***
Легко рассуждать о засаде, сидя у приятно потрескивающего костра в окружении близких, лопая кашку, и совсем другое дело лежать в неглубокой яме, навевающей неприятные ассоциации с могилой, прикрытой дёрном, и следить за поляной через небольшую щель между землёй и травой. Земля, кстати, была влажной и холодной, сверху постоянно сыпались мелкие комья земли и, в довершении всех бед, в моё укрытие умудрилась залететь парочка комаров, которые, воспользовавшись моим обездвиженным тактическим положением, бросились пировать, из-за чего у меня теперь зудело со внутренней стороны колена, под лопаткой, на шее и несколько укусов подряд на локте левой руки и, как ни странно, на заднице. И ведь не пришибешь заразу, двигаться не рекомендовано, пока не будет подан знак или пока того не потребует ситуация. Хотя больше чем прибить комаров хотелось со вкусом почесаться. Я упрямо стиснула зубы, продолжая наблюдение. Обманчиво спокойный отшельник медитировал у костра, чуть поодаль от которого с одной стороны стояла телега, а с другой пара палаток. Распряжённый тяжеловоз, помахивая хвостом, лениво щипая скудную траву, время от времени недовольно фыркал. Стреноживать коня на этой стоянке никто не стал, как и крепко привязывать, чтобы в нужный момент животное могло покинуть поляну. В палатке с живописной дыркой, наспех и не до конца зашитой грубой зелёной нитью, послышалось копошение, которое довольно быстро стихло. Видимо, Кимимаро тоже не очень нравилось ждать и, если судить по раздающимся периодически хлопкам, грозный потомок клана Кагуя тоже страдал от нападок комаров. Я, насколько позволяла щель, попыталась осмотреть кроны деревьев, зловеще утопающих в длинных тенях от костра. Хаку видно не было. Интересно, его тоже комары заедают? Или ему повезло больше и до него не долетает? Над ухом в который раз раздался надоедливый противный писк, а в шею неприятно кольнуло. Я дёрнулась, но стерпела, жалея о том, что заплела волосы в косу, чтобы не мешались, если всё-таки придётся вступать в бой. Руки мелко тряслись. Мне бы хотелось списать это на неудобную позу, если бы не одно "но": несмотря на моё лежачее положение, я чувствовала, как ноги трясутся ничуть не меньше. Чем дольше я лежала в ожидании нападения, тем хуже мне становилось. Сердце с каждым ударом набирало обороты и едва ли не подкатывало к горлу, готовое покинуть моё тело и без постороннего вмешательства. Это нервное состояние заставило меня вспомнить, что уже когда-то я испытывала нечто подобное и не один раз. Мандраж. Это было что-то давно забытое и из моей прошлой жизни. Первый раз я испытывала подобное состояние перед выходом на сцену во время экзамена по фортепьяно. Позже оно повторилось, когда я участвовала в районных соревнованиях по волейболу. Затем — при устройстве на первую в жизни работу, тогда я даже скатилась в обморок прямо в кабинете будущего начальника, а потом горько рыдала, сидя перед ним, потому что было нестерпимо стыдно за то, что подобное вообще произошло. Что забавно, мой потенциальный работодатель тогда так растерялся, что взял меня на работу, забыв про собеседование, впрочем в последствии никто ни о чём не жалел. Несмотря на разность ситуаций, все эти моменты объединяло кое-что общее. Тянущее ощущение в груди, быстро стучащее сердце, потеющие ладони, трясущиеся руки и ноги... и безумная мысль, что пожирала всё моё существо: я не справлюсь с этим волнением и просто потеряю сознание, не успев ничего сделать. Всё пройдёт и закончится очень плохо просто потому, что я не смогла взять себя в руки. Но так было раньше... Глупо, конечно, сравнивать засаду на убийц с целью... убить с ситуациями из моей прошлой жизни, но меня это отвлекло и даже позволило вымученно улыбнуться в пустоту. Казалось бы, какие разные обстоятельства, а реакция организма всё равно одна и та же. Если подумать, это действительно довольно забавно, что мы испытываем один и тот же страх неизвестности перед совершенно разными, порой пустяковыми, а порой очень серьёзными, вещами, и при этом серьёзность и тяжесть состояния определяем исключительно самостоятельно, и, чаще всего, совершенно неосознанно. Сейчас, лёжа в первой в моей жизни боевой засаде, я испытывала тот же самый мандраж, который когда-то едва не довёл меня до икоты в школе, а однажды отправил в обморок, но теперь я была более спокойной чем тогда. Хотя, по идее, страх перед толпой людей, алчущих твоей крови должен быть немного так, но побольше страха запороть фортепианную партию. Что было причиной сего? Уверенность в том, что всё будет хорошо? Да нет, не было у меня такой уверенности. Больший опыт? А вот это уже похоже на правду. Больший личный опыт. Ведь пусть я ещё не могла в полной мере оценить то, во что выльется наш план, но уже знала, что мандраж отступит, стоит мне только "выйти на сцену". И я не волновалась из-за того, что уже волнуюсь настолько, что меня едва ли не парализует. Я ведь точно знаю, что это преодолимо, стоит только захотеть. Я обреченно подпёрла подбородок ладонью, чтобы зубы перестали стучать, продолжая угрюмо разглядывать идеалистическую картинку на поляне, окружённой деревьями. А может отшельник ошибся и они не догонят нас так быстро, и мы только зря всю ночь проведём в ожидании? Причём некоторые ещё и не в самом комфортном положении. Стоило в мою голову залезть неурочной мысли о том, что я буду делать если мне вдруг захочется в туалет, как один из лежащих перед архатом в рядочек камушков полыхнул голубоватой искрой и тут же погас. Отшельник открыл глаза, вглядываясь в темноту за деревьями. Я с ужасом ощутила, что от волнения меня начало подташнивать. Второй камушек вспыхнул. Где-то в отдалении за деревьями глухо бухнуло и коротко вскрикнуло. Третий камушек. И жуткая тишина. Четвёртый. Пятый вспыхнул и, прогорев несколько секунд, развеял сияние искр серой дымкой. Старик медленно поднялся со своего места. За деревьями скользили тени его прошлого, не решаясь ступить в круг света. — Архат Ванада Манджуната Бхагават, волей общины склони голову и прими свою судьбу смиренно, — прозвучал властный хриплый и издевательски растягивающий слова голос. — Анагами Чигар Бала Нивин, разве так приветствуют любимого учителя спустя долгие годы? — старый отшельник поднял руки в молитвенном жесте и коснулся ими лба в традиционном шандарском приветствии. Его голос был так доброжелателен. В его голосе не было желания убивать. Он звучал как старый дедушка, встретивший после командировки любимого внука. Это было слишком... жутко. Куда более жутко, чем звон и скрежет мечей, извлекаемых из ножен, что незамедлительно раздался из темноты. — Есть присказка, — продолжил издеваться из темноты хриплый голос, — что старого пса