Не пытайся помешать мне, слышишь- Пидор, Бога ради.
***
—Блять, как же она меня заебала!—Лиза вздрогнула от громкого мужского крика и звука открытой двери, которую, кажется, вышибли с ноги со всей силы. Высокий рыжеволосый парень ввалился в комнату, бросая школьный рюкзак куда-то в сторону и нервно пытаясь убрать со своих глаз эту надоедливую рыжую чёлку, что хоть её какой-нибудь заколочкой розовой закалывай, ей-богу. —Во-первых, не кричи, во-вторых, кто заебал? А в-третьих, успокойся,—вдруг подала голос Неред, сидя в удобном кожаном компьютерном кресле рыжеволосого, постоянно отгибая края огромной и почти висящей на её теле футболки, которую она успешно украла у возлюбленного. Точнее приватизировала. Совсем скоро должны были наступить экзамены, как бы этого сильно не хотелось никому. Даня с Лизой уже встречались несколько месяцев и сблизились ещё сильнее, потому, в связи с отметками Кашина, русоволосая знала, что он остаётся после уроков исправлять темы, да и подтягивать их. Сама же зеленоглазая предпочла заниматься дома, плюс с оценками всё было нормально, и наверняка именно по этой причине рыжеволосый выдал ей дубликат своих ключей от квартиры, чтобы она не ждала лишний раз его у школы, а шла к нему домой. Зачем? Да хотя бы для того, чтобы когда юноша вернулся, они смогли провести время вместе. —Да блять, ебучая математичка валит меня, а ещё объяснять нихуя не умеет,—забавно фыркнул тот, в одну секунду падая спиной на свою ещё с утра незаправленную кровать, распластавшись в позе звёздочки. С лёгкостью повернувшись к нему на стуле, Лизавета подперла щеку рукой и задумчиво стала высматривать забавные рисунки логотипа Бэтмена у себя на домашних штанах. —И то есть ты вообще ничего не понимаешь?—решила уточнить девушка, приподняв вверх густую бровь. Сама она знала эту женщину, потому даже сомневалась, что Кашин ей врёт. —Да. И это полный пиздец, Лиз. Я вообще не знаю, как я сдам,—почти провыл рыжий, укрывая своё веснушчатое лицо подушкой и утыкаясь в неё, —Ненавижу школу и эту тупую пизду. Чтоб она сдохла..— —Так, это уже лишнее,—Неред несколько осуждающе покачала головой, после чего поднялась со стула и медленно подошла к рыжему, присаживаясь на край кровати. —Я, конечно, тоже гуманитарий, но думаю, что смогу подготовить тебя вместо этой старой пизды или...ну, хотя бы попытаться,—решила выдвинуть вполне разумное предложение зеленоглазая, ведь она также хотела, чтобы её любимый человек всё сдал и в будущем устроился на хорошем месте. Рука её, тем временем, поглаживала ногу юноши, пока его лицо забавно выглянуло из под подушки. —Правда?—забавно, словно ребенок спросил тот, а в голубых глазах читалась какая-то невинность, надежда, отчего девушка невольно расплылась в улыбке, показывая эти безумно милые ямочки на щеках. —Ну конечно. А я когда-то пиздела?—задала весьма риторический вопрос Неред, но тут же тихо рассмеялась, немного наклоняясь в сторону и кладя ладонь на лицо парня, отодвигая и его, ведь прекрасно понимала, что тот надеялся на поцелуй. —Нет-нет, я ещё не сделала нихуя. Вот научу твою голову, и отблагодаришь,—русоволосая хмыкнула и посмотрела на забавное и недовольное выражение лица возлюбленного, который, в конечном итоге, всё же согласился на такой расклад и кивнул. Мгновение, и рыжеволосый уже оказался на своём стуле, где минуту назад сидела русая. Лиза, понимая, что ей тоже нужно куда то сесть, развернулась к выходу из комнаты, с целью сходить на кухню и принести для себя хотя бы табуретку. Однако в одну секунду рыжеволосый вдруг обхватывает её тонкое запястье своей ладонью и очень настойчиво и резко тянет на себя, отчего русая тихо матерится и падает к нему на колени, тут же собираясь встать, но Кашин не даёт ей сделать и это. Просто обхватывает руками её талию и будто удерживает. —Бля, ну и что это?