— Стар! Отойди! Не гони его!
— Хо-йо-йол! — закричала на тошнотворно высокой ноте сестра в ответ, имитируя голос зверька гранса — грызун грызуном, на кролика чем-то похож, но страшно кричит, что даже матёрые хищники в спешке покидают то место, где услышали этот вопль, — из-за чего наша добыча — рогатый боров, — сиганул со своего места на бешеной скорости, что только копыта его сверкали. Стар спрыгнула с ветки дерева, начав преследование, а я, в суматошном состоянии вынув затычки из ушей (нет, правда, иногда Звёздочка слишком хорошо пародировала гранса, поэтому приходилось только так себя защищать), выругалась, и побежала за ней. И чем только эта сумасбродная девчонка думает? Явно не мозгами!
— Ой, дура!..
В этот раз мы охотились сами. Это был наш экзамен — притащим борова, сдерём с него шкуру, обработаем, и сделаем из неё что-нибудь. А рога в качестве трофея и дани уважения преподнесём старейшине. И нас признают одним из племени Са-ти-ти-Маон. Полноценными членами их маленького ликритского общества.
Но всё звучало просто только на словах. На деле шёл уже второй день нашей охоты. Мы гнали его довольно долго по Мрачному Лесу, отдалившись от стоянки племени ликритов на приличное расстояние. И всё ради того, чтобы загнать в ловушку. Но Стар, которая чувство самосохранения за эти полгода подрастеряла, а ещё, кажется, мозги, испортила план в последний момент, чем вызвала во мне волну раздражения и возмущения. Магия и свобода слишком сильно ударили ей в голову, от чего мне было за неё страшно, ибо она всё чаще и чаще вступала в контакт с обитателями Невер Зон, чего я боялась, так как...
Магия есть везде, в каждой песчинке, в каждом существе, в каждом атоме. В тех или иных количествах, но она всё равно содержалась почти любом измерении, какое не возьми, которое возникло на десятитысячной доли секунды после великого взрыва. Со временем, для более простого использования, она начала «делиться». Первородные светлая и тёмная, что напоминали мне реликтовое излучение, остались где-то там, только в виде света, что летит до нас сквозь миллионы лет, но сам, как таковой, уже не существует. Так что они стали проявлять себя в чём только не возьми: целительство — светлая, магия растений — светлая, управление душами — тёмная, некромантия — тёмная... И так далее, в общем-то.
Наличие внутри источников светлой и тёмной магии одновременно, именно той, что для всех остальных стала обычным реликтовым излучением, всегда было отличительной чертой королевского дома Баттерфляев, не смотря на тот, что появились мьюманы, как и наш род, относительно недавно — в конце концов, что такое пара тысяч лет в сравнении с миллиардами? Именно поэтому Баттерфляи были, есть и будут одними из самых могущественных существ во всех магических измерениях. И дело было всё в том, что мы, благодаря наличию внутри нас первородной тёмной и светлой магии, не зависели от условий или предметов — нам ничто не может помешать колдовать, а предрасполоежнность к определённому направлению даже может и усилить. Если Баттерфляй, которая связанна знаком на щеках со стихией воды, окажется в мире русалок, то можно с этим миром попрощаться. Нашем роду ничего не стоит уничтожить одно или два, а может даже три, измерения... Чего нельзя сказать о других: пикси и феи не могут пользоваться магией в пустыне; русалки теряют и магию, и жизненные силы, находясь вне водоёмов; Люциторы — давние союзники Мьюни, кровно связанные с домом Баттерфляев шесть поколений назад, — не могут спокойно использовать свои силы в измерениях, переполненных в основном светлой либо стихийной, ориентированной на воду или лёд, магией. А вот Баттерфляи, чёртовы читеры, могли всё, независимо от условий…
Стар была истинной Баттерфляй, той, которой плевать на измерение и палочку в её руках. При должном желании любой магический артефакт, даже зачарованный письменами лук, мог стать проводником для её внутреннего источника, лишь бы выдержал. А источник у неё был ого-го! Страшно представить, что начнётся, когда она пройдёт мьюбертат. Я же была… Словно и не Баттерфляй. Я не имела такого обширного источника реликтовой маня, поэтому не могла так запросто колдовать там, где нет вещей, в которым привязана моя магия — цветам. Я зависела, как и пикси, и феи, от наличия растений вокруг меня. Чем больше, тем лучше. В Невер Зон они были, но настолько чахлые, что магии в них было с гулькин нос, поэтому чем лучше я обращалась с письменами, тем проще было выживать. Но Стар этого не требовалось. Она словно каждый раз проверяла свои пределы, выходя в лес. Я же этого справедливо опасалась.
