Мутация, ничего не меняет

      Майк почти не дышит. Ему бы немного больше времени, но навряд ли это его спасёт. До выхода несколько поворотов и длинный коридор. Соревноваться с тушей такого размера? Бред, да и только. Монстр такого разряда сможет вынести пару стен и выйти без царапинки. Остается смиренно ждать и надеяться на лучшее.       Резкий рывок, и Майк уже без рюкзака, но живой и невредимый. Монстр забрал мясо. Зажав его в зубах, пошел к комнате. Шмидт предпочитает не затягивать, и, как можно тише, идет к выходу. Спиной вперед.

***

      Я уж подумал, что это конец. Без мяса, правда, остался, но это поправимо. Хотя меня мучает вопрос. Почему он на меня не напал? Что за бред. Это единственный мутант, что не обратил на меня внимания. Я даже немного оскорблён. Хотя это определенно лучше, чем перевариваться в чьём-нибудь желудке. От данной мысли немного потряхивает.       Я неспешно иду по улице. Иногда осматриваюсь. Пусто. Впрочем, как и всегда. Улицы никогда не казались мне живыми. Наоборот, здесь прямо чувствовалась смерть. Гниль, кровь, что, наверно, впиталась в асфальт. Трупы, потрескавшийся бетон. Всё заросло растениями неизвестного сорта. Мы не можем вернуть назад время, но и свыкнуться не можем. Как патологично.       Больше всего меня интересует будущее. Люди не хотят выходить из темноты. Мутанты же наоборот, вышли в свет и теперь захватывают новые территории. Мутируют, изменяют собственную структуру ДНК. Насколько сильно люди скатились по пищевой цепи? Если не в самом низу, то где? Мы запугиваем себя сами. Напридумываем разных историй, а потом сами же в них верим. Это просто отвратительно. Больше всего я ненавижу… общее мнение. У людей нет чувства собственного достоинства. Они упорно молчат и ждут момента, когда им подадут кость с «барского стола». Меня всегда бесила эта никчемность человеческого рода. Без чужого мнения мы бесполезны. Как же сильно мы зависимы.       Я не обращаю внимания на внешние факторы. Смотрю под ноги и радуюсь жизни. Стоило раньше посмотреть за поворот и только потом идти. Черта с два! Удача меня послала. Ничего нового.       Как же я ненавижу это лицо. Самодовольный ублюдок со своими псинами. Из моего рта вырывается рычание. Это моя привычка, от которой надо бы отказаться, но я не могу… или не хочу. Второе ближе.       Скотт всегда меня бесил. Сколько себя помню, он всегда появлялся в неудобный момент. Кажется, между нами давно идет холодная война. Именно между нами. В прошлый раз мы с ним встретились перед мостом. Он был не один. Вместе с ним на патруль вышли две другие команды. Скотт меня отпустил, но я отчетливо помню тот блеск в глазах. Хитрость и нескрываемый стеб. Вроде бы умом не обделили, но вот качествами. Каутон всегда был той ещё сукой. Врагу такого не пожелаешь. Со своим присущим упорством и непрошибаемостью. Он поверит только при очень сильных доказательствах.       Шмидт внимательно смотрит на лицо ГЗшника. — Привет, мразота, — приветствуется Майк. Он не старается кого-то задеть. Хотя, как не назови, у Каутона найдется тысяча и один аргумент. Майк испускает смешок. — Ты как всегда. Неужели, нельзя по-другому? — Скотт говорит поучающе. Тянет некоторые буквы. В любом случае, слышно его не очень хорошо. Противогаз приглушал звуки. — Может, снимешь эту хуйню с лица?       Каутон молчит. Майк заливается смехом. «Псы» молчат. Ждут команды от командира. Несмотря на всю ситуацию, Шмидт предпочитает вести себя ублюдком. Смотреть из-под полуопущенных ресниц, с нескрываемым оскалом. Говорить без запинки первое, что приходит на ум.       Им требуется несколько секунд, прежде чем Скотт поднимет руку в воздух, и сожмёт кисть в кулак. — Вау, — произносит Шмидт, но не двигается. Пронзительный свист пуль, а затем звонкий звук от упавших гильз. Нет, Майкла не задело. Тот прекрасно знает, что все бойцы из первой команды целятся на опережение. — Жалкое зрелище, — говорит выживший. Резко, с несвойственной скоростью, Шмидт срывает с пояса гранату. Несколько миллисекунд, и чека оторвана. К ноге Каутона подкатывается граната. — Сука, — только и может произнести командир, прежде чем отскочить в сторону.       Прогремел взрыв. Асфальт треснул. Куски бетона торчали из земли. Густой слой дыма. Скотт отряхивает одежду от земли, камешков и прочего. Дым рассеивается. Каутон осматривается. — Упустили, — произносит он. Команда молчит. За прошедшее время Майк скрылся.