Fight for your life

Неро в сознание приходит мгновенно, вместе со стуком, с которым нога Николетты пинает диван. Вот мгновение назад была темнота, сейчас уже раз — включился. Резко садится, оглядываясь; солнце еще не встало, и в фургоне темно. — Подъем, Ромео, — голос Нико не то, чтобы самый бодрый, но звучит намного увереннее, чем вчера. Парень одергивает худи, в котором засыпал, и трет ладонями лицо. — Тебе что, уже легче? — спрашивает он невпопад, но ответа не получает — Николетта просто разворачивается и, едва заметно прихрамывая — гордая! — уходит куда-то глубь фургона. Из темноты доносится грохот металлических чашек. Сил пнуть диван ей хватило, а значит, рана не мешает, и зеленые сферы сделали свое дело. — Который час? — Половина четвертого, — отвечает она, и Неро чувствует запах кофе. — Ви пропал. Эти слова будто добавляют миру резкости: остатки сна схлынули мгновенно, и Неро целую секунду втыкает в предрассветный сумрак, неожиданно четко различая в темноте каждую деталь. Все эти мелочи, углы, наклейки, складки будто давят на него своим молчанием. Столько всего — и так непривычно пусто. — Что? — отмирает он наконец. — Куда? Девушка вместо ответа бросает ему на колени клочок бумаги. 6:00, отель Il Chiaro Mondo.  — Какого хрена? — выдыхает Неро непонимающе. Это на другом конце города. Почему он ушел? Все же… Все же было хорошо вчера, верно? Подрагивающая улыбка, и голос — сухой и надтреснутый, и напряжение в тонких пальцах; и как ногти впиваются в спину, и как руки обвивают шею — будто утопающий хватается за спасательный круг, будто сирена тянет тонущего ко дну. Может, Ви перенервничал вчера, может, эмоций было слишком много, может, ему нужно побыть одному, чтобы морально подготовиться к решающей битве? Может… Может, дело еще в чем-то? — Странный он какой-то последние дни, — задумчиво бормочет Николетта и берет кружку с кофе. Фыркает, словив на себе скептический взгляд Неро, и ведет плечом, поясняя: — Страннее обычного. И это правда. С тех пор, как они въехали в этот город, Ви редко проводил рядом с ними больше пары часов в день — уходил засветло, мало говорил, мог и не вернуться на ночь, находя приют под полуразрушенными крышами заброшенных домов. Препирания с Грифоном на непонятные Неро темы были нормой, но иногда Ви просто читал стихи вслух, думая, что он один, и говорил с собой — а может, с Грифоном, но в мыслях, кто знает? — но Неро имел хороший слух на свою беду, а еще — боязнь оставить слабеющего мага наедине с собой надолго. Однажды Неро застал его, медленно кружащегося среди разросшихся на человеческих останках цветов Клипота, под мелко накрапывающим дождем, с лицом совершенно отрешенным, спокойным, свободным. Это было странно неуместно — кружить так на развалинах города, на прахе людей, что осыпался наземь, стоило трости задеть силуэт очередной жертвы демонического древа, и марал его сандалии — но, может, это был момент, когда охотник осознал, что восхищается не только силой и стойкостью Ви, но движениями рук и темнотой ресниц, и тем, как мокрые волосы липнут к скулам, и изящностью шеи, и плавностью жестов. И было в этом всем что-то совершенно… Пугающее. Что-то безумное, отчаянное, сюрреалистическое. Словно Ви был близок к грани, где условности и нормы поведения прекращали существовать, потому что нет никого вокруг, потому что это место, где ты один. Словно и сам Ви вот-вот прекратит принадлежать физическому миру, и станет лишь воспоминанием, тенью, безмолвно и вечно кружащейся по залам покинутого дома, по закоулкам безжизненных улиц, по руинам когда-то жилых домов. Это Редгрейв влиял так на Ви или разрушающееся тело? Или он всегда был таким? Это было в нем, неожиданно четко осознает Неро, было до города, пробивалось в замирающем порой, мертвенном взгляде, в чужих строках, выплюнутых с горечью и безнадежностью. Узловатые пальцы, ласкающие шероховатые камни древних надгробий, и голос, потусторонний, но успокаивающий, каким успокаивающим бывает предсмертное оцепенение; высокие, черные небеса и потерянный взгляд, пораженный огромностью небесного свода, и отражение всех звезд Юга в зрачках; пустынный ветер, путающийся в мятых прядях волос, и закат, оранжевым бликующий на вершинах синеющих вдалеке гор; и тихое «нам нельзя отвлекаться». Конечно, была еще какая-то причина. Конечно, Неро нихрена к ней не приблизился. — Ладно, — вздохнул парень и сел, чтобы натянуть обувь. Надо будет переодеться — это худи относительно новое и целое, жалко будет убить его сегодня. — Давай тогда