—сведя густые брови к переносице, недовольно спрашивает Неред, поворачивая голову и глядя на улыбчивое лицо парня через плечо. —Сидеть тут будешь. Удобно...и не обсуждается,—вдруг даже как-то строго проговорил Данила, усмехнувшись и поворачиваясь с Неред на коленях к столу,—Ну давай, ищи там свои книжечки.— Русоволосая лишь забавно цокнула языком и закатила глаза, хотя, стоит признаться, ей очень нравилось то, что сейчас происходило. Да ей вообще нравилось всё, что было связано с этим рыжим и конопатым парнем. Пока руки юноши сжимали талию, а его голова лежала на плече у зеленоглазой, Неред суетливо пыталась найти ту огромную глянцевую книжечку, которую сама когда-то заказывала и которую буквально недавно притащила из дома. Наконец, огромная "энциклопедия" из цифр и различных задач лежала на столе, а русая шуршала страницами, пытаясь найти, для начала, лёгкий вариант. Честно признаться, Дане никак не нравилось такое времяпрепровождение, однако в своей пустой голове он прекрасно понимал, что сейчас он сможет хоть немного провести время с этой милой и любимой девушкой, да и она для него старается, а плевать на чужой труд—вовсе не дело. Жаль, конечно, что сейчас они могли провести совместное время только так, за учебой. Однако на лето у этих двоих уже есть свои грандиозные планы... Полчаса, час, полтора, два...Неред старательно пыталась объяснить рыжему именно ту тему, которую он не понимал, но вот Кашину уже было, честно говоря, плевать. Его слишком вымотали эти тренировочные варианты, по сто раз пересказанные девушкой формулы, да и его уже в принципе тошнило от этого предмета. Глаза слипались, мозг отчаянно отказывался воспринимать информацию, которую Неред усердно вдалбливала парню. Не хотелось больше этого терпеть вообще. Хуже, чем на тех же уроках. Зеленоглазая же сейчас будто вошла во вкус и что-то писала ручкой на давно грязном и изрисованном черновике. Но вдруг, она на секунду прекратила делать это, подняв голову и приоткрыв пухлые губы, при этом шокировано глядя вдаль, в стену. Ведь сейчас она чувствовала, как ладони парня усердно поглаживали её по талии, а холодные пальцы иногда и вовсе забирались под ткань огромной серой футболки, касаясь этого впалого животика. Лиза выдохнула и прикрыла глаза, тут же схватившись за запястья Кашина и стараясь убрать их от себя, ведь от таких касаний неприятные мурашки пробежались по всему телу, рукам и спине, вдоль позвоночника, что было видно для юноши. —Кашин, хватит, я объясняю вообще-то,—недовольно ворчала Неред, усердно пытаясь убрать эти шаловливые и большие ладони, что не хотели выходить из футболки, а наоборот—скользнули выше, к миниатюрной груди, на которой, по своему обычаю, не было бюстгальтера. Русоволосая тут же ахнула и вцепилась своими ручонками в край стола, выгнувшись, когда вперемешку со всем этим возлюбленный ещё и приблизился к её шее, целуя и в какой-то момент отгибая шиворот футболки, оголяя выпирающую и видную ключицу, оставляя засосы уже на плечах. Рыжий же прекрасно понимал, что после этого