SHINee Family

Глава 2. Иерархия Спал ли я всю это гребанную ночь? Не знаю, не понимаю, не хочу осознавать. Все, что я сейчас испытываю, это желание, желание, чтоб у меня был секс. А лучше всего, чтоб меня взяли сильно. Джонг оказался прав, течка пришла на утро или, возможно, тут же, как альфа ушел из моей комнаты. И в этот раз я просто не находил себе места, я не мог ее контролировать как обычно. Первый раз я столкнулся с тем, что испытывают беты и омеги при этом, до этого раза все всегда шло спокойно, но сейчас это было гребанным исключением из правил. Да, я знал, как приходится нелегко Тэмину и как он бежит к Мино, знал, что и Онью не безгрешен, когда дело касается его ситуации, как он украдкой идет к кому-то или, уже когда совсем невтерпёж, ластится к Мино. Знал и видел, правда, сказать честно, я всегда был в стороне и раздраженно фыркал на это, не понимая их поступков. Во мне не было ни капли сочувствия к тому, что они испытывали. Но не сейчас, когда я осознал, какой подарок дарила природа им все это время, ведь в этот раз она не обделила и меня. И, возможно, за все это время это был, действительно, мой первый раз, как беточной омеги, а не бето-альфы. Что значат эти термины? Все просто. Их объясняет иерархия нашего мира, в которой альфы стоят вверху и, как не прискорбно, ебут всех и вся, но вот на их святые попы никто не имеет право покушаться, разве что какая-то прыткая бета сумеет это сделать. С позволения альфы, конечно, которому захотелось экспериментов. Затем идут беты, мой класс, представляя собой смесь альфы и омеги. Беты, как и альфы, могут ебать всех, ну, кроме альф, за исключением некоторых случаев, о которых я сказал выше. Мы так же являемся лидерами и активами в отношениях, но гормон доминанты у нас слабей, чем у альфа-самцов, поэтому есть возможность, что на наши попы покушаются альфы, что и вызывает наши вечные разногласия и конфликты. Затем идут гаммы, они, кажущиеся на первый взгляд единым и непоколебимым классом и стелющимися под бет и альф, являются на самом деле очень размытой и неоднородной группой, которая порой очень сильно выбешивает своим тупым поведением. Далее, дельты и эпсилоны. Они редко бывают интересны, обычно они просто серые элементы, составляющие картину нашего мира, которые общаются в основном своими группами и половые отношения происходят только между ними. Исключения редки. И, наконец, омеги. Те, кто стоят внизу цепочки и замыкают ее, шлюхи нашей цепочки, которых ебут все вышестоящие. Но вернемся ко мне (я бета, если вы помните), и моему организму, который заставляет меня вести себя, как омега-шлюха. Обидно, но только так я могу себя назвать сейчас, ведь я уже несколько раз сбегал в душ, чтоб хоть как-то удовлетворить себя, но это не помогало. Бесит. Онью сочувственно улыбнулся, когда я вышел пятый раз из ванны, но тут же приобрел деловитый вид и сказал, что пора ехать. И поэтому завтракал я на ходу, по пути в студию, ну, вернее, когда удавалось это сделать, ведь самоконтроль без конца покидал мой рассудок и заменялся ерзаньем и постаныванию по салону машины. – Ки, – одернул меня Онью, когда я начал легонько поглаживать себя, идя уже по коридору здания студии, – не веди себя как омега, аж стыдно. – Отвали, хен, – рыкнул я на Джинки, даже не подумав убрать руки от своего тела и прекратить гладить себя под рубашкой. – Реально, ведешь себя как омега, почему ты не контролируешь это? – Я сказал отвалить от меня!