Какая ирония

Потирая пальцами зажигалку, я сидел за своим столом. Передо мной лежал телефон. Прижав костяшки пальцев к губам, я посмотрел на подставку для канцелярских принадлежностей и задумался на пару секунд. Я резко отложил зажигалку, поднял телефон со стола и набрал номер доктора. — Привет, — поздоровался я. — Я быстро. Уезжаю сегодня. Нет, сейчас. Звоню сказать. Нет, не смогу, — я замолчал, слушая болтовню Аллена. — Да. Конечно, позвоню. Ты знаешь. Не собираюсь я его снимать, миссис Куинн. Хорошо. Я не против, чтобы ты всыпал мне при случае. — Я оглядел пустой кабинет. — Я тоже должен бежать. Удачи. Пока. Прервав звонок, я откинул телефон. Я не слишком торопился, и у меня была даже возможность дождаться его возвращения у себя дома, но я не знал, что мне следует делать и как вести себя, уезжая из дома. Должен ли я как-то прощаться, будет ли он опечален, что ещё выдумает? Или наоборот, он будет вести себя, как ни в чём не бывало, похлопает меня по плечу и, расцеловав в обе щеки, отправит в дальний путь, и я всю дорогу буду думать о том, как это было и как должно быть. До сих пор я не прощался ни с кем таким, как он. Я выбрал то, что проще: позвонил и предупредил, что не приду на ужин. Мне думается, это было как раз то, что нужно. Без мелодрамы, коротко и по существу. Оставим мелодраму до того момента, когда и если я к нему вернусь. А уж там и я сам буду не прочь окунуться во все чувствительные дела. Может быть, даже пущу слезу. Он ведь уже видел, что, при случае, его бравый солдатик способен на заливистые рыдания, будучи пьян и преисполнен любовных чувств. Я выпрямился на стуле, потирая лицо ладонью. Ещё вчера я валялся рядом с ним на диване, а сегодня уезжаю. Куда я еду? Впервые мне кажется странным уезжать. Почему я не остаюсь с ним? Даже если это ненадолго. Может, ни в чём, кроме него, и нет никакого смысла? Может, и в нём нет, и в жизни — нет. Куда я, в таком случае, еду? Зачем я еду? Потому что не могу ослушаться приказа? Могу. Я всё могу. Но выбираю ехать. Мир полон идиотов, и я один из них. Пока я маялся от вынужденного безделья, мне припомнился день, когда я заявился в колледж в форме. Это было недавно, почти вчера. Точнее, неделю назад, может быть, две. Его занятия длились допоздна, а у меня в кармане лежали два билета, и я счёл уместным прийти в его колледж, найти в расписании кабинет, где он ведёт урок, и, постучавшись, заглянуть за дверь. Аллен стоял у доски, болтал, стучал мелом, а, услышав стук, повернулся ко мне, подпихивая очки краем пальца. — Одну минуту, — он отложил мел, вытер пальцы и пришёл к двери. — Хотел сказать, что жду тебя, — пробормотал я тихо. — Извини, если помешал. — Входи, — велел Хайнек. — Отправляйся на последнюю парту. — Я… Ладно, — слегка смутившись, согласился я, проходя по аудитории, шагая между рядов и убираясь за самый дальний пустующий стол. — Капитан Куинн когда-то был вашим коллегой, — сообщил он своим ученикам, — тоже изучал физику под моим чутким руководством. Он тихонько посидит, не обращайте на него внимания. Просьбы Аллена были неспособны удержать интерес учеников в рамках научной деятельности, я замечал на себе взгляды, бросаемые на меня из разных уголков аудитории. Девушки на задних партах, поглядывая на меня, улыбались и быстро отворачивались, стоило мне на них посмотреть, хотя я и старался этого не делать, и, в конце концов, я окончательно смутился. Когда о моём присутствии уже как будто стали забывать, ко мне неожиданно повернулся парень с парты передо мной и, осмотрев меня, лёг на мою парту локтями. — Правда у него учились? — спросил он, кивая на Хайнека. Я, тоже взглянув на доктора, покивал. — А сколько вам лет? — спросил заинтересованный парень. — А что вы за капитан? — Лётчик, — шепнул я в ответ. — Да ладно! — шёпотом воскликнул мой собеседник. — Майкл! — окликнул меня от доски мой сердитый муж, полный учительского негодования. Очнувшись, я впал в давно забытую растерянность, не зная, что предпринять. — Это он! — указывая на меня пальцем, громко заявил повернувшийся ко мне с вопросами ученик. Вспыхнув от стыда, я посмотрел на него испепеляющим взглядом и подумал: предатель! — Куинн, — спокойнее проговорил Аллен, — идите-ка сюда, — потребовал