***
Чуть позже тем же утром, по пути к Сансе, Маргери встретила Лораса в коридоре. — Ты снова идешь тренировать Арью, — сказала она, заметив в его руке деревянный меч. — Доброе утро, Лорас! О, доброе утро, Маргери, могу я сказать, как ты сегодня великолепна? О, спасибо, брат, ты очень добр. Маргери рассмеялась. — Конечно, это было немного грубое приветствие. Неужели я действительно сияю сегодня? — поддразнила она его. Ее платье сегодня не было похоже ни на одно из тех, что Лорас видел на ней когда-либо: оно было из темно-оранжевого шелка, с кремовой миррийской кружевной шалью на хрупких плечах, которую удерживала брошь в виде золотой розы. — Это то самое платье, которое подарили Рисвеллы? — Да, — ответила она со слабой улыбкой. — Это не мои привычные цвета, но стиль мне нравится. — Оно тебе очень идет. Лорас оглянулся через плечо, чтобы убедиться, не идет ли кто в их сторону и не подслушивает ли их разговор. — Он хорошо к тебе относился? — Почему все в это лезут? Отец прислал Эллену за простынями, только вместо этого она наткнулась на нас, а теперь и ты об этом спрашиваешь? Неужели потеря моей девственности так всех интересует? — Я только имел в виду, что если он каким-либо образом жестоко обошелся с тобой, я… Маргери покачала головой. — Я знаю, что ты имел в виду, дорогой брат, — сказала она, беря его за руку. — Прости мне эту вспышку, но будь уверен, что он не сделал ничего такого, о чем я не просила или не желала. Позволь заметить, что ты беспокоишься не о той Леди Тирелл. — Санса говорила с тобой о произошедшем? — Да, — мягко ответила Маргери. — Она несчастна? Когда сестра замолчала, он настоял: — Маргери, пожалуйста. — В некотором роде, — наконец призналась она. — Из-за меня, — сказал Лорас, — из-за увиденного. Он покачал головой и отвел взгляд. — Он того не стоил, Маргери, — признался Лорас. — Он не стоил и щепотки ее боли. Я отдалил ее от себя, и ради чего? Не ради мужчины — ради памяти о нем. — Что? — нахмурилась она. — Это правда? — Дело не в Инане, дело в… — О, я знаю, — вздохнула Маргери, — я знаю, с кем ты был в своей голове. Или ты до сих пор принимаешь меня за дурочку? Он был хорош, справедлив и красив. Теперь его нет, и нет давно, а Санса здесь, с тобой и твоим ребенком в животе, и хотя она находит милым твое желание научить Арью владению мечом, не думаешь ли ты, что проводишь слишком много времени не с тем Старком? — Она больше не нуждается во мне, да и кто бы нуждался после такого? Я не хочу навязываться. Маргери сделала глубокий вдох и тяжело вздохнула. — О, Матерь, вы двое слишком много думаете об этом, что у меня уже голова кругом идет, когда я слышу эти разговоры. — Двое? Она говорила об этом с тобой? — Я ее лучшая подруга, Лорас. Конечно, говорила. — И что она сказала? — Не мое дело говорить об этом, — покачала головой Маргери. — Но я советую тебе поговорить с ней. — О чем? Об этом? Я не хочу и не могу… — Говори о цвете неба, если это поможет начать разговор, но ради Семерых, поговори со своей женой. Не дав брату сформулировать ответ, она ушла.***
— Миледи, — поприветствовала ее Дженнисей, чуть приоткрыв дверь. — Если вы согласитесь подождать пару минут, то Леди Санса будет более расположена вас принять. — Это Маргери? — послышался голос Сансы из глубины комнаты. — Да, миледи, леди Маргери пришла повидаться с вами, но… — Пусть пойдет, — приказала Санса. Когда служанка повиновалась, Маргери увидела, что Санса сидит на краю кровати, а Мейстер Ломис говорит с ней тихим голосом: увидев ее, Мейстер сразу замолчал, и хотя он почтительно поклонился ей, Маргери знала, что причиной молчания было ее неожиданное появление. — Продолжайте, — приказала Санса Мейстеру. — Мне нечего от нее скрывать. — Как прикажет миледи. Как я уже говорил миледи, подобные симптомы не должны вас беспокоить, поскольку они не всегда тревожны: зарождение новой жизни — тяжелая работа для женского организма, и поэтому дискомфорт, к сожалению, вполне ожидаем. Я советую вам не напрягаться и продолжать заниматься своими обычными делами. Пожалуйста, немедленно пришлите за мной, если почувствуете дальнейший дискомфорт или заметите что-то, что вас беспокоит. — Хорошо, — ответила она. — Благодарю вас за помощь, Мейстер, вы были очень добры. Ломис поклонился, прежде чем вышел. — Что привело тебя ко мне в такой ранний час? — спросила Санса. Заметив, что ее невестка, похоже, не желает больше тратить время на присутствующего в спальне Мейстера, Маргери решила не спрашивать: — На вчерашнем пиру было так много еды, что мы едва ли съели половину. Так что я хотела отдать остатки в сиротский приют, который иногда посещаю. Зашла узнать, не хочешь ли ты составить мне компанию. — Где он находится? — В глубине города, — ответила Маргери. — Боюсь, это не самый лучший район и он очень похож на Блошиное Дно в Королевской