– громкое шипение с моей стороны раздалось на весь коридор, так что кто-то даже обернулся в нашу сторону. – Псих,– выдохнул Онью, закатывая глаза и толкая ручку двери нужной нам комнаты,– как знаешь. – Именно,– ответил я и последовал за ним внутрь, внезапно замирая, ведь пьянящий запах сильного альфы заставил меня задрожать. «Джонгхен. Он тут»,– только и пронеслось у меня в голове. От невнятного желания почувствовать снова Джонга рядом, а еще лучше - над собой, меня отвлек Сондже, наш звуковик. Он приветливо улыбнулся мне и указал на стекло, за которым пел объект моего глупого желания, и жестом показывая мне говорить шепотом, подозвал к себе Онью, который уже шепотом ему что-то рассказывал. – Давно он записывается?– спросил Онью, склоняясь к звукорежиссёру и тыкая в сторону стекла, где находился Джонг. – Около двух часов, – ответил тот,– почему вас только двое? – Ну, у Тэ…– улыбнулся Онью, вызывая понимающий кивок у дельты, ведь его партнером был омега,– как Юри? – Хорошо, на восьмом месяце. Скоро родит. – Поздравляю,– улыбнулся я, презрительно фыркая на то, что кто-то там что-то родит, хотя обычный я обожает трепаться с Сондже про детей. Поэтому звуковик непонимающе посмотрел меня и перевел взгляд на Онью: – У Ки что, течка, раз он такой раздражительный? – Ну…– начал Джинки, но я перебил его. – Раздражает, что дельты вечно интересуются, когда у бет течки. Стелиться собираешься? Идиот. Я вообще-то тут и сам могу ответить, нехер спрашивать у Онью. – произнес я, и, взяв какой-то журнал, дабы отвлечь себя от лицезрения поющего Джонга, плюхнулся на диван, скрестив ноги – да, у меня она сейчас. – Прости, – выдохнул дельта, почему-то понимающе, и вернулся к пульту. Несмотря на то, что Сондже сказал, что Джонг записывался два часа, в самой студии он находился с утра, поэтому он закончил запись примерно спустя двадцать минут после нашего прихода, и за ним пошел Онью. А главный вокалист занял его место за пультом, присоединяясь к редактуре вместе с Сондже и одновременно с этим заполняя всю комнату своим запахом. Блять. Мне становилось все хуже, я ловил себя на том, как я выжидающе смотрю на Джонга, как пытаюсь всячески привлечь его внимание, но он словно не чувствовал ни меня, ни мою течку, как обычно, и не обращал на это и йоты своего внимания. Онью справился быстро, удивив меня, минут пятьдесят или сколько прошло? И это означало одно: настала моя очередь. Черт, я понимал, что сегодня тупо не в форме, но все же прошел в комнату к стойке и надел наушники, берясь за запись. Но, фак. Господи, мне было не до нее, я не мог расслабиться. – Ки, сколько можно! – заорал Сондже при моем очередном срыве голоса из-за возбуждения, спустя трех часов работы, – приди в себя! – Я в себе! Все нормально! – проорал я в микрофон, и мой голос оглушил сидящих за пультом, что они поморщились, – ты знаешь, в каком состояния я это делаю! Не смей…– запнулся я, ведь в этот момент Джонг похабно облизывает губы, я ведь только что заявил о своей течке альфе. Сондже, заметив это и не сдержав ярость, выплеснул: – Бесит, блять! Одни не приехали и трахаются, другие текут! Бесит! – Джонг это как-то прокомментировал, чем вывел звуковика еще больше, и тот, истерично швырнув наушники, вышел из студии, оставляя нас втроем. – Черт, Джонг, не мог воздержаться, а? – произнес Онью, выдыхая и понимая, что обязан вернуть Сондже как лидер,– я за ним, постараюсь успокоить быстро. «Быстро…Зачем?» Мне было все равно на то, как произойдет возвращение Сондже, ведь взгляд Джонга, наконец, не отрывался от меня сейчас. Он заметил все мои намеки. «Намеки? Что я несу?» Поэтому, как только дверь за Онью закрылась, альфа вальяжно зашел ко мне в комнату звукозаписи, двигаясь в мою сторону, словно хищник. – Я… – произношу только обрывок фразы, а Джонг уже расплывается в улыбке, замирая в шаге от меня. – Течка, – констатирует он, – я чувствую. – Угу, – подтверждаю я, и, не сумев удержаться от едкого комментария, при этом следя за