Поэзия моей души 2.0

– Я в срань, – резюмировала Полина после очередного бокала виски и уткнулась в Женино плечо, – а мне вставать на работу через шесть часов. – Да что ты говоришь, – съязвила не менее пьяная Серябкина, – мне вставать через пять и идти на пару к своей ученице, которая на пару, видимо, поползёт. – Эй! – возмутилась Кищук. – Не поползу, а вообще не приду! – Замечательный план, – одобрил Женя, подливая девушкам в бокалы. – Я тебе не приду! – погрозила пальцем Оля. – А давайте в правду или действие? – предложила Фаворская. – О-о-о! Я согласен! – О, нет, – покачала головой Ольга, прекрасно помня эту игру, когда в неё играет Женя. – Катя, ты начинаешь, – скомандовала Полина. – Идём по часовой стрелке. Кищук вздохнула. – Правда. – А пошлость в заданиях и вопросах приветствуется? – спросил Мильковский, посматривая на Кищук, которой должен был задавать вопрос. – Женя... – с упреком протянула Полина. – Можно, – кивнула Серябкина. – Оля... – пытаясь сохранить укоризну в голосе, покачала головой Поля. – Сколько у тебя было секс-партнёров? – спросил парень. – Двое, – ответила Кищук. Но, вспомнив про случай с Кристиной, добавила: – с половиной. Оля метнула на неё мимолётный взгляд, от которого блондинку почему-то передёрнуло. – Действие, – вымолвила, наконец, Серябкина. – Давай, Кищук, не промахнись, – попросила Полина, закидывая в рот пару виноградин. – Сделай на мне боди-шот, – прищурившись, сказала Катя. Женя, соскочив с места, принёс из кухни соль, нарезанный лайм и текилу. Всё это время Ольга смотрела в глаза блондинки, и обе девушки понимали, что накинуться друг на друга и сорвать одежду им мешает только присутствие друзей рядом. – Ну, понеслась, – сказал Мильковский, налив в рюмку текилу. Катя без малейшего стеснения из-за достаточного подпития сняла с себя толстовку, оставшись в бюстгальтере. Ольга, метнув на неё взгляд, почувствовала спазмы внизу живота. Шатенка взяла дольку лайма и провела им по ключице и шее Кати. По телу девушки побежали мурашки, и Кищук отчаянно пыталась понять от чего именно: то ли от холодного цитрусового сока по коже, то ли от физически ощущаемого притяжения между ними. Оля присыпала солью влажный след на Катиной коже, поднеся к губам девушки другой ломтик лайма. Кищук, зажав его между зубами, невзначай коснулась кончиком языка Олиных пальцев. Серябкина, ощутив это, задержала дыхание и прикрыла глаза. Полина с Женей, наблюдая за этой картиной, сидели не шевелясь. Ольга влажными губами начала собирать соль с Катиной кожи. Кищук задышала чаще и откинула голову назад. Когда губы шатенки коснулись её шеи, девушка издала тихий и короткий стон. Серябкина, видя Катино состояние, сама уложила её на пол и присела сверху. Женя медленно выливал содержимое напитка на низ грудной клетки Кищук и её живот. Ольга всё это собирала губами, вцепившись пальцами в Катины плечи и ощущая, как сумасшедше их обеих кроет. Оля, зубами забрав из Катиных губ дольку лайма, разжевала его и тут же поцеловала девушку, отстранившись, впрочем, через несколько секунд. – Охренеть, – вымолвила Полина. – Вы вроде этим действием трахнули друг друга, а по ощущениям ещё и меня. Девушки, тяжело дыша, вернулись на свои места, чувствуя, как между ног стало влажно. – Правда или действие? – спросила Ольга у Полины, всё ещё не отводя взгляд от Кищук. – Правда. – Когда ты начала догадываться о наших отношениях? Фаворская призадумалась, пытаясь собрать пьяные мысли в кучу. – Когда увидела на твоём холодильнике смайл из букв «К». – Я и вам его оставляла, – пыталась опротестовать Катя. – Ты думаешь я не могу отличить, когда ты оставляешь эту записку человеку, которого любишь, а когда нет? – приподняв бровь спросила Поля. – Я зря что ли на психолога училась?! Стас, прижимая Крис к себе, вдыхал в себя запах её волос. Он дотянулся до телефона и набрал Кате «Я ещё никогда так не был счастлив». – Действие, – выбрал Женя после