собираться. *** — Когда я в горе иль печали, то свои звёзды проклинаю, — прозвучало мягко откуда-то из-за спины. Неро готов был поклясться, что маг соткался прямо из воздуха, из предрассветных теней, как собираются из искр и пепла его фамильяры. Вальяжно и расслабленно он обошел поле боя. Трость легко и игриво вертелась в его руке. — Так возношу свою любовь. Себя же… только принижаю. Неро взглянул вопросительно — это флирт? Это насмешка? Это…? Направленная изящным движением руки, Тень высвобождается из татуировок и атакует Голиафа. — Поспеши-ка ты домой, — безмятежно выдыхает Ви, вонзая трость между глаз монстра. Его монстра. Это добыча Неро. Это нечестная игра, Ви знает это. Это провокация? Мягкий розовый рассветный свет целует щеки Ви, смягчает углы, сглаживает детали, стирая след усталости и измотанности с его лица. Голиаф осыпается ему под ноги пылью, и маг завороженно провожает тлеющие искры тяжелым взглядом. Неро приближается к Ви со спины неторопливо, давая услышать шаги, давая время, чтобы собрать остатки гордости и вернуть осанке королевскую прямоту. Этого не происходит. Фигура Ви выглядит острее и тоньше сейчас, в этом мягком рассветном сиянии; он опирается на трость тяжело и основательно, даже не пытаясь выровнять линию плеч. Сутулится, как старая дряхлая птица, и припорошенные пылью волосы скрывают лицо. — Вообще-то я думал, что это я должен прикончить пузатика, — говорит Неро, впрочем, без особого раздражения, становясь рядом, настолько рядом, чтобы Ви мог почувствовать боком его тепло. Кожа заклинателя выглядит бледнее обычного, и Неро сдерживает порыв накинуть на того куртку. Утренний воздух наверняка неприятно холодит руки и тело, но Ви, кажется, уже все равно. — Прошу прощения за задержку, — несколько заторможенно поворачивается Ви к нему, и взгляд отрешенный, тени под глазами стали темнее, а от блуждающей на губах слабой улыбки Неро становится не по себе. — Я немного… зачитался. «Ты спал вообще?» Вряд ли, думает Неро. Он и сам отдохнул каких-то пять часов, а Ви еще и нужно было время самостоятельно добраться из пригорода в Редгрейв. Ви игнорирует вопрос в глазах Неро. Он на него вообще не смотрит. На книгу — да. На свои руки, сжимающие нервно трость. На Клипот. Лица Неро же и вовсе взглядом не касается. Это значит…? Нет, решает Неро и делает торопливый шаг к нему, чтобы… А черт его знает, зачем. Неро и сам не знает, для чего — то ли обнять, то ли чтобы спросить тихо, так тихо, чтобы только между ними, чтобы даже останки Голиафа не слышали. Может, чтобы взглянуть прямо в глаза поближе и найти там объяснение. Найти там хоть что-то. Делает шаг — между ними остается меньше тридцати сантиметров, и Неро уже ощущает это легкое покалывание кожей, ощущает, как привычно начинает тянуть, стоит лишь оказаться слишком близко, будто Неро к Ви самой гравитацией тянет, будто он падает на него, как астероид на планету, как планета на солнце, как… Делает шаг и натыкается грудью на трость. Ви вскидывает руку торопливо, но мягко, не отбивает, не толкает — просто останавливает, не давая эти последние сантиметры сократить, и не смотрит на Неро, отчаянно не смотрит — только на набалдашник, будто сам изумленный тем, что тот упирается охотнику прямо в сердце. Такое слабое прикосновение, давление трости едва ощутимо, но Неро будто слету натыкается грудной клеткой на невидимую стену, и воздух выбивает из легких. Не физически — от обиды. Он изумленно отрывает взгляд от геометрического узора рукояти и вперивается взглядом в осунувшееся лицо мага. Тот все еще не поднимает на него глаз, но ведет плечом едва заметно, будто ежится- а значит, пристальное внимание ощущает кожей. «Нет?» — застывает в глазах Неро. Взгляд его прожигает Ви щеку, и он и не смотрит, но ощущает этот вопрос кожей. Он едва уловимо качает головой, поджимая губы. «Нет.» В жизни Неро никогда не было никого, кто так понимал бы его. Никого, с кем бы он мог говорить без слов. С кем он был бы так настроен друг на друга. Никого, кто мог бы уничтожить его простым, едва уловимым покачиванием головы. Они не в том положении, чтобы устраивать сцены. И если честно, Неро устал от этого. Ви четко дал ему понять, что собирается делать с этим в ближайшее время — значит, у него на то были причины, а какие — это уже неважно, Неро устал переубеждать его. Пусть Ви сам возится со своими заморочками. У Неро на это нет времени. Нет времени на разбирательства, нет времени на разговоры, нет времени на… Ни на что нет. «Нам нельзя отвлекаться.» И Неро смиряется.