каждым движением его тела, каждой реакции на себя, добавляю, – только заметил, придурок? Он фыркает и скидывает кожаную куртку с себя, кидая ее куда-то в сторону и оставаясь в одной черной майке, и потирает свою шею, а затем вальяжно закидывает голову немного вбок и делает последний шаг, сближая нас окончательно. – Я знал это еще вчера. Если ты еще не понял. И это было утверждение, а не вопрос, – его голос звучит надменно и с издевкой, всего лишь в нескольких сантиметрах от меня. Весь мой мозг орет о том, чтобы я сделал шаг назад, орет об опасности, но я это игнорирую и не делаю ничего, только продолжая смотреть прямо и гордо на Джонгхена, тем самым провоцируя его. – Тебе нужна помощь,– проводя большим пальцем по своим губам, произносит альфа, а затем этой же рукой, правда ее тыльной стороной, проводит по моему лицу, вызывая трепет. И я, будто одурманенный, закрываю глаза и выдыхаю: – Да. – Это тоже не вопрос, Бомми, – намеренно выдыхает Блинг эту фразу в мои губы, опыляя их своим дыханием. – И? – произношу я, машинально облизывая губы очень пошло и открываю глаза, смотря прямо в его, требуя этим его ближе. Но Блинг не движется, но и не отходит назад, он словно пытает меня, сохраняя эту мизерную дистанцию, и хочет услышать от меня мольбу в голосе. И самое жуткое, что у него это выходит: – Джонг~и….–выдыхаю я. – Что «Джонг~и»? С чего ты такой ласковый, Ки? – спрашивает он с металлической жестью в голосе, снова касаясь моего лица, – ты выпер вчера ночью меня из комнаты и ломался все это время, Кибом. А теперь что? Джонги? Так просто? – Я хочу… – Что ты хочешь? – снова эта похабная улыбка, и он резко хватает меня за затылок, оттягивая волосы назад, заставляя откинуть назад шею и проводит языком по всей ее длине,– что ты хочешь, Ки? – Я хочу, хочу…возьми меня, – раздается мой голос в стоне, который я не узнаю, из-за того, что Джонг только что закусил участок кожи на моей шее, сливаясь с тяжелым рыком жаждущего альфы, побуждающего меня ощутить свое положение и мое место в иерархии. Сильная хватка, импульсивность рук, желающих разорвать мою одежду, которая не позволяет ему сейчас обладать моим телом, которое он должно быть ждал, а я не позволял ему вкусить этот плод. Его бесит это, его бесило это и раньше, но он сдерживался все это время. Я прекрасно понимаю, что стоило ему действительно захотеть меня, и он бы выебал меня при первой же возможности в любом месте. Но тогда, почему он этого не сделал? Сейчас, он тоже сдерживается и довольно сильно, когда касается меня и моего тела, моих губ, при этом, не позволяя себе лишнего. Но секунда, и он все же теряет контроль, и его язык грубо и властно погружается в мой рот, заставляя меня содрогаться всем телом из-за его умелых действий. Эта надменность, растянутость, безумность и страсть, которую он дарит мне, развивает пламя моего желания с новой силой, желание окутаться в эти чувства с головой, потерять рассудок, потерять все. Его руки жадно обвивают мое тело, заставляя меня приблизится. Я жажду, я тоже хочу, я требую чувствовать тепло его тела, как и он моего. Первый раз с нашего знакомства мое сознание говорит правду, что тот ужас и давление, вызываемый им во мне, был не более, чем желанием моей сущности быть с ним. Мои поцелуи становятся требовательнее и властнее, я чувствую проявление в себе непокорности, нежелание уступать альфе полностью ведущие позиции. Он замечает это и отстраняется из-за этого явления, он недоволен мной. Неудовлетворенный инстинкт готов забить тревогу, что он отодвинулся, нежелание осознавать реальность, причину, мой мозг тут же требует вернуть его на место. Чтобы я смог почувствовать те ощущения, которые он мне дарил мгновение назад, поэтому я