Купи меня

      За окном бушевала весна. Теплый ветерок врывался в распахнутые настежь окна классной комнаты, шевеля занавески и выдувая остатки знаний из голов учеников. Информация о логарифмах, степенях, косинусах никак не вязалась с солнечной погодой, мягким апрельским теплом и задорным шумом токийских улиц, и ученики, вместо подготовки к выпускным экзаменам, отсчитывали минуты до конца каторги под названием «алгебра». Монотонный голос преподавателя не мешал, а скорее убаюкивал томящийся в ожидании звонка класс, и только за предпоследней партой царило оживление, не имеющее, впрочем, никакого отношения к математике.       Наруто Узумаки, капитан футбольной команды одной из элитных школ Токио, склонил светловолосую голову к соседу по парте и что-то оживленно ему втолковывал, попутно чертя схемы на последних страницах тетради. Но долго обсуждать планы предстоящей игры друзьям не дали. — Наруто Узумаки! — Раздался голос учителя, вырывая из дремы класс. — Надеюсь, вы заняты решением задачи? Продемонстрируйте нам ваши академические успехи.       Блондин встал со своего места и обреченно направился к доске, уже предчувствуя очередной неуд и нотации от опекуна. Парня спас звонок с урока, и весь класс шумно ломанулся на выход, стремясь поскорее попасть на школьный двор, под непривычно теплое для апреля солнце.       Наруто не был отличником, даже до хорошиста не дотягивал, и абсолютно не понимал, как его приняли в «Акацуки» — престижную закрытую школу с полным пансионом и связями в самых лучших университетах мира. Правда, в голову подростка иногда закрадывалась мысль, что к его зачислению приложил руку с зажатой в ней крупной суммой Нагато Узумаки — родственник его погибшей матери, взявшийся опекать сироту. Нагато руководил отделением экстренной хирургии в одной из ведущих клиник Японии, постоянно пропадал на дежурствах, операциях, симпозиумах, читал лекции в университетах и свалившемуся на его голову трехлетнему племяннику не обрадовался. Но Нагато не носил бы фамилию Узумаки, если бы позволил своему родственнику, пусть и маленькому, сгнить в одном из нищих приютов для детей-сирот.        Поэтому, взяв под опеку гиперактивного, непоседливого ребенка, Нагато переехал из квартиры в дом, нанял целую ораву прислуги, нянек, гувернанток, которые, собственно, и занимались воспитанием Наруто, пока старший Узумаки пропадал в операционных.       Однако на пользу мальчику это не пошло. Все в доме относились к Наруто с излишним состраданием, жалея сироту, спускали ему с рук почти все проделки, либо просто не могли уследить за голубоглазым чудом, которое ни минуты не могло посидеть спокойно.       В итоге, став подростком, Наруто совсем отбился от рук — хулиганил, не воспринимал старших, пропадал в сомнительных компаниях, возвращаясь домой только тогда, когда кончались деньги, выдаваемые Нагато на карманные расходы.       Дальше больше: начались проблемы в школе. Из-за неуспеваемости и постоянных выходок Наруто отчислили. Сначала из одной школы, потом второй, третьей… Неизвестно, до чего бы все дошло, если бы летом перед окончанием средней школы Нагато не позвонили из отделения полиции и не сообщили бы о том, что его подопечный задержан за хранение наркотиков.       Отменив курс лекций в Калифорнийском Университете, Нагато рванул в Токио, где и нашел порядком ошалевшего от алкоголя и наркоты пятнадцатилетнего Наруто, находящегося под присмотром врачей в тюремном госпитале.       Нагато тогда продал квартиру Кушины, матери Наруто, заложил машину, потратил почти все сбережения на целую армию адвокатов, но отмазал племянника от тюрьмы, сохранив за собой право и дальше оставаться опекуном.       Но для Наруто с тех пор началась несладкая жизнь. Домашний арест, тесты на алкоголь и наркотики два раза в неделю и, самое неприятное для подростка, — постоянное присутствие Нагато Узумаки, такого ненавистного ему человека.       