Равно как и сейчас.
— Твою налево, Стар! В сторону! — крикнула я сестре, что оказалась один на один с нашей добычей. Судя по виду и покрасневшим глазам, он готовился напасть. Стар же только достала охотничий нож, собравшись драться с ним один на один, откинув лук в сторону — значит за время погони она настолько израсходовала магию внутри себя, что не могла нормально создавать стрелы.
— Что?
— В сторону я сказала! — рыкнула я, в последнюю секунду налетев на сестру, покатившись вместе с ней по земле. Мы ушли из-под удара борова, что своими рогами врезался в дерево. Но не прошло и пары секунд, как он, мощно ударив головой, будто вгоняя свои рога ещё глубже, сломал его. А после резко встрепенулся, от чего ствол неверзонского дуба полетел куда-то в нашу сторону, пронесясь над нашими головами, с громким треском ударившись о стволы других таких же дубов, упав вниз. Стар недовольно ойкнула, а я, поднявшись, дёрнула её вверх, заставляя встать с холодной земли. Пора бежать.
— Что… Эй!
Вместо ответа на её возмущения, я просто начала бег, утягивая Стар за собой. И если бы не зачарованные балетки, что помогали развивать скорость наравне с дикими животными, мы бы стали добычей для борова, а не наоборот. Тем не менее, провалив первоначальный план из-за нетерпеливости Стар, всё, что нам оставалось — бежать к ловушкам, которые ставили на грансов охотники племени, ибо наши в этом плане уже были не пригодны. Слабые сети грансов не были рассчитаны на боровов, но иного выхода не было: в Звёздочке магия ещё не восстановилась, а моего внутреннего запаса не хватило бы на убойные стрелы. Слишком уж у борова крепкая шкура…
Перепрыгнув спусковой механизм, мы свалились на землю, испачкавшись в грязи, в то время как на борова упала зачарованная сетка, придавив к земле. Но письмена на ней были слабоватые, чтобы удержать борова надолго, поэтому поднявшись, я поспешила к нему, вынув из чехла, прикреплённому к набедренному поясу, нож. Нужно действовать быстро.
Фиолетовые, со суженным треугольным зрачком, глаза борова сверкали гневом. Он извивался, пытался порвать сеть, что вот-вот была готова распасться на отдельные верёвочки, и яростно фыркал, тяжело дыша. Совру, если скажу, что мне не стало жалко его в этот момент. Но таков порядок: естественный круговорот жизни и смерти. Поэтому, поудобнее взяв нож, я со всей силы всадила его добыче промеж глаз, стараясь сделать так, чтобы он умер с первого раза, не мучаясь в предсмертной агонии. Он дёрнулся, издав последний истошный крик, а после замер навсегда, лишь одинокая скупая слеза заблестела бусинкой в углу, тут же впитавшись густой синей шерстью. Я прикрыла ему глаза, помолившись за его жертву этому миру, прося прощения за отнятую жизнь…
— Всё в порядке, Коэ? — встав рядом со мной и положив руку на плечо, спросила Стар. Я криво улыбнулась, встряхнув дрожащие руки. Хотелось на неё кричать. Не сглупи она, мне бы не пришлось самолично убивать добычу. Не сглупи она, можно было бы убить его безболезненно. Не сглупи она... Много чего ещё, на самом деле. Но сил попросту не было, так что я просто слабо кивнула, утерев слёзы и поджав губы, а после встряхнула головой, натянуто улыбнувшись:
— Да, всё нормально. Хех, хорошо, что нож был зачарованный, а то мы бы с ним ещё день провози…у-у-ули…пувти! — крикнула я Звёздочке, что схватила меня за лицо, сжав щёки до такой степени, что мои губы вытянулись по типу «уточки».