недовольно притягиваю его обратно, не желая играть в эти его альфа-правила, желая снова ощутить его обжигающие губы на своих, заставить его играть. Моя попытка вернуть Джонга и заставить делать что-то по-моему не успешна. Он не отвечает, словно издеваясь, просто растянув губы в ухмылке, заставляя меня, тем самым, так бешено льнуть к нему, требуя полноценного поцелуя, жестко тереться своим телом об его, показывать свое изнеможение и срывать стон неудовлетворения с моих губ раз за разом. – Что? – спрашивает он, смеясь от моих действий после очередного моего скулежа, – если хочешь, чтоб я тебя трахнул, Ки, ты должен заслужить это, да? – коварно смотрит он в мои глаза и видит полное согласие в них, но и недовольное выражение при этом на моем личике, и громко ржет, – конечно, да, не смотри так, – его мимика тут же меняется, и он с рыком произносит,– на колени, сука, и сосать. Я в шоке отстраняюсь от него, не намереваясь терпеть к себе такого отношения. – По-твоему я омега? – срывается с моих губ. Он снова улыбается и, вальяжно начиная расстегивать ремень с видом, что ему плевать, что я тут только что сказал, и я сделаю, как он хочет, да и что от омеги я мало чем отличаюсь во время течки. Неужели он прав? Ведь моя прыть отказа, только что включившая на секунду, отходит назад, уступая дорогу животному желанию. Я нервно слежу за его действиями: расстегиванием ремня, ширинки, приспусканием его темных боксеров, оголяющих тем самым участок кожи на лобке. Осознание правды. И я посылаю всю гордость и мозг куда подальше, делаю шаг к нему, но тут же замираю. Вызывая новый раздраженный рык и реплику Джонгхена: – Прекрати этот фарс, сука, – низкий голос Джонга призывает меня к действию, развивая в жилах мою похоть и желание, поэтому я делаю еще шаг и опускаю руки на его возбужденный член, – ты должен это заслужить, я сказал не руками… Позволить ему договорить не в моих планах, поэтому я и не жду конца фразы, плавно опускаясь на колени перед ним и освобождая руками его напряженный член. Джонг с замиранием смотрит на меня, на то, как я пошло облизываю губы, как рассматриваю его достоинство, как пробую его на вкус, легонько облизывая его головку и обводя ее языком. Мне хочется его помучить, но это не входит в планы Джонгхена, и он резко хватает меня за затылок, заставляя взять его ноющую плоть в рот. Не знаю, что в моей голове, ведь день назад я был готов выцарапать глаза и убить человека, который сказал бы, что я буду отсасывать у главного вокалиста нашей группы, а при этом самому получать от этого какое-то ненормальное удовольствие. А сейчас я с упоением хочу доставить ему удовольствие, заслужить тем самым, чтоб он взял меня. Резко насаживаясь на его член ртом и плотно сжимая губы на его головке, я поднимаю глаза на Джонга, дабы насладиться картиной его наслаждения: как он сдерживает стоны, как прикрывает глаза и закусывает губы. Я смотрю пристально, но недолго, ведь он замечает этот взгляд на себе и открывает глаза, одаряя меня взглядом, в котором словно говорится, что он хозяин и тут в ногах мое место. Я фыркаю, показывая, что не согласен, и поэтому беру его член в руки, освобождая напряженный сочащийся ствол, не получивший разрядки, от тесноты своего рта и лениво начинаю облизывать его, тем самым вызывая злость в парне. Конечно, он недоволен, несмотря на то, что движения моего языка по его члену доставляют ему бешеное удовольствие, словно я первоклассная шлюха, профессионально делающая минеты на заказ, хотя на самом деле это первый раз, когда я у кого-то сосу. Конечно, этого мало, он не может кончить, это недостаточно, невозможно совершить это даже при самом профессиональном полизывании и легком посасывании, просто