После того, как сбежавшего в очередной раз подростка нашли в притоне, Нагато понял, что не справляется. Привезя домой чуть протрезвевшего парня, которого колотил отходняк, Узумаки-старший посадил его за стол и не терпящим возражений тоном сообщил, что-либо Наруто отправляется в «Акацуки», элитную школу, живет там и пытается заново выстроить свою жизнь по-человечески, либо в приют для сирот. В последнем случае он, Нагато, снимает с себя ответственность за будущее Наруто, и что он устал разбазаривать наследие семьи Узумаки на адвокатов, взятки, залоги и поиски не ценящего усилий подростка.       В тот вечер дом семьи Узумаки сотрясали крики. Наруто кричал, что Нагато ему не отец, что операционная ему дороже, что пусть катится ко всем чертям и оставит Наруто в покое. Нагато долго терпел беспочвенные обвинения взбесившегося племянника, а потом, отвесив младшему Узумаки оплеуху, снова усадил за стол и усталым, тихим голосом произнес почти по слогам: — Ты просто зарвавшийся щенок. Я не выходил из операционных, пропадал в командировках и тратил последние деньги на тебя, Наруто. Чтобы ты не чувствовал себя обделенным тем, что имеют другие дети. Телефон последней модели? Пожалуйста! Плеер? Вот, не вопрос. Лучшие вещи, собственная комната, деньги на карманные расходы? Без проблем! — Голос Нагато звучал все громче. — Думаешь, твои родители хотели, чтобы ты утопил себя в алкоголе и наркотиках, и сдох под забором какого-нибудь притона для отбросов? В той аварии не только ты потерял родителей. Я потерял сестру. Потерял твоего отца — моего хорошего друга. Но у меня появился ты — мой племянник, — тут мужчина снова взял себя в руки и очень тихим и усталым голосом произнес, — и я ни разу не пожалел, что взял тебя под опеку. Я старался делать все для тебя, но, видимо, я сделал недостаточно.        И Нагато устало опустился на стул напротив того, кого уже давно считал своим сыном. Наруто сидел, пораженный этим монологом, и рассматривал своего опекуна. Немолодой уже мужчина, с проседью в волосах и морщинками вокруг глаз — хотя ему только 37. Потертая куртка, ботинки с прошлого года, рубашка тоже не блещет новизной, хотя сам Наруто был одет с иголочки. И в этот момент Наруто затопило ранее неведомое ему чувство — стыд.       Парень втянул в себя воздух, пытаясь собрать в кучу расползающиеся мысли и совладать с голосом. — Ладно, я понял. Школа, так школа. Я… Постараюсь. — Спасибо, Наруто. Мне действительно важно, чтобы ты взял себя в руки, — устало промолвил Нагато, смотря перед собой. Наруто только передернул плечом и покинул кухню.       С тех пор между Наруто и Нагато установилось что-то вроде хрупкого перемирия. Наруто учился ценить то, что для него делает опекун, даже научился готовить яичницу и макароны с сыром к приходу Нагато с работы, но самое главное — парень завязал с алкоголем и наркотиками. Нет, вышло это не сразу, были срывы. Несколько раз Нагато, забросив работу, отправлялся на поиски Наруто, а потом несколько дней приводил того в порядок. Но промежутки между срывами становились все длиннее, и Нагато научился определять, когда Наруто начинало ломать. Тогда мужчина брал отгулы и сидел с ним дома, занимаясь разной ерундой, или вывозил его в Токио, и они гуляли по городу день напролет. И Наруто отвлекался. Сначала он молчал, почти не разговаривая с опекуном, не отвечая на его вопросы, но постепенно корочка отчуждения между ними пошла трещинами. Нет, она не исчезла совсем, и оба понимали, что этого никогда не произойдет, но оба старались. Нагато честно пытался воспринимать бешеный темперамент своего подопечного, а Наруто — сдерживаться от грубостей и необдуманных поступков.       А одним зимним вечером Наруто заявился в приемный покой, где дежурил Нагато. В тонкой куртке, продрогший до костей. Узумаки-старший сначала испугался: хоть он и поладил с племянником, но парень сам бы к нему не пришел. Вывод: произошло что-то серьезное. — Нагато, — произнес трясущимися губами Наруто, — я не справлюсь. Я чувствую, что сорвусь. Там в школе… А, не важно… Побудь со мной, пожалуйста. Я не хочу больше! — Наруто сорвался на истеричный крик, привлекая излишнее внимание.       