Новая омега короля

      Хоррор дал Дасту войти в раж неожиданной покорностью и покладистостью, а потом грубо укусил его и крепко схватил за запястья, отрывая от себя, разворачивая и заламывая руки. Нагло ухмыляясь, он прижался к спине обиженно насупившегося Мердера.       — Не заигрывайся, милый, мы здесь не для этого, — прошептал он на слуховое отверстие младшего, мягко поглаживая косточки его запястий большими пальцами.       — Знаю, отпусти, — буркнул разом как-то помрачневший, недовольный отказом в грехе Пыльник, вырываясь из ослабшей хватки второго супруга. Какой порядочный, как будто они раньше не занимались подобным на чьих-то глазах.       Хоррор лишь хмыкнул на этот немой упрек и вернулся к кровати с монохромным, оглядывая критичным взглядом раны на его теле и раскуроченные повязки, вздыхая и сетуя про себя, что он, в отличие от Эррора, вообще-то в няньки не нанимался, но, видимо, это его карма второго по старшинству в семье, он старше их альфы на два года.       — Ты хотел покончить жизнь самоубийством или сбежать? Если уж так хотел смерти, то мог не соглашаться, — немного грубовато бросил Ужастик, с долей мстительного садизма сдирая все-таки подсохшие бинты, не заморачиваясь с отмачиванием. Все они заметили некую одержимость их Короля в этой омеге, страшно было подумать, что с ним стало, если бы мечник все-таки решил свести счеты с жизнью, особенно после того, как принял свадебное предложение, — а если уж сбежать, то подождал бы, пока тебя из комнаты выпустят и раны сколько-то заживут, с такими далеко не уйти, уж я-то знаю.       — Нет, если бы уж я хотел этого так сильно, то вернулся бы на арену, чтобы умереть в бою, как подобает воину, — старался говорить ровно и не шипеть от боли Кросс, в принципе, понимая, на что было похоже то, что они увидели, когда зашли в комнату, — а сбежать… не имеет значения, идти всё равно некуда и незачем, — он прикрыл глазницы, стараясь не обращать внимания на манипуляции с его телом, не решаясь возразить, не в том положении и состоянии, — просто… Здесь душно, пахнет кровью, всего лишь хотел немного проветриться.       — Понимаю, — обдумав слова мечника, кивнул Хоррор, вновь втирая в повреждения немного мази, а потом бинтуя рану от монстра. Было видно, что ей как минимум день, и все это время омега был без надлежащей медицинской помощи, — но аккуратнее, незачем было так широко распахивать окно, ты мог потерять равновесие и вывалиться.       Ужастик старался не обращать внимания на кружащегося неподалеку Даста — кто знает, что там в его ненормальной голове, — но все-таки следил за ним краем глаза, вдруг для проверки реакции решит с ножом кинуться, знаем-было-проходили.       — Мы принесли твои вещи, — наконец заговорил бывший наемник. Видимо, ему надоело молчать и играть роль торшера где-то там в углу.       — Зачем? — сдерживаясь от того, чтобы не прыгнуть и не обнять меч, спросил монохромный, скорее ожидая какой-то подвох — он не думал, что ему вот так просто разрешат оставить оружие. — Ну как, они же твои. Наверняка что-то из них тебе дорого. Но, в принципе, если они тебе не нужны, я позову слуг, и они уберут, — Даста явно не прельщало тащить эту махину, по нелепости названную мечом, обратно.       — Разве что шарф и меч, — подумав, ответил Кросс (Даст на это облегченно вздохнул, отходя подальше от этого монстра, обозванного оружием), с огорчением вспоминая плачевное состояние своей одежды после арены, дырка на дырке, цепляться за нее было бесполезно, вряд ли получится отремонтировать, к тому же она и до этого уже была в печальном состоянии. Как раз с гонорара за этот месяц омега собирался заменить её, но, видимо, не судьба.       