Межконтинентальное

Тен-Тен утомлял гомон шумной жизни. Она рвалась по кругу ритма, рьяно дышала, норовя влиться и все успеть. Ведь, останавливаясь, чтобы заглядеться миром, можно упустить слишком длинный промежуток, невозможный наверстать. Яркий образ жизни и спортивных брюк, купленных накануне, натянутые сухожилия и мышцы — не хватает времени насладиться. Отточенные броски, едва уловимый шаг, сменяемый поставленной другой ногой, и ритм норовит забиться в самую голову. С тренировок Тен-Тен, несмотря на все нагрузки, все равно бежала, упуская из виду пару ступенек, ловко перепрыгивая. На порог небольшого по меркам квартала дома она тоже вваливалась кубарем, нетерпеливо тарабаня дверь. — Таюя, давай поживее, — и наверняка регулярно подгоняла девушку, нетерпеливо отбивая гранью костяшки дверь. Порой, не дожидаясь отклика, она переворачивала вещи, разложенные под садовым столом, пока не натыкалась на воланчики. Ракетки не было необходимости брать, зато вот пружинящие наконечники снарядов ловко летели к окну, продолжая дробь за Тен-Тен. — Да кто тебя за жопу только жалит? — стандартных фраз от Таюи не следовало, она методично и все изощреннее бурчала, не снимая с шеи висящих наушников. Глядела с порога растворенной двери, и все исподлобья, на взмыленную торопыгу, недовольно выдыхая. — Что, думаешь, выгоню? Тогда ты бы уже приземлилась на коробки с вещичками, киса. Тен-Тен звонко разливалась смехом, плечом мягко подталкивая девушку. Точно животное — лбом. Нелегкий беспорядок, принявший под этой крышей ореол уюта, встретил и положенной наспех флейтой. Никакая усталость после занятий не дала упустить этого факта из виду, и Тен-Тен уже манила Таюю за собой, играючи поднимаясь в комнату. Таюя только качнула головой, поведя тем самым беспорядочную алую копну волос. Носки с пони засеменили дружным маршем, но даже так не сумели заставить ее изменить своей привычной политики, она поднималась привычным ходом, скользя локтем по перилам. Тен-Тен уже укладывалась в кровати, беспорядочно надувая инструмент, как если бы между ее губ находился воздушный шар. Толку это не приносило, как и ее перебирание пальцами. — Опять обслюнявила, — констатация факта перебивалась какой-нибудь шуткой в стиле «А ты хотела оказаться на этом месте?», и салфетка уже переставала падать. Привычно. И только совсем из ряда вон выходящие действия могли побудить пальцы дрогнуть. Тен-Тен нравилось замирать недвижимой, становиться жертвой гипноза, когда Таюя впивалась во флейту. Это было поцелуем. Длящимся долго, где можно вдохнуть и выдохнуть, где не жалко замереть, оставив позади множество шансов. Где не надо бежать с раскрытой челюстью, дабы выгрызть свой шанс на успех и счастье. У Тен-Тен они мигом находились в силуэте просторной футболки, неудачной попытке расчесать волосы. И тогда уже она готова была продолжить поцелуй, только чтобы до духоты и ломоты в легких. Чтобы мир наверняка замер, а после пролетел мимо них.