Восток - дело тонкое...

Она не понимала… Она не понимала, как такое могло произойти. С ней! С той, кто почти каждый день сталкивается с теми, кто страдает от последствий таких связей. Иногда даже по своей воле, но таких было очень мало. В основном, люди либо были обмануты, либо теряли рассудок. Одним словом, были одержимы. Ханифа лежала в своей постели, скрутившись калачиком и отчаянно сжимая кругловатую подушку, рассматривая тяжёлые бардовые занавески на окне. Но взгляд был расфокусирован, а мысли летали так далеко, что там вряд ли бы оказалось хоть что-то из её комнаты. Ведь она же видела не раз и знает про эти случаи не понаслышке. Как она могла попасть в такую ловушку?! «Может, это враги дядя Зейда решили так отомстить?! Но…» Перевернувшись на спину, она закинула руки за голову. Машинально, как бывало в моменты долгих раздумий, она начала перебирать свои чёрные, без того кудрявые волосы, накручивая их на пальцы, то одни локоны, то другие… «Не похоже. Этот челов… Вернее, этот джинн точно не был местным. Но чего же он от меня хотел?! И… Неужели он и вправду оказался джинном?! Как я не смогла распознать его сущность?! Ведь мне было знакомо присутствие джинна. И обычно джинн показывает себя только одному человеку, а этого видели все. Наверняка, он один из сильных ифритов. Иначе он бы не осмелился так открыто показаться на людях. Нет, определённо у него не было злых намерений. Это было ясно.» На её шее висел квадратный кулончик, где были написаны священные строки аята Трона. Продолжая размышлять, она нащупала цепочку и принялась перебирать звенья. «Странно, что он смог так близко находиться, хотя кулон был со мной всё это время. На сколько же он силён или же он был чист и без злых намерений, что аяты Трона не помешали ему приблизиться?! Почему он задавал вопрос про джиннов, если он сам является одним из них и прекрасно знает про них? Что ему было нужно? Хотел выяснить, насколько мы осведомлены о них?! Но это и так всем известно!» Она закрыла глаза, вспоминая ровные черты лица Регулуса. «Регулус… Это действительно его имя или он меня обманул? Ох, на сколько же я, оказывается, наивна. Я-то думала, что повидала многое и что я гораздо мудрее своих сверстниц, которые то и дело думают, как можно скорее выйти замуж. И чтобы у них была куча золота.» Ханифу это ничуть не волновало, она не собиралась так рано выходить замуж. Тем более за того, кого найдут её отец или дядя. Хотя она никому и не говорила, но ей хотелось выйти замуж по любви. Влюбиться, потеряв голову, как Лейла и Маджнун. Ох, какая же красивая и в то же время печальная история. Она понимала, что все подобные истории ни к чему хорошему не приведут. Но ничего с собой не могла поделать. Как говорят — сердцу не прикажешь. Размышления резко прекратились, когда раздался неожиданный стук в дверь её комнаты. — Это я, сестра! — послышался голос Саламы из коридора. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она абсолютно не догадывалась, что о ней думают теперь родные, не придумала, что сказать брату, и не знала, что сказать отцу. Как же она сразу не начала думать именно об этом? Она же ведь знала, что брат не успокоится, пока не выяснит всё. — Сестра, ты спишь? — спросил Салама снова. Пришлось встать, чтобы открыть дверь. Почему-то казалось, что её брат в состоянии гнева и сейчас ворвётся в комнату с воплями и криками, не успеет она повернуть ручку. Она была почти уверена в том, что он будет ей грозить битьём плетьми прямо посреди большой площади. Но Салама не был разгневанным, скорее выглядел обеспокоенным… — Мир тебе! — Салама как обычно приветствовал сестру, поцеловав её в лоб. — Как ты себя чувствуешь? — И тебе мир, братец! — немного озадаченно произнесла она, взяла правую руку брата и поцеловала. — Хвала Всевышнему, чувствую себя хорошо. Вот только не помню, как я попала домой. — Я принес тебя сюда после того, как ты потеряла сознания. Я не посчитал нужным отвезти тебя в больницу и отец согласился с этим. Мы позвали дядю Зейда, он осмотрел тебя и решил, что в тебя хотели вселиться джинны, — Салама прошёл в комнату сестры и сел в кресло около рабочего стола Ханифы, где та занималась. Немного промолчав, он заговорил снова, медленно перебирая свои чётки в руке: — Дядя говорит, что джинны всё же не захватили твое тело и разум. И ты даже не подвергалась ментальной атаке. Что