Гавани, но я сама ходила туда много раз без всяких проблем. Санса покачала головой. — Я бы не хотела идти в такое место. — Чего ты боишься? — Однажды я была в Блошином Дне, — ответила Санса. — Я была с королевским эскортом, когда Принцесса Мирцелла отправлялась в Дорн. Толпа напала на нас, я осталась позади, и трое мужчин загнали меня в угол в переулке, и они бы изнасиловали меня, если бы не Пес. Эти мужчины ненавидели меня, они хотели причинить мне боль, хоть и не знали меня — моя служанка Шая сказала, что они презирали меня за то, что я высокородная. Она сказала, что они ненавидят то, что я собой олицетворяю, и что они причинили бы мне вред только потому, что моя лошадь ела лучше, чем их дети. Почему люди здесь должны быть другими? — Санса. Маргери села рядом с ней, осторожно взяла ее за руку и слегка сжала. — Для жителей Королевской Гавани ты была дочерью предателя и невестой жестокого короля, который был причиной их голода. Для жителей Хайгардена ты жена Лораса и моя сестра: скоро ты станешь матерью наследника Лораса, и ты лично приехала к ним, чтобы обеспечить едой и игрушками наименее удачливых из всех, бедных детей, потерявших свои семьи. Как они могут тебя ненавидеть? — Почему мы едем туда сами? Почему мы не можем просто отправить туда людей передать еды от нашего имени? — Можем, — согласилась Маргери, — но люди полюбят нас еще больше, когда мы сделаем это сами. Видишь ли, если я пошлю своих слуг передать еду в этот приют, дети будут хорошо питаться, и это хорошо: но если я тоже пойду туда, то они увидят, что я действительно забочусь о них, что даже я, дочь лорда Мейса Тирелла, не против пойти прямо к народу, поговорить с ними и поиграть с их детьми. Это и унизительный, и полезный опыт. Когда ее невестка казалась не до конца убежденной, Маргери настаивала: — Ты мне не доверяешь? — Доверяю, — ответила Санса со слабой улыбкой. Маргери улыбнулась и поднялась на ноги. — Тогда чего мы ждем?***
— Снова попался! — торжествовала Арья, нанеся ему удар в живот, который мог бы быть ударом настоящего меча. — Хорошо, — прокомментировал Лорас. — Снова. Когда он приготовился к следующему поединку, то заметил, что Арья глубоко нахмурилась и скрестила руки на груди. — Что-то не так? — спросил он. — Ты бьешься со мной не в полную силу, да? Потому что я девушка? — Что? — нахмурился Лорас. — Нет. Никто ничему не учился у учителя, поддающегося своим ученикам. — Тогда почему, — она ткнула в него своим деревянным мечом, — я так легко прорвалась через твою защиту сегодня? — Ты становишься лучше. — Я почти такая же, как и два дня назад. А ты еще хуже. Лорас приподнял бровь: Санса говорила ему, что ее младшая сестра дерзкая и нахальная, но он не ожидал такого от своей свояченицы. «Кто тут кого обучает?» — спросил голос в глубине его и без того напряженного сознания. — Прости? — Ты еще хуже, — повторила Арья. — Ты двигаешься медленнее и бьешь слабее. Твоя слабость не убедила бы и таракана. Бровь Лораса поднялась еще выше. — Таракана? — повторил он, наполовину оскорбленный, наполовину удивленный. Она посмотрела на него, и Тирелл вздохнул. — Прости, что я не отдаюсь тренировке полностью, — сказал он. — Я сегодня немного взволнован. — Чем же? — Не думаю, что это тебя касается, — сказал Лорас после недолгого молчания. — Я думаю, что касается. — Как? — Твой взволнованный разум мешает моему обучению. Она сделала шаг к нему, изучая его отстраненное лицо и резкие черты. — Что-то не так с Сансой? — спросила она. В ее голосе проскальзывал намек на беспокойство, что заставило Лораса ответить ей честно: — Она в порядке, — сказал он, — просто расстроена из-за меня. — Тогда реши эту проблему, — сказала Арья совершенно серьезно. — Я дал ей время. — И это все? Седьмое пекло, с чего бы мне начать? Арья тяжело вздохнула. — Санса знает, как затаить обиду, — сказала Арья. — Она не огрызается, не кричит, не закатывает истерик: она слишком правильная для этого, но все равно может расстроиться. Она будет вежливой и мило улыбающейся, будет послушной и внимательной, и будет выглядеть так, будто все в порядке. Но пока ты не пойдешь к ней навстречу и не сделаешь чего-нибудь, она будет продолжать обижаться. Чем вежливее и официальнее Санса, тем больше она злится. «Это звучит очень точно», — подумал Лорас. — Ты не просто ждешь, пока Санса перестанет обижаться, — продолжала Арья, — ты заставляешь ее простить тебя. — Как? — спросил Лорас, прекрасно понимая, как смешно спрашивать о таком у девочки. Арья пожала плечами. — Не знаю. Зависит от того, что ты натворил. Она еще раз пожала плечами, и слабая улыбка появилась на ее губах. — Мне помогали лимонные пирожные. — Я мог бы попробовать, — полушутя ответил Лорас. — Не смей! — запротестовала Арья. — Лимонные пирожные — это моя фишка, найди свою собственную. «Ладно, — подумал он, — найду».