недостаточно. Нужна узость. Поэтому Джонг резко хватает меня за затылок и просто пихает мне свой сочащийся от возбуждения член в рот, начиная интенсивно двигать бедрами, словно показывая, как я должен сосать, а не играть с его органом. И я понимаю. Ведь я, словно послушный ученик, впитываю все, что показывает мой учитель. Ласкаю, облизываю, обсасываю, ублажаю его. Я хочу хорошую оценку, поэтому доставить ему высшие удовольствие, заставить его кончить - вот мое задание. И я знаю награду, жажду получить ее, мою хорошую оценку, секс с ним. Жестокое и сильное порево прямо тут. Мой мозг только и повернулся на этом, пока я не почувствовал, как Джонг отстраняет меня от себя, вызывая мое недовольство. – Ки, – застонал он голосом срывающимся от того, что я опять лизнул его член, хотя он только что убрал его от моего наглого языка, – Ки, хватит,– не слышу, снова пытаюсь взять его ствол в рот. Он рычит и отшвыривает меня от себя, тяжело дыша. А я в недовольстве поднимаю глаза с таким выражением лица, будто у меня отобрали игрушку: – Что-то не так? Он тяжело дышит и гневно смотрит на меня: – Не беси, а то я передумаю…– еле выдыхая, говорит он. – О чем ты? – Я хочу кончить по-другому. – Что? Не давая мне очухаться от фразы, Джонг кидается на меня, резко целуя, пробуя вкус своего семени с моих губ. Это пошло, развратно и грубо, но мне кажется, что это распаляет его сильнее, тем самым и меня заводя сильней, ведь его движения и действия становятся похабней и развратней. Он рвет одежду, отшвыривая ее куда-то в сторону, грубо хватает, но в то же время, ласкает мое извивающееся тело за все интимные места. Надкусывает соски до крови, но нежно зализывает ранки своим ласковым языком, даря мне боль и наслаждение одновременно. Каждая секунда - это след Джонга, его метка на мне. Я чувствую себя территорией, которую метит хозяин, полностью наслаждаясь этим действием с ним. – Джонг, – простонал я и потерся об него своим возбуждением, когда парень отстранился от меня,– Джонг, я… – Я знаю, ты хочешь, чтоб я тебя взял,– выдохнул он, лаская мое тело и надрачивая мой возбужденный орган, заставляя дрожать и извиваться сильнее. – Тогда…почему… – Заткнись, Ки, я хочу помучить тебя!– рычит он, когда я, глядя на него, закусил губу, сдерживая стон. Он недоволен, поэтому, кусает меня в область паха, вызывая новый стон-крик из меня и начинает зализывать ранку, но затем повторяет это действие вновь, и я выгибаюсь дугой. – Ты же заставил меня ждать, – произносит он после очередного и укуса и моего стона, – сука. Он больше не может себя контролировать, и, поэтому, скинув какие-то еще оставшиеся элементы одежды с себя, быстро пристраивается около моей сочащейся промежности. Но… – Джонг, – выдыхаю я, когда он готов войти, но тормозит, ведь сейчас я перестал стонать и нагло смотрю на него своими кошачьими глазами,– это первый мой раз…. – Сука, я знаю,– рычит он, и опять хочет войти. Но я отстраняюсь и произношу: – Я хочу, чтоб ты растянул меня. – Блять, что? Ты охуел, сука?!– орет Джонг, жестко выругиваясь и ударяя по полу рядом со мной,– ты так примешь! Не выебывайся! Я никогда никого не растягиваю! Какого ты… – Мне самому это сделать?– перебиваю его я и протискиваю один палец в себя, издавая судорожный стон, заставляя его возненавидеть себя в этот момент,– м-м-м… – Блядина!