Рыцарь Империи

      Миновала незаметно первая неделя наших странствий, и подходила к концу вторая. Семеро всадников на хороших, но очень пыльных лошадях обращают на себя не так много внимания, как может показаться. Самых оживленных трактов мы избегали, ночевать старались подальше от жилья и часто без костра, поселки проходили днем, иногда - разделяясь на две группы поменьше, в разговоры не вступали и золотом не сорили.       Созерцать по пути было особенно нечего - выжженные солнцем скалы, колючий низкорослый кустарник, всеми когтями цепляющийся за жизнь, и раскаленное, почти белое небо. Пару раз нами пробовали пообедать какие-то некрупные твари, но огненные копья и мечи оба раза дали им понять, что люди несъедобны. Не слишком впечатляющее путешествие, но достаточно безопасное, да и граница Спании приближалась.       В пограничный городок решили все-таки заезжать - в конце концов, два огненных копья на всех - не так много, да и припасы подходили к концу: охотиться в пустынных краях не на кого. На флагштоке над воротами болталось красное знамя с бычьей башкой в каком-то венке. Я помнил этот герб: город принадлежал одному из старых Спанийский домов, когда-то своевременно перешедших под руку Короля-Императора, а потом, вероятно, также своевременно переметнувшихся к новому порядку. Стража на воротах играла в кости, уделяя не слишком много внимания проезжающим, так что за стены мы попали беспрепятственно. С лавками дело обстояло хуже, оружейника - по свидетельствам здешний попрошаек, - недавно повесили за то, что продал товар кому-то неподходящему. Пришлось обойтись визитом к броннику, но и тот порадовал немногим. Такое впечатление, что доспехов, а тем более шлемов нормальной работы в Еуропе вообще не осталось!        На рысях мы миновали здешнюю площадь с ее досками объявлений и эшафотом, въехали в одну из узких улиц, и почти нос к носу столкнулись с патрулем городской стражи. Не сказал бы, что этот случай был слишком маловероятен и опасен, но...       Старший стражник останавливающе взмахнул рукой, разглядывая нас с явно-розыскным рвением.       Кого-то опознали? Вряд ли, иначе было бы куда больше крика...       - В чем дело? - спросил Йорик, ехавший первым. - Пошлину мы уплатили, законов здешних не нарушили...       - Енто как сказать. Вы, лично, может и не нарушили, господин хороший, а вон тот молодец... - и стражник ткнул пальцем в Ратмана, - весьма подозрителен. Потому как в две капли воды похож с висельником и вором, какового надлежит представить к повешению...       Дух Форта удивленно вскинул брови и оглянулся на нас.       - Этот человек странствует с нами уже который месяц, - возмутился барон-Муха. - И натворить бед в вашем... достославном городе не имел ни малейшего шанса, поскольку не был в нем до сегодняшнего дня!       - А я в том весьма сомневаюсь. А потому сейчас именем закона арестую, и пусть потом Городской Совет разбирается, тот это мерзавец или не тот. А остальные господа хорошие могут ехать дальше или ждать, как им заблагорассудится.       Мы не слишком тепло и ласково посмотрели на служаку. Таких хватает во все времена, во всех орденах и подразделениях: упрямых и считающих себя последней инстанцией в любом вопросе. Учить их, по-хорошему, только плетьми, да и те не всегда помогают. Отдавать Ратмана страже никаким образом нельзя, как из него выбьют “чистосердечное признание” понятно и ежу, а общение с Советом в наши планы совершенно не входит.       - Послушайте, милейший, - немного двинув Санкту вперед, ваш покорный слуга попытался вступить в переговоры. - Готов поклясться моей честью, что Ратман, мой конюх и грум, никогда не был, и потому - никогда не совершал преступлений в вашем городе, и даже не собирался их совершать. Минут через десять, как только достигнем ворот, он покинет город вместе с остальными, думается мне - навсегда. Можно, конечно, обращаться к Совету, ждать его решения, но в итоге все только потеряют время...       