ты действовала, осознавая всю реальность произошедшего. И связи с этим у меня вопрос: что это всё значит? — Салама сурово посмотрел на неё, ожидая ответа. Ханифа отвернулась, не в состоянии что либо ответить. Лицо её горело от стыда. Поняв, что сестра не собирается говорить, Салама продолжил: — Мы все озадачены этим происшествием. Я понимаю, что джинны вселялись и в более сильных и опытных людей, чем ты. Но… Но не одними лишь словами, сестра! Как ты могла быть такой наивной?! Ведь ты, как никто другой, знакома с сущностью джиннов! Как эти проклятые существа могли обмануть тебя одними словами?! Разве не ты удивлялась глупости других, когда они по наущению джиннов совершали те или иные поступки?! И сейчас ты сама оказалась в десять раз глупее! Похоже Салама еле сдерживал себя, чтобы не сорваться. Ханифа лишь стояла, прислонив голову к дверному косяку и закрыв руками лицо. Чуть помолчав, Салама взял всё-таки себя в руки и прошёл к окну, чтобы быстрее успокоиться, и стал вглядываться в безоблачное небо. — Извини меня, сестра, — негромко произнес он. — Дядя говорил, чтобы я оставил тебя в покое. Он считает, что ты ни в чем не виновата, ибо была не в себе. Джинны хитрые и коварные существа. Тем более, они владеют знаниями колдовства. Пока не ясно, из какого племени эти ифриты и каковы были их мотивы. Поэтому… Салама повернулся к сестре. — Поэтому мы решили, что до выяснения обстоятельств будет благоразумнее, чтобы ты не выходила пока из дома. У неё в один миг похолодело всё тело. Она повернулась к брату, убрав руки от слегка опухшего после слёз лица, и посмотрела на него всё ещё влажными глазами. — Как же моя учёба, Салама? — взволнованно спросила она. — Будешь учиться заочно. Я поговорю с вашим деканом, не волнуйся, — ответил он. — Вы решили запереть меня дома, да?! — хотя Ханифа и ожидала подобного, но всё-таки ей было очень больно от этого. Она все эти годы так старалась быть достойной девушкой, не давала ни одного повода для того, что бы ей не доверяли. Но сейчас… — Так будет лучше для всех! — ответил её брат. — Из за одного проступка, — её голос дрогнул и она вся затряслась от обиды. — Салама, ты же знаешь, что я никогда не делала ничего, чтобы заслужить ваше недоверие, — по её щекам снова покатились слёзы. — И вот всего лишь из-за одной глупости вы перестали мне доверять. Это несправедливо, брат! Я этого не заслужила! — Несправедливо?! — Салама уже не мог сдерживать себя и стал повышать голос. — Не заслужила, говоришь?! Мы с отцом вопреки всего того, что наши родственники и соседи говорили, всё-таки разрешили тебе учиться! Мы доверили тебе самое дорогое, что у нас есть! Мы доверили тебе ТВОЮ ЧЕСТЬ! Честь всей нашей семьи! Мы думали, что ты занимаешься учебой, а что делаешь ты? Ты ходишь с совершенно чужими людьми по ресторанам! Какие там люди, ты ходила в ресторан с джинном! Горе тебе сестра, ты отдаёшь себе отчёт в том, что ты опозорила всю нашу семью? — Салама не сдержавшись, ударил кулаком в настенное зеркало, отчего оно разбилось на куски. Пара осколков вонзились ему в руку, и та стала кровоточить, но он, кажется, не замечал этого в порыве гнева. —  И сейчас, стоя передо мной и смотря мне в глаза, ты заявляешь, что мы несправедливы с тобой? Разве справедливо,  что нам с отцом  стыдно из-за тебя показаться в мечети? Ни одна уважающая себя семья теперь не захочет иметь с нами дело! Мы опозорены на весь город! Тут к порогу двери подбежала невысокая полненькая женщина средних лет и, робко опустив голову, произнесла: — Господин Салама, сийд Сухейл повелел вам срочно явиться к нему! — Хорошо Асия. Иду, — тяжело дыша, Салама закрыл глаза и попытался взять себя в руки и успокоиться. Затем он большим шагом направился к выходу из комнаты сестры. Прямо у порога он вдруг резко остановился  и, не поворачивая голову, тихо сказал дрожащей от слёз сестре, которая вновь закрыла ладонями лицо. — Даже Сумайя…  Её родители заявили, что намерены разорвать брачный договор. И он вышел из комнаты. Сердце Ханифы упало в пятки. «Только не это!» — подумала она ошарашенно. Это новость ножом вонзилась ей в грудь. «Сумайя!» Медленно осев на пол, она скривилась от непонятной боли, словно всё тело раздирала стая волков. — Как же так, — прошептала она, смотря сквозь пространство. Она вдруг ощутила такую пустоту внутри, что все переживания по поводу