Среди нас

      Новое утро в Ренфилде не несло ничего хорошего, особенно для Оливии Томпсон и ее отца. На первой странице утренней газеты был размещен огромный, чуть ли не в пол листа, заголовок: «Шокирующая находка! В лесу обнаружили половину Питера Томпсона!».       Больничный персонал, как только мог, пытался оградить девушку от попадания ей в руки свежего выпуска, но все пошло не по плану, когда в стенах заведения вновь появился сын нового шерифа.       -Не пускала бы тебя к ней, не нравишься ты мне, -с досадой говорила доктор Миллс, провожая молодого человека до самой палаты 211,-но со всеми этими поисками к ней никто не приходит, а ей сейчас нужно общение, чтобы память быстрее возвращалась.       Дилан не стал ничего отвечать, чтобы ненароком не сократить себе время пребывания здесь. Зайдя в палату, он дождался, пока дверь за ним закроется, и только потом поздоровался. На что в этот раз получил сиплое «привет».       -Ого, смотрю, идешь на поправку, голос появляется.       -Если ты пришел без утренней газеты, то проваливай.       Дилан надеялся, что Оливия уже что-нибудь вспомнила, после прочтения утренней газеты, но и подобному положению дел был не удивлен.       -Они решили не показывать тебе?       Девушка была напряжена до предела, но понимала, что этот парень — единственный человек в больнице, который может ей подкинуть хоть какую-то информацию. Поэтому глубоко вздохнув, она постаралась успокоиться и ответить ему, не огрызаясь.       -Да, не хотят, чтоб я волновалась, но так только хуже. Я выдумываю себе слишком плохие вещи.       О’брайен на секунду усомнился в том, стоит ли давать ей газету. Ведь что может быть хуже, чем подтверждение твоих самых жутких опасений. Но все же парень посчитал, что она должна знать, и зачем тянуть, если это может помочь ей что-нибудь вспомнить.       -У меня как раз завалялся один экземплярчик…-Дилан протянул девушке, свернутую пополам обложкой внутрь, газету, которую только что извлек из рюкзака.       Оливия тут же выхватила чтиво из его руки и развернула. Ее глаза тут же быстро забегали по странице. Было видно, что чем больше строк она читает, тем больше приходит в ужас, но остановиться уже не может. И вот, дойдя до конца страницы, она видит мелкий курсив внизу «Предупреждаем, фото на странице 2 может Вас шокировать». Но Томпсон, не задумываясь ни на секунду переворачивает листок, надеясь, что все вышенаписанное ложь, или она просто что-то не так поняла. Но все было так, как написано. На черно-белом фото действительно был изображен ее брат. Его часть. Хоть изображение и не было в цвете, можно было понять, что вокруг во все стороны было разбрызгано море крови. Девушка невольно зажмурилась, когда ее взгляд зацепился за место, где раньше находились ноги Питера, она не смогла смотреть на вывалившиеся из тела брата внутренности.       Дилан уже хотел было заговорить, но ему показалось, что девушка начала что-то вспоминать, ведь слишком уж долго она сидела, не открывая глаз. И действительно, в своей голове она уже начала переживать, случившиеся недавно события.       -Беги! Беги, Оливия! Позови на помощь! -крик брата за спиной и дикое животное рычание, заставляют девушку нестись, что есть сил в сторону утеса.       Кровь стучит в ушах, сердце бешено колотится, отдавая болью в ребра. Она на секунду оборачивается, но страх не позволяет остановиться. Недалеко от костра разворачивается неравный бой ее брата с кем-то невероятно огромным, ростом метра два с половиной. Оливия пытается ускориться, ведь сейчас от того, как быстро она приведет помощь, зависит жизнь Питера.       Прибор, измеряющий сердцебиение, мерзко и громко запищал, а Оливия тем временем все так же зажмурившись сидела в напряжении. Дилан понимал, что она что-то вспомнила, как и понимал то, что сейчас сюда прибежит врач. Так и случилось.       -Что ты сделал?! -она увидела газету в руках девушки, -зачем ты ей дал?! Ей нельзя волноваться!       -Она и без этого волновалась достаточно.       -Больше, чем сейчас?! -она бросила на парня гневный взгляд, доставая из шкафчика какой-то препарат и шприцы, -Знала, что нельзя тебя пускать! Убирайся отсюда! Чтобы я тебе больше здесь не видела!       О’брайен не стал спорить. Своей цели он добился, к девушке вернулись какие-то воспоминания, вот только теперь ему придется ждать ее выписки, чтобы узнать, какие именно. В больнице его к ней больше никто не подпустит.       ***       Вечером в доме О’брайенов было тихо. Каждый думал о своем, каждый был напряжен и недоволен сегодняшним днем. Но Дилана раздражала подобная тишина, она давила на нервы.       -Как день?       По отцу и так было понятно, что день был отвратительным, но шериф тоже был не против побеседовать хоть о чем-нибудь. Поэтому он глубоко вздохнул, прекращая ковыряться в тарелке с овощами:       -Не понимаю, кто и как сделал те фотографии для газеты. А главное — зачем. Это низко. И Мэтт Томпсон предъявил мне сегодня за то, что я не уследил за этим. И он прав. Фото трупа его сына на первой полосе…       -Как он?       -Плохо. От него разило алкоголем, и, как я понял, он еще ни разу не навестил свою дочь в больнице. Да, кстати, об этом. Зачем ты приходил к ней? И вчера после меня, и сегодня.       -Откуда ты знаешь про сегодня?       -Доктор Миллс позвонила мне и сказала, что ты довел девушку до нервного срыва.       -Не было там нервного срыва, она преувеличивает. Я просто ей не нравлюсь.       -Я не удивлен. И тем не менее, что ты там делал? Если опять искал информацию для своих детективов, то мог бы и подождать, когда ее выпишут, а не заявляться в больницу каждый день и не подсовывать ей ту чертову газету.       -Чем быстрее она вспомнит, тем больше шансов найти убийцу.       Мужчина лишь покачал головой и снова начал ковыряться в своей тарелке:       -Нет никакого убийцы. Я был в морге сегодня. Сказали, что это могло быть только животное. Следы когтей, зубов…       -Какое животное могло разорвать человека пополам?!       -Медведь? Или ты знаешь более крупных животных в этих лесах?       На утро у Дилана появилась грандиозная идея: наведаться в редакцию, чтобы найти того фотографа, пока Оливию все еще не выписали. Возможно он видел что-то необычное. Но все шло не так гладко, как в больнице. Дальше ресепшена пройти ему не удалось: без записи и предварительного согласования с главным редактором никого не впускали. Возможно, дело было в том, что обворожительный взгляд Дилана влиял только на девушек, в то время как за стойкой сидел мужчина, но вероятнее никого не пускали именно из-за скандального фото на первой полосе. Нашлось слишком уж много желающих указать редакторам на то, что размещение таких фотографий, как минимум, не этично.       О’брайен был даже немного расстроен тем, что день может пройти впустую, но, похоже, он был удачливее, чем предполагал. Дилан вышел из редакции на улицу, где было довольно тихо, и закурил, пытаясь придумать, чем же сегодня заняться, кроме написания первой главы детектива.       -Сигареты не найдется? -услышал он из-за плеча, и, резко обернувшись, увидел молодого парня, только что вышедшего из редакции.       -Да, конечно, -Дилан протянул открытую пачку.       Молодой человек достал из нее сигарету и поджег своей зажигалкой.       -Спасибо.       И тут О’брайен обратил внимание на фотоаппарат, висящий через плечо светловолосого парня. Дилан тут же предположил, что это именно тот человек, которого он искал. И, когда в глаза бросился тот факт, что его руки дрожат, а взгляд направлен куда-то сквозь деревья на той стороне дороги, сомнений не осталось: это тот самый фотограф.       -Тяжелый день?       Парень вздрогнул и обернулся на Дилана, сразу поняв, почему был задан этот вопрос.       -Еще бы… Столько гневных писем я в жизни не видел… Но «ты обязан достать эксклюзив»… «Еще раз ты притащишь такое дерьмо и на работу можешь больше не приходить»…-он цитировал это, пытаясь изобразить возмущение, но выходило лишь отчаяние.       -Так это ты сделал то фото? -непринужденно спросил Дилан, вновь затягиваясь. Парень кивнул головой:       -Лучше бы не делал… Хочется извиниться перед мистером Пирсоном и Оливией, но не смогу даже в глаза им посмотреть.       -Да брось. Ты или не ты сделал то фото, но в печать его пустили другие люди, так что не бери всю вину на себя, -попытался успокоить его Дилан, чтобы хоть немного втереться в доверие.       -Спасибо, конечно, но я хотел бы сменить тему разговора…       «Черт, придется вернуться к этому позже»-выругался О’брайен в своей голове.       -Как скажешь. Как хоть тебя зовут?       -Томас… Томас Сангстер. Работаю здесь фотографом, -он подал руку и брюнет тут же пожал ее.       -Дилан О’брайен. Писатель, -посчитал, что не стоит пока говорить о принадлежности к полицейской семье.       В глазах Томаса тут же заиграл неподдельный интерес, как у ребенка:       -Писатель? А что пишешь?       -Детективы.       Интерес сменился воодушевлением:       -Это круто. Давно хотел познакомиться с кем-нибудь, кто пишет что-то стоящее. Не то, что в нашей редакции…       «Вот оно, лучше и не придумаешь»       -Кстати, не расскажешь, было ли что-то необычное на месте убийства? Было бы неплохо разнообразить мою писанину более живыми фактами.       Томас на пару секунд задумался, не замечая подвоха. Под предлогом помощи писателю парню было легче вспоминать окровавленный труп.       -Я старался не думать об этом… Все думают, что это медведь… На фото этого не видно, но в том месте, где оторвана нижняя часть Питера не было никаких следов зубов или когтей… Только на лице, руках… Но ниже… Ощущение, что его просто разорвали пополам. Будто в одной руке был верх, другой низ, и кто-то потянул…-он был глубоко погружен в воспоминания, смотря куда-то в землю.       Было ощущение, что он видит Питера Томпсона, лежащего перед ним, прямо сейчас. Дилан решил, что стоит вывести его из транса, чтобы не произошло ничего такого, как с Оливией.       -А сам как думаешь? Кто это мог быть?       -Не знаю… Но явно что-то крупнее и сильнее обычного медведя.       ***       Спокойствие, умиротворение. По ярко-розовому небу медленно плывут белоснежные облака. Верхушки деревьев покачиваются в такт ветру, изредка поскрипывая. Слышится щебет птиц откуда-то слева. Недалеко шумит водопад. Оливия проводит рукой по глади воды. Тепло. Она сидит в воде, но это не доставляет ей никакого дискомфорта. Девушка наслаждается прекрасными видами природы. Пока не затихают звуки птиц. Пока не затихают все звуки, кроме шума водопада. Вода резко холодеет. Где-то под ребрами зарождается тревога. Она все сильнее давит на ребра, пока не разрывается тупой болью от оглушительного звериного рыка с утеса. Пугающий звук все громче. Оно приближается. «Беги, Оливия!». Она собирается встать, чтобы побежать, но понимает, что оперлась рукой совсем не о землю. Под гладью воды ее брат. Его кожа серого оттенка, глаза закрыты, а вода вокруг быстро окрашивается в красный. Она резко одергивает ладонь, но мертвая ледяная рука хватает ее запястье. Теперь глаза открыты и с каким-то бешенством смотрят на нее из-под, еще прозрачной, воды. Лицо всплывает на поверхность, и крик режет уши: «Ты не спасла меня! Ты бросила меня умирать!».       Она просыпается от собственного крика, а в палате тут же появляется медсестра, но Оливия не сразу понимает, что это не враг, поэтому все с тем же криком отодвигается от нее, как можно дальше, отталкиваясь ногами от постели. Эти действия приводят к тому, что она падает на пол, но не замечает удара о холодный пол, и забивается в угол под подоконником, сворачиваясь там клубочком. Девушка уже не кричит, только рыдает, раз за разом повторяя «я его бросила».       ***       Три дня проходят в ожидании. Дилан ждет, пока появится новая информация или новое дело, а Оливия ждет выписки. Ее начинают угнетать голые белые стены и одиночество, хочется уюта. Отец зашел к ней лишь один раз. Один раз, чтобы сказать, что уедет из города и будет ждать похорон сына у своих родителей. Девушка с пониманием отнеслась к этой новости, ведь очень тяжело хоронить своих детей, но осадок от того, что он бросает ее в такой момент, все же остался. И вот она, долгожданная выписка. Уже ранним утром она может позволить себе отправиться домой. Такси быстро доставляет ее по нужному адресу. И под высказывания сочувствия в спину она направляется к крыльцу.       В доме прохладно и тихо. На кухне открыто окно. Неудивительно, что отец решил оставить его открытым, на столе стоит несколько пустых бутылок Джека Дэниэлса. Оставь Мэтт окна закрытыми, и в доме вряд ли можно было бы дышать. Закрыв окно на кухне, девушка отправляется на второй этаж в свою комнату. Ей кажется, что она не была здесь целую вечность, хотя с ее ухода прошло всего лишь около недели. Все было точно также. Заправленная бежевым одеялом кровать из темного дерева, из того же материала стол, усыпанный тетрадями и письменными принадлежностями, среди которых с трудом можно отыскать ноутбук, обклеенный разными наклейками. Цветы на подоконнике, которые никто не поливал в сложившейся суматохе. Окно, что все также было открыто, позволяя ветру размеренно раскачивать тюль молочного цвета. Все было точно также безмятежно и спокойно. Также, но совсем по другому…       Оливия повернулась в сторону стены, у которой стояла кровать. На ней расположились фотографии. Много фотографий. В рамках и без них, стандартного размера, из полароидов и фотобудок, с друзьями, знакомыми и с братом… С братом, который все еще должен был в это время дрыхнуть без задних ног, когда Оливия уже собиралась бы на пробежку. С братом, который, как обычно, не услышал бы будильника и криков всей семьи. С братом, которого пришлось бы трясти за плечи, чтобы он не опоздал на учебу. С братом, которого за этой стеной больше не было. Которого там больше никогда не будет.       Девушку вывел из транса звонок в дверь, что разлетелся по всем углам дома. Он вышла в тусклый коридор и направилась к лестнице, но новый звон заставил ее остановиться. Это был не звук, оповещающий о чьем-то приходе, это был звук, пытающийся разбудить. Сердце больно защемило. Этот резкий звук она узнает из тысячи подобных. Он пытался разбудить ее брата на протяжении примерно десяти лет каждое утро в одно и то же время.       «Неужели папа не достал батарейки?»       Этот вопрос, заданный самой себе, вывел Оливию из транса, и она решила избавиться от надоедливого звука. Стоя напротив белой двери с надписью «don’t welcome», где отрицание было перечеркнуто крестом, она на несколько секунд замешкалась прежде, чем открыть дверь в чужую комнату.       «Он всегда был мне рад»       Набравшись смелости, все же открывает дверь. Войдя, она старается не смотреть по сторонам, а просто идет к красно-синему будильнику с человеком-пауком, которого Питер так любил. Да, он давно повзрослел и мог обзавестись новым, но парня все устраивало. Оливия резко хлопает ладонью по кнопке, но ничего не происходит, звон все еще режет слух. Она повторяет удары еще пару раз и приходит к выводу, что старый механизм заело. Поэтому принимает решение вытащить батарейки, чтобы устранить корень проблемы. Но открыв крышечку на задней стороне часов, девушка покрывается мерзкими холодными мурашками. Батареек там нет. Будильник не должен работать, но он продолжает звенеть в ее руках. И только сейчас Оливия замечает, что на часах не 7:10, как это должно быть, на них 2:23.       -Какого…-шепчет она, пытаясь срочно решить, что c этим делать.       Она не придумывает ничего лучше, как рывком открыть окно и выбросить будильник на улицу. Механизм вдребезги разбивается о тротуар и замолкает.       -Воу! Ты всех гостей так встречаешь?!       Она опускает голову и видит на своем крыльце сына нового шерифа, вспоминая о том, что в дверь действительно звонили.       -Что ты здесь делаешь?       -Пришел узнать, как ты, -улыбнулся он.       -Я в порядке, можешь идти.       -Да брось. У тебя лицо, будто ты призрака увидела.       -Отвратительное замечание, -она собиралась уже было закрыть окно.       -Я все равно не уйду отсюда, пока мы не выпьем кофе!       Оливия закатила глаза и захлопнула окно.       Покидая территорию Питера, она все же бросает взгляд на комнату, пытаясь запомнить ее такой, какой она всегда была. Ведь в скором времени ее либо запрут, либо из нее вынесут все вещи и перекрасят под чей-нибудь кабинет…       Звон в дверь повторяется, заставляя девушку чуть ли не подскочить на месте.       «Нужно успокоительное»       -Да иду я, иду!       Девушка быстро спускается, чтобы О’брайен не успел снова начать трезвонить, но, к удивлению Оливии, он и не собирался. Он смотрел куда-то через дорогу между домами. Пытаясь что-то разглядеть среди деревьев. Увидев эту картину, девушка насторожилась и проследила за взглядом парня. Среди деревьев, что находились за домами, были лишь утренний сумрак и тени самих растений, ничего более.       -Что там такое? -спрашивает она, продолжая смотреть, не отрываясь, как впрочем и Дилан.       -Там что-то есть. Оно не двигается. Смотри. Черный силуэт.       -Это просто тень…       Но в этот момент та самая «тень» словно приобретает четкие очертания, которых раньше, казалось, не было, и удаляется куда-то в сторону, в глубь леса.       Оливия вздрагивает и неосознанно хватает О’брайена за локоть, пытаясь убедиться, что не спит.       -Что это было? -шепчет она.       -Не знаю, но не думаешь, что нам лучше зайти в дом?       -Да, конечно, -кивает она и пропускает его внутрь.       Девушка еще раз бросает взгляд в то место, где была тень, и закрывает дверь, ничего не обнаружив.       -Я слышал, что твой отец начал выпивать, но не верил, что все так серьезно, -донеслось с кухни.       Оливия быстро проследовала за Диланом. Она не успела ничего сказать, как парень, не морщась, сделал глоток из недопитой бутылки.       -Смотрю, ты с этим делом тоже хорошо знаком.       -Не то что бы «хорошо», но да.       Томпсон начала поспешно собирать пустые бутылки в мусорный пакет, пока О’брайен без особого труда ставил чайник в незнакомом доме.       Когда со звоном стекла и кипячением воды было покончено, девушка задала самый важный вопрос утра, параллельно заливая кофе.       -Так и зачем ты на самом деле пришел? Не просто же кофе пить.       Она подала чашку и оперлась спиной о столешницу, смотря на парня, сидящего напротив.       -Конечно, нет. Я хотел узнать, что ты вспомнила, -Дилан решил не ходить вокруг да около, а говорить все честно, ведь он не считал ее дурой, а значит, ложь она распознает быстро.       Оливия не собиралась задавать вопросы по типу «с чего ты взял, что вспомнила», Дилан, как ей казалось, не был дебилом, поэтому врать — не вариант.       -Немного. Только то, что Питер с кем-то дрался, а я побежала за помощью.       -С кем-то? -уточнил Дилан, заставляя Оливию задуматься.       -Не знаю. Не уверена. Я плохо помню, как он выглядел. Толи огромный зверь на задних лапах, толи какой-то здоровый дикий человек. Не знаю. Зачем тебе это?       -Пишу новый детектив.       -О чем? О том как парня в лесу сожрал медведь? -саркастично спросила Оливия, хотя ей и довольно тяжело давались разговоры на такие темы.       -Разве ты не сказала, что не знаешь кто это? -девушка промолчала, принимая его правоту, -вот и фотограф, сделавший снимок тру… Твоего брата, не знает, что это могло быть.       -Ты виделся с ним?! -девушка нахмурилась, ей было неприятно говорить о нем.       -Да, и ему безумно стыдно за то фото, -Оливия недоверчиво прищурилась, -и в его защиту скажу, что редактор далеко не он.       -Оставим это на потом. Что он сказал?       -Сказал, что медведи так не ломают людей пополам.       -И кто же тогда их так ломает?..