Стражник упрямо сдвинул брови.       - А вам потом придется еще и объяснять, почему это время Советом было потрачено на заводомо невиновного человека.       Стражник замялся. Он уже понял, что “конюха” в пыточную никто не отдаст, а драться за это право, видимо, не очень хотелось, потому что по большинству городских Сводов правы будем именно мы. Чего доброго, и в самом деле достанется.       - Поэтому предлагаю пропустить нас, а освободившееся время и некоторые дополнительные ресурсы, - я подкинул на ладони пару монет, - потратить на поиски настоящего преступника.       Разум и жадность возобладали - лапа протянулась за золотишком, а губы под усами неприветливо поджались, но все же буркнули:       - Ладно, поверю на первый раз. Проезжайте.       Четверка стражей сдала в сторону, пропуская всадников. Мы, естественно, двинулись прочь, не торопясь, но и точно не медля.       - Убийца!!!       Злобный надрыв, с которым прозвучало это слово, ничего хорошего не сулил.       Кричала тетка, до сих пор неотрывно таращившаяся на нашу беседу со стражей (какая нелегкая принесла ее на совершенно пустую площадь в предобеденный час?!), почти бабка, с клюкой и корзиной. Ее грязный указующий палец торчал в сторону нашей компании, но, к некоторому удивлению, объектом нападения стали не Мелиадус, не мое зловредное сиятельство и даже не Йорик Нанкенсен. Женщина недвусмысленно обвиняла... Фалмолив.       - Убийца! Зверюга проклятая! Как тебя только земля носит, гранбританская чума-а?!.       “Гранбританская чума”, судя по выражению лица, совершенно растерялась - слишком уж вышло неожиданно.       - Сыночка моего своими руками уби-ила-а!!!       Стражники сделали неуверенный шаг к нам, то ли в надежде на добавление к двум золотым, то ли уже в хватательном рвении, но тут по перчатке первый раз хлопнула тетива. Человек, называвший Ратмана вором, молча ткнулся лицом в пыль, за ним, не успев открыть и рта, рухнул второй, а затем - третий и четвертый, с ножом в глазнице. Спустя еще миг вой женщины завершился булькающим звуком, а сама она сползла на мостовую, опрокинув корзинку.       - Вперед, - тихо скомандовал Мелиадус, и мы дружно последовали этой рекомендации, послав лошадей коротким галопом.       Вероятно, деланное отсутствие спешки и дало возможность выбраться за ворота. Стражники опять оказались беспечны, а мы - недостаточно подозрительно выглядели. Рог затрубил только когда стена почти скрылась за очередной скальной грядой, и тогда арбогастры помчались со всей их благословенной скоростью.       Йорик громко хохотал:       - Браво, дорогая! Застращать народ покруче, чем Волки и Тротт с его привычкой есть детей - это нужно было суметь! Склоняюсь перед истинным талантом!       - Подите... в задницу, дорогой Магистр! - совсем не шутливо рявкнула баронесса. - Как будто я обязана помнить, кому и где резала глотки! Слишком много их нашлось!       Нанкенсен понял, что шутка не удалась, и склонившись с седла, обнял супругу за плечи.       - Не сердись, родная, забудь. Мы столько повоевали, что запомнить всех обиженных не смогли бы, если бы и собирались. Да только зачем?       - Да только моя дурная слава теперь подвела всех! - огрызнулась Лив.       - Опознать могли любого.       - И любого могли обвинить в чем угодно, - согласился Мелиадус, чуть сдерживая своего вороного, чтобы выровняться с Мухами. - Как Ратмана в воровстве там, где он никогда не был. Не грусти, сестра, никакой беды не случилось.       Однако беда все-таки случилась, и первым ее следствием, или проявлением стал орнитоптер, рисующий в небе расширяющиеся круги. Учитывая, что укрытия среди каменистой пустоши для семи коней и восьми седоков найти было невозможно, а пилот держался достаточно высоко и осторожно, машина безнаказанно ушла куда-то на посадку, рассмотрев, что требовалось.       