our hometown

— Ох, Тайлер… — говорит Джош раз сотый за час. Повезло же ему ввязаться в драку с пьяными мудаками. Сейчас по разбитому лицу парня струйками стекает красная, густая кровь, медленно сворачиваясь на руках у Джоша и въедаясь в одежду обоих. Сейчас Джош держит его крепко, чтобы он устоял на ногах после того, как они отошли от дома Дилана метров на двести, но ему самому досталось по затылку, правда кровотечение уже остановилось. — Ты в порядке? Тайлер, можешь идти? Джош шатает его за плечи, наблюдая, как голова болтается на шее. — Тайлер! — Да… — тихо-тихо бормочет, еле кивая головой, но это настолько неубедительно, что Джош закусывает свою губу до крови. — Нужно вызвать скорую, — говорит Джош, опомнившись, но Тайлер сжимает его руку сильнее. — Не надо, — еле выдавливает. Джош замирает с непонимающим видом, так что в его голове есть только одно решение. — Мой дом недалеко, тебе нужна помощь, — он подхватывает Тайлера и перекидывает его руку через свою шею. — Пойдем туда. Они идут долго, дольше, чем Джош, когда шел сюда. Медленно переставляя свои ноги, Джош держит Тайлера за плечо, помогая идти ему, игнорируя сильный зуд в области затылка. Он бросает на Джозефа мимолетный взгляд, и видит, что кровь на его лице размывается ровными бесцветными дорожками слез. Джош ускоряет темп, сжимая губу верхним рядом зубов. Тайлер не выглядит так, словно ему больно, Тайлер привык скрывать боль. Они тяжелыми шагами поднимаются по лестнице, и с кровавых губ Тайлера слетает болезненный вздох, который благоразумно превращается в смешок под манипуляциями его языка. Они перед дверью, и Джош судорожно ищет ключи в кармане джинсов, открывает и почти вваливается в квартиру под тяжестью Джозефа. Его толстовка с белыми костями на черном безнадежно испорчена пятнами крови и порвана кое-где. Джош ищет аптечку, пока Тайлер сидит на его кровати с совершенно отсутствующим лицом, будто ему правда совсем не больно. Но Дан умеет зарываться в самую подкорку своим рентгеновским взглядом. — Зачем, Джош? — говорит Тайлер, и его высохшие глаза изучают каждый миллиметр белого потолка. — Зачем ты помог? Джош сначала молчит, пока его пальцы не нащупывают нужные вещи в коробке. — Чтобы тебя не избили необратимо сильно, — отвечает он и промокает ватку в спирте, поднося ее к лицу Тайлера. — Будет щипать. — Я привык, ведь все на свете щиплет, — он отвечает, и Джош не понимает, к чему это. Все щиплет. Кофейные глаза прикрываются тонкими веками от резкой боли, но Тайлер привык ее не чувствовать. Джош возит ватой по лицу Джозефа. — Тебе нужно умыться, — наконец доходит до него, когда шок постепенно отступает. Он берет Тайлера за плечо и помогает ему доковылять до ванной, где он смотрит на свое отражение в зеркале впалыми глазами и умывает с себя кровь холодной водой. От Тайлера пахнет дождливой осенью, замечает Дан, и сейчас этот запах струится вместе с водой и рассеивается по ванной комнате, но запах соли перебивает его. Тайлер плачет, смывая слезы в слив раковины, будто Джош не заметит его дрожащих плеч и тихого поскуливания за скрепленными зубами. «Люди — сволочи» — думает Джош, потому что ему больно быть таким бессильным маленьким мальчиком, который просто смотрит. Все-таки больно быть такой же сволочью. Дальше все очень туманно и нарушается только тихими всхлипами Тайлера, который еще не успокоился, но принимал на свою кожу дезинфецирующую жидкость поверх ранок на лице. Его губа разбита, в висках красные ссадины, потому что его ударили об пол. Его волосы слипшиеся от крови и пота, и за ворот удаляется одинокая красная капля, которую он не смыл в ванной. Джош все еще смотрит на порванную толстовку и окровавленные джинсы, пока клеит пластыри, когда Тайлер больше не плачет. — Эй, — говорит Джозеф тихо. — Эй, — отвечает Дан, и, хоть неясно, в чем смысл этих слов, он видит, что Тайлеру важен ответ. Тайлер всегда таким был. — Тебе нужна другая одежда. Получается непринужденное вынужденное предложение, как и хотел Джош, а Тайлер молчит, так что он расценивает это как согласие. Он кидает ему большую черную футболку с лого какой-то группы и свои тоже черные свободные джинсы с вырезами на коленях, а сам благоразумно удаляется в ванную, чтобы вылизать свои раны. А получается так, что он вспарывает их ножом, потому что возвращается старое липкое чувство: Тайлер такого не заслужил. Джош не чувствовал это с детства, когда видел Тайлера таким же дрожащим и плачущим у него в руках, только тогда у Дана хватало сил его обнять. А сейчас… А сейчас люди — сволочи, потому что только дети могут понимать боль. А взрослые ее чувствуют, как Джош сейчас — не только в затылке и груди, куда его ударили, а еще и в животе, где нет ни одного органа больше. Когда Джош выходит, он видит