Friend or Foe

      Перидот действует первая: заносит руку и делает смелый выпад вперёд, намереваясь проткнуть тело соперницы, но, к сожалению, попытка оборачивается неудачей. Ляпис быстро задерживает руку с оружием, неприятно выворачивает её, и отпихивает блондинку спиной в сторону шкафа, что с угрозой глухо прогремел после удара. Следом за этим, она движется в ту же сторону, но едва успевает увернуться от летящей вдруг в голову небольшой вазы. Раритетная вещица с оглушающим звоном разбивается вдребезги о стену; мелкие острые осколки разлетаются во все стороны, частично задевая стоящего неподалёку ассасина, но, к счастью, быстрая реакция его не подвела, поэтому прикрытое лицо и быстрый разворот в сторону успели спасти ситуацию.       Светловолосая только сейчас понимает, что, руководствуясь лишь неуправляемым инстинктом самосохранения, по собственной глупости утратила вещь, являющуюся неотъемлемой частью уникальной старинной коллекции. Вдобавок эта самая коллекция с непередаваемым трепетом собиралась около десяти продолжительных и мучительных лет. А теперь… остатки недавно такой целостной, насыщенно синей, с прозрачным оттенком, хрустальной вазы, мирно покоились в углу комнаты и притягивали к себе взгляды обеих девушек, только вот блондинка до сих пор не могла принять факт совершённого, застыв с округлёнными глазами как вкопанная.       — Опять из-за тебя всё! — Обоснованный сложившейся ситуацией возмущённый тон обращён к Ляпис, с чистой совестью перебрасывая всю вину с собственных скребущих чувств на ближайшую жертву. Интонация выражает нередкие для обладательницы импульсивного характера эмоции, но синеглазая умело избегает чёткой целевой провокации.       Братьев и сестёр ордена, не обладающих способностью держать язык за зубами и не находить в себе силы контролировать собственный пылкий нрав, ожидало что угодно, но только не достойное почтение в кругах Братства. К счастью, невозмутимость и холодность были присущи Ляпис ещё с рождения. Безусловно, проявление истинных эмоций также имело своё законное место в характере, но лишь в редчайших ситуациях они подавали хоть какой-то сигнал своего существования.       Звучит абсолютно спокойный ответ в духе девушки на глупое обвинение со стороны:       — Не лги сама себе. Умей признавать страх, иначе…       — Учить меня ещё вздумала?! — яростно перебивает блондинка и возвращает битве прежний высокий градус, вновь проводя кинжалом внезапную атаку.       Кончик лезвия успевает зацепить край тканевого капюшона, образовывая в материале весьма заметное повреждение. Сама Ляпис с испугом отклоняется назад, ведь, не сработал бы собственный инстинкт — милое лицо уже украшала бы жестокая выразительная рана, если не хуже. Как только пришло осознание правильного телодвижения с целью сохранить жизнь, девушка собирается с силами, в ответ вытягивает ногу и совершает подобие подсечки, которое оказывается также кстати и враз сбивает с ног вооружённую. Времени подняться и вернуться в былое положение она ей не даёт — ступает прямо к жертве словно хищник, готовый полакомиться свежей добычей, присаживается на колено, а заострённый носок второго сапога с силой припечатывает руку Перидот к деревянному полу, вынуждая выронить холодное оружие и разъярённо прошипеть.       — Сдавайся уже, Перидот, — устало вздыхает ассасин, с незначительным интересом наблюдая за пустыми попытками освобождения, но, к сожалению, ни одна из них успехом не завершается.       — Отстань! — рычит в ответ девушка, приподнимает туловище и голову над дощатой поверхностью, силясь спихнуть ногу ассасина со своей несчастной ноющей конечности.       Ляпис реагирует мгновенно — обхватывает холодной рукой тонкую шею и возвращает ту в исходное положение, после чего заносит левую руку для удара, вновь щёлкая механизмом клинка, что опасно блеснул в лунном свете.       Неистовый страх снова зарождается в хрупком теле, захлёстывает чудовищно большой волной с головы до пят. В одно мгновение горло охватывает неприятное тягостное ощущение пересыхания, словно противостояние в данный момент происходит посреди сухой жаркой пустыни без единого намёка на спасающую жизнь жидкость. Сжатые вокруг шеи тонкие и холодные пальцы вызывают на чувствительной коже мурашки, и блондинка невольно сглатывает небольшое количество слюны для облегчения чувства жажды и мысленно молится за собственную жизнь, вместе с этим перебирая варианты для дальнейшего развития ситуации.       Совершение убийства, сопровождённое поистине холодными эмоциями, нагоняет куда больше страха, нежели когда у противника до пламенных искр в глазах бушуют хаотичным потоком эмоции, нацеленные лишь на своего оппонента, и он, не тревожась лишними мыслями, наконец, лишает его жизни — мгновенно, на машинальном порыве, а после чувствует обволакивающее душу и расплывающееся по телу облегчение, гордость, удовлетворённость, ранее так долго, до омерзения скованные прочными стальными цепями. Враги схожего типажа в основном и попадаются в жизни, но этот самый типаж не касается тех, кто называет себя Ассасинами. По крайней мере, большая часть из них достойна звания тихого убийцы, но именно эта личность… отличалась даже от своих собратьев. Во всех смыслах. Предугадать её мысли в некоторых ситуациях просто не представлялось возможным. Неоднократно это сбивало тамплиерку с толку, заставляло в панике спешно перебирать каждый вариант последующих событий.       