В эту ночь мы не стали останавливаться на привал и свернули в направлении Отравленной земли, до сих пор находившейся по левую руку, в паре суток езды. Гнали, зная, что лошади не подведут. К рассвету все были бы рады покинуть седла, но с рассветом же появилась вторая крылатая машина, с борта которой замигал гелиограф.       Мелиадус выругался.       Йорик попробовал сбить летуна из своего огненного копья, но луча не хватило. Пришлось держать скорость, все ближе прижимаясь к границе жилых мест.       Вторую ночь в седлах на галопе выдержать не удалось, пришлось останавливаться. Проспали часа четыре и двинулись в путь перед самым рассветом. Первых всадников на рогатых спанийских конях мы увидели в тот же день. Сравняться в скорости с арбогастрами они не могли, но упорно бежали по следу, словно ищейки...       Кустарник почти исчез, уступив место странным растениям, похожим на очень большие лишайники ржаво-красного цвета, в изобилии расстелившимся по белым камням. В совокупности они отвратительно походили на недогрызенные кости, иссыхающие под солнцем. Когда кони ступали по их многослойным наростам, в воздух поднимались облачка пыли, и пришлось потратить часть запаса воды, чтобы пропитать шарфы или полосы ткани и защитить от нее лица. Не знаю, опасны эти растения или нет, но вдохнуть какую-нибудь спору, прорастающую потом в легком, вовсе нет желания.       Ни ручьев, ни озер больше на пути не встречалось - скоро это тоже станет проблемой. Солнце немилосердно жгло, горизонт дрожал в раскаленном мареве. Слава Богам, арбогастры не нуждаются ни в пище, ни в воде, им хватало булыжников, подхваченных на бегу и с хрустом исчезающих в зубастых пастях, но всадники поголовно вымотались. Лучше всех держатся Ратман, Орлин и Йорик с Зораном. Волк и ваш покорный слуга будут держаться в седлах до потери сознания, но руки начинают коварно подрагивать. Лив, плюнув на все правила, спит в седле, отдав поводья супругу, а Яспер смотрит куда в одну точку у самого горизонта и уже не проявляет никакого интереса к жизни.       Когда он чуть не упал под копыта, пришлось сблизиться и обхватить стрелка за плечи. Учитывая, что куртка у него черная, я чуть не обжегся, а по мутным глазам понял, что остроухому конкретно плохо - наверняка получил тепловой удар. Кстати, судя по противному звону в ушах, его получили или вот-вот получат все до одного участники забега...       - Надо разделиться на пары, - почти в ту же минуту предложил Мелиадус.- Страховать друг друга: пока один спит, второй наблюдает. Две, даже три, уже есть... Сокол?       - Как прикажете, Магистр.       Вероятно, Зоран предпочел бы страховать меня, ведь понятно, что с лучника сейчас пользы мало, но это его личная драма.       Все мы успели побывать в гостеприимной Туркии, в Эхипте и Нигрии, и прочувствовали вес тамошнего солнечного кулака, а стрелок, похоже, из лесов никогда не выходил, и теперь - вот... “Вот” то ли застонало, то ли всхлипнуло, но покорно стерпело кусок полотна поверх волос и полфляги воды за шиворот.       - Дженар?.. Что со мной такое?       - Перегрев, - пояснил я, накидывая повод сивого Санкте на луку седла. - Неприятно, но не смертельно, уйдем в тень обрыва - станет легче.       Зоран явно покачнулся, и Мелиадусу пришлось делать примерно то же, что и мне. Йорик сравнялся со мной и озвучил то, что действовало на нервы моему сиятельству:       - Воды мало. Считай - почти не осталось.       С тенью у обрыва тоже оказалось не слишком хорошо - она была слишком отрывочной и короткой, чтобы укрыть нас от солнца. Из-под копыт выпрыгивали то ли ящерицы, то ли какие-то тушканчики в чешуе. Слева нависал обрыв - выход красноватого камня около двух человеческих ростов. Словно землю когда-то взрезало неизвестное оружие, и из раны, словно кровь, полилась расплавленная порода. Впереди, насколько хватало глаз, он изгибался натянутым луком, постепенно забирая к морю, чтобы оставить жалкую полоску нетронутой земли до моря. Насколько я помню, там стоит крепость, так что придется уходить в одну из расселин, ведущую вглубь, туда, где смертельно опасен каждый метр.       