учёбы забылись в мгновение. Великая опустошенность. Сердце разрывалось от горя, а слёзы медленно, нерешительно, словно не веря происходящему, стекали по её лицу. Она и подумать не могла, что что-нибудь может стать причиной того, что бы помолвка Саламы и Сумайи не состоялась. Это было немыслимо! Чуть ли не каждый в городе был в курсе истории этой парочки. И новость о том, что из-за неё они не будут вместе, была как сотни громов среди ясного неба! Хотя брат и сказал это очень тихо, но его слова пронослись в голове Ханифы всё громче и громче. До чего же забавная и прекрасная была история. И до чего же ужасна мысль о том, что её конец будет таким печальным… — Как же так… — снова отрешённо произнесла она. Теперь Ханифа уже сама захотела закрыться от всех и никогда не выходить из своей комнаты…

***

Он часто сидел тут по ночам. Это было особое место, вероятно, единственное, которое наталкивало на глубокие размышления. Тихое мерцание звёзд, давно погасших, но всё ещё дарующих своим светом непонятное вдохновение, великие созвездия, что тысячи и тысячи лет сияют над головами, отблески солнечного света в планетах, которые будят внутри каждого самые разные мысли. Мириады идей. О любви, о науке, о грусти. Какое же прекрасное небо на востоке! Ночное небо, разумеется. Тёмно-синее полотно с тысячами и тысячами  мерцающих  точек. Такое прекрасное зрелище, что хочется смотреть на это часами напролёт. И, возможно, это компенсация для жителей этих краёв за столь жаркие дни. Возможно. Ибо у любой медали есть две стороны. Простой принцип, который работает везде. Даже со временами суток. День и ночь. Враги или же друзья? Кто из них всё же лучше? Хотя нет, вопрос не в этом, ибо они равны. Если время ночи удлиняется, то только за счёт времени дня. А если время дня удлиняется, то за счёт времени ночи. Не бывает такого, чтобы удлинилась ночь и день бы не уменьшился, и наоборот. Нет. Они заимствуют время друг у друга. И поэтому они равны. Каждое время суток по-своему уникально. Какой бы фактор не взять, он будет лишь подтверждать достоинства. Полуденное солнце, вечернее зарево, ночная прохлада или предрассветный туман… И ещё целое множество того, что видит один человек, и что не замечает другой. А ведь вся суть этих достоинств в том, что люди сами выделяют то, что больше всего любят. Так какое же время суток любит подавляющее большинство? Например, днём бурлит жизнь, все постоянно в движении: люди учатся, работают; птицы рассекают воздух своими крыльями; животные добывают себе пищу. Каждое живое создание наполнено силами и бодростью, выходит навстречу к солнцу. Возможно, дело именно в солнце, ведь днём светлее, а значит — легче. Возможно. А когда на землю стелется завеса ночи, то просыпается уже другой мир, тихий, иной. И те, кто устал от дневной суеты, не увидят тех, кто выходит под покровом темноты. Не то добыть себе пропитание, не то выйти на крышу, чтобы размышлять. Благо, и для того, и для другого созданы все условия — тишина, мрак, покой. Идеальные условия, созданные природой. Всё соразмеренно. Всё продумано. Ни меньше, ни больше. И в этих краях все убеждены, что это всё замысел Творца, который всё обустроил для своих созданий. Так что же насчёт вопроса, какое время суток любят люди? Ведь всё настолько неоднозначно, всё так индивидуально. Можно же любить ночь, но быть обязанным бодрствовать днём? А можно всё сердце отдать полуденной жаре, но так ни раз её и не увидеть. Лишь отчаянные романтики рушат границы личного режима в поисках того самого фактора, что так им полюбился, ради нескольких минут… И думается, что у людей есть выбор, какую сторону медали полюбить, но ради цели, видимо, идут себе наперекор. И лишь контраст, создаваемый вокруг нас, даёт то чувство, ту эмоцию, которая заставляет сделать выбор: полюбить день или ночь, солнце или луну… Огонь или воду. Вся природа — Инь и Ян, эклектика. Извечное противопоставление, как люди и… И джинны, разумеется! Главный природный контраст, два вида существ, обладающих разумом, способных делать осмысленный выбор. Люди и джинны. Ещё задолго до существования человечества Землёй правили джинны, но не смогли удержать в руках эту власть. Как ни странно. Ведь джинны во многом превосходят людей, в силе, в возможностях. Но даже такие могущественные долгожители, умеющие перемещаться в пространстве, способные