Нельзя было понять, являлось ли происходящее в данный момент наигранной сценкой в целях усмирения взбесившейся Перидот или Ляпис на самом деле приняла твёрдое решение довести своё задание до ожидаемого конца. Почему же раньше не сделала этого? Ведь планы ассасинов всегда включали в себя смерть вражеского ордена тамплиеров. Это было, есть и будет. А эта юная леди, что продолжала неподвижно держать руку с нацеленным клинком, также, вероятнее всего, беспрекословно почитала и следовала Кредо. Неужели она и впрямь ничем не отличается от остальных убийц? Поток мыслей крутится в голове блондинки, пока она не фокусирует чёткий взор на сопернике, чьё лицо, по всем правилам, скрыто капюшоном. Подступившая слюна заставила сглотнуть во второй раз, а после попытка произнести кое-что воистину колкое была оборвана шумным потоком возмущений толпы за дверью, которая в следующую минуту внезапно врывается в кабинет. Внимание небольшой группы тамплиеров, прибежавших на шум, сразу привлекла происходящая впереди сцена.       — Эй, какого чёрта тут делает Ассасин?! — вопрошает изумленный солдат, и с остальными, как по команде, извлекает из внутреннего кармана пиджака револьвер, направляя дуло на врага, что пробрался в самую сердцевину разгневанного осиного улья и явно не подумал о последствиях, что могут его поджидать.       Ляпис сохраняет спокойствие, хотя паника внутри идёт по восходящей, вызывая на лице лёгкий испуг, который скрыт от посторонних глаз капюшоном. Единственное, чего она боится — нелепой смерти прямо в районной резиденции враждебного ордена. Мало кто из Ассасинов осмеливался нагрянуть сюда в одиночку — крайне глупо и нелогично — гораздо проще справиться, если объединиться в группу, тактично распределяя задачи для каждого её участника. Но уже поздно думать о том, как было бы лучше поступить. У Ляпис существовала цель, она её настойчиво добивалась, чаще всего действуя в одиночку, чем в своё время даже нагоняла смутные сомнения по поводу расположенности к ордену скрытных убийц. Однако, вопреки недоверию, она всегда доказывала обратное, в совершенстве выполняя практически все предоставленные поручения.       Рука медленно и незаметно тянется к поясу, обхватывает небольшой терракотовый предмет. Да, сейчас только дымовая бомба может спасти жизнь. Внимание на свою жертву временно притупилось, переключаясь на более опасных личностей. Резкое дуговое движение в сторону противников, и вмиг комната заполняется густым облаком сероватого дыма, затягивая тамплиеров в приступ пронзительного кашля.       Лишь один крестоносец под влияние бомбы не попал, и это Перидот, поскольку область дыма нависла лишь над непрошеными гостями. Зарычав, она рывком выдёргивает руку, что так долго удерживалась сапогом ассасина, хватает близлежащий кинжал и с размахом вонзает в область выше бедра Ляпис, заставляя ту содрогнуться, издать болезненный протяжный вскрик и вернуть затуманенное болью внимание на светловолосую. Лезвие вошло неглубоко, одеяние частично спасло нежное тело, но при всём том, этого хватило, чтобы каждой своей клеточкой ощутить режущую острую боль и начать проклинать всё на свете.       Оттолкнув ослабевшую от себя (а сейчас это с лёгкостью получилось), блондинка оживлённо поднимается и пускается наутёк, расталкивая, доныне находящихся под влиянием дыма, неповоротливых компаньонов и шустро спускаясь со ступеней на улицу.       — Нет… Постой! — словно из последних сил проговаривает девушка в капюшоне и на необъяснимых эмоциях, жмурясь, до дрожи стискивая зубы, рывком извлекает посторонний предмет из тела и тут же отбрасывает в сторону. Далее она поднимается, несмотря на паршивые ощущения в боку, и пускается вдогонку, хотя теперь это было куда сложнее.       Вылетая из здания следом, Ляпис примечает светлую шевелюру из-за угла и незаметно крадётся в ту сторону, когда слышит топот с лестницы — вероятно, дым рассеялся, и тамплиеры возобновили свою незамысловатую и внеплановую охоту на ассасина.       Более разумной мысли, чем просто ускорить передвижение, в голове не возникло. Четверо на одного — и без того нечестный бой, а когда одиночка, вдобавок, травмирован, госпожа фортуна полностью переходит на сторону оппонентов. Осознанная стычка в таком состоянии являлась бы последней формой шизофрении, которой Ляпис, конечно, не страдала, а потому и решила скрыться раньше, чем её заметят.       