продолжительного раздумья. – С Олей рассказываете нам, что это за история с машиной, – сказала Поля, обратив внимание на вмиг напрягшуюся Серябкину. – Начинай, – обратился Мильковский к Оле, еле заметно кивнув головой в знак поддержки. – Нам тогда было лет по двадцать, – выполнила его просьбу Ольга, голос которой звучал как-то глухо. – Шумная вечеринка по поводу очередной закрытой сессии и получению прав нашего общего друга. Как сейчас помню эту дату – двадцатое девятое апреля. Шестеро человек в одной машине. За рулём тот самый друг с новенькими правами. Все выпившие, не думающие головой, – голос Оли сорвался. Катя тут же подсела к шатенке и обняла её за плечи, ощущая как та мелко дрожит. – Это были сумерки – самое сложное время до водителей, – продолжил Женя, держа за руку полунапуганную Полю. – Нас начали зажимать какие-то ублюдки, возомнившие себя крутыми ребятами. Тот парень от отсутствия опыта не справился с управлением и улетел в кювет. – Двое сразу насмерть, в том числе и он, – вновь вступила Серябкина, уставившись в одну точку. – Ещё двое в реанимации, один из которых Женька. Я отделалась парой синяков и лёгким испугом... но этот лёгкий испуг превратился в многолетнюю фобию. Я тогда только начинала водить и первое время панически боялась машины в принципе. Потом отошла, но любые подобные ситуации, где меня подрезали, пытались прижать, – вызывали во мне новой приступ страха и кататонический ступор. Сколько бы Женя ни пытался меня привести после той истории в чувства – у него не получалось, – Ольга выдохнула, положив голову на Катину грудь. – Он и со мной ездил, и рассказывал, как себя вести, и даже искусственно создавал подобные ситуации, заранее оповестив об этом меня... И только сегодня я смогла избавиться от своей самой главной фобии. – Что же такого было в этом дне, чего не было в прошлых? – спросила Полина, прекрасно зная ответ. – В нём была Катя, – негромко сказала Ольга, подняв глаза и только сейчас осознав эту простую истину. Лена, проснувшись, смотрела в потолок. Ульяна спала рядом, раскинув руки в стороны. Её телефон завибрировал. Лена, взяв его в руки, увидела «Этот день был ужасен, потому что в нём не было тебя. Жду прилёта, зайка!». – Слушайте! – встрепенулась дремавшая на плече Жени Поля. – А как называется ваш пэйринг? – Чего? – нахмурила брови Оля. Катя, лежащая на её коленях, сонно уставилась на Фаворскую. – У любой пары, которую шипперят, есть название своего пэйринга, – пояснила Полина. – Откуда ты только слова такие берёшь… – Так девушка твоя подробно расписала всю терминологию, подсадив на сериал с двумя горячими красотками! Ольга, посмеиваясь, посмотрела на Катю, которая, прикрыв веки рукой, покачивала головой. – Кищурябкина? Сещук? – предложил Женя. – Как ужасно это всё звучит… – ОльКа? – спросила Поля, нахмурившись после завершения фразы. – Какой кошмар, – с выпученными глазами протянула Ольга. – Я не хочу так называться. – Кать… – начал Мильковский и задумался, подперев подбородок рукой. – Оль, – закончила этот бессмысленный разговор Кищук. – Пойдёмте спать, иначе я точно не поползу на пары! – Я тебе не поползу, – вновь пригрозила пальцем Серябкина. Полностью обнажённая Лена сидела на кухне и покачивалась из стороны в сторону. Она набрала Фаворскую, но её телефон оказался вне зоны. Темникова, напечатав «Мои любовные каникулы закончились, жду тебя к себе» кинула телефон на стол и уставилась в окно. Женя, постелив Полине в гостевой на первом этаже, сам отправился в свою комнату. На пороге в него врезалась Фаворская и парень, наклонив голову, не медля поцеловал её в губы. Девушка ответила ему, свесив руки с плеч, и потянула в сторону кровати. Катя, ополоснувшись, зашла в комнату. Сидящая на краю кровати Ольга резко встала, подойдя вплотную к блондинке. – Что? – спросила Кищук, ощущая тяжесть внизу живота. Серябкина приложила палец к её губам и опустила руки на бёдра. Блондинка прикрыла