новым трюкам не выучить. — Времена неизбежно меняются и только человеку решать, измениться он вместе с ними или нет, — пожал плечами отшельник, — был бы я псом, жизнь была бы легче, не находишь? В темноте явственно фыркнуло, но попыток уязвить архата не остановило: — Погляди на себя: презрев свои принципы ты расставил ловушки! Глупые, неуклюжие, но всё же. А как же честь воина, которой ты так гордился, что предписывает ему вставать лицом к лицу с противником и драться честно, дабы победил достойнейший? — Я давно перестал быть достойным, — спокойно ответствовал монах, — но мне хватает духу принять себя таким, каков я есть. Ты можешь сказать о себе то же? — Сдавайся, свами, сохрани свои гордость и честь, хватит бегать подобно трусливому шака... — Я всегда учил прежде других следить за собой, — Манджуната небрежно и нарочито склонил голову вправо, а затем влево, прохрустев костями, — Чигар, ты всегда был так рассеян и мечтателен во время лекций... — Хватит! — раздражённо отрезал невидимый собеседник, наконец показываясь в свете костра. — Не испытывай моё терпение! Ты и твои щенки убили отряд Рэйтана... "Ну, ничего необычного", — подумала я, разглядывая новоприбывшего. Типичный такой шандарец. Невысокий, крепко сбитый, смуглый, черноволосый, темноглазый. Нос с внушительной горбинкой, немного крупные, но всё равно очень чёткие черты лица, искажённого не то чтобы ненавистью, скорее раздражением и нетерпением. — Вы отказались меня отпускать, пришли за мной на чужую землю, нарушая законы чужой страны и после всего ты ещё смеешь обвинять меня в том, что спасаясь я забрал чьи-то жизни? — спокойный, ровный, холодный голос и каждое слово как пощечина. Отшельник гордо расправил плечи, мгновенно преображаясь из расслабленного старичка в нечто иное и куда более опасное. Потрясающе. Всего одно незначительно движение, а какая перемена в образе и стати. Я лежала затаив дыхание и ждала, но ни отшельник, ни пришедшие за ним ранбир не спешили начать бой, выжидая. Это немного раздражало. Скорее всего, на то и был расчёт. Противники стремились выбить друг друга из равновесия в надежде на опрометчивую атаку. И, кажется, наш старик преуспевал в этом куда больше, чем его ученик. — Ты учил, что ценна любая жизнь, — издевательски напомнил Чигар Манджунате те слова, которые так часто слышала от него я. — Я высоко оценил свою, — хмыкнув произнёс отшельник, а у меня внутри всё заледенело, эти слова... мои мысли когда я... — тебе так не кажется? Ответить Чигар не успел. Несколько едва уловимых движений, и архат, вскинув руки, резко сжав кулаки, рывком потянул на себя невидимое одеяло. Хлёсткий ветер всколыхнул листву на деревьях, прижал траву, заставив пламя костра тревожно затрепетать. Испуганный конь, взбрыкнув, попятился, исчезая за пределами поляны. Скрывающиеся в тени воины с удивлёнными и не очень довольными лицами в мгновение ока оказались на поляне в разных лежачих и не очень удобных позах. Отшельник подсёк потоком воздуха тех, кто попытался поднять и в мгновение ока затерялся за деревьями. Проехавшийся лицом по земле дальше всех Чигар поднялся, используя воткнутый в землю меч как опору, а я поймала себя на злобной мысли, что лучше бы падая он на него напоролся. — Глупый старик, надеешься сбежать?! — сплёвывая траву, которая явно не пришлась ему по вкусу, возмущённо вопросил "ранбир". — Даже не думал, — эхом и разом со всех сторон, раздался голос Манджунаты. Загодя разбросанные вокруг стоянки камни с символами полыхнули вытягиваясь в полупрозрачные фигуры отшельника с широко разведёнными руками, пронзительными голубыми лучами разрезали тьму, устремляясь к небу и объединяясь в купол, превращая поляну в закрытую ловушку по типу "войти можно, выйти фигушки", — но и убивать тебя я не желаю. — Тогда что ты задумал, старый осёл? Я скривилась. Да что за козёл этот Чигар? Только и делает, что обзывает нашего прекрасного деда. Я, конечно, понимаю, Манджуната, по его мнению, отступник, усугубляется это всё тем, что он ещё и бывший учитель, и наставник, а значит Чигар на него, скорее всего, обижен за то, что отшельник сбежал и не присоединился к ним, но блин... где уважение к старшим-то?! Впрочем, ответом сквернослову стало два сенбона в шею. Мужчина удивлённо выпучил глаза, попытался поднять руку, но не успел, заваливаясь лицом вперёд. Воины ранбир мгновенно заняли круговую оборону вокруг упавшего. Двое в стремительном прыжке затерялись в кронах деревьев. Один из мужчин, под прикрытием товарищей, присел на корточки возле командира отряда. Руки его окутало потоками чёрно-белой хары. Ну, если так подумать, мы ведь были готовы к тому, что всё не будет так легко, как хотелось бы. Зато теперь мы знаем, что у них есть два бойца дальнего боя, которые, мгновенно адаптировавшись под ситуацию, поспешили занять удобные позиции, и теперь, скорее всего, будут пытаться вычислить Хаку, который скрывается где-то в листве. Так же у них есть один боевой медик, который сейчас приводит в чувство командира. Я непроизвольно закусила губы. Справятся ли мальчишки? Ответом на мои мысли было полотно палатки которое сорвалось с места и стоящий ближе всех к ней мужчина едва успел перекинуть изогнутый меч из правой руки в левую, чтобы отбить чужую стремительную атаку. Кимимаро раздражённо сдёрнул с себя ткань, являя свою персону врагу, и, не прерывая движения, атаковал противника, метя в правый, более уязвимый бок. Удар не прошёл, противник виртуозно отклонился и с широкого замаха рубанул мальчишку поперёк открытого для удара хребта. Меч со звоном отскочил, встретившись с прорвавшимися через ткань костями. В следующее мгновение Кагуя, как был, в полуприседе, резко развернулся, не выпрямляясь, и кость насквозь прошила бедро нападающего, заставляя того припасть на раненую ногу. Мальчишка размахнулся, второй, свободной рукой, из ладони которой выстрелила новая кость, и, не раздумывая, вогнал её в глазницу противника, ногой отпихивая от себя уже мёртвое тело. Кимимаро медленно, как в фильмах ужасов, и явно красуясь, развернулся к держащим круговую оборону воинам, которые за время этой короткой стычки даже с места не сдвинулись, прикрывая медика и командира отряда. Под сенью деревьев едва слышно щёлкнуло. Наперерез звуку в два направления сверкнули серебристым росчерком иглы. К ногам Кагуи упали две миниатюрные, размером не больше карандаша стрелы с голубоватым оперением, влажно поблёскивающие при пламени костра, и парочка игл, сломавших траекторию полёта чужой атаки. Кимимаро насмешливо отсалютовал куда-то вверх, не сводя взгляда с противника. Мне подумалось, что было бы забавно, если бы он сейчас с злобным "бу" сделал ложный выпад вперёд. Однако ситуация не очень