***
— Так ты хочешь сказать, что удачно выполнила поручение Магистра? И ассасины тебя вообще не заметили? — Голос солдата ордена тамплиеров пестрит неприкрытым недоверием, точно его обладатель ставит под сомнение сам факт возможности положительного результата у блондинки. Успеть поделиться со своими… товарищами — Перидот с трудом удавалось даже в мыслях это произнести без тени иронии, — которые также были приставлены в данном районе Лондона в качестве охраны принадлежащей им территории и жёсткой расправы над проникшими лазутчиками вражеского ордена, хорошими новостями — еще полбеды. Основная задача же состояла в том, чтобы доказать и продемонстрировать свои достойные умения выполнять задания, данные не простым сторонником, а самим Магистром тамплиеров, так как тот неоднократно подвергает сомнению дееспособность и пригодность собственной армии. — Украла всю информацию об артефакте? — интересуется другой, поглядывая с неприкрытым любопытством на выглядывающие из-за краёв кожаной обложки, рукописи, что держала девушка. На самом деле, сказать, что тамплиеры поддерживали в своих кругах доброжелательные и дружелюбные связи — огромная блажь. У всех имелся общий приказ, выполнять который следовало безукоризненно и надлежащим образом, если, конечно, не желаешь заплатить за непослушание крайне высокую цену — цену, в виде собственной жизни. Каждому человеку, каким бы тот ни был, свойственно чувствовать и мыслить. Следовательно, даже слепое и нетактичное формирование ничем не связанных между собой солдатов-тамплиеров в один небольшой состав, вольно-невольно ведёт следом хоть какое-то, но взаимопонимание между его участниками. Подобная ситуация имела место и в этом отряде. Если можно так сказать. — Почему все используют это низкое, подлое и позорное слово «украла»? — блондинка вызывающе фыркнула и впрямь недоумевая. — Сначала тот ассасин, теперь ты ещё. Не украла, а позаимствовала, ты, болван бестолковый. Перидот уже успела прикусить язык за вылетевшее на эмоциях оскорбление, состроив виноватую физиономию, когда недобрые взгляды тамплиеров вперились в неё, заставляя чувствовать врагом целого народа: — Ладно. Поступила неделикатно, согласна… — Мы отправляемся в Ламбет, — кратко командует третий, самый старший крестоносец, грубо выхватывая ценные записи из рук провинившейся, — а ты, как самая «смелая», — он выделил это слово, придав ему наибольшее ударение, — особенно в плане унижений, останешься здесь и будешь следить за порядком и дисциплиной граждан в этой точке. — Почему это я одна должна выполнять обязанности целого отряда? Как вы меня представляете в окружении десятка напавших вооруженных ассасинов? — Обескураженный, и в то же время раздраженный взгляд поочередно проходит по каждому бессовестному лицу, в котором не затерялось и проблеска справедливости. — И почему это вы передаёте материал, добытый исключительно мною? — Потому что ты проявила неуважение к своим товарищам. Непорядок это, знаешь ли, — поучает её тот, кто воспользовался ранее тем невыносимым, унижающим словечком — «украла». — Да, и что это? Неужто, Перидот боится? Проявляет слабость? Может, стоит передать и эту информацию нашему Магистру… — Нет, не боюсь! — сразу защищается провинившаяся, сменив раздражение бесстрашием. — Я просто… Всё. Не буду тратить своё время. — Решая не раскручивать конфликт на пустом месте, что вряд ли закончится её успехом, она разворачивается и уверенным шагом ступает прочь, покидая неблагоприятную и напряженную атмосферу. — Эта девчонка — уж больно посредственный тамплиер, я вам скажу, — возобновляется тихая речь позади блондинки. Теперь, тема переговоров повернута совершенно в другое русло. Обсуждения скверного характера крутятся вокруг юной особы, разговор с которой, как обычно, не привёл ни к чему хорошему. — Да она и ломаного гроша не стоит. Глупая шмакодявка. — В отряде раздаётся смех с явными саркастическими нотками, которые, как на грех, в полной мере были услышаны оскорблённой и мгновенно вызвали на лице признаки сильной досады, которая неприятными ощущениями прошлась по телу и застопорилась в сознании. Кулаки плотно сжимаются, а разум переполняют чувства несправедливости, негодования. Теперь настало время побушевать, вступить в яростную дискуссию с самой собой… Тут уж точно ничего не прикажут. — «Перидот боится», пф, — бормочет себе под нос обиженная, ведь приказной тон таких же обыкновенных сослуживцев, как и она сама, до сих пор не укладывался