глаза. Оля поцеловала её в губы и, несильно толкнув в грудь, уронила на кровать, присев сверху. Кищук выдохнула, когда руки девушки скользнули под её футболку, касаясь обнажённой кожи. Катя, приподнявшись на локтях, стянула с Ольги майку, припав губами к её шее. Кищук потянулась к застёжке её бюстгальтера, но Ольга перехватила её руки. Блондинка хотела что-то сказать, но Серябкина буквально вжала её в кровать поцелуем. Не ожидавшая такого напора Катя охнула, пока пальцы Ольги уже проделывали путь к низу её живота, оставляя после себя дорожку из мурашек. Кищук, почувствовав прикосновение Олиных пальцев к клитору, выгнулась в спине и застонала. Шатенка свободной рукой прижала её к кровати, царапая кожу на шее и груди. Катя вскрикнула от контраста ощущений, пока круговыми движениями пальцев Ольга стимулировала её клитор. Серябкина поцеловала Катю в губы, покусывая и посасывая их. Бёдра блондинки инстинктивно начали двигаться навстречу Олиным движениям и та, убедившись в достаточном количестве смазки, рывком вошла в Кищук, отчего у девушки спёрло дыхание. Ольга опустила губы на Катину шею, посасывая кожу до багровых отметин, которые уже к утру станут фиолетовыми. Девушка распласталась на постели, издавая нечленораздельные звуки и ощущая скопившееся внизу живота напряжение, уже готовое выплеснуться мощном потоком оргазма. – О какой половине ты сегодня говорила? – внезапно спросила Оля, оторвавшись от создания отметин на Катиной шее. – Что? – хриплым полушёпотом отозвалась Кищук. – Вопрос о секс-партнёрах, – пояснила Ольга и внезапно замедлила движения пальцев. – Не останавливайся, – заёрзала блондинка, ощущая острую необходимость в разрядке. – Ответь мне, Катя, – шепнула Серябкина, обдав мочку её уха горячим дыханием. – Оля, – взмолилась Кищук, ощущая как мышцы задеревенели в отказе слушать импульс мозга, и пытаясь разобрать суть Олиного вопроса, который доходил до неё через толщу алкоголя и экстаза. – Я, Егор, – перечислила шатенка, подарив Кищук два толчка, но не зайдя дальше, – кто ещё? – Кристина, – из последних сил выдохнула Катя, пока её тело пробивала судорога. – Пожалуйста, дай мне кончить. Серябкина оцепенела на несколько секунд, но, придя в себя, опустилась ниже и дотронулась языком до Катиного клитора. Кищук вскрикнула, за волосы притянув Ольгу ближе и ощутив, как та вновь начала быстро двигать в ней пальцами. На глазах блондинки выступили слёзы и она, вновь выгнувшись в спине, издала протяжный стон, пока её тело затряслось в долгожданном оргазме. Оля, поднявшись, поцеловала Кищук в губы, и девушка ощутила на них привкус своей смазки. Катя, взяв Олину правую руку, облизала её пальцы, который только что были в ней. – Это было прекрасно, – сбившимся голосом призналась Кищук, пока Оля носом вырисовывала узоры на её лице. – Потом мне всё объяснишь, – сказала шатенка, чмокнув Катю в губы. – А теперь спать. У нас ровно два часа, чтобы хоть немного протрезветь и выспаться. – О, боже, только не будильник, – протянула пересохшими от жажды губами Поля. Женя, заворочавшись во сне, прижал её ближе к себе. – Спи. А на работе скажи, что заболела, – буркнул Мильковский. – Если вместе со мной заболеют ещё и Кищук с Серябкиной – это будет очень подозрительно, – зевнула Фаворская и поднялась, накинув рубашку Жени на голое тело. – Скажете, что пили с одной чашки и подхватили ротавирус, – подкидывал парень варианты, не раскрывая век. – Я больше не пью, – прислонив ко лбу ладонь, сказала девушка. – Я не пью больше, – еле разлепив веки, сказала Оля, пока Катя сонно хлопала ресницами. – По крайней мере тогда, когда надо на работу. – Я никуда не иду, – покачала Кищук головой, упав обратно на подушку. В дверь постучали. Оля, ответив «Войдите» медленно поднялась с кровати, обмотавшись одеялом. – О, нет, – обречённо протянула зашедшая в комнату Фаворская, – я пропустила ваш секс. Этот день мне уже не нравится. – Давайте никуда не