располагала к подобным действиям, а проснувшееся у меня чувство юмора было скорее реакцией организма на стресс, чем реальным желанием веселиться. Чигар поднялся, опираясь на медика, но раздать какие-либо указания просто не успел. Кагуя метнулся вперёд, змеёй проскальзывая между воинов, кости выстрелили во все стороны, превращая его в подобие ежа. Противник разбил строй, вынужденно отступая и рассеиваясь по поляне. Оставшийся без прикрытия командир замахнулся на мальчишку и, вздрогнув, плашмя упал на спину. Из шеи его снова торчало два сенбона. Иглы, предназначавшиеся медику, упали к его ногам, сбитые уже знакомой короткой стрелкой. Возникшему между ним и медиком мужчине Кимимаро не теряя времени засадил едва ли не на всю длину кость в грудь и, схватившись двумя руками, провернул её, как ключ в замке. Дальнейшие события сложно поддавались развёрнутому и детальному описанию, так как больше всего напоминали свалку из людей и оружия. Всё происходило так стремительно и быстро, что даже тени не поспевали за сражающимися людьми. Окружённый Кагуя умудрялся с умом держать оборону, реагируя на малейшее движение противника, и при этом не забывал атаковать. Царапина поперёк щеки, которую прочертила очередная стрела его только раззадорила. У меня не было возможности следить за тем, как идёт сражение в кронах деревьев, но чутьё подсказывало, что Хаку, несмотря на все его таланты, тоже не легко. Стрелы перекрёстным огнём летели в два направления и с небольшой, секундной задержкой, с двух разных точек. Стрелки хладнокровно пытались снять невидимого мальчишку. Пока один стрелял в Кагую, второй по траектории полета сенбонов пытался попасть в Хаку. Но пока безуспешно. И, судя по тому, что летели стрелы каждый раз в разные точки, Юки помнил о том, что быстрая смена позиции, в его случае, это полпобеды. Однако, это же мешало мальчику помогать своему товарищу на земле. Он сбивал атаки с воздуха, выдавая своё местоположение противнику, и почти не атаковал тех, кто сражался на земле, понимая, что тогда его шансы на успех упадут, ведь самостоятельная атака раскроет его сразу для двух стрелков. А так он довольно удачно оттягивал на себя внимание одного, пока другой тщетно пытался подстрелить Кимимаро, которому пока не удавалось оформить ещё пару-другую трупов, но который неуклонно раздражал противника своей вёрткостью и мелкими, несерьёзными, но обидными ранами и царапинами. Кагуя совершил ложный выпад по коленям очередного нападающего и продолжил удар наискось и вверх. Остриё кости прошлось по чужому запястью, вынуждая человека выронить оружие. Кимимаро, бухнувшись на колени, подхватил меч у самой земли и, крутанувшись, заставил противников вновь отступить, расширяя круг. Парочка недостаточно проворных, пойманных его манёвром на атаке, сломанными куклами повалились на землю с подрубленными коленями. Мальчишка поднялся, едва уловимо взвешивая меч в ладони, примеряясь и привыкая к весу и размеру чужого оружия. Кость в его другой, поднятой руке отслеживала обходящего его противника. Чигар, снова приведённый медиком в чувство, тоже встал, но только ради того, чтобы почти сразу вновь свалится, схватив ещё пару сенбонов. В этот раз рядом с ним рухнул и медик. Хаку определённо рисковал, атакуя разом с двух рук и оставляя сейчас Кагую без прикрытия. Четыре стрелы с жалобным звоном наткнулись на лезвие меча и осыпались к ногам Кимимаро. Мальчик в броске перехватил меч и метнул его, как копьё, в лицо ближайшему воину. Глупая и прямолинейная атака, но он и не надеялся, что она достигнет цели. Кагуя сорвался следом, сразу же после броска, и в момент, когда человек поднял меч, чтобы отбить летящий в него снаряд, кость вошла в брюшину и пропорола кожу вверх до грудины. Кимимаро, не останавливая движения, упал на землю вместе с выведенным из строя противников, кувырком уходя от нескольких выпадов разом, и, оказавшись за кольцом из врагов, с двух рук пригвоздил к земле не успевшего подняться медика. Один удар в шею, другой в сердце, чтоб наверняка. Ранбир замерли, не решаясь атаковать, было видно, что мальчишка их неприятно удивлял сноровкой, четкостью движений и мгновенно принимаемыми во время боя решениями. Они неустанно анализировали его действия и движения, выискивая возможность для атаки. Кимимаро попытался встать, но... ... длинные узловатые пальцы лежащего под ним мужчины обхватили кости, удерживая. Порванная плоть уплотнилась, мясом и мышцами зажимая оружие мальчика и не давая его вытащить. Медик оскалился сквозь алую пену на губах. Несколько воинов чиркнули окровавленными большими пальцами себя по запястьям, на которых под широкими рукавами мелькнули повязки с символами, с тихим хлопком извлекая из дымного облака длинные копья и метая их в спину всего на мгновение растерявшегося Кимимаро, застрявшему в пусть и простом, но неожиданно сильном захвате умирающего медика. Время для меня замедлилось... Я видела как Кимимаро, даже отделив от себя и оставив кости в медике, не успевает обернуться или уклонится от летящих в него копий. Понимала, что сенбоны Хаку не остановят подобную атаку даже несмотря на то, что оба метателя копий осели на землю с иглами в шее. Он не успел всего на какую-то долю секунды взмаха руки. Стрелы перекрёстным огнём полетели в одну точку, оба стрелка наконец подловили Юки и сделали свой ход одновременно. ...тело начало двигаться само, раньше, чем я осознала, что именно делаю и что надо делать. Дёрн, под которым я лежала, сорвало в сторону. Взмах ноги слева на право и грубый, стремительный поток воздуха прокатился по всей поляне, сметая всё и всех. Пламя костра мгновенно потухло, даже угольки померкли. Людей словно бумажных снесло в сторону, частью размазав по защитному куполу, а частью по попавшимся на пути деревьям. Копья не достигшие цели, бесполезными деревяшками упали на землю в стороне. Оцепеневший всего на мгновение Кимимаро, и устоявший на месте только за счёт пригвожденного к земле тела, выстрелил из ладони ещё одной костью и вогнал её в лоб медику, упокоив того уже на совсем. Откуда-то сверху, шурша листвой, как переспевшая груша, с глухим звуком упал на землю один из стрелков, которого, судя по всему, поймал на ошибке наш маленький внимательный гений метательного оружия. — Шаан, я как бы справлялся, — не очень уверенно обратился ко мне Кагуя, выдёргивая кость из поверженного и брезгливо вытирая кровь, которой и так на нём уже было достаточно, об одежду трупа. Я потерянно развела руками, как бы извиняясь, и прищурилась. Глаза медленно адаптировались к полумраку поляны, освещаемой теперь только слабым светом купола, что лишь слегка распугивал тьму, окружая нас потусторонним и довольно мрачным голубоватым