в голове, распаляя зачастую неуправляемые эмоции еще больше. — Перидот ничего не боится, в отличие от вас. Хохочут еще. Болваны. Кто их вообще пустил в ряды ордена? Таких безрассудных ещё поискать надо. Неудивительно, что у нас постоянный недостаток солдатов… Покоящаяся бутылка с остатками давно перекисшего спиртного на дне оказывается мишенью для выброса накопившейся бурлящей лавины агрессии. Носок плотного ботинка заставляет стекляшку с характерным звонким сопровождением откатиться в сторону, удариться о кирпичную кладку и с ещё более противным звуком треснуть. На лице расплывается едва заметная ухмылка. Точно это была не бутылка, а один из той троицы. Но товарищей по оружию не выбирают. Перидот всегда гордилась тем, что являлась тамплиером. Звучало это гордо, поэтому во многих диалогах с кем-либо, девушка всегда делала ударение на своё величественное происхождение, восхваляла орден со всевозможных сторон, порой увлекаясь этим больше остальных. Знала она его хорошо, похвала от её лица была оправдана, и, вдобавок, подчеркнута глубокими познаниями, ведь девушка имела куда более продолжительные связи с орденом крестоносцев, чем могло показаться на первый взгляд. Выстроенные вдоль тротуара фонари, ярко освещают блондинку, идущую по аккуратно вымощенной брусчатке, и отбрасывают тень на стену здания, находящегося по левую сторону тротуара. Холодный осенний ветер слабо развевает белую накидку, хотя изначально в планах зеленоглазой было укутаться ею, как она обычно и делала, чтобы хоть как-то согреться. Иммунитет, увы, оставлял желать лучшего, особенно в холодные поры года, но детальные раздумья просто напросто отбросили данную привычку куда подальше. Светловолосая вдруг останавливается и поворачивает голову, замечая нужное ей высокое здание, украшенное знамениями тамплиеров, которое, из-за нескончаемого потока собственных мыслей и некого отстранения от сего мира, она едва не оставляет позади себя. Девушка сразу сворачивает к нему, бегло осматривается вокруг, не забыв бросить тревожный взгляд и на кирпичные крыши окружающих её домов, а уже после, воспользовавшись ключом и приложив нехилые усилия, отворяет скрипучую массивную дверь и забегает внутрь резиденции для местных тамплиеров. В этом месте у каждого имелся, обустроенный необходимыми предметами, личный рабочий кабинет, доступ к которому имел только сам его владелец. Такие хорошие времена начались относительно недавно, а именно после того, как данный южный район Лондона под названием Саутуарк, полностью перешёл в подневольную власть тамплиеров. Безысходные попытки мирных жителей поднять восстание против ордена, успехом, увы, не увенчались. С тех самых пор население держат в ежовых рукавицах. Жёсткий контроль преследует всех и каждого лично, нагоняет страха за собственную жизнь. Да, тамплиеры могли лишить жизни любого, кто успел бы только взглядом осудить предвзятых карателей. Именно это и пугало. Но нельзя сказать, что Перидот была под стать им. Она имела больше чувств, нежели эти чёрствые безжалостные солдаты, и стремилась стать в разы лучше. — И что, они предоставят записи Магистру, и вся слава да похвала достанется им одним? — всё ещё вслух размышляет девушка, поднимаясь на нужный этаж. — Ну, нет, задание ведь было дано лично мне, и… — Она замолкает, поспешно открывает дверь своего кабинета с помощью второго ключа, входит, следом сразу же захлопывает её за собой, облегченно вздыхая полной грудью, и решает завершить свои бессмысленные одиночные рассуждения на ноте, так и не доведённой до логичного конца. — Перидот! — злобный возглас раздаётся подобно грому среди ясного неба. Обладательницу имени люто передёргивает; страх цепями сковывает всё тело, а руки вмиг холодеют. Округлив глаза, она медленно разворачивается и видит на своём стуле знакомого ассасина, встреча с которым уже состоялась сегодня, и совсем недавно. Лунный свет, проходящий через распахнутое окно, мягко ложится на очертания костюма в темноте, но лицо все также остаётся в тени. Незваная гостья сурово смотрит на тамплиерку, выжидая нужный момент, подобно опытному хищнику, и вдруг резко вскакивает, бросается к блондинке, что мгновенно предприняла пустые попытки избежать нападения и свернуть в сторону. Увы, жертве спастись было не суждено. Её руку крепко хватают, оттаскивают назад, и, под объятый страхом лепет «нет-нет-нет!», Ляпис с грохотом вжимает врага в закрытую дверь, приставляя обнаженный скрытый клинок к