Это в любом случае лучше, чем сдаться.       Расселин становится все больше. Их дно все более полого, и все больше протяженность. Если встать в стременах и оглянуться - наши преследователи отстали, но все еще видны. Надеюсь, у них хватит ума не увязаться за нами.       За упавшим обломком скалы явно виден просвет, и почти сразу вырвавшаяся вперед Лив вскрикивает:       - Город! Там город, его видно!       О Забытом городе ходило в свое время много легенд.       Над ним не удавалось пролететь - все орнитоптеры по необъяснимым причинам падали, хотя далеко необязательно погибал пилот. Туда неоднократно наведывались Гюрзы, нашли множество входов, но глубже определенного уровня не пробрались. Или пробрались куда-то, куда не стоило, потому что потом Король-Император запретил приближаться странному месту без своего высочайшего дозволения, которого, если слухи не врали, не давал никому, даже Калану Витальскому, Магистру Змей.        В принципе, Город был шансом, и не самым плохим. В нем, по крайней мере, несложно затеряться, и, вероятно, найдется источник воды. В нем мы не изжаримся окончательно. В нем, возможно, удастся пройти дальше, чем по поверхности, при условии, конечно, что я или Ратман сойдем за адептов научного колдовства...       - Сворачиваем.       Шаг начинают замедлять даже арбогастры. Огибая скатившиеся сверху камни, парами, мы входим в разлом, и за его иззубренным краем во всей своей мрачной красоте руин встает Город - огромное, на мой взгляд, довольно нелепое сооружение, поднявшее к небесам тонкие шпили уцелевших башен, словно когти. Многие из них, впрочем, чудовищными спицами лежат на земле.       Ехать быстро здесь совершенно невозможно. Арбогастры переходят с рыси на шаг, стараясь не оступиться на многочисленных металлических обломках, до сих пор гладких, словно зеркало. Чудовищная тень Города ложится на наши головы шелковым платком, давая отдых усталым глазам.       Мелиадус, а чуть позже и Яспер, с трудом выпрямляются в седлах.       - Что это? - шепчет лучник, запрокидывая голову, чтобы увидеть алое закатное солнце, словно пронзенное самой высокой башней. - Что это за место?       - Город древних. - Голос охрип, едва не срывается, по последние глотки воды лучше сэкономить.       - Он... огромный!       - В твоих краях таких нет?       - Ни одного. Только наши руины... Кто это построил и зачем?       - Когда-то в таких жили, - поясняю я, - но затем за Страшное Тысячелетие технология таких строений была потеряна. Кое-кто из архитекторов пытался, например в Лондре, возвести что-то похожее, но, конечно, меньше.       - Здорово, - убежденно говорит сид. - Хотел бы я понять, как оно простояло столько лет и не сгнило. Это ведь не камень...       - Я бы тоже хотел это понять.       Остроухий кивает и улыбается. Он забыл о головной боли, об усталости, о пересохшем горле, и готов пройти еще тысячу миль пешком, только бы разобраться. Мы похожи. От этого на душе становится теплее: хорошо идти рядом с тем, кого понимаешь. С тем, кому близко и дорого то же самое, будь это стихи, звезды или древние тайны.       - А что за птица ходила над нами? На них летают верхом?       - Орнитоптер. Крылатая машина. Ей управляет человек.       Глаза Яспера вспыхивают.       - А ты умеешь?       - Умею, но не слишком хорошо. У хороших пилотов они так же ловки, как ласточки, и могут сражаться в небе.       - Я люблю ваш мир, - говорит лучник очень тихо. - Веришь?       - Я тоже люблю наш мир. В нем такое количество тайн, что никогда не удастся разрешить все.       - Это тоже. Но тайны вашего мира - для всех. Не нужно быть колдуном в тридцатом поколении, - шепчет остроухий. - Можно просто научиться, так ведь?       - Так.       Главные ворота или даже Врата - они стоят такого названия, поскольку тянутся метров на шесть в высоту и столько же в ширину открыты, между исполинскими створками гуляет пыльный ветер.       