– орет Джонг, с тяжелым дыханием наблюдая за картиной, как это делаю я,– ты не смеешь ебать себя сам, сука! Я сам! Это только мое! – Тогда сделай то, о чем я прошу! Рывок, и он резко хватает меня за бедра и заменяет мои пальцы на свои, вызывая во мне безумный стон наслаждения. Он зол и еще раз зол на меня за эту выходку, поэтому грубо и нетерпеливо растягивает мое кольцо мышц, что я невольно стону от боли, но мне нравится такое обращение. А потом, он сделал то, чего я не ожидал. Он резко наклонился и лизнул языком рядом со своими пальцами. Это чувство нереально, и я выгибаюсь, бешено стону от кайфа, который Джонг дарит мне. "Альфа, меня вылизывает альфа! Не верю!" Джонг сам уже слетел с катушек от вида того, что делает со мной, все сильнее и сильнее раздвигая мне ноги, слизывает сочащуюся из меня смазку, при этом аккуратно трахая мой зад пальцами. Я схожу с ума, стону, извиваюсь в его руках и зову его по имени, будто смакуя каждую букву на языке раз за разом все сильнее. – Джонгхен…– срывается с моих губ, когда я явно жажду большего, а он словно опять издевается и поднимает непонимающий и глупый взгляд на меня, но не перестает лизать и трахать меня пальцами, разводя стенки и поглаживая так удачно сейчас распухшую промежность, – я…Джонг~и…,– стон и рык одновременно слетает с губ, ведь я понимаю, что он трахает меня уже тремя пальцами, и я растянут, чтоб он мог нормально войти, а он нарочно не выходит,– Джонгхен~а… – Что, киса? – Я…– стону, недоговаривая, а Джонг снова задевает точку, – ах… – Что?– издевается он. – Войди….ах…хочу тебя! Очень хочу…в себе…хочу!!! – истерично кричу я, и Джонгхен впивается губами в мои губы и тут же давая мне желаемое. Грубо, резко, рвано. Его горячий член внутри меня, так узко обхватываемый моим проходом. Я хочу его, только его, никого другого. Мне сносит крышу, я стону с каждым толчком только сильнее, извиваюсь с новой силой под Джонгом. Я хочу, чтоб он был всегда во мне. Его резкие толчки глубокие и тяжелые, надменные. Хочу, хочу. Джонг усиливается и жестко отбивает ритм своим телом об мое, распространяя звуки шлепков по всей комнате и произносит на полувыдохе: – Я…я… не думал….ты такой узкий, сука,– произносит он и еще жестче сжимает мои бедра, увеличивая темп. Он и я знаем, что я слишком нежен, и завтра на тех местах будут синяки, огромные синяки, но разве это волнует кого-то сейчас? Меня нет, а его и тем более. Нас обоих волнует только процесс, удовольствие, рыки, стоны, сливающиеся в унисон, безумство. Новый глубокий толчок Джонга в меня, от которого так хорошо, что я сладко откидываю голову назад, позволяя Джонгу увидеть новые неискусанные места на своей шее, которую он тут же этими укусами и осыпает. Мне слишком хорошо, но Джонг не позволяет мне кайфовать одному и поэтому, за затылок притягивает меня назад для огненного поцелуя, с закусыванием моих губ до крови. – Я…. – Заткнись,– шепчет Джонг, и за секунду я почувствовал, как руки Джонхена резко поднимают меня в воздух, заставляя охватить его тело ногами, и он со всей дури прижимает меня к холодному стеклу. Как же хорошо, этот контраст его горячего тела и холодной поверхности, он вызывает экстаз и стон, резкие рывки. Наверное, я уже сорвал голос. Только бы он не вышел. Сжимаю его член внутри себя, чем вызываю очередной протяжный стон Джонга, который кусает меня в плечо за мою горячую выходку, но все же благодарно целует. А потом происходит то, что описывали нам во всех книгах о половом созревании, и я в шоке распахиваю глаза, а Джонг нагло ухмыляется, словно прочитав мои мысли: – Я же сказал, что я хочу кончить по-особенному, детка. «Сцепка? Он имел в виду сцепку?!» Легкое подрагивание дает понять, что она начинается, при этом жестоко привязывая меня к альфе, тем самым давая Джонгу грубо пометить меня до конца своей жизни. Я шокирован, я против, но в то же время все понимаю, и мне кажется, что я не смогу прервать этот ритуал, что это так и должно быть. Он - первый альфа, взявший меня, первый, кого я принял без остатка в себя. Секунда раздумий, и я понимаю, что не захочу, чтоб он выходил, чтоб рушил ее. – Но, если ты против… – будто прочитав мои мысли снова и захотев подействовать наперекор, Джонг уже собирается выйти. – Нет, – истерично ору я, цепляясь за его сильные плечи, – я так сильно этого хочу. Я... блять, я так сильно хочу тебя! Не выходи…не смей..