шее. Перидот зажмуривается. Она готова принять заслуженную смерть от рук хладнокровного убийцы. Подобные ситуации были для неё наистрашнейшим кошмаром, перечить которому девушка была не в силах. Скорую встречу она предчувствовала, только не рассчитывала, что она произойдет столь быстро. Голова светловолосой приподнята, а на горло с усилием давит, пускай и не острое, но все же достаточно устрашающее ребро лезвия, обжигая тонкую кожу холодом стали. Ужас с каждой секундой нарастает, убийца определённо специально оттягивает такой желанный, вызывающий мурашки по всему телу, момент, но девушка прекрасно знала, какими эмоциями обладает ассасин в этой ситуации. Бешеный ритм сердца эхом отдавался в ушах, глуша остальные окружающие звуки. Появилось желание нервно сглотнуть, но казалось, что сделай она это — лезвие тут же безжалостно пробьет трахею насквозь, и на этом история противостояния закончится. И Ляпис так и не узнает местонахождение таких важных для неё записей… Как ни странно, девушка в капюшоне первым делом спокойно обыскивает соперницу на предмет тех самых старинных манускриптов, уверенно касаясь пальцами белой рубашки с красным крестообразным символом, а следом и подпоясанного кожаного пояса на талии. Все прикосновения ощущаются втрое сильнее из-за смешанных чувств, а постигнув подобную наглость и непотребство с вражеской стороны, чувства жертвы дополняются жутким смущением, вызывающим заметный розовый румянец, разлившийся по всей поверхности щёк. Это было совершенно не тем, чего ожидала светловолосая. Во тьме, где едва можно разглядеть друг друга, ассасин бесцеремонно вдавливает в стену тамплиера собственным телом, угрожает сверкающей сталью клинка, и в то же время… спокойно обшаривает? «Чёрт бы побрал эту девчонку! — яркими красками мысли выплёскиваются в голове одна за одной. — Еще немного, и я умру прямо на месте от всей непредвиденности данной ситуации. Кто знал, что… — она вздрагивает, когда рука скользит по талии и движется чуть выше, но в итоге останавливается, — …что вместо быстрой смерти, она предоставит мне долгую и мучительную пытку в виде грубого и незаконного лишения личного пространства и непосредственной угрозы оружием? Все эти прикосновения и близость, как бы неправильно это не звучало, не сулят ничего хорошего; в них определённо имеется подтекст, который я, видимо, понять не могу. Ну, разве что… это тщетные попытки привлечь к себе внимание. Правда, данные действия я не знаю, как воспринимать, но мне слишком неловко! Почему же она так долго оттягивает?!» Продолжающиеся подобные действия вызывают очередную волну страха и негодования, однако для высказывания какого-либо рода возражения, блондинка еще недостаточно осмелела. Лишь нервный выдох нарушает тишину и заставляет ассасина вспомнить о присутствии ещё кое-кого, помимо мыслей о бумагах. Следующие прикосновения оказались более бесхитростными, когда Ляпис потратила некоторое время на внимательное изучение эмоций со стороны Перидот. Даже освещения не требовалось, чтобы с легкостью правильно вразумить себя. Хотя такой привычной реакции не последовало, вид мгновенно затихшей девчонки, что обычно всегда была крайне остра на язык, вызвал на лице удовлетворённую ухмылку. Девушку в капюшоне определенно манила беззащитность жертвы, и, внимательно прислушавшись, она улавливает исходящее от неё судорожное дыхание. Переводит взгляд на свой активированный клинок, который всё также давит на тонкую шею, и понимает — именно он и вызвал всю эту реакцию. Он заставил проглотить язык самоуверенной тамплиерки, которая даже пикнуть не в силах. Ну, нет ведь ничего более такого, что заставило так сжато вести себя девушку, не так ли? Звучит тихий, пружинистый металлический щелчок, и теперь жизнь светловолосой в безопасности; по крайней мере, шея уж точно. Для Перидот данный звук — настоящее спасение. Вновь явился смысл ценить собственную жизнь. Облегченно выдохнув, она поочередно открывает глаза и останавливает недоверчивый взор на своём враге, чувствуя, что та отпускать её и не собирается, пока не достигнет желаемого результата. Она снова не может рассмотреть лицо соперницы целиком, а так хочется заглянуть в глаза, познать всю беспардонность этой тайной персоны, встречи с которой в последнее время уж чересчур участились. Все планы идут наперекосяк, стоит той только возникнуть, и это порой невыносимо раздражало. А Ляпис и на самом деле отпускать жертву не планирует, а потому вдруг хватает