сиянием. Зловещее шуршание со стороны намекало, что враг после внезапной атаки всё ещё был способен продолжать бой и теперь был более озлоблен и... аккуратен. Мы выложили все козыри на стол и они это прекрасно понимали. Моя атака вышла пусть и отличной, но слишком мощной. Как и говорил архат, щитовые техники, основанные на стихии воздуха, как самой универсальной и всегда имеющейся вокруг нас стихии, требовали куда большего контроля и расчёта, чем могло показаться на первый взгляд. И так же отшельник был прав в том, что из-за своего неверия я не в состоянии правильно рассчитать мощность и провести эффективную атаку или защиту. Сейчас это была не просто праздная мысль из разряда "потому что мне так сказали", теперь я на практике ощутила свою ошибку, и вся гордость за то, что я без помощи архата разобралась с такой сложной техникой, испарилась в неизвестном направлении. Но думать об этом было некогда. — Шаан, а ты можешь создать огонь? — поинтересовался Кимимаро, вставая со мной спина к спине. — Нет, — разочаровала я его, — а вот Манджуната должен уметь. По едва уловимым шорохам было ясно, что нас брали в кольцо в полной мере оценив весь боевой потенциал малявок, которых изначально недооценили.***
Хаку, сменив позицию после внезапного вмешательства Шаан в ход сражения, прислонился к стволу дерева, придерживая рукой левое плечо, из которого торчало две стрелки с пушистым оперением. Мальчик был раздосадован тем, что не успел остановить метателей копий, да ещё и так подставился. Зато из-за неаккуратности Шаан ему удалось засечь в всколыхнувшейся листве одного из стрелков противника и снять его. Теперь оба дальника находились в одинаковых условиях. Либо помогаешь тем кто снизу, либо выдаёшь своё местоположение противнику. Юки пальцем дотронулся до оперения одной из стрел и скривился. Нет, выдёргивать плохая идея. Пока стрела закрывает рану хотя бы кровь не идёт, к тому же наконечник всё равно останется внутри. Мышцы вроде не повреждены, рука вроде даже согласна работать, хотя в кончиках пальцев неприятно покалывает, будто ещё чуть-чуть и онемеет. Ладно уж, потеря чувствительности не самое страшное, что могло случиться и наверняка Манджуната потом с этим разберётся. Мальчик глянул вниз, присаживаясь на корточки. Не то чтобы костёр ранее давал прекрасное освещение, и всё же при свете пламени обзор был лучше. При свете купола сражение велось почти в слепую при неясном холодном свете жуткой луны. Впрочем, к сумраку глаза привыкли довольно быстро, позволяя Юки легко различить и стоящих спина к спине Шаан с Кимимаро, и рассеявшихся по периметру оставшихся ранбир. Лёгкий ветерок всколыхнул листву, заставив Хаку насторожиться и вспомнить о своём противнике. Что же он, гад такой, теперь делать будет? Подождёт, пока он потеряет терпение и атакует? Или поможет тем, кто остался на земле, понадеявшись, что мальчишке не хватит опыта и меткости чтобы его достать? Хотя нет, недооценивать его противник не рискнёт, особенно теперь, когда они остались один на один. Очередной резкий порыв ветра всколыхнул листву, заставив мальчика плотнее прижаться к стволу дерева и снова глянуть вниз. Кимимаро и Шаан, ни разу не сражавшиеся вместе, неожиданно хорошо сработались, комбинируя атаку и защиту, время от времени меняясь местами и не подпуская к себе противников. Хаку прищурился, да нет, не то чтобы они сработались... скорее Шаан подстраивалась под действия Кимимаро, принимая наиболее выгодные для него решения и отбрасывая излишне резвых врагов потоками воздуха. Наличие девочки на поляне полностью обесценивало метательное оружие, теперь оно просто не достигало цели. Один из противников сделал ложный выпад в сторону Шаан и, провалившись под землю, появился у неё перед носом. Кагуя, не тратя времени на разворот, наугад ткнул длинной костью через плечо назад. Хриплый стон вознаградил его проворство, а пришедшая в себя девочка, согнув ногу в колене, отпихнула раненого прочь, добавив вслед попутного ветра. Ожидавшие чего-то подобного воины полуприсели, сохраняя равновесие и не позволяя сбить себя с ног. Свистнули стрелы. Юки среагировал мгновенно. Иглы метнулись наперерез и в который раз сбили траекторию полёта вражеской атаки, а сам мальчик, с трудом разогнув ноги, в длинном прыжке перебрался на ветку выше и, навалившись на ствол спиной, медленно сполз. Похоже, стрелы всё-таки были отравленные, а значит, затягивать бой нельзя, ему нужна помощь и оказать её может только Манджуната. Шаан вряд ли так хорошо разбирается в ранбирских ядах, её техники больше интересуют. Хаку отцепил от пояса чакрам и, слегка высунувшись из-за толстого ствола дерева, осмотрел темную колышущуюся листву. Куда же он мог переместиться? Заметил ли он, откуда в этот раз летели иглы? Как бы спровоцировать его на прямую атаку? Мальчик задумался, перебирая варианты. Удачных и безопасных было что-то не густо. Приняв решение, Юки, опасно высунувшись из своего укрытия, веером метнул три иглы, зацепив одного из нападающих на Кагую, который не успевал развернуться для того, чтобы парировать удар. В следующее мгновение, поражённого иглами снесло в сторону ветром и пригвоздило к дереву костью. Впрочем, этого Хаку уже не видел. В паре сантиметров от него воткнулись в дерево ещё две миниатюрные стрелы. Мальчик нарочно вскрикнул, метнув в обратном направлении пару игл и чакрам, но уже перед собой, и снова спрятался за стволом. Юки тряхнул рукой, позволяя части сенбонов из крепления на запястье серебристым дождём просыпаться вниз. Купол мигнул, освещение поблекло, но Хаку не позволил себе отвлечься, напряженно ожидая. Противник всё-таки недооценил его. Противник попался. Спрыгнув прямо перед мальчиком, он попытался полоснуть его по горлу длинным узким метательным ножом. Юки легко ускользнул от ожидаемой атаки, вскидывая руки. В ноги противника россыпью вонзились сенбоны, заставляя того всего на мгновение пошатнуться, но и этого хватило, чтобы посланный ранее в полёт чакрам, по нити из чакры, нашёл путь обратно и с силой врезался в лоб удивлённо обернувшегося ранбир. Ещё два сенбона воткнулись в шею потерявшего бдительность мужчины. Тело покачнувшись сорвалось и полетело вниз. Хаку, вяло шевельнул пальцами, заставив чакрам скользнуть в ладонь, и облегчённо привалился к стволу дерева, в глазах расплывалось тёмными пятнами, рука окончательно занемела. Юки сжимал и разжимал кулак, но уже не чувствовал этого.***
