Новая омега короля

      Кросс надавал себе мысленных пощечин, взял себя в руки и отодвинулся от короля, прикрывая тело покрывалом, стараясь сдерживать позорный скулеж. О чем он вообще думает? Какой «секс до свадьбы»? Ты его второй раз в жизни видишь! Хотя, если бы он хотел его тело, то вряд ли бы стал так заморачиваться. Похищать, звать замуж, целовать и прикасаться так… Словно Кросс самое дорогое, что есть в его жизни. Это не повод сразу же раздвигать перед ним ноги! Пусть и в течке! Какое-никакое достоинство у него есть! Если он поддастся, то чем это будет отличаться от того, что он прогнулся под какого-нибудь чинушу ради документов или ещё чего? Хоть душа, словно пробывшая в коме семь лет, так почти забыто трепещет и бьётся рядом с альфой, но нельзя же кидаться в омут с головой! Так говорил ему учитель. Да и сам Кросс не раз видел результаты «большой, страстной и пылкой Любви». На примере учителя, отосланного с глаз подальше как только стал неугоден, омег в городе, что после свадьбы ходили с побоями, прятались по соседям и хлевам от «любящих», пьяных мужей во время очередной беременности, что дети этой самой «пылкой и вечной» замахиваются на более слабых, пародируя родителя. Нет. В этом деле, коль дали время и немного свободы, надо повременить и сто раз подумать. В случае чего ему придется бежать. Бежать далеко и без оглядки, ведь гнев жениха-короля будет поистине ужасен. А метка? Глупая омега! Как он мог так глупо попасться?! Хотя ответная может даже хорошо послужить, дав почувствовать приближение пары. — Я… Я не хочу пока… Я не готов… Даже с течкой… я не готов, — смог выдавить из себя Монохромный, не смотря на Кошмара.       А вдруг сейчас благородное, мягкое лицо изменится на гримасу злости и ненависти от отказа? Крест не хотел этого видеть, не хотел, чтобы его маленькое сердечко разбилось, только пробудившееся в надежде на счастье. — Хорошо, — покорно отступил Негатив, лишь нежно погладив костяшками скулу суженого, — я понимаю и принимаю твое решение. Церемония состоится, когда ты выздоровеешь. У тебя есть достаточно времени привыкнуть ко мне. Привыкнуть к нам. Отдыхай, теперь это твоя комната. В тумбочке есть игрушки, если станет совсем невмоготу.       Негатив поцеловал Монохромного в лоб и поднялся с кровати. Бросив на омегу ещё один нежный взгляд, король покинул комнату, сразу же попадая в лапки разозленного Дестроя. — Ваше величество, душа моя, ты совсем чувство собственного самосохранения растерял?! — накинулся на него первый супруг, несколько раз ударив кулаками в его грудину. — Зачем ты вступился за него?! Я понимаю, что тебя тянет ко всему необычному и что он довольно хорош собой, но это перебор. Ни одна омега не стоит того, чтобы из твоего тела дух сотнями плетей выбивали! — Все хорошо. Он того стоит, — вздохнул Кошмар, обнимая тонкий стан старшего скелета. — Это та омега, которую я давно искал. — Тот бедный ребёнок, организм которого ты едва не уничтожил? — скептически хмыкнул Ошибка, складывая руки под грудью. — Ты и так испортил ему жизнь. Он сбежал от такой участи из приюта, и кто знает, что он пережил. Ты помешан на нем! — Он моя омега. Он предназначен мне судьбой, я не могу от него отказаться, не могу забыть, Эррор, — с горечью выдохнул Негатив. — Я не знаю, что мне делать… — альфа положил голову на плечо своего бывшего учителя. — Он сам выбрал меня… — Мало кто выбрал бы смерть. Скорее всего, он сбежит. Как уже сделал до этого, — сказал Глюк, поглаживая Найта по загривку. Тот тихо зарычал от этих слов, сжимая кулаки едва ли не до хруста костей, за что тут же получил подзатыльник. — Не бесись. Ты здравомыслящий правитель огромных земель или животное, потакающее инстинктам? Я присмотрю за ним, но препятствовать не буду, если он захочет уйти, и даже помогу.       Найтмер смиренно вздохнул и обнял Глючного крепче, отрывая его от пола и кружа. — Чтобы я без тебя делал? Я говорил тебе, что ты чудо? — усмехнулся король, отрываясь и смотря в глазницы супруга. — Развалил бы все государство и умер во время очередного переворота? Говорил, но мне нравится это слушать, так что продолжай, — мурлыкнул омега, соблазнительно улыбаясь и с небольшим нажимом проводя кончиками пальцев от ключиц по грудине Найта к его животу. — Ты замечательный, — выдохнул король, удобнее подхватывая мужа на руки, давая ему сжать бедрами свой таз, — мне повезло, что ты остался со мной. — Несомненно, — первым потянулся Глюк, мягко, почти целомудренно целуя Негатива, сцепляя руки замком за его шеей.       Найтмер тут же углубил поцелуй, перехватывая инициативу и утаскивая Глючного в одну из комнат. В конце концов, он был порядком возбуждён и стоило сбросить напряжение, прежде чем идти разгребать дела, да и манипуляции этой омеги подливали масла в огонь, распаляя его ещё сильнее. Он всегда, словно глупый подросток, поддавался этому скелету, готовый выполнить любую его прихоть. Эррор слишком хорошо знал негативного, ведь практически сам воспитал и вырастил его, так что мог им легко манипулировать, хотя делал это очень редко и лишь для своего удовольствия.       