И не умирать.
* * *
Вампир приходит домой никаким. В его зрачках ощущается пустота, как и в сердце. Боже, — думает он, царапая шею выросшими ногтями, — я кажется больше никому не смогу доверять. Сразу же после своих мыслей, Шото слышит, как кто-то зовёт его по имени. Он перебирает ногами к месту звуку, чуть ли не падая. Почему вампиры бессмертные? Тодороки без сомнений сейчас бы умер на том месте, где стоял, оперевшись ладонью об стену. Он бы умер, просто думая о том, что там, возможно, где-то в потустороннем мире, его ждёт Изуку. Его, только, чёрт возьми, его Изуку. В итоге Тодороки-младший доходит до графа. Второй складывает руки на груди, хотя что-то сказать, но немедленно замолкает, увидя только что состояние своего сына. — Что-то случилось? — спрашивает Энджи, пытаясь каким-то способом заглянуть в его глаза, — не пытайся этого скрыть, ясно? Говори сразу же, что стряслось. Тодороки открыл рот, чтобы высказать все, что осталось у него в прогнившей душе, но также продолжает молчать. — Ничего, — робко ответил вампир, поняв, что тот соврал. — Врёшь, — забавно, что Тодороки-старший догадался без проблем. — Хах, зачем…? Слушай, отец, лучше скажи то, почему ты меня позвал? — В общем, твоя старшая сестра Фуюми приезжает завтра на пару часов. Она бы очень хотела тебя увидеть. Скажешь Мидории не высовываться в этот день, ладно? Фуюми не переносит людей, после того, что они сделали с твоей матерью. Шото снова молчит. Ноги подкашиваются под самим Тодороки, который тут же готов упасть и, ради кого-нибудь из всевышних сил, впасть в кому на несколько тысяч лет. Тот закусывает губу до привкуса железа во рту и с тяжестью в груди отвечает: — Хорошо.* * *
Шото дошел до своей… Нет, до комнаты Изуку и упал на его немного скрипучую кровать. Взял мягкую подушку в руки и прижал её к груди, вдыхая аромат. Сейчас вампир вспомнил нечто ужасное. Когда он нашёл тело Деку, оно было ледяным. Может, если бы Тодороки пришёл раньше и тело было бы ещё теплым, он бы успел его спасти. Как-нибудь, но спасти. Увидеть его заплаканные глаза, тянущиеся к нему руки, всхлипы, перемешавшиеся с «Шото, Шото, Шото». Прошло только пару часов, но Шото так жутко скучает по тёмно-зелёным кудрям и ярко выраженными зрачками. А веснушки… С ними Мидория выглядел таким безобидным и добрым. Таким милым и хорошим. Жаль, что всё это в прошлом. Жаль, что сейчас Изуку это простотруп.
Послед данных мыслей, Тодороки ощутил прилив холода по шейным позвонкам. Будто кто-то коснулся его, провёл пальцем. Так нежно и аккуратно, боясь навредить или напугать. Шото не испугался, скорее, насторожился. Это было довольно-таки странно — неожиданно почувствовать холод, если он ниоткуда не исходит, а на улице стоит жара, хоть всё небо и было окрашено в серые тона. Вампир отпустил подушку и медленно встал с кровати, убрав под глазом выпавшую ресницу. Тот постоял пару минут, оглядываясь, но ничего не увидел, не услышал и не почувствовал. Шото снова глянул куда-то в сторону и, как будто дар упал прямо с небес, увидел на деревянном столе книгу о «мифических существах». Из неё торчали несколько закладок, сделанные из бумаги. Тодороки-младший открыл страницу, где была приклеена первая закладка. «Всё о вампирах». — Хах, так вот откуда ты знаешь информацию о нашей природе, — усмехнулся Шото, но ему данная статья была неинтересна. Следующая закладка: «Всё о паранормальных явлениях, призраках, полтергейстах и тому подобное». То, что нужно. Итак: «Как многие знают, то после смерти, тело, находящееся на планете, уходит на покои в загробный или потусторонний мир. Мы провели некоторые исследования: Умерший не сразу уходит на покои, на время (от двух до четырёх месяцев информация неофициальная!) он остаётся в месте, где жил перед своей гибелью. Призрак, или же полтергейст может давать послания в мир людей (и не только), касаться их и, если повезёт, как настигнет их участь, поговорить с ними и показаться. Но как было сказано, время ограничено. Призраки могут быть опасными и безобидными, но это решает за них то, какими они были до своей смерти. Что они делают, когда их срок «жизни» в основном мире истекает: Они попадают в потусторонний или загробный мир, где могут встретиться со своими близкими или родственниками, ушедшие раньше, чем они сами. Но как призраки следят за жизнью на Земле — неизвестно». Тодороки хлопнул книгой, молча простоял на месте, смотря в одну точку несколько минут, а потом тихо сказал: — Чушь. Обычные жители и журналисты не могут этого знать. Какая дрянь. Какое враньё, — и Шото снова упал на кровать Деку, где и уснул.* * *
