Череда боли и безумия

Dizzy dizzy dizzy dizzy on my mind, can't rewind Dizzy dizzy dizzy dizzy all the time, that's my life

      Чай был горячий, и Зенитсу плотнее обхватил ладонями тёплую глиняную кружку, грея руки, и даже слегка обжигая холодные пальцы, отчего приходилось постоянно перебирать ими. Он немного наклонился и отпил вкусного, крепкого отвара.       Почти весь прошлый день и целую ночь юноша спал как убитый. Он уснул быстро, сам того не заметив, и проснулся на утро с жуткой головной болью, будто кто-то изнутри долбил молотком по черепной коробке. Башка словно раскалывалась пополам, и парень небрежно поставил кружку на низкий деревянный стол перед собой, чуть не выплеснув всё содержимое на себя, и начиная сильно массировать виски длинными пальцами.       — Ох, — боль просто невыносимая. Так и хотелось сорваться на что-то. Его раздражает это головокружение: время от времени в глазах начинало двоиться, и он прикрыл веки, поставив локти на стол.       Весь этот день Зенитсу собирался помогать Кохэку по хозяйству. Она предложила ему пока что остаться у неё, если уж у парня совсем нет предположений, откуда он вообще взялся. И юноша настоял на том, что он в благодарность будет заниматься тяжёлой работой по дому.       Как Кохэку рассказала ему, она живёт вместе со своим старшим братом, но он много работает, чтобы было на что питаться, поэтому мало чем может помочь в хозяйстве, оставляя всё на сестру. Зенитсу понятия не имел, когда её брат вернётся, но хотел успеть сделать хоть что-то полезное к его приходу, а то ещё покажется бессовестным бродягой, который пытается жить на всём готовом, пользуясь чужой добротой. Но Кохэку всё же заставила парня позаботиться о своём здоровье и ещё немного отдохнуть.       Перед тем, как выйти из дома, она пояснила:       — Вам не стоит трудиться. Это может ещё больше сказаться на Вашем самочувствии.       — Но… — Зенитсу осёкся, ведь понимал, что его слова прозвучат слишком… Ну, будто он подлизывается.       — К тому же, что мне это не в тягу, — на эти слова юноша не нашёл, что возразить, ведь всё снова поплыло перед ним, не давая успеть придумать аргумент, и заставляя молча согласиться.       С момента её ухода Зенитсу чуть-чуть полегчало. Боль стала не такой сильной, а головокружение унялось.       Но вот — головокружение снова стало сотрясать мозг. Парень прикусил щёку, дабы заглушить это другой болью, но всё впустую. Не помогало. И ещё больше злясь от этого, он истерзал свою бедную щёку настолько, что во рту появился металлический привкус крови.       — Боже!.. — тихо прорычал Зенитсу, радуясь, что снова оказавшись в одиночестве, может говорить всё что угодно. — Грёбаное головокружение!.. — он зарылся руками в свою чёрную макушку, расчёсывая голову, и больно тянув за волосы.       «Как же это, чёрт возьми, хреново!» — крутилось в мыслях.