рукой спереди пояс блондинки, немного тянет на себя, уже дважды беззастенчиво нарушая личное пространство, несколько вскидывает свою голову. Тень капюшона сдвигается, и Перидот тут же ловит выразительный взгляд синих, а если быть точнее — лазурных глаз, направленных прямо на растерянные и засмущавшиеся светло-изумрудные глаза напротив. Внутри всё замирает, а прежние эмоции дают сбой на эту ситуацию, уступая самой настоящей заинтересованности маленького ребёнка, что впервые увидел нечто прекрасное. Как хорошо, что щёк помидорного оттенка во тьме видно не было — свет луны частично касался лишь спины Ляпис, а оставлял во тьме то, что она и не должна ни в коем случае заметить. Однако, зрительный контакт быстро разрывается, а тень капюшона, возвращая вместе с этим и элемент прежней таинственности, накрывает глаза тёмной пеленой. — Где же манускрипты? Отвечай! Кому они переданы? — беспокойным тоном обращается она к девушке, у которой всё ещё перед глазами стоял тот самый взор, но из своеобразного гипноза её вопрос всё же вывел, а следом и знатно разозлил. — …уйди! Ты ничего не узнаешь и не получишь! — тараторит светловолосая, собирается с духом и грубо отталкивает врага от себя, наконец, отходя от места, где ей не дали пошевелиться, незаконно лишив свободы. Показушным движением она смахивает накидку с левого бедра, извлекая из ножен короткий кинжал и, злорадствуя, направляет его на Ляпис, что бросила в ответ лишь гневный взгляд, но ответить той же монетой — пользоваться своим оружием — она пока не собиралась, поэтому только выпрямилась и сжала кулаки, готовясь к очередной схватке…Часть 1
20 августа 2019 г. в 12:34
Старинные, желтоватые и, местами повреждённые непростыми условиями хранения, ценные бумаги, шустро перелистывались одна за другой в ловких пальцах тамплиера, что сосредоточенно пытался понять смысл сплошного текста, написанного ещё к тому же совершенно невразумительным почерком. Перидот не спеша вела пальцем по строкам, а второй рукой то и дело придвигала к себе восковую свечу всё ближе, надеясь, что, попади на текст больше света, все предложения мгновенно станут ясными и читабельными.
Эта юная особа, лет так двадцати-двадцати пяти, была тем ещё заядлым антикваром. Многовековые предметы декора, холодное и огнестрельное оружие прошлых эпох, ювелирные изделия, мудрые книги в кожаном переплете на пятьсот-шестьсот страниц — подобное тянуло увлеченную тамплиерку, словно магнит; оторваться от своего хобби она могла лишь приложив огромные, просто нечеловеческие усилия. То, что получалось, хранила у себя в рабочем кабинете, скрывая от любопытных глаз один раритет, и выставляя на всеобщее обозрение другой. Большинство и вовсе хотелось спрятать как можно надёжнее, оставляя роль наблюдателя и позволяя разглядывать каждую трещинку, изгиб, вдыхать аромат таинственной истории предмета только себе одной.
Комната, в которой находилась девушка, полностью объята беспросветным мраком, и только несколько одиноких свечей на углу стола спасают положение, озаряя мягким светом ценные документы, да и саму присутствующую персону.
Нервно постукивая кожаным ботинком по дощатому полу, Перидот определенно торопилась, но бросить всё не решалась, да и попросту не могла. Это первый раз, когда она зашла так далеко — сидеть в комнате, которая в своё время была рабочим кабинетом самого Альтаира — почитаемого в определенных кругах, мастера Ассасинов, и внимательно вникать в секретнейшие файлы, связанные с пересекающимися планами тамплиеров и скрытных убийц — достичь подобного может далеко не каждый. Но такой изобретательный и хитрый тамплиер, как этот — смог. И всё же…
Странные и неприятные ощущения сковали всё тело, не позволяя продолжить изучение и перепись такого важного, но совершенно чужого материала с легкой душой. Свои суховатые губы девушка покусывала чуть сильнее, пытаясь вернуть былую уверенность в собственных действиях, но всю сосредоточенность как рукой сняло. Она отчетливо чувствовала даже затылком чужое и напрягающее присутствие в комнате, эту нагнетающую тишину, и даже догадывалась, кто это мог быть. Прекратив вредную привычку, Перидот рывком разворачивается и вскакивает как ошпаренная, задевая боком стул, что с грохотом скользит в сторону по неровной деревянной поверхности, стоит ей заметить силуэт девушки в одеянии ассасина в темноте.
— Ты! — озлобленно выкрикивает девушка, ведь точно знает непрошеного гостя и явно не рада видеть его в этом месте.