Кросс поднялся с кровати, с раздражением отбрасывая в сторону покрывало, так как прикрываться сейчас не надо было, а оно лишь доставляло не самые приятные ощущения, прикасаясь к повреждениям. Дверь ожидаемо оказалась заперта.       Подойдя к окнам, Монохромный было порадовался, что на тех не было решёток, как он ожидал, но потом понял почему. Потому что комната, очевидно, находилась в башне. Так как до земли было ну очень далеко, всех штор, простыней и покрывал просто не хватит, чтобы выбраться по канату. Да и не враг он сам себе — пытаться спуститься по гладкой стене с такой высоты.       Он открыл окно и вдохнул свежий воздух. В комнате было на порядок жарче и чувствовался запах крови, течки и альфы, а мечнику как никогда нужна была трезвая голова. От проникшего теплого ветерка, что по сравнению с парилкой в спальне был даже очень освежающий, омега вздохнул, обнимая себя за плечи и прислоняясь скулой и виском к оконной раме, осматривая ближайшие территории вокруг замка. Под башней оказался довольно обширный сад, упирающийся в высокую стену, что нависала над деревьями где-то на метр, а может и два. М-да, ну и махина. И вот как в таких обстоятельствах ему уносить ноги? Летать он, увы, не умеет, а так бы пригодилось. Раз и на воле.       Омега провел ладонью по лицу и сполз на пол, прижимаясь боком к нагретой стене и обнимая колени. — За что мне это… Это лишь болезнь, наваждение, обстоятельства… Если бы не эта чертова… — прошипел Кросс, с отвращением впиваясь кончиками пальцев в бинты, раздражая начавшую заживать было рану, от чего на белоснежных повязках выступила кровь; он чувствовал мрачное удовлетворение от причиняемой самому себе боли.       Он был недостаточно хорош, недостаточно быстр, чтобы выйти целым из той стычки, был недостаточно тверд в своем желании умереть за свободу, чтобы отказать этому альфе, которого видел-то второй раз в жизни, а говорил с ним вообще впервые! Слишком недостаточно. Он жалок.       Кросс уткнулся лбом в колени, накрывая руками голову, наплевав, что в такой позе поясницу болезненно начало тянуть, а рубцы снова налились кровью. Плевать. Без разницы. К черту. — И что ты удумал? — раздался грубоватый голос над головой, а потом Монохромного грубо вздернули, заставляя встать и распрямиться.       Подняв взгляд Крест наткнулся на огромный красный зрачок, что занимал собой едва ли не половину глазницы и словно пульсировал, затягивая в кровавое озеро, в пучину ада. Даже эфемерные стенания страдальцев послышались.       А, нет, не эфемерные. Это просто Даст пытался нормально нести большой двуручный меч, сгибая спину под его весом и ноя Хоррору, пока наконец-то не сбросил его на пол и не повалился рядом, причитая о том, что больше никогда и пальцем его не коснется. Фух. Слава звёздам, а то слуховые галлюцинации окончательно бы добили психику Кросса. — Ты сам вызвался его нести, тебя никто не заставлял, — насмешливо хмыкнул Ужас, подхватывая мечника на руки под лопатки и под колени, не задевая больных участков. — Ну я же не знал, что он весом с наковальню! — хныкнул Пыльный. — Вот защемит у меня поясницу, не смогу разгибаться, с кем ты тогда кувыркаться будешь? — Так даже удобнее будет, — продолжал ухмыляться дырявоголовый, вернув несопротивляющегося Крестика на кровать, правда, положив его на живот. — Ну знаешь, без этих твоих внезапных коленей и пяток в лицо или ещё куда-нибудь. — Ты ужасен! — возмутился Мёрдер, подскакивая и поворачиваясь к Хоррору задом, а к углу передом. — Можешь не приходить ко мне сегодня! — Мы живём в одной комнате, королева драмы. Более того, мы спим в одной кровати, — только забавлялся каннибал. С Дастом весело: никогда не знаешь, как он будет себя вести. Как ребенок, истеричная омежка или маньяк. — Значит, ты спишь на диване! — продолжал распаляться Пыль, бухнувшись в кресло у небольшого столика, на котором стояла ваза с фруктами. — У нас нет дивана, — возразил Хорр, аккуратно стирая с тельца Монохромного кровь, чтобы та не засохла. — Ар-р-ргх! — истратив аргументы, Даст просто кинул в партнёра виноградинку, которую тот с лёгкостью поймал и закинул в рот. — Еда — не игрушка, — продолжал выполнять свою задачу по выведению из равновесия пыльную омегу Ужастик. — А-а-а! С тобой невозможно спорить! Бесишь, — рыкнул Пыль, очень быстро оказываясь рядом с Хоррором и отталкивая его к стене, тут же припечатывая его своим весом и агрессивно целуя, прикусывая язык другой омеги до крови и жёстко сжимая ладонями бёдра, обтянутые алой тканью.       Кросс чувствовал себя откровенно лишним.