он, подманивая меня пальцами. Я нехотя поднялся со своего места, вновь пересёк комнату. — Садитесь, — велел Аллен, указывая на свой стол. — Я… — Садитесь, садитесь, — настоял он. — Я здесь за вами лучше услежу. Вздохнув, я предпочёл подчиниться и сел за стол учителя. Мне вовсе не хотелось вновь, спустя столько времени, почувствовать себя школьным хулиганом: мне не слишком была по вкусу игра в колледж. Меня вполне устраивала ситуация, в которой я вижу свою ученическую юность лишь в редких кошмарных снах, но я посчитал, что поговорю обо всём этом с рассерженным усачом наедине, без свидетелей. Скучая за учительским столом, я заметил стопку из книг на углу и принялся их разглядывать. Решив вытянуть одну из этой стопки, я нечаянно столкнул верхнюю, и она, перевернувшись в воздухе, громко шлёпнулась на пол. Весь класс приглушённо засмеялся. Хайнек опустил руку и, повернувшись, посмотрел на меня: я с ним переглянулся, после чего наклонился вниз, чтобы поднять книгу. Доктор подошёл к столу. — Оставьте её, — попросил он, убирая книгу от меня. — Пойдёмте. — А? — вскинул я на него взгляд. — Пойдёмте к доске, — приказал Аллен. — На, — он протянул мне мел. — Ни за что на свете, — зашептал я. — Нет. — Куинн, к доске, — повторил доктор, потрясая мелом. Чувствуя, что на нас все смотрят, я выдернул мел из его пальцев и притащился к доске, не имея ни малейшего понятия, что мы решаем и как это следует делать. — Я помогу, — шепнул Аллен, проходя мимо меня. — Я не люблю публичных унижений, — тихонько фыркнул я в ответ, после чего перевёл взгляд на доску. — А! Так тут всё понятно! — Что вам понятно? — опираясь руками, сложенными за спиной, на край стола. — Давайте вслух. — Это масса, — указывая на символ, прокомментировал я. — Это ускорение. А это что?.. Что это такое? — Это просто шестёрка с прошлой задачи осталась, — сообщил Аллен, потянулся и стёр ненужную цифру кончиками пальцев. Показательное наказание через физику окончилось тем, что я всё-таки решил предложенную мне задачу, годящуюся больше для человека пятнадцати лет, чем для кого-то вроде меня, но под конец я почти взмок и решил, что доктор за это поплатится, не будь я Майкл Куинн. После занятия я безропотно ждал, чтобы все ученики покинули кабинет, прежде чем как следует ущипнуть его за задницу. — М! — дёрнулся он, пытаясь пить из бутылки воду. — Вы что себе позволяете? — Никогда больше, — указывая на него пальцем, сказал я веско. — Никогда больше не стану решать задач по физике для старшей школы. — Мой парень, тебе ведь самому понравилось, — проговорил Хайнек, закидывая мелочёвку в портфель. — Скажешь, нет? — М-м! Нет! — заявил я. — Никогда. — А вот будут у нас с тобой общие дети, а? Придут к тебе и скажут: папочка, помоги решить задачу… — Не будет у нас никаких общих детей, — краснея, возмутился я. — Ну, а ты представь, — выдал он своим хрипловатым голоском, в довершение кашлянув в кулачок. — Включи фантазию. — Но у нас ведь… — растерянно начал я. — Так! Доктор, слушай меня! — скомандовал я, сердито дёргая фуражку за козырёк, — У меня есть два билета, — показывая ему их, сообщил я. — Ты собираешь свои вещички, заканчиваешь дела и идёшь строго за мной. Ясно? — Ой-ой-ой, — пробубнил Хайнек, делано меня пугаясь и проходя мимо. — Будешь решать, как миленький, коль потребуется… — Нет, для этого у нас есть ты, — сказал я. — О, Майки… Мне будет тогда девяносто лет, — усмехнулся Аллен. — Вот и чем тебе ещё заниматься, действительно. — Пить, — вздохнул Ал. — Я планирую быть пьющим дедом. Может, с ума немного сойду. Буду разгуливать по двору в трусах, считать себя курицей или что-то вроде этого. Параноить, что за мной следит правительство. — На всякий случай: чтоб ты знал, — проговорил я, — правительство в самом деле может следить за тобой. У него есть для этого основания. — Ты-то? — оглянулся на меня Хайнек. — Для протокола: я ничего не говорил, — предупредил я. — Что мы будем завтра утром есть, основание для протокола, — пробубнил Хайнек себе под нос. — Чего? — не понял я. — Я говорю, что надо купить масло, хлеб и яиц, когда домой пойдём, — сказал Аллен. Засмотревшись на его шею, пока он накидывал пальто, я задумчиво коснулся пальцами виска. — В смысле, — встряхивая