приручить стихи, без труда меняющие свой облик, не смогли одного — жить в мире и гармонии. Опьянённые своим превосходством, они устраивали войны безо всяких причин, просто так; кровожадность этих существ не знала границ. Реки крови, море трупов. Растерзанные животные, которым не было покоя. Многие, очень многие виды животных так и не спаслись от их рук, и вымерли навсегда. И они потеряли не только власть, они потеряли свою свободу. Новые жители заняли место правителей по праву, заменив вечную вражду на гармонию с природой. Разумеется, и люди развязывали войны, но едва ли хоть одна война имела те же последствия и обладала той же разрушительной силой, как тот беспредел, что творили джинны. За каждой великой битвой человечества стояли великие цели, а не принципы уничтожения всего, что создала природа. Вот она главная разница — люди стремились к улучшению, а не к разрушению, как это делали джинны. Теперь некогда самым могущественным существам приходится довольствоваться своим нынешним положением. Своими деяниями они сами приложили руку к собственной судьбе, но всё равно упорно продолжают винить в этом человечество и не упускают возможности навредить людям, по прежнему считая их своими заклятыми врагами. Их время теперь от заката до рассвета, когда люди, покидая улицы, направляются в свои дома. Порой можно почувствовать, как кто-то за тобой наблюдает, но, обернувшись, нет никакой встречи с взглядом. Нет никого. А дверь скрипит, и ветер там, где быть его и не могло. И это вызывает страх, неподдельный и липкий, потому что не всякий человек способен объяснить, что же это было. Всё это для того, чтобы запугать, вызвать тот самый страх в сердце, что способен ослабить человека. Пользуясь тем, что они невидимы для глаз людских, джинны воздействуют на человечество через эмоции, добиваются той слабости, сквозь которую так легко войти в тело, завладеть им. Так, если вы не защищены, придётся вам, мягко говоря, не сладко. Хорошо, что не все они одинаковы, а средь них встречаются и хорошие особи. Если, конечно, быть с ними осторожными. Вероятно, и с плохим джинном можно найти контакт, если не делать глупостей. Ибо эти существа мыслят иначе, имеют собственные нормы и взгляды на жизнь, да и приоритеты их в корне отличаются от других. Но если вы достаточно знающий, то, скорее всего, найдёте общий язык. Самое главное — не боятся. И если уж связались с ними, то нужно помнить, что главным всегда должен быть именно человек. Не заключать с ними никаких договоров. Не позволять собой манипулировать никоим образом. Это очень опасное дело, и лучше всего никогда с джиннами не связываться! Никогда! — Сийд Зейд, он пришел! — гулкий, тяжелый голос отвлек Зейда от его размышлений. Он сидел на небольшом прямоугольном коврике, на открытой крыше своего небольшого дома, и предавался размышлениям. Это было его любимое занятие — оказаться наедине с собой, смотреть на звезды и размышлять. Особенно в тот час, когда никто его не отвлекал без весомого повода. А сегодня был именно тот повод, что не терпел отлагательств. Чужак, не побоявшись местных, действовал открыто, но что же он хотел от его племянницы? Это интриговало, несомненно, и Зейд был уверен, что нет смысла искать чужака, ведь он придёт снова, и вовсе не к Ханифе. — Благадарю Шираз. Встреть гостя пожалуйста, и проведи его в комнату встреч. — Да сийд Зейд, — ответил тот же гулкий голос и удалился. С уходом Шираза ушло и чувство тревоги, и он вздохнул. Хотя Зейд ничуть не боялся, но ощущения всё же были, и отнюдь не из приятных. Мир стремится к хаосу. А джинны, как показывает история, не способны быть во главе, ибо разруха поглотить всё за считанные дни. Только люди могут более-менее противостоять этому хаосу, удерживая баланс. И хорошо, если некоторые джинны захотят помочь в этом нелёгком деле, это даже прекрасно. Но лишь при одном условии — они будут подчиняться человеку. Ах, какая это редкость, почти непозволительная роскошь, потому лучше никогда не связываться с джиннами; не всякий человек сможет пресечь попытки главенства, не всякий сможет противостоять приказам джинна. Зейд с тоской посмотрел в звёздное небо. Простое созерцание перешло в глубокие размышления, которые придётся прервать. «Лишь бы у гостя была воистину интересная история», — с грустной усмешкой подумалось ему, когда он стал спускаться с крыши.