Его разбудило то, что по телу снова пробежала дрожь, но теперь его касаются по-настоящему. Тодороки приоткрыл глаза и перевернулся к месту, где чувствовалась тяжесть и увидел… Фуюми. — Доброе утро, соня, — какое доброе? Сейчас ничего добрым не может быть. — Да, доброе, — через силу выдавливает из себя Тодороки и садится на постель, лениво протирая глаза пальцами, — какой час? — Вообще-то, уже почти одиннадцать, но из-за уважения к тебе, мой дорогой брат, я пожелала тебе утра. — Скоро полдень. Не люблю это время суток, — Шото склонил голову в бок в сторону от сестры и чувствовал на себе горящий пламенем взгляд, явно говорящий: ты-что-не-рад-меня-мать-вашу-видеть. — Не волнуйся, Шото, на улице ужасная погода и пасмурно, солнца явно не будет, — та осветила свои клыки наружу, несильно улыбаясь, — а ты чего такой грустный, м? Можешь поделишься, что с тобой случилось за последнее- — Ничего не случилось, Фуюми. Всё отлично. Всё просто сногшибательно, — вампир мигом кинул взгляд на рядом сидящую и вновь отвёл его. — Шото, не притворяйся. Я ведь твоя родная сестра, и я знаю тебя «от» и «до». Глупо играть со мной в «Попробуй разгадать — врёшь ли ты или нет». Тодороки-младший тяжело вздохнул, встал с постели и подошёл к окну, за которым снова шёл дождь. Сложив руки за спиной, он повернул голову к сестре и сказал: — А мне нравится такая погода. Пожалуй, пойду перекушу, — Шото пулей вылетел из комнаты, а Фуюми стала рассуждать сама с собой о произошедшем и толком не понимать, что, чёрт возьми, за разговор у неё возник с братом. Фуюми хотела также уйти из помещения, но что-то ей не дало. Приторный запах ударил ей прямо в нос, и та добровольно пошла к месту, где ощущался запах. Она открыла тумбочку и увидела пару незнакомых ей вещей. Понюхав, её сразу начало тошнить, но через секунды перестало, так как ящик был сразу же закрыт. Тодороки глубоко вдохнула и выдохнула и направилась к графу. В то время вампир шагал к месту, где на данный момент находился труп Мидории. Да, под рёбрами всё сжималось, жгло, но Шото шёл. Шото шёл все дальше и дальше, и наконец забрёл в это место, но… Самое шокирующее предсталось перед его глазами. Деку там… Попросту не было, он будто испарился в этом ядовитом воздухе. — …Н-не уж-то падальщики?.. Эм, нет, это… Это слишком глупо, в наших краях не водятся падальщики… или водятся? Шото, заткнись, сосредоточься. Сейчас тут его нет. Сейчас… Изуку тут… нет… — он еле выговорил последнее слово, перед тем, как упасть на колени, прижать ко рту ладонь и начать тихо рыдать. Тодороки ещё так сильно не плакал, как сейчас или в тот день, когда узнал о гибели своего возлюбленного. Как же он хочет увидеть это зелёноглазое чудо… Слёзы всё текли и текли, не пытаясь остановиться. Скоро Шото попросту утонет в собственном солёном море. С каждым часом… Нет. С каждой милисекундой вампир хочет умереть, или покончить жизнь самоубийством, или спрыгнуть с крыши своего же огромного тёмного замка (или особняка, неважно), или… Или… Что за мысли?.. Это так неблагоразумно. Тодороки резко ощущает тепло, ровно идущий по выделенной линии челюсти, отдающим таким нежным помыслом. Стоп. Каким помыслом? Такого не может быть. Хватит строить из себя шизофреника, чёрт побери. Но это не прекращается. Будто чья-то ладонь ложится на чужую бледную щёку, чуть поглаживая и явно, где-то в глуши этого самого леса, слышится отчётливое:«Шото».