Голова ассасина приподнимается, соперник вглядывается в истинную возмущенную личность молодой девушки-тамплиера: брови её нахмурены, одна рука с силой сжата в кулак, донельзя готовый к очередному жестокому бою, а вторая накрывает ворованные бумаги, разбросанные по всей поверхности стола. Впрочем, за ними девушка и пришла.
— Удивлена? — Вопрос задаётся холодным тоном врага тамплиера. Тень делает небольшой шаг вперед в надежде припугнуть воришку как следует, но та лишь фыркает на ироничный вопрос и закатывает глаза, бормоча в ответ:
— Я надеялась, что заперла тебя в Архиве лет на пять…
— Ты украла многозначащие для моего братства записи, содержащие важнейшую информацию. Верни их по-хорошему. — Из-под заостренного капюшона, на Перидот взирают, прикрытые мягкой тенью, ярко-лазурные глаза, которые выражают полное недовольство сложившейся ситуацией.
— Хах, «украла» — неверно сказано, — начинает хвастаться тамплиер, одной рукой складывая бумаги в неровную стопку, а вторая тем временем скрылась за белой накидкой около бедра. — Ваши мятежники в капюшонах просто безнадежны. Пока они так пристально патрулировали главный вход и центральный зал, я пробралась внутрь через чёрный ход с обратной стороны крепости и оказалась прямо в нужном месте, заимствуя всё то, что мне было столь необходимо. И никто из бестолковых болванов так ничего и не заметил!
— Я заметила, — послышался хладнокровный голос в ответ.
— Чт-что? Нет! Ты явилась слишком поздно! — Сей невозмутимый тон только портил хвастливое выступление, ведь тогда она и вправду заметила её, а все эти колкие реплики со стороны, лишь подчеркивали беспорядочность блондинки, заставляли её теряться в собственной среде, чувствуя себя каким-то глупым неудачником, у которого, как обычно, всё пошло наперекосяк.
— А сейчас я явилась как раз вовремя. — Тон ассасина приобрел явный боевой настрой, и Ляпис, сжав кулаки, уверенно пошла на ещё более растерянного врага, который, сразу же уперевшись в стол ногами, неожиданно для всех, протянул предательски дрожащую руку к едва заметному рычагу около стола, рывком активируя тот.
В глазах ассасина мелькает растерянность, озадаченный взгляд устремился точно вниз. Следом за этим, в абсолютной тишине раздается протяжный скрип полупрогнивших и, кажется даже тысячелетних половиц. Подобное заставило девушку в капюшоне вмиг замереть на месте. Ещё хоть один шаг — и всё развалится на куски. Взгляд Ляпис сосредоточился на источнике звука, и сейчас, она просто недоумевала от ходящих ходуном досок под собственными ногами, но, судя по злорадному хохоту со стороны, стало ясно — это очередная уловка Перидот.
И без того быстрый взгляд между соперницами прервался, когда большая часть пола с громким характерным треском раскрылась во внутреннюю сторону, подобно люку, а всепоглощающая тьма из глубины полностью охватила, благо, приземлившегося на ноги, ассасина.
Девушка-тамплиер, план которой безукоризненно сработал, подбегает и наклоняет голову вниз, с прищуром вглядываясь в кромешную темноту, и тем не менее примечает очертания пойманной в ловушку соперницы:
— Какие же вы все всё-таки болваны! А ты в этой всей кучке, — она направила указательный палец на Ляпис и широко улыбнулась, — главная. Вы никогда не научитесь избегать моих ловушек. Все мои планы и миссии всегда заканчиваются громогласным триумфом, который не прекратит своё существование ровно до того момента, пока я служу Великому Магистру! — Перидот величественно и победоносно поднимает вверх сжатый кулак, и, не проходит и лишней минуты, как она шустро скрывается, захватывая с собой все те ранее изученные записи.
Безмятежная Ляпис лишь тихо хмыкает и осматривается вокруг. Самовосхваляющая речь тамплиерки и краем не коснулась её, или её чувств.
«Примитивная ловушка в виде обычной ямы. Подобие ублиета*, что широко используется в наше время. Разве что без копьев на дне… И все равно, я попалась, а ты в который раз сбежала. Что ж, впечатляет, Перидот».
Проведя краткий мысленный анализ ситуации и места, куда она попала, девушка изучает глубокие изъяны в земляных стенах ямы и проводит по ним ладонями. Это всё, что нужно для освобождения. По ним можно вскарабкаться на поверхность. На лице показывается довольная полуулыбка.
Примечания:
*Ублиетом называлась замаскированная яма, ловушка с копьями, направленными остриями вверх.