Где-то наверху раздался вскрик, я отвлеклась, сбивая собственный взмах руки, а значит нарушая темп атаки и краем глаза заметила осыпающиеся серебром на землю сенбоны. Голубое сияние освещавшее поляну дрогнуло и зарябило. Встречная волна ветра ударила мне в бок, отделяя от Кимимаро и снося в сторону. Я с трудом поднялась с земли, придерживая голову, откуда-то сверху на землю упал крупный мужчина. Похоже, я зря отвлекалась, у Юки всё под контролем. Да уж, расплатилась я за свою невнимательность сполна. Отличным таким, душевным полётом с вынужденным торможением об выросшее на моём пути дерево. И приложилась знатно, всем телом, и, что почему-то особенно обидно, головой. Чудо, что я не зажмурилась во время полёта и не потеряла ориентацию в пространстве (всё-таки уроки отшельника не пропали даром), и потому кое-как с грехом пополам сумела отклонить брошенные мне вслед тонкие и узкие метательные ножи. Правда, не все. Два воткнулись в бок, один в плечо. Вошли довольно глубоко, почти по самую рукоять, закупорив раны так, что даже кровь не подтекала. Стоящих на ногах воинов на поляне оставалось не так уж и много по сравнению с началом боя, и всё же теперь их количество заменялось качеством. Как воинов, так и проводимых ими атак. Кимимаро ощетинился костями, распугивая врагов и отрезая им путь ко мне, давая мне время оклематься. Плечо кололо и жгло, словно в ране ворочались раскалённые спицы. Каждое новое движение отзывалось болью, эхом расползавшейся по всему телу. Голова раскалывалась напополам, глаза поддёрнуло мутной пеленой слёз. Ухватившись за нож в боку, я замерла. Ну же! Рывком! Как занозу выдёргиваешь! Ага... разбежалась. В прошлой жизни я думала, что терпима к боли, потому что мне было всё равно на уколы, ушибы, самостоятельное прокалывание ушей и даже реабилитацию после малоприятной операции. Оказывается, в прошлой жизни я мало что знала о боли. Зажмурившись, что было глупо с моей стороны, я медленно потянула первый нож, закусывая губу, а когда терпеть боль уже не было сил, рывком дёрнула, даже не успев вскрикнуть. Кто бы мог подумать, что опыт эпиляции ног восковыми полосками окажется мне полезным в подобной ситуации. Нож упал на покрытую мхом землю, я взялась за второй. Решительности у меня не прибавилось ни на йоту, но и желания ходить со столь сомнительной заменой пирсингу в нестандартных местах не было. Черный юмор с грехом пополам сглаживал момент и со стороны моя перекошенная от боли рожа с кривой ухмылкой наверняка смотрелась очень инфернально. Жаль все были заняты и оценить было некому. Когда я извлекла из своего тела все лишние предметы, то столкнулась с другой проблемой. Сосредоточиться на лечении не получалось, концентрация разбивалась о волны боли и всё на что меня хватило, это прогнать волну хары по телу, чтобы вывести всё лишнее из организма через потовые железы. Я не была уверена, что ножи отравлены, но интуиция мне подсказывала, что в данном случае лучше перебдеть, чем недобдеть. Мой первый боевой опыт оказался слишком болезненным, хотя в самом начале у меня и скользнула мысль, что всё не так уж и страшно, как я думала. Ох, как же я ошиблась. Купол последний раз мигнул и, лопнув, осыпался сверкающей пыльцой на траву. Отвлёкшийся отброшенный Кагуя врезался в меня, и я повторно поздоровалась с деревом всеми частями тела. Шальная мысль о том, что хотя бы Кимимаро не так больно, была слабым утешением. Опавший купол мог означать только одно: кто-то добрался до Манджунаты...***
Сидя на земле и поддерживая купол, отшельник не то что чувствовал себя неуютно, он впервые был готов признать, что его столетний опыт и разряд по "пофигизму" изменили ему более чем полностью, и светящееся поле удерживалось сейчас одной лишь силой воли и тем самым пресловутым чудом. Волнение и тревога за детей когтистой лапой сжимали его сердце. Он почти жалел о том, что, выбирая место для установки купола, для перестраховки выбрал такое, откуда ему не будет видно сражения. Думал так будет легче. Старый дурак. Переложил всю ответственность на детей. Конечно, он прекрасно знал всех воинов, которые были на поляне, они прекрасно обучены, но... детям не хватало боевого опыта, а их противникам — находчивости. Сколько бы ранбир не пытались стать скрытными убийцами, они всё равно оставались воинами авангарда. Прямолинейными и грубыми. Отшельник рассчитывал на то, что в противостоянии малого опыта и сырой силы, дети возьмут вверх за счёт находчивости и неосмотрительности противника, который навряд ли расценит их как серьёзную угрозу... ... и всё же ему было очень тревожно. И не только за детей. Что-то неопределённое и туманное волновало его. Словно он что-то не учёл. Упустил. Что именно он осознал только тогда, когда в спину ему врезался мощный поток воздуха. Отшельник всем телом врезался в купол, который, словно испорченная голограмма, зарябил, но не опал. Старик, мотнув головой, по одному только движению воздуха угадал, что будет дальше, отклоняясь в сторону. Прямой удар меча, который должен был прийтись точно в затылок, пошёл дальше вперёд, и нападавший, не успев остановится, налетел на архата и его рука с мечом прошла сквозь рассеявшийся всего на секунду купол, а затем, срезанная восстановленными и уплотнёнными потоками хары, упала по ту сторону. — Я всё равно тебя достал! — злорадное шипение болью отозвалось у монаха в груди. Нападающий бил с двух рук и Манджуната, зная это, отклонился насколько смог, чтобы сердце не задело, но отступить полностью не решился: купол должен был стоять. Но... — Чигар, ты стал коварным, — не то похвалил, не то неприятно удивился старик, сплёвывая кровь себе под ноги, — значит так теперь ранбир используют мастерство иллюзий? Я неприятно удивлён, но отдаю тебе должное, ты провёл даже меня. — Я предполагал, что ты натравишь на нас своих щенков и выкинешь какую-нибудь глупость подобную этой, — мужчина зажал подрезанное предплечье окутанной неясной тёмной дымкой рукой. Неприятно пахнуло горелым мясом. Чигар скривился, прижженная рана затягивалась тонким слоем кожи. — Лучше бы ты и дальше специализировался на не боевой медицине, — горько молвил архат, отдёргивая руки от купола и позволяя тому лопнуть, словно мыльному пузырю, — неужели политика Синха действительно так хороша, что вы идёте ради этого на верную смерть? Что мешало тебе развернуть отряд, узрев, на какую жестокость пошёл я, чтобы вы оставили меня в покое? — Ты нужен Синху живым или мёртвым, как и то, что ты забрал из главного храма, старик, — Чигар извлёк из-за спины запасной меч оставшейся рукой. — Такую мощь в руки неразумных варваров? — покачал головой отшельник. — Лучше я всю жизнь проведу в бегах, чем увижу, как Синх развяжет войну с другими странами, поставив крест на мирной позиции Шандара относительно остального мира. — Да когда же ты поймёшь, что он всё равно найдёт способ развязать войну? Шандар застоялся на месте, ему нужен прогресс, и обеспечить его сможет только война! Отшельник взялся за