— Ты же знаешь, что я говорила не об этом! — и бросила быстрый взгляд на борова, поджав губы. Отпустив меня, Звёздочка вздохнула, устало махнув рукой, намекая, мол «Давай, нужно его тащить к племени».
В полнейшем молчании мы водрузили тело борова на импровизированные сани, сделанные наспех, и направились обратно. К Ло и Ра.
***
Языки пламени танцевали, поднимаясь всё выше и выше. И сизый дым, что кучерявым барашком шёл от костра, через пару метров растворялся в кромешной темноте, оставляя после себя лишь характерный запах. Но даже огонь в этом мире пах иначе, а может всё дело в топливе — неверзонские дубы были крайне вредными растениями для разведения костра. И запах стоял своеобразный, будто спалили нечто хвойное, а после залили селитрой. Я морщилась и старалась дышать реже, но, кажется, подобный «аромат» мешал только мне.
Я задрала голову, чтобы через секунду прикрыть глаза, абстрагируясь от всеобщего шума и весёлых криков. Хотелось тишины. Но это была всеобщая гулянка в честь… нас. Как бы странно это не звучало. Мы были официально приняты в племя. Мы прошли испытание. Доказали, что достойны. Разве это не здорово? Мы молодцы!
Но на душе было неспокойно. И кошки противно скребли на душе. Хах, ироничненько...
С момента нашей последней охоты прошло ещё полгода. Шкура борова Невер Зон была крайне сложна в обработке. И нам, двум хиленьким девочкам, потребовались все наши знания с уроков по магии Ло и мастер-классов от Пай-О-Ра, чтобы выполнить последнее испытание ликритов. Нам никто не помогал — всё сами. Сами сдираем, сами мочим, мнём, шьём… Сами-сами-сами. Полгода упорной работы и были готовы два укороченных походных плаща, а также два парных костяных ножа из рогов…
А ещё куча интересных открытий.
Я глянула на свои руки, скрытые толстыми грубыми перчатками, и хмыкнула, а после встала с насиженного места, собираясь вернуться в палатку, в которой жили мы со Стар. Небольшой, стоящий на краю места стоянки племени, вигвам, смотрящийся бедно на фоне всех остальных, и тем не менее родной — нашей. Мы сами её сделали и поставили, сделали простенькую мебель (ну, тут без помощи ликритов не обошлось), и обжили, от чего та стала максимально для нас родной. Туда без разрешения не зайти даже главе племени, а значит именно там мы можем полностью расслабиться.
«Нужно проверить Йоту», — подумала я, развернувшись к костру спиной по направлению дома. Свою ритуальную часть я выполнила: нанесла новые узоры, испила на брудершафт с Пай-О-Ра, Ло и Стар, даже прыгнула через костёр и спела клятву ликритам, пусть и говорить на их языке у меня получалось не то чтобы прям хорошо. Больше смысла оставаться тут не было — я хотела спать. Но прежде сделать последнюю запись об эксперименте.
— Коэ… э-э-э… Га-Эль-Стиана*, куда ты?
— Ой, Стар, завязывай, дурацкое имя, — фыркнула беззлобно я, смотря на раскрасневшееся лицо сестры. Та плясала и веселилась будто в последний раз. Её блестящие лихорадочно голубые глаза, в которых вперемешку со странным чувством эйфории плясали и черти, казались мне сейчас настолько яркими, что и сама Стар будто светилась. Но, мотнув головой, отгоняя наваждение, я продолжила: — Это звучит тупо. И, пока мы одни, ты можешь меня звать как обычно.
— Не хочу, мне нравится твоё новое имя. Оно даже идёт тебе, — весело прощебетала сестра, отпив немного сока из деревянного стакана. — Ты уже уходишь?