Улицы узки по сравнению с массой этажей, и небо кажется рисованным лабиринтом над твоей головой. В вечной тени камень и металл дышат прохладой. Разумеется, все умеют ориентироваться в чужих местах, но сейчас на всякий случай считаются повороты и выбираются маяки. После раскаленного ветра здесь дышится легко, головная боль понемногу отпускает, и спустя еще несколько минут мы спешиваемся - все равно двигаемся шагом.       В высшей степени странное место никаких лишайников, мхов, даже пыли и обломков, в изобилии лежавших снаружи. На подобии маленькой площади, когда отряд останавливается, чтобы обсудить дальнейший маршрут, Яспер вытряхивает из своей прически задержавшуюся там веточку и бросает на землю. Спустя три секунды он же дергает мой рукав:       - Смотри...       Кусочек сухого дерева словно тонет в упругом покрытии. Еще две-три секунды - и исчезает совсем. В этот момент остроухий вовсе не похож на злого стрелка, которого мы встретили в Форте. Это юноша, почти мальчишка, готовый радостно удивиться любому чуду, вскрикнув “Смотри!” Каким же горьким вещам его успела научить жизнь...       Мелиадус предлагает проехать Город насквозь и скрыться в распадках. Йорик против - малое расстояние от погони нас не спасет, а проходимы ли Отравленные земли еще неизвестно, и это - не учитывая возможных сюрпризов древней войны. Он предлагает искать какой-нибудь вход и пути под землей, какими изобилуют все подобные строения. На его сторону становлюсь я, нас поддерживает Ратман, и барон оказывается в меньшинстве, хотя позиция его понятна и по-своему верна - Кройденский не хочет рисковать на пустом месте. И если бы на плечах не сидели спанийцы, я бы первый согласился с осторожным Волком...       Входов немало, но крупный, в который удобно было бы провести арбогастров, отыскать удается не так быстро. По наклонному пандусу один за другим мы сходим в загадочные темные недра. Йорик и Ратман достают вечные факелы, и их огни озаряют огромных размеров помещение - несколько уровней, связанных между собой такими же пологими спусками. На полу вычерчены прямые и пунктирные линии, разделяющие пол на прямоугольники примерно три на шесть шагов, одинаково пустые и четкие.       - Что это за место? Зачем оно?       - Похоже на склад, - говорит услышавший нашу беседу Йорик.       - Это стоянка, - отвечает Ратман. - На таких когда-то оставляли личный транспорт. Механизмы или арбогастров. Когда-то такая была у Форта.       Я пытаюсь представить, как выглядело это место тысячу лет назад: ряды безлошадных карет и застывшие в ожидании хозяев стальные кони.       - А это тоже арбогастр? - громко спрашивает Яспер, указывая куда-то рукой.       Это... да, это похоже на арбогастра, но ему никто не потрудился придать реалистичный вид. Конь действительно стальной, в прямом смысле этого слова, с явно видными подвижными соединениями, рядом шипов вместо гривы и пучком проводов вместо хвоста. Бьет он таким “хвостиком”, наверняка, пострашнее хлыста. Лучник смотрит на чудо техники с избыточным интересом и готов уже бежать через всю стоянку, чтобы познакомиться, так что приходится положить руку ему на плечо.       - Не стоит его трогать. Это может быть опасно. Если этот зверь решит, что должен охранять от нас свое стойло, придется очень тяжко, а нам и так непросто.       - Понял. Но все равно шикарен, правда?       Я киваю, потому что не согласиться - кощунственно. Стальное животное вызывает чувство, очень близкое к благоговейному страху. Даже неподвижность только дополняет это ощущение.       Наши кони прибавляют шага - они отдохнули и готовы к новому странствию, но ни у кого из нас нет сил лезть в седла, поэтому пеший поход продолжается, на этот раз, по совету Ратмана, вниз и вниз, к еще одним дверям, вернее - целой череде дверей разноцветного стекла, створки которых вращаются на металлических осях. Мы проходим их, и - о счастье, в большом зале, сплошь выстеленном пестрыми мозаичными полотнами, находим фонтан, до сих пор журчащий водяными струями.       