пойдём, – взмолилась одолеваемая зевотой Катя. – Я согласна, – закивала Поля и плюхнулась на кровать рядом с блондинкой. – Я вам не пойду, – который раз за последние несколько часов буркнула Оля, сама готовая пропустить этот учебный день. – Лучше вообще не идти, – рассуждала Полина, перебирая Катины волосы, – или идти, но пьяными? – Лучше идти, но после чашечки горячего кофе, – ответил за девушек Женя, войдя в комнату с подносом. Оля, подойдя к нему, положила голову на плечо, пока он губами дотронулся до её лба. – Эй! – одновременно возмутились Полина с Катей. Серябкина в ответ на это лишь подняла указательный палец вверх. – Не помогает, – резюмировала Ольга. – Значит, виски был хороший, – подмигнул ей Мильковский, вручив чашку с кофе. – А можно нас обратно? – увидев здание школы из окна такси, спросила Поля с тяжёлым вздохом. – Нельзя, – решительно сказала Ольга. – Гранит науки сам себя не погрызёт. – Я сейчас помру, – пожаловалась Кищук, борясь с головной болью, тошнотой и недосыпом одновременно. Девушки, выйдя из машины, поплелись в сторону главного входа. До начала пар было ещё достаточно времени, поэтому двор школы был пуст. Полина, встав посреди дороги и потянувшись, вдруг вздрогнула, увидев в окне первого этажа злое и непонимающее лицо Шашиной. Фаворская мельком глянула на Катю с Олей, но, не увидев с их стороны несвойственного учителю и ученице поведения, выдохнула, поспешив за удаляющимися девушками. – Кищук, – скрывая зевоту, обратилась к лежащей на парте девушке Ольга Юрьевна, – не спать. – Ольга Юрьевна, – сказала Кищук спустя минуту, видя зевок Серябкиной, – не зевайте, иначе мне придётся продолжить спать на парте. – Тебе жить надоело? – спросила к ней повернувшаяся Крис. – Да ладно тебе, – махнула Катя под трезвонивший из коридора звонок. – Подумаешь нагнёт лишний раз. Развалюсь я от этого, что ли? – Точно надоело, – покачала головой Соколова и отвернулась. – Я не доживу до конца рабочего дня, – в который раз за последние три с половиной часа заныла Фаворская. Оля, сидящая рядом, кивнула, откинув голову назад. Подходила к концу третья кружка кофе, а легче не становилась ни по одному фронту. – Кищук пишет, что ожила, – доложила Оля, прочитав СМС от блондинки. – Мне освободить кабинет? – спросила Поля с загоревшимися глазами. – Полина… – покачала головой Ольга. – Я больше не буду раздевать свою ученицу в твоём кабинете. – Да что изменилось-то? – недоумевала Фаворская. – Я могу, конечно, угостить вас косячком… – Да Поля! – воскликнула Ольга, засмеявшись. – Ты потакаешь абсолютно неприемлемому в школьных стенах разврату… – И радуюсь жизни, – закончила за неё Полина. Девушки, сидя в машине, целовались. Оля опустила губы на Катину шею, проводя языком по оставленным ею же засосам. – Оль, – выдохнула Кищук, – мне сказать кое-что надо. – Слушаю, – оторвалась от неё Серябкина, взяв её ладони в свои и поглаживая костяшки пальцев. – Мне уехать надо, – сглотнув, начала блондинка. – Самолёт завтра утром. По лицу Ольги пробежалась тень неожиданности. – Что случилось? – В Калининграде с родственниками проблема, – ответила Катя, видя, как тяжело Оле даётся осознание этого факта. – Мы там нужны. – Надолго? – спросила шатенка, боясь услышать ответ. – Пока на два-три дня. Но на сколько это всё затянется не знает никто. Оля прислонила Катины ладони к своему лицу и прикрыла глаза. До этого момента она никогда не думала о разлуке с этим человеком, а теперь вот эта самая разлука подкралась со спины и оглушила их обеих по голове. – Надо – значит надо, – наконец сказала Оля, тыльной стороной ладони проведя по щеке Кищук. – Родители уже улетели, – шепнула блондинка возле губ Оли. – Придёшь? – Приду, – кивнула Оля и поцеловала девушку. – Выходи, – сказал Женя в трубку. – Я у твоего подъезда. – А как же время на сборы?! – возмутилась Полина, пытаясь не выдать своё довольное состояние. – Тебе понадобится только побольше тёплой