– мой голос раздался низким тоном, он наполнен желанием, в нем слышались нотки мольбы, говорящие правду, как сильно я хочу. Поэтому, Джонг ухмыльнулся, прильнув ко мне и смотря в глаза, ни на секунду не моргая и не нарушая контакт, бархатисто и самоуверенно произнес: - Я знаю. Одновременно с этой фразой он резко проскальзывая глубоко внутрь, вырывает из меня громкий, отчаянный стон, который заглушает его поцелуй, которым он затыкает меня, жестоко кусая губы, от которых уже ничего, кажется, не осталось, до крови, ведь не желает, что именно этот стон слышал кто-то еще. Сцепка. Его рык, мой толчок…два, три, и стон. Мы кончаем одновременно. Я теперь его. Сцепка это завершила, связала нас в одно целое, оплетая нас своими сетями. Не знаю, сколько это длится. Но пусть это не кончается, пожалуйста. Эйфория, блаженство, нирвана, слишком хорошо, оргазм за оргазмом. Я таю в его руках и отдаюсь. Отдаю всего себя. Пусть не кончается,…но…обидно, что всему есть конец. Джонг выходит из меня, заставляя сползти по стеклу на пол, вытаскивая свой член из меня. И я готов зареветь от того, что он оставил меня пустым. Я хочу его снова из-за гребанной течки! Да и кто мне теперь нужен, кроме него? Теперь, твою мать, я буду хотеть только его, ведь он меня пометил. А он уходит, ведь для него сейчас это был просто секс. Сука! – Ты, урод, как ты мог взять меня?! – ору я, вскакивая на ноги, но, не открывая глаза и не поднимая головы, ведь не хочу его видеть, да и слезы могут пойти,– я ненавижу тебя, ты воспользовался мной! Я убью тебя! Ты! Я не хочу быть твоим! Какого хера ты устроил сцепку! Ты… – легкое дуновение, и что-то теплое накрывает мое голое тело, а я удивленно поднимаю взгляд и смотрю на Джонга, непонимающе хлопая ресницами, ведь вижу его кожаную куртку на себе. – Ты слишком плохо обо мне думаешь, – произносит он, отчего я вздрагиваю и непонимающе смотрю,– ты безмозглая бета…ты… – Издеваешься?– пламенею я, готовый убить, а затем успокаиваюсь, ведь снова оказываюсь в его объятиях и вдыхаю его запах, – ты гребанный альфа, ты кого.. – Заткнись,– он жестко целует меня, – просто заткнись, истеричка. – Я... не истеричка, – выдыхаю я, уже вовсю ластясь к нему. – Да что ты? Именно она – ухмыляется Джонг,– истеричка и бета, и, блять, исключение из моих правил. – Что? – Я хочу попробовать с тобой быть, – объясняет он. – Что? – Как партнер, тем более, я не уверен, что ты не залетел. – Что? – Я думаю, ты будешь неплохой мамочкой. – Ты!!!!!!!!!! Он нежно целует меня, первый раз нежно, даже слишком нежно для него и произносит: – Тебя понравилось, и я знаю, сейчас ты хочешь продолжения,– но надменность его голоса тут же затмевает этот нежный поцелуй,– потерпи, моя шлюшка. – Я убью тебя,– шиплю я в ответ. – Только после того, как я тебя трахну. – Да. – Вот поэтому я и не люблю бет. Вы слишком ебнутые. – Да…Что?!?! – ору я, а он смеется над этой фразой. Но его смех прерывает посторонний голос: – Ребят, э-э-э-э…что тут было? Словно два чёрта из табакерки в комнате стоят Онью с округленными глазами и не менее удивленный Сондже. Джонг раздраженно поворачивается и жестко произносит, не выпуская меня из объятий: – Я пометил Кибома, у него течка, не видно? Похоже, мы теперь действительно станем семьей, а не по этому идиотскому фансервису. Он теперь - моя пара. Моя бета. И если вы не выйдете отсюда, пока считай до трех, мудаки, с этой территории…Я прикончу вас на месте. «Мой сон стал явью?»