Как-то разом на монохромного навалилось понимание, что, как прежде, просто и понятно: не умри во время боя, по расписанию прими лекарство, игнорируй выпады альф, сцепив зубы терпи течку (ведь регулярное недельное отсутствие раз в три месяца может навести кого-то на подозрения) — всего этого уже не будет. Лишь непонятный дворец со своими правилами, такой же непонятный король, от желания к которому сводит тело, и его супруги со своими мыслями и мнениями. Хотелось остаться в одиночестве и хорошенько прореветься да покидаться чем-нибудь в стену, но нельзя. Его вряд ли оставят в одиночестве, он запретил себе плакать, а портить чужое имущество не в его интересах. Так что… только настороженно сидеть в компании этих двоих, вариться в собственных мыслях — все, что его ждало в ближайшем будущем. Такие себе перспективы…       Хоррор надежно закрепил бинт, стоически игнорируя взгляд Даста в спину, внутренне посмеиваясь над ним; все-таки недавнее столкновение у стены обернулось практически моментальным возбуждением для них обоих, но, в отличие от Мердера, Ужас научился хорошо сдерживаться и не терять внешнее спокойствие, поэтому любил играться с ним, оставаясь невозмутимым там, где уже вело младшего омегу. За ним было забавно наблюдать. Пыль был очень эмоциональным и порывистым, явно расслабившись вне строгих правил гильдии и давая волю тому, что копилось многие годы, неспособное найти выход. За считанные секунды его лицо принимало множество выражений: усмешка, прищур, хмурость. Для Хоррора он выглядел очаровательно живым; постных, безэмоциональных мин он насмотрелся еще в своем городе, там подобные трупы, застывшие с обреченностью или ужасом, были на каждом углу. Приелось.       — Все, если специально не будешь трогать, продержится до следующей перевязки, — подвел итог дырявоголовый, поднимаясь и ополаскивая руки в тазе водой из кувшина, смывая кровь и терпко пахнущую мазь, — тебе составить компанию, или хочешь побыть в одиночестве?       — Хочу побыть один, — предварительно накрывшись покрывалом, чтобы скрыть наготу, через некоторое время ответил монохромный, взвесив все за и против.       Он, конечно, понимал, что глупо отсылать единственные возможные источники хоть какой-то информации, но успокоиться, вернуть душевное равновесие и контроль над взбесившимся телом ему казалось важнее. Зачем вообще было вызывать у него течку, раз все так невинно и терпеливо, как утверждал Негатив? Ему надо побыть в одиночестве, в изоляции от чарующего запаха хвои и яблок, что, казалось, пропитал все в этой комнате: потолок, стены, пол, кровать, других омег и самого Кросса.       — Хорошо, — спокойно сказал Хоррор, отходя к Дасту, и взял его за руку, утягивая прочь из комнаты, — если что-то будет нужно, то мы в соседней комнате. По замку пока один не ходи, ради своего же спокойствия.       Кросс лишь кивнул и облегчённо выдохнул, когда дверь за двумя омегами закрылась. Не привык он после смерти учителя, что кто-то будет относиться к нему так… Доброжелательно, спокойно, даже обыденно? Зная, кто он на самом деле, без маски уравновешенного беты, без скрытого умысла, как те чиновники, что предлагали приобрести документы за определенные «услуги»? Это обнадёживало. Но и заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Не привык он к такому. Так просто… Не бывает.       Обернувшись в покрывало на случай новых неожиданных визитёров и через боль ниже поясницы подобрав с пола меч, Кросс снова занял позицию у окна, отстранённо наблюдая за удаленным мельтешением внизу, привычно поглаживая холодное, немного затупившееся в битвах на арене лезвие. Почистить и заточить бы, а то от прикосновения к металлу на кончиках пальцев остаются частички непонятно чего, заменяющего этим чудовищам не от мира сего кровь.       