В Туево-Кукуево

      Полтора часа на электричке, полчаса на попутке, а впереди еще три с половиной километра пешком по грунтовой дороге. С чемоданом. Шел двенадцатый час ночи. Прекрасные яркие звезды, сплетающиеся в многочисленные созвездия. Прохладный ночной ветер. Лужи после дождя, которые плевать хотели на мои белые найки и светлые джинсы от Левайс. И плевали, оставляя противные комки грязи. Таким был мой маршрут до деревни со смешным названием Кукуево.       И почему это произошло со мной?       Все началось с обыкновенной ссоры с матерью:       — Ты лентяй, сколько можно играть в компьютер?! — мать была на взводе, ибо с самого начала летних каникул в моей комнате царил разгром. — Ты даже отвлечься не можешь!       — Мам, ну не сейчас, дай доиграть, — я отодвинул одну из многочисленных пустых кружек на столе и постарался сосредоточиться на игре.       Мать начала ругать меня за мусор, за то, что уношу посуду с кухни и не возвращаю, за незаправленную кровать и сбитый режим…       «Кейдж, СРОЧНО!» — Маркус звал меня на помощь, и я уже не слышал, что говорила мать. Со всех щелчков ринулся на «Топ», заметив ярое сражение на карте в этом месте.       «Идиот, я на «Миду».       Я нажал клавишу «G», отчаянно проговорив, что уже лечу, и настороженно напрягся тишине. Мать больше не ругалась. Оглянувшись, я приметил руку, тянущуюся к клавиатуре.       — Никуда он не пойдет, — выкрикнула мать, зажав клавишу «G». Другая рука мгновенно захлопнула ноутбук, а следующим рывком вырубился интернет.       — МАМ!       — Вот твои вещи, — она всучила мне паспорт, чемодан, который неясно когда успела собрать для меня, и забрала ноутбук. — Бабушка ждет тебя в Кукуево. Вон из дома!       — Мам, ну что за шутки, — я попытался рассмеяться, тем самым изобразив, что шутка, конечно, удалась, но я уже даже чашки готов убрать. Потом демонстративно зевнул, поглядев на часы, а время-то уже было около 8 вечера.       — А это не шутки, бабуля ждет тебя. Она будет волноваться, если ты завтра же не появишься. А ты же знаешь, у нее больное сердечко, ей нельзя волноваться, — мать направилась к себе, забрав ноутбук.       — Мам, а мой ноут?       — Когда это он стал твоим? Вон из дома! В деревне он тебе не понадобится.       Это звучало как приговор. Я схватил чемодан, взял айфон с зарядным устройством, накинул ветровку от Гуччи, засунул наушники в карман и покатил к выходу. Из комнаты донесся приглушенный язвительный мамкин голос:       — Счастливых каникул, Сашенька.       — Счастливо оставаться, маменька, — выплюнул я и хлопнул входной дверью.       Я вышел из подъезда, укатил подальше, чтобы меня не было видно из окна маминой спальни, и присел на скамейку у детской площадки. Детей уже не было, потому что НИКАКОЙ НОРМАЛЬНЫЙ РОДИТЕЛЬ НЕ ОСТАВИТ СВОЕГО РЕБЕНКА НА УЛИЦЕ В ПОЗДНЕЕ ВРЕМЯ. ТЕМ БОЛЕЕ, БЕЗ ГРОША В КАРМАНЕ.       В деревне у бабушки я был только в очень раннем детстве, да и не долго. Все остальное время бабуля существовала для меня, как что-то не из нашей вселенной, что-то, звонившее два раза в год: поздравляющее меня с Днем рождения и с Новым годом. Пошарив по карманам, я обнаружил сильно помятые застиранные пятьдесят рублей, завалявшиеся в ветровке, возможно, еще с прошлого года. Я сделал глубокий вдох, чтобы решить, что делать дальше. Решил. В это же мгновение набрал номер Маркуса, вслушиваясь в унылые гудки.       — Ты чего пропал, Кейдж? — Маркус, видимо, уже начал новую катку. — Это был голос твоей мамки? Из-за тебя мы все слили.       — Прости… — я обреченно выдохнул.       — Эй, ты чего? Пустяк, не на деньги же играли. А мамка твоя позабавила всех, — голос его звучал весело.       — Маркус, меня из дома выгнали, можно у тебя переночевать?       — Что? Выгнали? — кажется ему стало еще веселее, он даже засмеялся.       — Мне не до шуток, Маркус. Я сейчас сижу на улице, а из денег у меня только пятьдесят рублей.       — Прости, друг, у меня тоже предки дома, ничего не могу сделать. Обратись в полицию, что ли…       — Какая полиция? Ты спятил? Я совершеннолетний парень. И что мне там скажут? "Иди работай, сынок"? Просто никак не привыкну ко взрослой жизни. А вдруг она на этом закончится, и я стану бомжом?       