Любовь в игле

      И вот прошло три дня. Кощеюшка все в себя не приходил, а сердце черное его останавливалось потихоньку. Наиль от брата и днем, и ночью не отходила, то тряпочку намочит да ко лбу приложит, то горько плачет. Матушку удар схватил, долго с кровати не вставала, Батько за ней присматривал. Ну, а Коше нашему кошмары снились. Не знаю я уж, что за сны были, не рассказывал. Но на третью ночь, когда сердце Кощея остановилось окончательно, превратившись в подобие камня, проснулся проклятый. Застонал, больно в груди было. Черное, каменное сердце давило, жгло и царапало грудь изнутри. Кощеюшка вновь в кровать свалился. В общем, без года неделю, но Коша поправляться стал, ходить без помощи стал, к тяжести и жгучему холоду в груди привыкал по-тихоньку. Спустя еще время и вовсе выздоровел, но вот только ел всего ничего. Худое лицо еще худее стало, черты его заострились, глаза, и вовсе словно воронье крыло, стали. Да сам похудел, но эта худоба сделала его еще краше, а длинные вороные волосы даже придавали аристократические черты Коше. Деревенские девки заглядываться еще пуще стали, может раньше Кощеюшке это льстило, то сейчас настораживало и отталкивало. Скрытничать стал, а соседи обвинять во всех злодеяниях стали, то воровство скота повесят, то что-нибудь еще. В конце концов семья Кошеньки совсем рассорилась с деревенскими.       Прошло много ночей и дней, Наилька подросла да жениха привела в дом. Батько с Матушкой обрадовались такому, а вот Коша все косо поглядывал на парнишу, но ничего не говорил, пока в день восемнадцатилетия сестры они на озеро не пошли. И вот сидят они на песчаном берегу озера, которое и зимой и летом теплое-теплое. - Кош, а Кош? Я же вижу ты не доволен Игорьком. - Не доволен, Нэль, это мягко сказано. Не нравится мне твой Игорек. - безэмоционально произнес он, крутя в руках маленький серый камушек. - Чем же он тебе так не нравиться? - теперь уже девушка, начала злиться. - Да потому что он - мухоблуд и чужеяд. - Сам ты - чужеяд! - То есть с тем, что он мухоблуд, ты согласна? - Нет! Он хороший и ни какой не лентяй и не паразит. - А если я скажу, что налево периодически ходит? - на кощеевском лице промелькнула неприязненная ухмылка. - Только не надо мне тут, что он хороший, что он тебя любит... Наслушался. Лучше ночью, загляни в соседний сеновал... - Не буду я ничего делать! Тебе надо ты и иди! - сестра, чуть ли не в слезах, вскочила. - Иди к черту! - резко повернувшись убежала в сторону дома. - Нэль! Нэлька! Я же для тебя только хорошего хочу! - но сестра его уже не слышала.       Дева в слезах забилась в своей комнатушке. Она хотела верить жениху, но слова брата посеяли в ней семя недоверия, чувства подвоха. И вот, с наступлением ночи, решилась на отчаянный шаг: проверить слова брата. А Кощеюшка все это время места себе не находил, думал как перед Нэлькой извиниться, да так, чтобы вновь глаз ее краснючих и блестящих не увидеть, но в темноволосую головушку его так ничего и не пришло. Хотел наш Коша, проверить сестру вечером, но услышав рыдания, отложил извинения на утро, но кто бы знал, что произойдет утром. Если бы он знал...       Утро выдалось серым и дождливым. Оно словно говорило: я покрою вашу печаль своей. Два здоровых рыбака с понурыми головами вытаскивали тело девичье из воды. У кромки воды сидел, схватившись за голову, Игорек. В это время Кощей отправился искать сестру, но никак не ожидал увидеть холодное, промокшее тело сестры, а рядом ее жениха. Кощея одолела такая злоба: он с кулаками напал на Игоря, а злость, с которой он избивал жениха сестры, шла от черного сердца, оно за долгое время подало признаки жизни. Сердце его каменное треснуло, да так, что вся внутренняя чернота вышла на ружу. Глаза тьмой полыхали, волосы в стороны неестественно разлетелись. Страшная картина была. Хорошо, что рыбаки сумели кое-как отлепить Кощея от Игоря, а ведь тот уже со смертью своей боролся, да только уже не в лице Коши, а самой, что ни на есть настоящей Смертью. Позже этим же днем вся деревня узнает о смерти первой умницы и красавицы на деревне и то, что послужило смерти Нэлечки.       Простоволосая девушка в ночной рубахе под покровом темноты пробралася в соседский сеновал да принялась ждать, а ждать было недолго: Игорек, хохоча, заталкивал в двери податливую соседку. У Нэль сердце сжалось от боли, вскочила она, с гордостью подошла к жениху, влепила пощечину знатную да к озеру побежала, гнев выплеснуть да душу успокоить, а та разрывалась на части. Игорек у озера ее нагнал, за руку схватил, а Нэлька вырываться начала, крича на него, а когда вырвалась, она уже падала с обрывистого края озера. Игорь ничего не смог сделать, не успел схватить он ее за руку, соскользнула, проклятая! Так и померла кощеева сестра.       Наиль хоронили всей деревней, Матушка, только отошедшая от хвори Коши, вновь удар схватил. Батько в отъезде был, но как прознал про смерть дочери тут же помчался домой, но немного опоздал. Мать померла, аккурат перед приездом. Семью Кощея посетило великое горе, остались они без самых дорогих людей. Кощей же не сколько мать оплакивал, сколь сестру, ведь роднее всех была, а погибла из-за его слов. Долго Коша этого не забудет, корить будет, пока рана на сердце не превратиться в ноющий шрам.       Помните глаза Кощеюшки тьмой полыхали? В тот момент тьма в Коше проснулась, магией Смерти овладел он. Сейчас он сидит перед могилой сестры спустя десять с лишним лет. Шрам действительно ныл, но той острой боли, что была тогда, не было. Сейчас наш Кощей на службе у воеводы Царя-батюшки. Границы тридевятого патрулирует, но об этом позже, есть у нас еще время, есть... - Нэля... Как же я скучаю... Кощей провел рукой по деревянному кресту, еще раз взглянул на могилу и, накинув темный дорожный плащ, с ноющей тоской развернулся в сторону границ.