано. — Расслабьтесь, мистер Поттер, постарайтесь почувствовать её силу… Хмуро уставившись на деревяшку в руках, Гарри вздохнул. Герой магического мира по определению должен быть светлым и непогрешимым, значит, палочку нужно выбирать такую же. Сконцентрировавшись, Гарри постарался, во-первых, вспомнить, что можно назвать истинно геройским набором, а, во-вторых, до Олливандера определить состав подсунутых палок. Остановив свой выбор на осине и соколином пере, Гарри взмахнул волшебной палочкой и создал в воздухе светящийся шарик. — О… соколиное перо и осина. Такая палочка выбирает волшебника с чистой душой, скромного и всегда готового схлестнуться со злом. Достойный выбор для достойного мага! Эта волшебная палочка — лучшее оружие для аврора! — Сколько с меня, — стараясь не кривиться от восторженных излияний Олливандера, Гарри сунул «лучшее оружие аврора» в карман и достал мешочек с золотыми монетами. — Что вы, что вы! Не обижайте старика! Примите это в знак моей признательности… — Гарри! — за раздавшимся воплем дверь с треском врезалась в стену. Резко развернувшись и едва не приложив Сногшибателем растрёпанную девицу, ворвавшуюся в магазин вместе с рыжим парнем, Гарри мысленно выругался и сжал руку в кулак. — Ты как? Почему исчез? Почему оставил нас? Как тебе удалось победить? Хагрид ничего толком объяснить не смог, только твердил одно и тоже: мальчик его убил, мальчонка справился, он в него Авадой, а Гарри упал, а потом эта Малфой, говорит — мальчик мёртв, а Этот как вспыхнет, как всех пожирательских выхвостолей поразметало в стороны, кто-то испугался и аппарировал, кто-то размозжился о деревья, а Гарри возьми и исчезни! И на Дамблдора накричал, сказал, что он предатель. Гарри, где тебя носило?.. Логически предположив, что повисшая на нём и талдычащая что-то в ухо девочка и есть Гермиона, а привалившийся к косяку мальчишка — Рон, Гарри похлопал одну по спине, другому подмигнул и проворчал: — Дамблдор появился на портрете? Или его дух решил влиться в дружный призрачный коллектив Хогвартса? — Он жив! — задыхающимся голосом выпалила Гермиона. И, резко отстранившись, вытерла мокрые щеки и глаза. — Представляешь? Мы… мы рассредоточились и ждём… тебя ждём или новой волны наступления, а ничего не происходит. И тут у лестницы появляется профессор. Представляешь? Я думала, он призрак, но… — Лучше бы он им действительно был. От призрака легче избавиться. Кстати, Гарри, не только эта сука бородатая всех надула… — Рон, как ты можешь? —… но еще и Снейп, — не обратив внимания на возмущенный девичий выкрик, Рон подошел к Гарри, по-мужски его обнял и хлопнул по плечу. — Рад, что ты жив, дружище! А Дамблдор держал Снейпа как муж молодую женушку — на ручках! Помфри сразу же забыла о раненных детях и закудахтала над ним, как наседка. Не успели все глазом моргнуть, а Дамблдор уже вещал о том, как он всеми нами гордиться, о том, как ему тяжело было принять решение о самоустранении… — Рон! — Представляешь, Гарри, он нам начал втирать, что он исчез, чтобы нас всех защитить! Защитить, мать его — он нас хотел! Старый козёл! В тот момент, когда Сивый раздирал лицо Билла, эта тварь спокойненько грела пузо у камина! Целый год мы тыкались носом, словно слепые кутенята, и пытались разгадать его ребусы, а когда всё закончилось, когда столько… погибло, когда Фред… эта сука имеет наглость являться и сиять улыбочкой и… Ненавижу! — А как вы узнали, что я здесь? — Гарри положил руку на плечо Рону и ободряюще сжал. Что тут можно сказать? Когда теряешь родного человека, все слова кажутся пустыми и даже если говорятся от чистого сердца, всё равно отдают фальшью. — Дамблдор! — выплюнул Рон, — у него, оказывается, есть возможность тебя отыскать. Какая — не спрашивай, понятия не имею… — Кровь. Мадам Помфри еще на первом курсе взяла у тебя кровь… на всякий случай. Как объяснил профессор, ты — единственная надежда магического мира, и он должен всегда знать, где ты и что с тобой. Где ты был, Гарри? Что вообще произошло в лесу? — Спасибо за волшебную палочку, мистер Олливандер, — Гарри взглянул на замершего старичка, поклонился и, приобняв ребят, повёл их к выходу. — Кричер меня в дом крёстного перенёс, ну я и вырубился. Потом, пока проснулся, пока встал, пока поел… — Словом ты не хотел никого видеть, — Рон грустно улыбнулся. Но в его словах не слышалось скрытого укора. — Да, — Гарри крепче обхватил детей за плечи. — Сейчас аппарируем на Гриммо и там поговорим. Держитесь.