одежды на себе, – Мильковский улыбнулся в ответ, слыша тон Полининого голоса. – Любишь долгие раздевания? – ухмыльнулась Фаворская. – Тебя люблю, – признался Женя. – И жду внизу. Кищук посматривала на часы и ощущала, как с каждым тиканьем секундной стрелки её сердце начинает биться всё сильнее и громче. В последний раз её так панически накрывало перед их первым официальным свиданием. Но сегодня повод был другой, который, в свою очередь, потянул за собой другую причину для волнения. Раздался звонок видеодомофона. Катя, подскочив, открыла и уже через несколько минут упала в Олины объятия. – Я холодная, – сказала Оля, гладя Катю по волосам. – Это только снаружи. – А внутри? – А внутри тёплая, – ответила Кищук, прижимаясь к Ольге ещё плотнее. – Как красиво, – выдохнула Полина, рассматривая ночной город с вертолётной площадки. Мильковский обнимал её сзади, придерживая руками за талию и рассматривая её счастливо-удивлённое лицо. – Глупый вопрос, наверное, но ты станешь моей девушкой? – Да, – без раздумий согласилась Фаворская и потянулась к Жениным губам. – Я хочу тебе спеть, – лёжа в объятиях Оли, нарушила тишину Кищук. – Новая? – ободряюще улыбнулась Ольга, видя, как волнение Кати усилилось в несколько раз после сказанной фразы. – Да. Катя, найдя минус в телефоне, уселась на пол, вытянув ноги. Оля сделала то же самое, поглаживая девушку по коленям. Зазвучала мелодия. Серябкина перестала дышать, как только Кищук запела. – Ты как вкопанный, я тоже. Мы уже минут пятнадцать стоим в прихожей. Что с тобою и со мною творится? Перешли давно разумные границы. Эмоции свежие, всё такое новое. Я уже неделю не ночевала дома. Мы не делаем ничего плохого, Хотя ради тебя я на всё готова. Вроде бы далеко не бездельники. Почему вечно тогда мы без денег, бл*ть? Мы потратили всё на кроссовки. Мы тут самые крутые – инфа сотка! Наши чувства в зените, И нам вряд ли получится скрыть их. Ты снимаешь зажим сильнее алкоголя: Это как авария на скорости ноль. По тебе я скучаю, хоть ты и рядом, рядом, рядом. Сорри, что в начале я выпускала яды, яды. Говоришь: «Малая, в руки мне падай, падай, падай». Я посвящаю тебе эту балладу... По тебе я скучаю, хоть ты и рядом, рядом, рядом. Сорри, что в начале я выпускала яды, яды. Говоришь: «Малая, в руки мне падай, падай, падай». Я посвящаю тебе эту балладу... Что ты будешь делать без меня? Я улетаю всего лишь на два дня. Вокруг одни лицемеры, лицемеры, Но надо сохранять нервы, нервы. Пока морщины не загадили лицо, И сердце не облито свинцом. Целуй меня, пока я свежа; Так будет не всегда, как бы не было жаль. Сердце билось, как море о скалы. Я тебя так долго искала. Я хочу в начало в самое. Я хочу пережить всё заново. Сильно магнитит, я не отрицаю. У тебя ничего нет, кроме хаты в ЦАО. У меня ничего нет, кроме этих треков. Я никто без хитовых куплетов. По тебе я скучаю, хоть ты и рядом, рядом, рядом. Сорри, что в начале я выпускала яды, яды. Говоришь: «Малая, в руки мне падай, падай, падай». Я посвящаю тебе эту балладу... По тебе я скучаю, хоть ты и рядом, рядом, рядом. Сорри, что в начале я выпускала яды, яды. Говоришь: «Малая, в руки мне падай, падай, падай». Я посвящаю тебе эту балладу… Песня закончилась. Кищук продолжала сидеть с закрытыми глазами, пропуская через себя последние аккорды. – Это было красиво, – тихо сказала Ольга. Кищук раскрыла веки, увидев в глазах шатенки слёзы, которые напомнили ей утреннюю росу в распускающихся на первых лучах солнца цветах. – Спасибо. – Не надо плакать, – попросила девушка, взяв в ладони Олино лицо. Катя, покрывая его поцелуями, ощущала жжение и в собственных глазах. Самые светлые и нежные чувства к этому человеку вновь заполнили собой всё тело, вызвав стаи мурашек и лёгкое головокружение. – Пообещай мне, что никогда не перестанешь заниматься музыкой, что не бросишь это, несмотря ни на что, – сказала Ольга, поглаживая Катины запястья. – Не перестану. Как и любить тебя.