Лизе придётся ходить в школу, а красные и синие пятна вряд ли заживут за один день. —Дань, хватит,—прошептала девушка, откинувшись затылком на его плечо и в который раз выпустив томный выдох из груди, пусть и понимала, что сейчас всё это вряд ли закончится без продолжения. Все эти сладкие пытки над Неред продолжались некоторое время, и Кашин уже не смог терпеть после того, как она задвигала бедрами, якобы стараясь не сползти с его колен. Секунда, рыжеволосый вскакивает, также подхватывая руками за талию и с силой толкая ногой стул куда-то в угол, отчего предмет чуть ли не врезается в батарею под подоконником. Девушка упала спиной на ту саму незаправленную кровать, глядя на Данила снизу вверх, чувствуя, как он уже вцепился губами в её, создавая не менее страстный поцелуй, который, разумеется, не остаётся без ответа. Томные вдохи и выдохи, ласки, поцелуи, после которых вся одежда небрежно летит на пол. Сейчас кроме этих двоих не существует времени, не существует пространства. Сейчас есть только они и эта чёртова настолько лампа, которая является единственным источников света в комнате, предавая отличное ощущение полумрака. Ладони Кашина уже опустились на колени возлюбленной, заставляя ту расставить ножки пошире, однако в самый важный момент юноша останавливается. Голова начинает ловить флэшбеки, которые один за другим мелькают перед глазами. Раз. Он вспоминает гневное лицо прижавшей к стене Елизаветы. Эти нахмуренные брови, стиснутые зубы и горящие от ярости глаза, по взгляду которых можно понять, что она недовольна. Два. Тот уже видит перед собой испуганную Лизу, которая лежит на парте и умоляюще смотрит на него, немного и еле заметно подрагивая своим телом. Три. Девушка уже раздетая перед ним, прямо как сейчас, но плачет, кричит и старается вырваться, заметно выгибаясь в спине от невыносимой боли и явного отвращения. От таких воспоминаний рыжеволосый не замечает, как сам задумывается, потерянно глядя в пустоту и просто не в силах забыть то, как после всего бедная Неред пытается судорожно натянуть джинсы. —Дань?—тихим и срывающимся шепотом позвала его зеленоглазая, заставляя самого юношу вернуться с неба на землю и посмотреть на неё. Русоволосая чуть приподнялась, удерживаясь за его шею, а по возбужденному взгляду и по еле заметно дрожащим от предвкушения ножкам можно было понять, что она...тоже хочет этого. Тогда рыжий спешно кивнул и поддался вперёд, проникая в любимую, отчего та выгнулась и протяжно, сладко застонала, а где-то внутри Кашина проснулись те подохшие и ебучие бабочки. Ведь сейчас всё было по обоюдному согласию. Здесь и сейчас они любили друг друга, а не так, как тогда...ведь в те моменты она яростно и всей душой ненавидела Кашина, а он просто использовал её тело, чтобы удовлетворить себя. Но теперь оба получают удовольствия от толчков, оба прижимаются друг к другу, и оба не хотят ощущать конца. Толчок. Ещё толчок. А что будет дальше? Непонятно... неизвестность в отношениях порой пугают, но сейчас Лиза и Даня полностью уверены, что счастливы, что сейчас всё хорошо. Они просто хотят ценить то, чего раньше не ценили, хотят жить одним днём, приятными моментами, чтобы потом вспоминать об этом с широкой, теплой и пропитанной любовью улыбкой.Теперь парень и девушка вряд ли будут отрицать тот факт, что от ненависти до любви существует один маленький и единственный шаг, который они сумели преодолеть и даже перешагнуть дальше...