Сам же Шото вздрагивает, буквально отпрыгивает, уже на самом деле пугаясь. Что за бред? Вчера дрожь по всему телу, сейчас тепло, чувствующее только на лице. Это странно — вот что пролетает в голове вампира, но он не замечает, что эта «странность» стоит прямо перед ним и его имя так и продолжает повторяться. В ушах так и звенит, словно китайские колокольчики: «Шото, Шото, Шото, Шото, Шото». Тодороки бредит, такое даже после смерти той же Тины не было, а после гибели Изуку… Точно. Может вся эти заумные статьи — правдивы и Мидория пытается связаться с Тодороки? Пока Шото размышляет произошедшее, продолжая сидеть на грязной земле, «странность» начала говорить что-то непонятным языком, но очень-очень тихо, слышно было только бормотание. Бормотание… Словно как у Деку, когда тот думал, всё время неразборчиво проговаривая все мысли вслух. Тодороки волнительно вздохнул, поправляя галстук на рубашке и решительно спросил: — Изуку? — через секунду Шото подумал, что бредит не по-детски, воображая себе несуществующего друга и мир из ярких красок. Но вампир поправляет мокрую от пота чёлку, чувствуя быстрое прикосновение к его плечу. — Да? — нет, нет, нет. Тодороки точно сходит с ума, скоро его окончательно накроет. Перед собой он видит плавающую, полупрозрачную фигуру его возлюбленного. — Изуку? Это… Это правда ты? — Шото глупо пялится на ярко выраженные зелёные глаза. Они будто светятся. — Ты сам на себя не похож, Шото, — да, Тодороки-младший похож на заплаканного маленького мальчика, потерявшего свою любимую игрушку. Вампир медлит с ответом, пытаясь понять — в реальности тот, или действительно в собственном воображении. — Изуку. Изуку, прости меня. Я… Я не спас тебя, — Шото вновь заливается слезами, и Мидория вытирает их еле видимыми пальцами, слыша тихое «Тш-ш», — я идиот. Как я теперь буду существовать без тебя? Я так хочу… Я так хочу обнять тебя. Снова. Снова, Изуку. Зачем ты пошёл в этот лес? Зачем…? — Шото, мой дорогой, не расстраивайся. Несмотря на то, что я погиб, причём очень-очень глупо, я всегда буду с тобой. Будь ты счастлив, я буду рядом. Будь ты в полном отчаянии, я буду рядом. Будь ты с другой или же с другим, я всегда буду рядом. У Тодороки что-то перестраивается внутри, он падает, утыкаясь лбом в землю, и начинает кричать. Он слышит. Слышит волнительное: «Шото, не плачь» и «Это я идиот». Но вампир не замечает, всё кричит. Кричит так громко, что скорее всего, надорвёт горло и не сможет сказать банальное «привет».* * *
Как неожиданно, но прошла целая неделя. Шото за это время даже не разговаривал с отцом. В пример даже нельзя привести Ашидо, которая написала за такой короткий промежуток времени писем сорок, но, зная ситуацию Тодороки-младшего, вряд ли бы он прочитал, а тем более ответил. Сейчас произошел другой случай. Энджи Тодороки — граф-вампир — умер. Шото не проронил ни слова, узнав об трагедии. В сердце окончательно остался топор, проделавший дыру посередине. Да, сын графа ненавидел своего отца за все оплошности, что он совершил, но как никак, это его семья. Единственная семья. Наследник титулаЭто был их первый и последний поцелуй.