В этот момент айфон пиликнул, сообщив, что заряда осталось немного.       — Ну сорян, друг, даже не знаю, чем помочь тебе, — он изобразил процесс мышления, но я уже знал, что помощи от него не будет, а время и заряд на айфоне ограничены. — Правда, прости.       — Да ничего страшного, я поищу что-нибудь, не переживай, — я быстро отключился и посмотрел на линейку заряда в правом верхнем углу.       Глаза от ужаса расширились: оставалось всего пять процентов. Я нецензурно выругался и стал судорожно листать список контактов, пропуская всех подряд и все яснее осознавая, что близких друзей у меня нет. Взгляд остановился на Марине, моей одногруппнице. Долго не раздумывая, я набрал ее номер.       — Да, — фальцетом прозвучало в динамике.       — Марин, привет! Кажется, я сегодня бомж, можно у тебя переночевать? Пожалуйста, — оттараторил я, считая, что чем быстрее скажу, тем больше сохраню заряда. В трубке секунд двадцать стояло молчание.       — Марина?       — А-Алекс, прости, я живу с соседкой, и она против. Прости, пожалуйста, — говорила она это почти всхлипывая, мне даже стало стыдно, что потревожил ее. Кажется, она очень переживает.       — А, да ничего страшного, я что-нибудь придумаю, не волнуйся.       — Дай знать, что с тобой все хорошо, когда найдешь жилье.       — Окей, я напишу…       Айфон еще раз предупреждающе пиликнул. Домой возвращаться не хотелось. Это был мой шанс показать свою самостоятельность.       Мать отправила меня в Туево-Кукуево без гроша в кармане, без еды и воды. Может быть, я действительно провинился?       На такси денег не хватало, а как добираться до Кукуево общественным транспортом, я не знал. Последние три процента заряда я потратил на то, чтобы узнать, от какого вокзала добираться до Кукуево и что ехать нужно до станции Репино на электричке.       Я пошел к метро. Благо, проездной был оплачен. Добравшись до вокзала, я подбежал к единственной работающей кассе.       — Мне бы до Репино, — запыхавшись, произнес я.       — С вас сто рублей, — сказала электронным голосом девушка на кассе.       Я обреченно посмотрел на смятые в кулаке пятьдесят рублей. Пошарил по карманам джинсов и обнаружил студак.       — А скидки студентам есть?       — Да, пятьдесят процентов, давайте студенческий.       Просунув в окошко студак и несчастные пятьдесят рублей, я, наконец, получил свой билет до Репино. Ближайшая электричка была через 5 минут, и я поторопился на посадку. В электричке я, наконец, нашел розетку, смог оживить свой умерший айфон и даже написал Маринке и Маркусу, убедив их, что я в полном порядке и еду к бабушке в деревню. Маркус посмеялся. Он всегда смеялся, считая нелепым все, что я делал. А Маринка… Она все еще чувствовала вину, что не смогла ничем помочь мне в, как она выразилась, «тяжелой жизненной ситуации», причитая: «и как теперь я могу считать тебя своим другом?.. Ой… То есть себя твоим другом…».       Я чучухал до Репино, боясь заснуть. Даже не слушал музыку, опасаясь, что пропущу свою станцию. Проложив маршрут от Репино до Кукуево, осознал, что мне нужен автобус. Денег больше не было, да и последний автобус уехал больше часа назад. Ну, хотя бы айфон зарядить я смог, а значит, думал я, не пропаду.       Маршрут был проложен, и если не автобусом, то пешочком уж за час — два (или все четыре с моим-то чемоданом) я бы добрался. На случай, если не будет ловить сеть, я сделал скриншоты экрана. Конечно, идти пешком не хотелось. Я встал на трассу, демонстративно выставил чемодан от Дольче Габбана, и начал голосовать. Вот только было уже около половины одиннадцатого, и трасса пустовала.       Зато первая же попавшаяся попутная машина, почуяв, что ребенка нельзя оставлять ночью на трассе, сразу остановилась, и встревоженный водитель спросил, куда я направляюсь.       Я показал карту на айфоне с проложенным маршрутом. Мне в вот это Туево-Кукуево, я ткнул пальцев в невзрачную фигуру, изображающую на карте деревню. Водитель засмеялся, оценив, как я ловко переврал название деревни.       — Ну, садись, бродяга.       