***
Экзамены прошли. Странно, но прошли они так легко и быстро, что изначально было непонятно: зачем учеников вообще запугивали этим дерьмом? Хотя..ладно, хуй с ним, всё равно все перекрестились и с улыбками ушли нормально отдыхать. —Сука, как же я ненавижу поезда...укачало до пизды,—проворчал Тушенцов, удерживаясь за плечо подруги и выходя вместе с ней из подземного перехода. —Блять, я просто не верю!—вдруг выкрикнула русоволосая, сорвавшись с места, отчего кареглазый пошатнулся, вместе с тем в непонимании сщурился и поднял свой отчасти заебавшийся взгляд на отдаляющуюся спину девушки. Сейчас маленькая и счастливая Лиза бежала вперед, не оглядываясь, чувствуя быстрый топот своих тех самых бордовых кед по камню, пока ветер игрался с её короткими русыми волосами. На лице играла улыбка. Такая счастливая, искренняя и ни в коем случае непритворная улыбка, как у ребенка, который в конечном итоге получает то, что хотел изначально. В первую минуту она останавливается и раздвигает руки в стороны, будто обнимая ветер и откидывая голову назад, закрывая глаза, пока сердцебиение и дыхание возвращается в обычную норму... Большие и зелёные глаза раскрываются, и девушка возвращает голову в нормальное положение, глядя на красивую и огромную Красную Площадь, улыбаясь, отчего даже щеки болят, но эта приятная боль. Она ведь теперь видит это место не по картинке, а вживую... Девушка не верит, что прожила эти одиннадцать лет школы, что всё таки смогла выбраться хоть куда-то из своего дождливого Петербурга, и что смогла, наконец, осуществить свою самую главную мечту. Ведь сейчас та стоит здесь. И больше ничегошеньки не нужно. Лизавета разворачивается, замечая вдалеке еле идущего и уставшего лучшего друга, который тащит за собой весь груз с вещами и, видимо, не очень разделяет радость с русой. —Русь, ну давай быстрее! Чего застрял!?—кричит Неред, но тут же в непонимании хмурится, не замечая ещё одну знакомую фигуру и даже на секунду начиная паниковать. Однако тело пробивает легкий мандраж, сердце на секунду падает в пятки, ведь девушка ощущает, как чьи-то руки касаются её талии, слишком неожиданно поднимая над землёй. Но она прекрасно знает, чьи это теплые и сильные руки. Звонкий смех вырывается с этих уст, а русоволосая тут же замечает такое родное веснушчатое лицо, которое сейчас смотрит на неё с такой же улыбкой. —Спасибо, что взяли меня с собой,—вдруг шепчет рыжик и в один момент начинает крутиться вокруг своей оси, пока Неред смеётся ещё громче, прижимаясь к юноше, дабы не упасть и ощущая всю прелесть момента, пока к ним с такой же счастливой улыбкой подходит Тушенцов. —Блять, Дань, меня ж сейчас стошнит. Ты вот этого добиваешься, м?—усмехаясь, спрашивает Лизавета, понимая, что от таких вот действий вестибулярный аппарат может легко послать её нахуй. Но вот, возлюбленный останавливается и все же опускает девушку на землю, удерживая её тельце за плечи. Татуированная рука заботливо убирает некоторые пшеничные пряди, что сбились и прилипли к лицу, мешая этой милой особе мечтательно смотреть на всё вокруг, а самое главное—на него. Юноша берёт её подбородок двумя пальцами, поднимая личико ещё выше, после чего медленно приближается к русой, пока Руслан увлеченно фотографировал красивые виды данной достопримечательности. Искусанные и немного пропахшие табаком губы касаются её пухлых и сладких губ, отчего зеленоглазая, буквально, тает, обнимая ручками его шею и прикрывая глаза. И вот, эти двое влюбленных придурка стоят посреди огромной Красной Площади, целуются, и им совершенно плевать на все. Они прошли через такой долгий путь, но сейчас вместе, счастливы, ничто и никто не может им помешать. Они любят друг друга, не обращая внимания на недостатки, привычки и болезни. Неред понимает, что теперь никакое раздвоение личности не предел, что с Кашиным она сможет жить в любом случае, даже если он окажется полным психом, ведь сама болезнь не делает это яркое солнышко плохим. А Даня просто любит Лизу. Это единственный человек, который принял его, и которого он готов принимать, обнимать и целовать снова и снова. Никто даже и не подозревал, что такой жестокий и хладнокровный парень способен на нежности. Но в нём нужно было просто разбить эту огромную каменную стену, чтобы добиться просвета и увидеть эту милую улыбку, которая очень шла её обладателю. И у маленькой и наивной русоволосой девочки с забавными брекетами это получилось. Сейчас они в Москве, потом обратно уедут в Питер, но они несомненно и всегда будут рядом и посетят ещё не одно место.Больной—не значит одинокий.