торчащее из его груди острие меча и медленно протолкнул его обратно, равнодушно глядя на своего ученика. Нет. На своего врага. Когда-то серый мир, где у любого зла были свои причины, разделился для старика на чёрное и белое. Сложно оставаться верным себе, когда тебя загоняют и доводят до отчаянья. Манджуната устал быть страдающей стороной. Он устал приносить себя в жертву и быть жертвой. Ему стоило додуматься до этого раньше, до того как он отправил своих детей на верную гибель. Меч выпал со спины. — Я позволю тебе уйти с честью, в бою, как ты всегда нас учил, — высокомерно произнёс Чигар, вставая в боевую стойку, — это моя последняя дань уважения старому свами. Старик поднял меч, не сводя взгляда со стоящего напротив него мужчины, а затем они оба сорвались с места. Мечи скрестились лезвиями. Удар. Другой. Сверху. Снизу. Блок. Отскок. Смена позиции. Как когда-то на тренировках... Ученик и учитель не спешили с опрометчивыми атаками, примеряясь друг к другу и плавно двигаясь по кругу, словно в изысканном танце. Все выпады делал ученик, учитель лишь парировал. Острие прочертило длинную царапину, вспарывая одежду поперёк груди. Чигар отшатнулся и не веря своим глазам коснулся порванного одеяния, смазывая капли крови из несерьёзной царапины. Стремительный выпад, быстрая серия ударов, мечи вновь встретились, высекая искры. Бесстрастное лицо учителя, остановившего удар, не выражало никаких эмоций, словно старик всё-таки умер. Чигар отступил. — Ты всё ещё на что-то надеешься? Даёшь мне время одуматься, не сражаясь всерьёз? — Нет. И тут старик ощерился как дикий зверь. Отверстие от меча с шипением затягивалось пузырящейся кожей. В улыбчивом и зловещем оскале промелькнули клыки. Игры закончились. За спиной старика разворачивались фантомные золотистые полупрозрачные руки. Две. Четыре. Шесть. — Так истории о первой войне не сказки, — восхищённо присвистнул Чигар, но спокойствие его было обманчиво, он ощутил, что смерть встала за его спиной, — несущий смерть на восьми руках , я и не думал, что когда ни будь увижу нечто подобное своими глазами... Отшельник не ответил. Чигар даже не увидел, как старик сорвался с места. ...на землю упала срезанная голова.***
Кимимаро, в отличие от меня, умудрился приземлится на ноги и, развернувшись, рывком переведя меня в вертикальное положение, запихнул себе за спину. Шестеро противников победно ухмылялись, понимая, что каждый из нас выжат как лимон и... подавлен осознанием того, что с дедом что-то случилось. — Кимимаро, я больше не могу, — повинилась я, облокачиваясь на плечо мальчика, который напряжённо выжидал, когда враг снова атакует, — этому словно конца нет. Неправильной использование силы вымотало меня физически куда быстрее, чем я на то рассчитывала. Состояние было такое, словно я, не проспав сутки, поучаствовала в олимпийских играх во всех дисциплинах разом. Меня трясло, тошнило, кружилась голова, мышцы ныли со страшной силой и, в дополнение ко всему вышеперечисленному, мне так и не удалось затянуть открытые раны на теле, чего, впрочем, на общем фоне хреновости происходящего я уже почти не чувствовало. — Да ладно, — излишне беспечно отозвался Кимимаро, — их всего шестеро осталось, не так уж и много. Пусть мальчик и храбрился, но я чувствовала, как подрагивают от усталости его плечи, видела, как трясётся рука, сжимающая кость. Я сконцентрировалась, пытаясь влить в него немного сил, притянуть их откуда угодно из пространства, лишь бы он протянул ещё немного. Мои собственные раны снова начали кровоточить: желая помочь, я не заметила, как начала отдавать Киммимаро свои собственные жизненные силы. Недоучка чёртова, но что с меня ещё взять? Кимимаро благодарно кивнул, не оборачиваясь и покрепче перехватывая кость. Я сделала шаг назад и, прислонившись к дереву, пожелала ранбир провалиться в ад без права на перерождение, и, медленно оседая по стволу, стала наблюдать за тем, как Кагуя метнулся вперёд в последней отчаянной атаке. Сенбон свалил одного из врагов и Кимимаро тут же вогнал в него кость. Славно, Хаку тоже ещё жив. Не знаю, сколько бы ещё продержался Кагуя, если бы на поляну не ворвался смерч. Испуганный Кимимаро отскочил назад, прикрывая меня. Его спина в который раз взорвалась костями, превращая остатки кимоно в бесполезную тряпку, которая теперь даже полы вытирать не сгодилась бы. Прижатая щекой к груди мальчика, я не о чём не думала. В голове было восхитительно пусто. Очень хотелось спать. Или умереть. По сути процесс довольно схож, мне-то есть с чем сравнивать. Резкие порывы ветра волнами хлестали по окружающему пространству, странным образом избегая нас, сжавшихся в компактный комок. Звуки слились в непрерывную какофонию криков на фоне того особого шума, который бывает в очень ветреные дни. Осыпались листья и кора с деревьев, путаясь в волосах и скользя по коже. На поляне словно бушевало торнадо, и мы были в его эпицентре. Всё закончилось в считанные минуты. Оборвалось так же внезапно, как и началось. Кимимаро, не рискуя меня отпускать, слегка отодвинулся, оглядываясь. — Дед?! — Дети мои, — старик выронил меч и, упав на колени, обхватывал нас, — простите меня, пожалуйста, простите меня... — Ну вот, — недовольно пробурчал Кагуя, — дед сломался. — Манджуната, за что? — попыталась пробиться сквозь причитания и слёзы старого отшельника к его разуму я. — Простите меня, я должен был сразу сам... не... — Дед, я был без преувеличений потрясающ, — похвастался Кагуя, хотя видок у него был... не совсем располагающий к подобным заявлениям. — И как у тебя только сил хватает выпендриваться в такой момент? — прошептала я, казалось, что попытка повысить голос меня убьёт. — Ну а кто, если не я? — резонно заметил Кимимаро, и я поняла, что это был его способ стряхнуть с нас кошмар всего, что нам пришлось пережить. Высушить слёзы старого отшельника. Не дать мне задуматься о том, что мы сидим на поляне в окружении горы трупов. Я не стала протестовать или останавливать его, но... чего-то очень сильно не хватало. — Где Хаку? Я, с трудом вытянув шею, оглядела то, что осталось от нашей стоянки. Ничего. И складывалось даже впечатление, что впредь все попытки обустроить эту поляну под дорожный лагерь обречены на провал. Кострище разметало, лапник закинуло обратно в лес, палатки развесило по деревьям, часть которых выкорчевало с корнями, да что уж, даже землю местами вывернуло наизнанку. Пожитки, для виду нами оставленные, никто, правда, и так не надеялся сохранить. Хаку спрыгнул с дерева и, пошатываясь, доковылял до нашей тёплой компании, слабо, но приветливо улыбнувшись, бухнулся рядом, тоже наваливаясь спиной на дерево. — Я тоже выжил, — обратился к Кимимаро Юки, — один-один. — Нашёл чем