Он открыл багажник, и я закинул в него чемодан, а потом сел на переднее сиденье, но тут же вспомнил, что денег у меня совсем нет.       — А, это… Извините, я не смогу вам заплатить за проезд.       — Все в порядке, дитя, мне по пути, — он улыбнулся так, что страх стукнул в голову.       Так улыбался один маньяк из одного фильма ужасов. Вспомнив фильм, я поежился. Машина тронулась. Впереди была трасса, вдоль которой протягивался сплошной лес. Прощай, мама. Если меня изнасилуют и бросят где-нибудь в этом лесу, это будет тебе уроком. Ты будешь всю оставшуюся жизнь жалеть, что выгнала меня из дома.       — Только я высажу тебя у деревни на трассе, — прервал мои прощальные мысли водитель. — Там такая дорога… Боюсь, ее вчера размыло дождем, и я не проеду.       — Спасибо большое, ничего страшного, меня там встретят, — уверил я его. — Я уже написал, чтобы меня подобрали, и я в пути (насосал на халявный проезд).       Естественно, я никому не писал, да и писать было некому. Номера бабушки не было, а больше никому я не нужен. Но я сказал так, чтобы уверить водителя, что меня ждут, поэтому насиловать меня ни в коем случае нельзя.       Водителя тоже звали Александром, как и меня, и он оказался веселым. Рассказывал смешные истории про свою жену и детей. Потом просто случаи из жизни. Я хохотал на весь салон и даже постыдился мыслям о том, что он маньяк. Он высадил меня, как и сказал, на трассе, и кивнул на грунтовую дорогу с многочисленными лужами, отражающими свет луны.       — Тебе по этой дороге. Там недалеко, три с половиной километра примерно. Но с чемоданом тяжеловато будет. Что ж ты с чемоданом-то поехал?       Я пожал плечами. Ну, во что собрала мамка мое шмотье, с тем и поехал.       — А что тебя не встречают? Если хочешь, можешь посидеть в машине, я не тороплюсь, — выражение его лица снова напомнило маньяка из того фильма ужасов.       Я вежливо отказался. Пояснил, что у людей появились дела, и они не смогут меня встретить.       Мужчина приподнял брови.       — Что ж ты, дитя, совсем один пойдешь ночью?       — Я не дитя, мне даже есть восемнадцать, — выглядел я действительно как школьник. Это все пухлые губы и слишком смазливое для парня лицо, которое досталось от матери.       — О, так ты совершеннолетний? Знаешь, мы можем договориться, ты же не заплатил за проезд, — водитель приблизился ко мне вплотную.       Я попятился, утаскивая за собой чемодан. Лицо побледнело от страха.       — Простите, но я же сразу предупредил, что у меня не осталось денег.       — Деньги меня не интересуют. Ты же взрослый парень, должен понимать.       Я вскрикнул. Кинул в него чемодан и пока он соображал, что на него грохнулось, побежал, что было сил, шлепая по лужам.       — Стой! Я же пошутил! Чемодан хоть забери, — кричал он мне в след. Пробежав метров сто, я нырнул во вновь начавшийся лесок и затаился там.       Водитель не стал гнаться за мной, а через пару минут уехал. Трасса пустела. Выждав еще пару минут, я вышел из леса и снова бросил на нее взгляд. Прямоугольный черный силуэт стоял на том месте, где водитель начал свои поползновения. Я догадался, что чемодан с моим брендовым шмотьем ему нафиг не сдался. Да и дома его ждут жена и дети.       К трассе идти было страшнее, чем по грунтовой дороге через лес, но я набрался храбрости, включил фонарик на айфоне и вернулся за чемоданом. Передо мной пролегала дорога в сплошной лес. Как я и думал, сети в Туево-Кукуево не будет. Но я же не совсем дурачок: скрины экрана, сделанные заранее, оказались как нельзя кстати. Я сверился с картой и покатил чемодан, стараясь объезжать лужи. Дорога была частично посыпана гравием, что еще больше мешало колесам чемодана катиться вперед. Было тяжко, но столь восхитительное небо, кажется, я не видел никогда. Засмотревшись, я уже не обращал внимание на лужи. Посветив фонарем на кросовки, понял, что уже не смог бы определить их истинный цвет. А потому уже не старался следить за их чистотой и обходить лужи. Чемодан был кожаный, поэтому намочить вещи я тоже не боялся. До деревни дошел часам к двенадцати ночи, и меня тут же облаяли собаки. Естественно, здесь я просто чужак.