Мысли лениво ворочались в черепной коробке, перескакивая с одного на другое, не давая толком сосредоточиться, да монохромный и не пытался, думая обо всем и одновременно ни о чём. Лишь следил за шевелением листьев на деревьях, вслушивался в их отдаленный шелест и почти любовно поглаживал свой меч, уже не обращая внимания на неудобство позы, боль от порки, саднящую рану и течной жар.       Сколько он так просидел — Кросс не знал, но судя по убывающей жаре, несколько раз сменившемуся караулу и солнцу, постепенно клонящемуся к земле, довольно долго. Омега слегка шевельнулся и тут же зашипел. За это время тело успело затечь, и каждое движение отдавалось слабостью и пульсацией. Довольно неприятно. Душа тоже отдавала болью, когда о теле вспомнили, напоминая, что неплохо было бы и магию чем-нибудь восполнить, а то целый день только и теряют её с прошлого вечера: через рану, потом течку и неон, порку, что тоже местами обернулась открытыми повреждениями. Кросс её понимал, и вроде в комнате целая чаша, наполненная фруктами, да только от одной мысли становится ясно, что даже маленький кусочек в горло не пролезет. Слишком уж ситуация была непонятной, волнующей.       Мечник поднялся, откладывая свое оружие в сторону. Он постарался размять свои косточки, насколько позволяли болезненные ощущения. Получилось всего-то ничего, но стало значительно легче. Кросс снова посмотрел в окно и чуть не словил себе инфаркт, ну, насколько это возможно для его расы.       — В-ваше величество… — кое-как смог выдавить омега, не зная, как реагировать на то, что вроде как серьёзный правитель, славящийся хладнокровием и жесткостью, спокойно заглядывает к нему в окно. Как он вообще оказался на такой высоте? Это нормально? Надо ли что-то говорить по этому поводу или просто принять, как данное?       — Прости, я напугал тебя, — виновато усмехнулся Кошмар, не испытывая никакого неудобства от своего положения. Его щупальца могли удерживать вес во многом превосходящий его собственный, а точек опоры по всей башне много.       Найтмер и сам не понимал своих поступков, просто что-то внутри него требовало действовать, требовало увидеть этого скелета, толкало на «идиотские, порывистые и необдуманные», как характеризовал бы это Эррор, поступки. Он итак был весь день сам не свой, что было видно даже невооружённым взглядом, а если бы ещё и сунулся к Кроссу стандартным, как все нормальные разумные существа — через коридор и дверь — способом, то точно бы получил осуждение и лекцию от своего первого супруга, словно нашкодивший семилетка. Правда, Негативу казалось, что в глазах Эррора он им все ещё и остаётся, иначе откуда это покровительственное отношение, ворчание, лекции и «чем бы дитя не тешилось» от бывшего учителя?       Но дело было сделано, и вот, он здесь. Монохромный вроде не выглядит слишком напуганным, скорее обескураженным, от чего его личико становится довольно-таки милым для альфы.       — Как вы сюда забрались? Тут же этажей семь… — всё-таки решился спросить Кросс. Это все ещё крутилось в его голове. Правда, он догадывался об ответе, но это одно, а знать — другое.       — Для меня нет ничего невозможного, — не удержался от небольшого самодовольного хвастовства Найтмер, демонстрируя одно из щупалец. Этот клубок инстинктов все так же не успокаивался, требуя показать себя с лучшей стороны, выделиться из толпы, доказать, что был бы идеальным партнёром. И Ночь сам не понимал, почему шел у них на поводу.       Дестрой бы точно обозвал его павлином, распушающим хвост, если бы видел происходящее. И идиотом, несомненно. Он уже представлял тот поток желчи и нотаций, которым его станет одаривать Эррор, даже не если, а когда застукает за подобным занятием. Невозможно было утаить от его первой омеги никакую информацию, случалось так, что он был даже осведомлённее, чем лучшие дворцовые шпионы. Так что Найтмер даже не надеялся, что его визит останется незамеченным.       — Но это выглядит не очень безопасно, — вздохнул омега, сжимая покрывало в руках, отходя от шока и осознавая, что из одежды оно на нем одно, и любое неловкое движение может обойтись ещё большим смущением, хотя кто его сегодня голым только не видел.       Кросс помотал головой. Не стоило думать об этом, иначе желание свернуться клубочком в самом темном углу комнаты и никогда не выходить оттуда становилось непреодолимым.       — Наверное, — задумчиво смерил взглядом точки опоры Кошмар, а потом снова посмотрел на омегу, замечая его неловкость и попытки сильнее завернуться в одеяло. Точно, стоило хотя бы предложить ему одежду, но, как уже было сказано, рядом с этим скелетом мозги альфы просто отключались, поэтому думать он не мог. Пришлось кому-то другому взять на себя эту ношу. Как всегда, впрочем.       — С кем ты разговариваешь? — нарушил момент обоюдной неловкости холодный голос Дестроя.       Кросс даже не слышал, как открылась дверь, только увидел, что Кошмар исчез так же внезапно, как появился.       Мечник развернулся, испуганно вжимая голову в плечи и исподлобья посмотрел на чернокостного омегу. Почему-то под его взглядом монохромный почувствовал себя нашкодившим на глазах хозяев котёнком.       — Ни с кем, — нервно солгал монохромный, отходя к кровати. Если Альфа ушел, как только появился этот омега, это ведь значит, что он не хотел, чтобы его заметили здесь?       Эррор хмыкнул и спокойно зашёл в комнату, не спрашивая разрешения, и закрыл за собой дверь. Преодолев расстояние до окна, он с грохотом захлопнул ставни, оставалось только удивляться, как стекло не треснуло от такой силы.       — Если ты достаточно силен, чтобы передвигаться по комнате, то значит и одеться в состоянии, — смерил критикующим взглядом Кросса Эррор, складывая руки под грудью, — или думаешь, что гардеробная здесь для разнообразия интерьера?       Мечник вздохнул, желая оказаться снова на границе. Кажется, его невзлюбил первый супруг его будущего мужа. Там все было понятно. Если кто-то смотрит подобным взглядом, это либо демон, которого можно убить, либо сослуживец, которому можно набить морду, чтобы держал свое мнение при себе. А вот чем обернется чужая неприязнь в этом месте?       — Хорошо, смотри сюда, — чуть смягчился Ошибка, проходя к едва заметной двери. На самом деле, присмотревшись, можно понять, что их там две, и чернокостный открыл ту, которая ближе к кровати, — здесь ванная комната. Но из-за ранений тебе лучше пока воздержаться и обойтись обтиранием, чтобы лишний раз не тревожить бинты. Рядом, — теперь он указывал на вторую дверь, — гардеробная. Одежда там сшита на тебя. Пока её немного, но со временем гардероб будет пополняться. Надо подобрать тебе что-то, не в покрывале же ходить. А то ползают мимо окон всякие, — последнее предложение Ошибка нарочно выделил более громким тоном, чтобы было слышно и за закрытыми ставнями, нагло скалясь. Этот малолетний недомерок и правда думал, что сможет пройти мимо него незамеченным?       Кросс сильно пофиолетовел, понимая, что его маленькая ложь была раскрыта. Этот омега все знал еще до того, как открыл дверь.       — Он тебя не утомил? — хмыкнул Дестрой, убедившись, что король ушел, — он бывает довольно навязчивым первое время, но ты привыкнешь. В конце концов, можешь кинуть в него чем-то или побрызгать водой, если перейдет границы, — видно, что Эррор откровенно веселился, хотя некоторая досада все же присутствовала. Он потратил на воспитание этого альфы большую часть своей жизни, но на правила приличия и поведения тот периодически плюет с высокой колокольни. Избалованный ублюдок. Розг ему не хватало, голубая кровь, чтоб его.       — Оу, — нервно усмехнулся Кросс, не зная, как реагировать. Но от души несколько отлегло, ведь, видимо, на него не злятся? Почему-то не хотелось вызывать плохое впечатление у этих омег, — я воспользуюсь вашим советом, но мы просто разговаривали. В этом ведь нет ничего такого?       — Конечно нет. Но не тогда, когда один из собеседников по ту сторону окна на высоте семи этажей, — немного злобно проворчал Дестрой, скрываясь за дверью гардеробной, откуда вскоре раздался его приглушённый голос, — и можешь обращаться ко мне на «ты». Кстати, действие той дряни, с помощью которой вызывают течку, прошло? Вскоре старший омега снова появился перед глазницами Кросса, держа в руках какую-то лёгкую белую ткань.       — А? Не знаю, но вроде жар прошёл, душе тоже стало легче, вот только магию ещё отозвать не могу, — неуверенно ответил монохромный. Телу и правда было лучше, возбуждение ушло, оставаясь ненавязчивым томлением, но был некоторый дискомфорт от чрезмерного использования магии. Да и он не привык говорить так открыто на тему своей физиологии — это смущало. Вся ситуация заставляла чувствовать себя не в своей тарелке.       — Вот, надень пока эту сорочку, она должна быть достаточно свободной и лёгкой, чтобы не тревожить раны, — произнес Эррор, протягивая младшей омеге белую ткань, — прости за афродизиак. Это не было в целях Найтмера, планировали только усыпить, чтобы ты не вредил себе или страже, но, видимо, некоторые особо умные решили, что он перебесится с одного раза и от тебя можно будет избавиться. Но в итоге избавились от них самих. Наш король не любит самодеятельности.       Кросс кивнул, осторожно забирая ткань и расправляя, удивляясь её нежности. Такую даже в руках приятно было держать. Было страшно надевать её, чтобы не испортить. Наверняка ведь стоит, как годовое жалование, если не больше.       — Тебе помочь? — спросил чернокостный, складывая руки под грудью.       — Н-нет, я сам, — отрицательно замотал головой Кросс, дергаными движениями пытаясь натянуть на себя сорочку, но только запутался в длинной струящейся ткани и вскоре стал не способен двигаться.       Дестрой понаблюдал за этой возней и тяжело вздохнул, слабо усмехаясь. Кажется, это ему что-то напоминает. Может, Найтмера или Хоррора?       — Так быстрее, — прервал трепыхание мечника Глюк, несколькими привычными движениями заправляя сорочку, направляя руки в положенные им прорези, но вот только он не рассчитывал, что тот может дёрнуться назад, тем самым падая на кровать, да ещё и самого Эррора роняя за собой, точнее, на себя.       — Ха! — усмехнулся чернокостный, нависая над младшим скелетом, бесстыдно качая грудью у его лица, — мне нравится ход твоих мыслей.       Глючный провел ладонью по скуле монохромного, отслеживая кончиком большого пальца зигзагообразный шрам, вгоняя мечника в краску, буквально слыша скрип зубов Кошмара за окном.       — Но я не думаю, что твое тело сейчас выдержит это, но позже мы обязательно исполним все твои желания, — проурчал Дестрой, быстро прикасаясь ко лбу Кросса зубами в целомудренном поцелуе, — а пока отдыхай, я навещу тебя завтра и мы займёмся этикетом.       Дестрой отстранился от ошеломлённого мечника и подошёл к окну, открывая ставни, хватая уголок свисающего одеяния короля, затаскивая последнего в комнату, где поудобнее перехватил за челюсть, после выходя в коридор. Найтмер пристыженно ухмыльнулся Кроссу, послушно следуя за жёсткой ручкой первого супруга, который снова начал свою излюбленную лекцию о приличном поведении, особенно с незамужней омегой.