— Да, хочу сделать пару записей в дневнике и лечь спать пораньше. Всё равно завтра уже уезжаем. Лучше высплюсь, чем буду потом никакой. И ты не задерживайся, — чмокнув Звёздочку в разукрашенную щёку, сказала я и развернулась, пошлёпав к домику.
— Ночи, Коэ!
— Ночи, Тэо-Нан-Веден*, — со смешком, ответила я, махнув на последок рукой.
***
Радостным визгом меня встретил совсем крохотный детёныш борова, убитого нами полгода тому назад. Пушистой мордочкой, приветственно хрюкнув, он подбежал ко мне, потеревшись о мою ногу, словно кошка. Улыбнувшись, пискнув от умиления, я взяла его на руки и прошла к кровати, под матрацем которой лежал мой импровизированный дневник. Вести его приходилось чисто на русском, корявом и безграмотном, но всё же.
Подойдя к столу и поставив на него Йоту — тот прошёл до своей временной лежанки и, потоптавшись на месте, прилёг, — я раскрыла дневник, взяла огрызок от карандаша и, просмотрев бегло предыдущие записи, принялась писать:
«Запись 176. Скоро отбытие.
Последняя заметка эксперимента номер 1.
Йота чувствует себя прекрасно. Я осматривала его утром и никаких отклонений не выявила. Шерсть густая, глаза блестящие, нос сырой. Активно бегает, хрюкает и ест. Думаю переливание прошло успешно. Завтра выпушу его на волю. Он готов. Надеюсь он проживёт долгую жизнь.
Вес: 15
Длина: почти две третих руки
Возраст: шесть месецев»
Я задумчиво глянула на Йоту, что, подогнув ноги под себя, удобно устроился на лежанке, смотря на меня почти не мигая. Усмехнувшись, подняла руку и аккуратно погладила пальчиком по макушке этого засранца, вспоминая, что…
Он родился мёртвым.
Когда мы вспороли брюхо борову, обнаружилось, что это была самка. Ещё и беременная, на сносях. Стар стало плохо, а я, с рухнувшим в пятки сердцем, смотрела на три почти родившихся комочка и заплакала, сама не зная почему. Потянувшись к одному из них, испытывая странное чувство отвращения и… предвкушения (?), я не заметила, как вдоль моей руки прошлась волна магии — моего внутреннего источника. И еле видимые чёрные ниточки, что почти истлели, потянулись от каждого детёныша, свиснув на землю. Сдержав рвотный позывы, я ухватилась за них и по наитию попыталась выдрать с корнем. И у меня получилось. Я охренела от жизни, на секунду выпав из реальности. Мой мозг слабо понимал, что вообще происходит, но...
Очень неприятная, но в то же время тёплая пульсация, совсем слабая, исходила от этих ниточек, что продолжали растворяться прямо на глазах. Это вывело меня из ступора.
«Что делать?» — паническая мысль буквально зазвенела в моей голове, от чего я невольно поджала губы. Что вообще происходит?!
Но ответов не было. Упавшая в обморок Стар не могла мне помочь. Надо было делать всё самой.
Не придумав ничего лучше, я просто положила эти ниточки на тело другого эмбриона.
Минута… Две…
Ничего.
«Может их надо соединить в одну? — хмыкнув, дрожащими руками, слабо представляя, как связать что-то неосязаемое, я попыталась завязать все три нитки в один узел. И — о чудо! — у меня получилось. Лежавший до этого без дыхания третий — тихо заскулил и чуть дёрнулся. А после и вовсе завопил на прекрасной чистой высокой ноте, не щадя моих ушей.
Но было плевать. Я уставилась на него во все глаза, взяв дрожащими руками этот розовый слепой комок, и взвыла от переизбытка странных, нахлынувших на меня слишком неожиданно, чувств. Не знаю почему, но этот момент мне казался настолько нереальным и а тоже время правильным, что я не сдержала эмоций. Сначала заплакала, потом рассмеялась, а затем и вовсе прикусила губу. Осознание произошедшего пришло резко, появившись тёмным пятном в моей пустой черепушке.
В тот момент мне стало предельно ясно, что это за магия.
Некромантия.