Ассасин заблаговременно ловит тамплиерку, и та не успевает даже рта открыть и сообразить, что происходит. Голову не посещала и единая мысль о преследовании раненой девушкой, а то, что она ещё и поймает её так просто — несомненный абсурд. Нелепость. Чушь!       Мысленная пылкая брань себя и соперницы заняла первое место, уступая логичным догадкам в духе: «Что делать в ситуации, если тебя схватили?». Ляпис тем временем украдкой выглядывает из-за угла, но быстро возвращается в прежнее положение, бросая редкие взоры на светловолосую, которой крепко зажала рот, и прижалась вместе с ней к стене, дабы быть наименее заметной в темноте. Если бы еще не возня рядом в попытках освобождения, сопровождаемая возмущенным мычанием, то можно было бы вообще не беспокоиться.       Блондинка, конечно, покоряться не собиралась, а, следовательно, и продолжила ворочаться в крепкой хватке, пока случайно не совершила несильный толчок локтем, что пришёлся точно по свежей ране ассасина. Позади Перидот мгновенно раздаётся невольный стон боли, а руки сдавили тело на порядок сильнее; тёмно-серая рваная ткань одеяния окончательно пропитывается бордовой жидкостью в месте повреждения, вместе с этим вызывая новую волну боли следом за прикосновением. Глаза тамплиерки широко раскрываются, и даже тщетные поползновения к свободе прекращаются. Услышанный звук оседает в голове бременем, и покидать хозяйку совсем не собирается. Столь невинный и измученный, обессиленный сражением… в диковинку было слышать его от такой чрезвычайно сильной и напористой девушки. Перидот на долю минуты поднимает встревоженный взгляд на ассасина, неотчётливо видит болезненное выражение лица, которое, на её глазах, преображается в прежнюю холодность.       — Только попробуй пикнуть, — с угрозой шипит раненая и лишь крепче прижимает свою жертву к себе, точно неотступная хищница.       В этот момент мимо проходят те самые тамплиеры, рыскающие вокруг собственной территории. Ляпис их не видит, лишь слышит, но этого хватает, чтобы предпринять спасительные меры, неторопливо передвигаясь вдоль стены в противоположную от них сторону, держа мёртвой хваткой и Перидот.       Впереди уже видно просторную, освещённую фонарями улицу, на которой преспокойно расположилась… карета? Светловолосая обескуражено мычит, всеми силами пробует застопориться на месте, но угроза в виде клинка, приставленного к горлу, затыкает рот, а напрасные усилия быстро сходят на нет.       — Таки поймала? Неожиданно, — раздаётся мужской чужой голос, дверь повозки отворяется и оттуда выходит другой ассасин, невозмутимо приближаясь к девушкам. Одеяние его абсолютно не примечательное — тёмное подобие плаща, подпоясанное широким ремнём с главным атрибутом — вычурной серебряной пряжкой Братства. Разумеется, капюшон также натянут на голову. Порой Перидот казалось, что эти тупицы совершенно не блещут оригинальностью. Костюм доносит лишь одну единственную мысль — сохранить свою личность в строжайшем секрете. А почему они её так скрывают — девушка не понимала, но придерживалась собственной теории о том, что это всё было выдумано в целях безнаказанных убийств. Без лишних слов, из-за пояса он извлекает веревку и ловко перевязывает тонкие запястья схваченного тамплиера, накручивая какие-то хитроумные узлы, пока светловолосая косит брюзгливым взглядом на незнакомца       — Перевяжи так, чтобы кровь поступала. Мне не нужно повторение прошлого раза, — проговаривает Ляпис, избавляя зеленоглазую от насильственного удержания и передавая инициативу второму члену Братства.       — Прошлого…раза? — сразу с подозрением переспрашивает Перидот, и недовольный взгляд скользит по двум недомеркам, которым она внезапно понадобилась.       Ответа не последовало, связанную лишь вталкивают резким движением внутрь кареты и захлопывают дверь.       Блондинка что-то ворчит себе под нос, усаживается поудобнее на кожаном сидении и вздыхает, облегчая душу тем предположением, что она посидит одна хотя бы тут. Непрестанная компания с ассасинами бесспорно напрягала. Перидот не могла себя даже почувствовать коренным тамплиером с необходимыми обязанностями — каждый момент в её жизни заканчивался непременной встречей с Ляпис или другими членами Братства, которые всегда крутятся под ногами, стараются всё разрушить и уничтожить.       Успокоение действовало недолго — дверь со второй стороны открывается и рядом с тамплиером присаживается та, что пару минут назад чуть не перерезала горло скрытым клинком.       Выдающееся замешательство расцветает на лице вспыльчивой девушки, но вопросов она не задаёт, поскольку видит, в каком расположении духа находится Ляпис. В таком случае, лучше отодвинуться от неё как можно дальше, что светловолосая и сделала, правда, не настолько и дальше она оказалась, ведь карета была совсем невелика. Надолго она также на месте не задержалась, и в один момент Перидот чувствует, что они тронулись, направились по прямой куда-то в суровую неизвестность, на территорию вражеского Братства, где может поджидать что-то совершенно неизведанное молодым тамплиером…