гордится, — парировал Кагуя, — нам вон деда сломали, ревёт и ничего не отвечает. — Плохо, что деда сломали, — вздохнул Хаку, протягивая мелко дрожащую руку, чтобы погладить старика по плечу, — мне бы не помешала его помощь. Манджуната наконец взял себя в руки и, отцепившись от нас с Кагуей, с непривычно заплаканным и растерянным лицом развернулся к Юки, который кивком обозначил проблему в виде двух стрел в плече. — Меня, вот, зацепило немножко, — пожаловался мальчик тоном, которым обычные дети извиняются за удавшуюся шалость, — почти вся левая половина ничего не чувствует. Отшельник оттёр глаза и молча приступил к осмотру Хаку, а я безучастно прикидывала в уме, потерять сознание или всё-таки повременить с этим. Кимимаро поднялся и уверенно пошёл в обход по поляне, непочтительно переворачивая трупы пинками, проверяя их карманы и сумки с экипировкой, а так же собирая в одну большую кучу оружие. Упёршись ногой в очередной труп и выдёргивая из него меч, Кагуя, пошатнулся, замер в не очень естественной позе, чтобы всего через мгновение упасть лицом вперёд поверх мёртвого тела. Я попыталась встать, перед глазами всё поплыло, меня повело в сторону, колени подломились, и я плюхнулась на четвереньки, с трудом удержавшись на выставленных перед собой руках. Похоже, мне было куда хуже, чем мне казалось, пока я сидела на одном месте. — Дед, Кимимаро... — я вцепилась в локоть Манджунаты, одновременно удерживая себя в вертикальном положении и привлекая его внимание. Отшельник обернулся, выцепил взглядом среди трупов тот, который был наш и пока ещё вроде живой, что-то быстро прикинул в уме и развернулся обратно ко мне под удивлённым взглядом Хаку. Архат положил пальцы мне на виски, по лбу его пробежала странная рябь, из кожи блекло розовым проступил странный рисунок: узкая продольная полоса поверх трёх поперечных пошире. Полосы поперёк проступали всё отчётливее и отчётливее, приобретая всё более явный белый окрас, последней активировалась узкая продольная полоса, наливаясь алым и раскрываясь в... третий глаз. Будь во мне побольше сил, я бы шарахнулась в сторону от неожиданности, а так только вяло сморгнула, убеждаясь в том, что происходящее мне не померещилось. — Не пугайся, не шевелись и не нервничай, — посоветовал отшельник, а я почувствовала, как по телу сверху вниз пробегает горячая волна, будто я резко встала под горячий душ. — Дед, что ты делаешь? — поинтересовалась я, когда отшельник прислонился своим лбом к моему и прикрыл глаза. В точке соприкосновения, возникло странное покалывание, которое сменилось чувством, словно ко лбу приложили кубик льда или очень холодную монету. — Диагностирую, насколько серьёзные повреждения ты себе нанесла неаккуратным использованием хары, — пальцы отшельника с висков соскользнули в ложбинки за ушами, — я ведь предупреждал тебя, что неверное использование этой техники истощает физические ресурсы гораздо быстрее, чем любая физическая нагрузка. — Ну, я-а-а-а, — покаянно потянула я, пытаясь придумать какой-нибудь ответ и в процессе понимая, что лучший ответ — честный ответ, — забыла подумать головой. — Очень на тебя похоже, — хмыкнул старик, — помолчи немного. Я прикрыла глаза и сосредоточилась, прислушиваясь к себе. Ледяные искорки, покалывая, разбежались по всему телу, остужая его. Энергия холодными нитями расползалась по уставшему телу, сливаясь с кровеносными сосудами. В местах разрыва плоти, где находились колотые раны, возникло странное ощущение, словно поверх разрастается корка льда, стягивая ткани. Зародившееся первым, ощущение жара спадало, и холод тоже начал постепенно отступать, не так сильно выделяясь на фоне обычной температуры тела. Преследующее меня состояние дурноты сгладилось и выровнялось, меня перестало подташнивать, а голова стала восхитительно лёгкой, как только с неё опал обруч боли. Немного поднывали мышцы, но теперь это была вполне себе терпимо и можно было игнорировать. Отшельник отодвинулся, а я подняла руки на уровень глаз, проверяя, трясутся ли они. Почти не тряслись. Я вопросительно подняла взгляд на отшельника, который коснулся тыльной стороной ладони лба Хаку, прикрывая глаза и прислушиваясь. — У него нет серьёзных повреждений, но стрелы были отравлены, — старик опустил руку и поднялся, — использовали природный яд, судя по структуре и скорости распространения, это яд Кинжу, ты знаешь, что нужно делать. Займись Хаку, а я помогу Кимимаро. — Дед, а что ме... — У Кимимаро другое строение тела и ускоренная клеточная регенерация, — перебил меня отшельник, — мы не знаем, как его организм справится с ядом, я не думаю, что ты сможешь мне чем то помочь. На поляну, ошарашено рассматривая место побоища, вернулась госпожа Юко, ведущая под узду нашего тяжеловоза. Я покосилась в сторону останков телеги, где предположительно должна была быть шкатулка с травами, перевела взгляд на спину присевшего рядом с Кимимаро архата. Старик вёл себя весь день очень странно. Совершал не свойственные ему поступки, отказался от битвы, хотя очевидно, что мог закончить её быстрее чем мы. Сейчас мне было очевидно, что Манджуната был морально выжат ещё после вчерашней ночи и оказался не способен здраво просчитать свои действия. И я совсем не обратила на это внимания, занятая своими собственными мыслями. Конечно, за всем не уследишь, но... почему же тогда я теперь чувствую себя виноватой? Что не говори, а быть человеком тяжело. — Так, я сейчас вернусь, потерпишь ещё немного? — обратилась я к Хаку, который сдержанно кивнул и придержал меня за край юбки. — Мы ведь справились, да? — недоверчиво и смущённо обратился ко мне Юки. — Да, — кивнула я, понимая, что, кажется, эта ночь каждого из нас заставит о чём-то задуматься заново, — лучше никто бы не смог. Мальчик благодарно улыбнулся и, прикрыв глаза, откинул голову назад. Тёмное небо расцвело серо-голубыми полосами. Наступал новый день. Для нас.***