Нагато резко схватил парня под локоть и потащил в пустующую лабораторию. — Что произошло, Наруто? — напрямик спросил Нагато. Наруто поджал губы и упрямо завертел головой, показывая, что не хочет об этом говорить. — Так, ладно, — хирург растерянно потеребил бейдж, прикрепленный к карману врачебного халата. — Не хочешь говорить — не надо. Я не могу покинуть клинику…       В глазах Наруто мелькнула тоска и самая малая толика злости на опекуна. Снова бросил. Снова работа важнее чем он, Наруто. Хоть кому-то есть до него дело?!       Парень уже собирался уходить, как Нагато мягко взял его за плечо: — Я не могу покинуть клинику, но… Ты можешь побыть здесь, со мной. Ты никогда не был у меня на работе. — Правда? — Наруто резко развернулся. — Спасибо.        Смущаясь собственных чувств, которые он показал, парень неуклюже протопал вслед за Нагато. Ночь в приемном отделении тянулась для Наруто долго. Чем-то занять себя он не мог, и единственным развлечением стало наблюдение за Нагато и остальным персоналом.       Как выяснилось, даже сидя в уголке у стола Нагато, Наруто умудрился очаровать всю женскую половину приемного отделения. К часу ночи Нагато убежал в смотровую, а Наруто, уронив голову на грудь задремал. Разбудило его легкое прикосновение к плечу. Подросток с трудом разлепил глаза и осоловело посмотрел на молоденькую медсестричку, которая едва ли была намного старше Наруто. — Наруто-кун? — Несмело обратилась к нему девушка в сиреневом хирургическом костюме. Наруто кивнул, — Нагато-сама забыл свой стетоскоп и бланки для карт. Не могли бы вы отнести их? Прямо по коридору, по лестнице слева на второй этаж, смотровая номер четыре.       Наруто кивнул, принял из рук медсестры папку с бланками и стетоскоп, (кажется, Наруто играл с таким в детстве), и отправился к Нагато. Нужную смотровую он нашел быстро и, неслышно приоткрыв дверь, скользнул внутрь.       Нагато ощупывал плечо парня, сидящего на кушетке. — А, Наруто, — обратился к нему опекун, забирая папку и стетоскоп. — А тут вот, полюбуйся — вывих. Сейчас исправим. Ты подержи пациента, а я вправлю.       Наруто несмело приблизился к парню и впился крепкими пальцами в его плечи. Нагато резко дернул, вправляя сустав. — Ну вот и все, вы свободны, — произнес доктор и повернулся к растерянному подростку. — Молодец, Наруто. С первым пациентом тебя!       Блондин заулыбался. Ему понравилось ощущение того, что он сделал что-то важное и нужное. И хотя, откровенно говоря, Нагато мог вполне обойтись без посторонней помощи, ему хотелось сделать что-то вместе с Наруто. И глядя на порозовевшее от удовольствия лицо парня, мужчина понял, что сделал все верно.       На следующий день Наруто вернулся в школу, а уже вечером был зачислен в команду по футболу нападающим. И пусть в учебе он не блистал, но спорт стал его стихией, новым наркотиком. И не важно, что Нагато ворчал, и довольно часто, об успеваемости, он гордился Наруто, когда тот снова и снова забивал голы в ворота соперника, когда их команда вышла в полуфинал чемпионата Японии среди школ. А когда Наруто получил капитанскую повязку, Нагато сделал парню поистине королевский подарок — мотоцикл. Новенькая Хонда блестела черными боками, и Наруто не мог от нее оторваться, клятвенно пообещав опекуну не садиться за руль нетрезвым, не гонять на сумасшедших скоростях и еще сотню обещаний, потому что боялся, что подарок волшебным образом испарится, стоит только нарушить хоть одно данное опекуну слово.       А еще Наруто все выходные проводил в клинике у Нагато. Мальчишка полюбился всему персоналу, ему доверяли мелкие поручения, и, хотя до медицинских манипуляций не допускали, Наруто часто присутствовал при них, сыпал вопросами, успокаивал родственников пациентов… И со временем в его табелях об успеваемости все чаще по биологии стали появляться оценки «отлично».       И сейчас, бредя по школьному коридору, на ходу пожимая руки знакомым ребятам, улыбаясь и махая девчонкам, у которых он имел успех, Наруто думал, что его жизнь не так уж плоха. Ровно до тех пор, пока ему не преградила дорогу завуч — строгая женщина в стервозных красных очках и с высокой прической. — Наруто Узумаки, тебя вызывает директор.