Вода чистая - очень чистая, на дне и стенках каменной чаши нет ни следа зелени, но Ратман пробует воду, и признает ее безопасной. Она совершенно безвкусна, но куда лучше, чем полное отсутствие воды. Набираем фляги, пьем, предлагаем драгоценную жидкость арбогастрам, и они тоже с удовольствием пьют, фыркая и брызгаясь. Позволяем себе умыться, на всякий случай снова пропитываем шарфы, но останавливаться нельзя, иначе отряд просто попадает с ног от усталости, поэтому, оставив за спиной приветливый зал, движемся дальше, минуя иногда красные светящиеся точки на стенах, слишком похожие на глаза.       Надеюсь, наблюдатель давно обратился в прах или, будучи механизмом, не испытывает к живым ненависти.       Дух Форта ведет нас сквозь коридоры, залы и анфилады.       Двери в них либо открыты, либо при появлении людей открываются самостоятельно, расползаясь по тонким рельсам в стороны. Все помещения лаконично, но в то же время богато и сложно украшены узорами в толще материала или мозаиками из стеклянных лоскутков, словно мы попали в гигантский калейдоскоп. Арбогастры ступают беззвучно, как тени, да и наши шаги почему-то быстро глохнут. Впрочем, отсутствующее эхо не позволит преследователям найти нас по звуку, а дальше пусть ломают голову, за какой поворот свернули искомые Звери.       Будь мы хоть немного свежее, имело бы смысл устроить засаду, но сейчас на полноценный бой не способен никто, даже неутомимые Орлин и Ратман. Мелиадус и Лив движутся, словно автоматы, по прямой за ведущим, Зорана и Муху временами пошатывает, а насколько печальное зрелище я представляю сам, остается только гадать.       ...В очередной раз над нами поднимается высокий свод зала, конец которого запирает дверь, почти такая же массивная, как открытый вход на стоянку. Ратман подходит к ней, прикасается ладонью к металлической панели, как проделывал несчетное множество раз. Плиты металла остаются неподвижными, а дух Форта недоуменно морщится. Снова пробует что-то сделать с тем же результатом, качает головой. Третья попытка ничего не меняет.       - Не слушается? - с беззлобной усмешкой спрашивает Йорик, и по голосу слышно, насколько он устал. Собственно, идем мы уже никак не меньше трех а то и четырех часов, после почти двух суток гонки...       - Нет, - качает головой повелитель крыс. - Что-то отменяет мой приказ.       - Этим все еще кто-то управляет?       - Не думаю, - но голос Ратмана звучит неуверенно. - Скорее, остался в силе очень давний приказ. Это отдельная часть системы, она соединяет Город с чем-то еще. Чтобы пройти, нам нужно открыть эту дверь.       - Так может, просто прорежем? - предлагает Мелиадус. - Отдохнем пару часов и проделаем новый проход...       - Я бы предпочел отдыхать внутри, - чуть ли не впервые подает голос Фальк, и Лив одобряет и ободряет его кивком головы. - Если дадут, готов взяться за копье.       - Тише!       На окрик Яспера оборачиваются все. Лучник замер, вскинув руку, с напряженным выражением на лице. Он наклоняет голову и явно прислушивается к чему-то, что нам еще не доступно. Потом мрачнеет и кивает, уже уверенно.       - Шаги, голоса. Лай.       Орлин на миг замирает в той же сосредоточенности, и согласно кивает.       - Враги, - резюмирует Кройденский. - Только их нам не хватало... Вскрываем дверь.       Быстро же нас нашли. Впрочем, никому не приходило в голову, что с поисковыми партиями пустят псов...       - Можно попробовать, - мне кажется, что Ратман снова неуверен, но спорить не готов.       Зоран принимает у Йорика его мощное огненное копье и направляет луч в поблескивающий металл створки. За секунду до соприкосновения с лучом его одевает мерцающий голубой свет. Желтый луч бьется в него, но ничего не происходит, и если я правильно понял, с чем мы столкнулись, то и не произойдет...       - Какого Чиршила?!       - Световой щит, - ненавижу предрекать неприятности, но на этот раз придется. - Один из самых могучих в мире. Нашему оружию он, увы, не по силам.