Госпожа Юко как раз заканчивала собирать наши вещи, кое-как всё же уцелевшие, но качественно раскиданные по поляне, а архат скрылся в лесу, сжимая в ладони топорик. Из всего нашего имущества больше всего пострадала злосчастная телега, хотя старик после осмотра сказал, что сможет поставить её на колёса, и она даже дотянет до следующей деревни, но вот если там мы не разживёмся новой, то идти дальше придётся уже пешком. Я сидела в тени дерева на импровизированном лежаке и следила за спящими мальчиками, хоть за ними сейчас и не нужен был глаз да глаз: противоядие действовало, жар у обоих спал, и умирать они явно не собирались. Забинтованный Хаку, чья голова лежала у меня на коленях, даже умудрялся чему-то улыбаться во сне. Лежащий слева Кимимаро лбом утыкался мне в бедро, крепко сжимая в пальцах ткань юбки. Видимо, даже во сне он не мог избавиться от мысли, что я могу куда-нибудь деться. Оживший с приходом утра лес наполнился шелестом листвы и птичьими трелями. Тёплое солнце пробивалось сквозь листву причудливо бликуя и пуская наперегонки в тени солнечных зайчиков. А я, несмотря на всю окружающую меня идиллию, окончательно пала духом, прибитая противным гнетущим ощущением того, что ночью могло произойти непоправимое, причём при полном моём попустительстве. Всё то, что я неосознанно проигнорировала вчера, занимая себя иными думами, сейчас разом обрушилось на меня нескончаемым потоком мысли и воспоминаний о прошедшей ночи. Во время битвы думать было некогда, зато сейчас... картины битвы, бледный Хаку, терпящий боль сквозь зажатую в зубах деревянную чурку, пока я, чудо что не трясущимися, собственными руками, надрезала и раздвигала плоть, чтобы извлечь наконечник стрелы и вычистить рану. Не приходящий в себя Кимимаро, который так стойко держался во время всей битвы, но в итоге всё равно свалившийся от одной единственной царапины, которая была нанесена отравленным оружием. Слёзы старого отшельника... На мои глаза то и дело наворачивались бесполезные и запоздалые слёзы... не то облегчения, не то ужаса. Классифицировать своё состояние у меня никак не получалось, ровно как и успокоится до конца. Отшельник посоветовал не думать о том, что могло случиться, но не случилось. А я упрямо продолжала повторять себе, что всего этого можно было бы избежать, будь я чуточку умнее, мудрее, внимательнее. Жизнь под крылом старого отшельника до последних событий была такой спокойной и размеренной, не лишённой своих сложностей, но всё это меркло и бледнело перед тем, что нам пришлось пережить всего за два дня. Почему я никогда не интересовалась прошлым Манджунаты? Почему воспринимала старого отшельника как должное? Как универсальный и бесконечный источник информации и знаний? Почему я приняла его в свою жизнь и ни разу не задалась вопросом о том, что было в его жизни до меня? Я провела пальцами по волосам Хаку. С таким уровнем беспечности имела ли я право думать, что могу спасти их? От чего я хотела их спасти, от смерти? Или... теперь уже получается от жизни, которая могла в любой момент оборваться? Поменяли ли мои действия хоть что-нибудь, если в любой момент они всё равно могут погибнуть? Теперь душа моя полнилась сомнениями. Безопасная жизнь с архатом оказалась иллюзией. Стала бы я спасать мальчиков, зная, что они всё равно не будут в безопасности? Пальцы замерли, запутавшись в волосах чуть выше уха. Наверно, мне всё же не стоит об этом думать. О том, что могло бы быть плохого. И о том, что я уже упустила. Лучше мне от этого не станет, только загонит в беспричинную депрессию. В моей нынешней реальности мальчики уже со мной и уже часть меня. Мы пережили эту невероятно сложную ночь и нашей единственной потерей стала разломанная телега. Я думаю, это стоит рассматривать как добрый знак. И мне стоит позаботиться о том, чтобы всё так и оставалось. Пусть не легко. Пусть не спокойно. Зато мы все вместе. Старый дед, полный загадок, сварливая старуха, по молодости промышлявшая контрабандой, девица с богатым прошлым и опытом, которые бесполезны в этом новом мире, и два маленьких, но очень стойких и смелых мальчика. Мои мысли с трудом, но всё же сдвинулись с мёртвой негативной точки и я даже задумалась о том, а не взять ли мне пример с мальчишек и подремать, когда на поляне появилось новое действующее лицо. Мужчина спрыгнул на землю и не спеша обвёл взглядом ночное поле боя. Он столкнулся со мной глазами, всего на несколько секунд, но и этого хватило, чтобы отступающая тревога вернулась, заставив моё и без того натерпевшееся сегодня сердце биться сильнее. Госпожа Юко, на правах старшей обратилась к пришельцу. — Мы можем вам чем-то помочь? — Я шиноби из Деревни Скрытого Тумана, преследовал группу преступников, пересёкших наши границы без разрешения и убивших пограничный патруль. — Вы опоздали, — недовольно просветила мужчину старушка, — они напали на нас ночью и, защищаясь, мой... муж несколько перестарался. Ну, можно понять, почему госпожа Юко соврала, но мне-то как взять себя в руки сейчас? Меня же просто трясёт от ужаса... — Ваш муж шиноби? — вскинул брови мужчина. — Нет, — покачала головой госпожа Юко, — всего лишь старый вояка, пожелавший на старости лет посмотреть мир вместе с внуками. — Где сейчас ваш муж? — В лесу, ему нужен материал чтобы починить нашу телегу. — Я подожду, — решил мужчина, присаживаясь на одно из вывернутых с корнем деревьев, — вы единственные участники и свидетели произошедшего, я обязан вас допросить. — Прекрасно, — проворчала старушка, — может хотя бы представитесь, раз уж нам придётся терпеть ваше общество какое-то время? — Моё имя Момочи Забуза. Моя рука скользнула на плечо Хаку, сминая ткань кимоно так, что костяшки пальцев побелели. Неужели этой встречи невозможно было избежать?***
Авторские сноски: Ча́кра (чакрам) (санскр. चक्र «круг, кольцо, диск») — индийское метательное оружие. Чакра представляет собой плоское металлическое кольцо, отточенное по внешней кромке. Диаметр кольца составляет от 120 до 300 мм и более. Ширина металлической полосы от 10 до 40 мм, толщина — от 1 до 3,5 мм. Чакры приводили во вращательное движение вокруг указательного пальца руки и бросали в неприятеля. Оружие могло метаться на расстояние до 50 метров и сильно ранить людей, не защищённых доспехами. Для тех, кто смотрел Зену Королеву воинов, вопросов о том, как оно работает в около фэнтазийной среде не будет.) Вот тут можно глянуть на примерное использование — https://www.youtube.com/watch?v=-YXK6DVZzos А здесь более фэнтазийное — https://www.youtube.com/watch?v=7EOKW5tAYWA Архат Ванада Манджуната Бхагават — титул\сан\звание, первое имя, второе имя, фамилия. Как-то так выглядит полное, уважительное и официальное обращение к кому-то в Шандаре, можно наверно даже сказать, что ритуальное. В данном случае так обратились к нашему отшельнику. Свами — в реале — отрёкшийся монах который может давать учение другим людям. В нашей истории — тупо обращение к учителю аля "сенсей". Кинжу — зверёк из Шандара, внешне что-то среднее между лаской и Кинкажу, в Шандаре является бичом банановых плантаций разграбляя их. Так же сия зверушка выделяет очень неприятный яд, через потовые железы на лапках и за ушами и когда умывается размазывает его по шерсти, создавая таким образом ядовитое покрытие. Ранбир слишком часто приходилось лечить последствия войн селян с Кинжу за целостность деревенских плантаций, поэтому этот яд был одним из самых изученных. Новое поколение ранбир использует обширные знания предыдущего поколения не во благо, а для войны.