Тайлера свернувшимся комком на его кровати. Он спит. Джош стелит себе на полу и не спит часов до двух, слушая беспокойное сопение. ________ Ему снится, что он лежит в неглубоком бассейне с теплой и грязной водой, погруженный под воду. Ему тяжело дышать, но он спокоен, словно так и нужно, словно привык медленно тонуть. Голова пульсирует, боль током проходит по нервам, а значит он жив. Его маленький мирок, где под толщей воды никто его не тронет, принимает на себя небольшую рябь, так что больше похоже не на сон, а на полноценную галлюцинацию. Но потом он осознает: вода грязная, темная и глубина слишком большая, чтобы можно было увидеть хоть проблеск солнца, и он начинает беззвучно открывать рот, чтобы позвать на помощь. Звуки уже приобретают форму, и кажется, он погрузится еще глубже, до самой черноты, но, как только поддается панике, сразу просыпается раньше от шумного удара чего-то тяжелого об пол и протяжного скулежа. — Что? — он резко поднимается на руках над матрасом, постеленным на пол, и не сразу понимает, почему спал на полу. Но, когда картинка в его глазах проясняется и становится четче, он видит. — Тайлер? Парень лежит на полу, потому что неудачно попытался встать и упал прямо на спину, куда вчера зарядил неугомонный кроссовок какого-то мудака. Тайлер айкает, пытаясь принять более удобную позу, чтобы встать, когда встречается глазами с Джошем. Тайлер ждет бури, ждет осуждения, ждет чего угодно от удивленного заспанного Джоша, кроме улыбки. — Ох, какой же ты непоседливый ребенок, — говорит Джош спокойно, потому что знает, что нельзя слишком громко или эмоционально. Он поднимается с импровизированной кровати, подходит к Джозефу и цепляет его руку, чтобы помочь подняться. — И куда это ты собрался? Тайлер успокаивается и, кажется, пробует слова Джоша, закусывая язык. — Я хотел уйти, чтобы не беспокоить тебя… — говорит он, а потом до него доходит, что он как бы в одежде Джоша. Его щеки немного алеют, Джош клянется, что видел это. — Верно, потому что твоя испорчена, — подмечает Дан. — На улице довольно холодно для футболки. Стоит ему понять это всем своим невыспавшимся сознанием, как он начинает действовать как-то автоматически. Подходит к шкафу с одеждой и после недолгих поисков достает оттуда горчичную толстовку, которую не носит. Он протягивает ее Тайлеру. Тот хмурится. — Нет, я не надену, и так уже, — двигая брови к переносице говорит он. — Пойдешь в окровавленном? — О… — Бери, потом вернешь, — настойчиво и твердо Джош сует ему в руки толстовку. Он не собирается отступать и всучит Тайлеру этот кусок ткани, как бы оно ни было. — Если ты точно собираешься уходить, можешь остаться хотя бы на завтрак… Тайлер так энергично мотает головой, что Джош коротко смеется. Джозеф все еще не взял из его рук толстовку, и вскоре ситуация перестает быть смешной, потому что Тайлеру ну просто обязательно нужна хоть какая-то верхняя одежда. Джош, выдыхая, все еще не теряет спокойной решимости и доброжелательности. — Ты помогаешь, хотя не должен, — Джош может видеть, какими болезненно-стеклянными становятся его глаза цвета кофе. Крепкого кофе без молока и без каких-либо намеков на сахар, как любит Джошуа. Тайлер берет одежду, надевает и идет к коридору, обувается в свои потертые старые кеды и уходит за дверь, оставляя в доме Джоша осень и едкую горечь. Его, Джоша, могут вычеркнуть из всех хороших списков его ебланы-одногруппники, могут так же начать поливать дерьмом, давить на его ориентацию, могут попытаться втоптать в грязь, а может, будут просто игнорировать или вообще по пьяни ничего не вспомнят. Джош в любом случае первым изолирует себя от общества тупых животных, не успеют они и вспомнить его имя. Джош — ноунейм, а их он запомнил отлично, так что преимущество на его стороне. Окровавленная одежда, растерянный Джош и одиночество после хлопка входной двери — это все, что оставляет Тайлер в этой холодной квартире. Сегодня выходной, но где-то с семи утра ему усиленно пишет Дэбби, спрашивая про вчерашнее.       Джош       Джош, ты в порядке? Что вчера случилось?       Позвони мне, как сможешь, пожалуйста Он тупо прожигает свои глаза, пялясь в экран на ее сообщения, но его пальцы не двигаются, чтобы напечатать ответ или нажать кнопку вызова. У него просто нет сил, потому что масштаб вчерашних повреждений дошел до него с опозданием — только сейчас, и боль гвоздем ввинтилась в голову. Мальчик с кофейными глазами оставил свою одежду. Ее бы выкинуть. Но, (когда-то давно) зная Тайлера, Джош решает просто кинуть ее в машинку на случай, если Джозефу зачем-то понадобится его одежда обратно. А потом он ложится на кровать и погружается в пучину тяжелого подводного сна, где он тонет еще и еще глубже, только на этот раз его кто-то тянет вниз.