руку, произнёс я, — само собой. — У тебя есть покурить? Я вынул пачку из кармана. — На улице. Подожди меня. Мне на минуту нужно в учительскую. Он остановился напротив, поднимая голову и сталкиваясь со мной взглядом. — Как так получилось, Куинн? — глядя на меня, спросил он. — А? Поймав его за локоть, я подвёл его к себе и, почти уткнув нос в его кудрявые седые волосы над ушком, сказал: — Иди в свою учительскую. Я тебе вечером объясню. — Сумку мою… — прошептал он, слегка поворачивая голову в мою сторону и, кажется, улавливая некоторое сексуальное напряжение в этой сцене, -…понесёшь. Подхватив его портфель, я закинул его лямку себе на плечо и, скользнув по руке доктора, выпустил его из хватки. — На улице, — кинул я ему вслед. Придерживая края пальто, он махнул на меня рукой, уходя в противоположную сторону. Спустя время мы шли с ним по осенней аллее. Я нёс его сумку, он вышагивал рядом со мной, и у меня складывалось впечатление, что мне не больше семнадцати, и что я провожаю любимую девчонку домой после занятий. Я поделился этим соображением с доктором. — Интересно, — оценил он. — Только любимая девчонка — мой профессор, — добавил я. — Но это не слишком плохо? — спросил он. — Я могу уступить девчонке, когда появится необходимость. — Нет, не можешь, — сказал я. Ал посмотрел на меня, перевёл взгляд прямо, смотря куда-то в конец аллеи, задумчиво кусая то щёку, то внутреннюю часть губ. — Знаешь, что сегодня снилось? — спросил он. — Видимо, сейчас узнаю, — предположил я. — Ты не против, если я расскажу? — Нет. — Мне снилось, что ты вернулся из своего этого… назначения, или как ты называешь. — Понял, о чём ты, — отозвался я. — Я был дома, ты вошёл в прихожую и сказал: Аллен, давай я тебя трахну. Я улыбнулся, слушая доктора. — Тогда я ответил: конечно, без проблем, мой парень, — продолжал он. — Но нам ведь нельзя, ты помнишь? Ты сказал: нет, нам уже можно. Подошёл ко мне, обнял и сказал: всё будет хорошо. — А потом ты проснулся? — Пять утра твои запиликали, — сказал Аллен. — Я успел сказать всё самое главное, — заметил я. — Сказать успел, сделать — нет, — подтвердил доктор. — Придётся подождать, — вздохнул я. — Не собираюсь ничего ждать, — покачал головой Аллен. — Я хочу наслаждаться тобой таким, как мне дают. В сыром виде. — Мудро, — согласился я. — Не пальцем деланы, — усмехнулся Аллен. Я продолжал сидеть за своим столом. Пустая чашка из-под чая отбрасывала смазанную тень на мою грудь. Утром я спал с ним в нашей постели, а вчера вечером я целовал его губы. Интересно, я бы чувствовал свою любовь к нему, если бы мне не требовалось постоянно от чего-то убегать? С одной стороны — очень увлекательный вопрос, с другой стороны — какая, пёс его, разница. Есть ситуация, и в ней мы таковы. Может быть, вообще нет никаких «нас»? Есть только ситуация, и в ней то, что она с нами сделала, и нет других примеров и категорий, только случай, только ситуация. Я позвонил ему спустя три дня. Это был мой первый звонок «домой». — Доктор, — негромко лепетал я, глядя за окно, опираясь плечом на стену, — доктор, вы никогда бы не смогли себе даже представить, насколько я рад вас слышать… был бы, если бы вы, блять, подали голос. — Куинн, — подал голос мой доктор, — педрила ты мой. — Давайте без нежностей, доктор, — попросил я. — Помните о вашей старческой паранойе. — О боги милостивые, — выпалил Хайнек. — Это у тебя паранойя. Неужели ты думаешь, кому-то есть дело до нашей болтовни? — Не знаю, — честно ответил я. — Тут со мной в комнате ещё четыре человека. Они не рядом, но болтаются где-то за спиной. — Понятно. Не расслабишься. — Типа того, да. Да. — Так чего ж ты позвонил тогда? — Сообщить, что успешно добрался, — сказал я. — Это хорошо, да. — Ещё сказать, что ты знаешь, что я хочу тебе сказать. — Изящно, как тюлень. — Но ты понял. — Замаскировал, — вздохнул Хайнек. — Да, понял. Я тоже. Говорить тебе этого я не собирался, но я делаю это. — Что? — Это! То, что ты хотел мне сказать и что я знаю. — Подожди… что? — Иди нахрен, Куинн, — пробормотал Хайнек. — Иди в смачную жирную задницу, понятно? — Да, сэр. — Привет тебе от Джоэля, — буркнул он. — Огорчился слегка, что ты уехал, но я соврал, что ты не слишком надолго. — Это ты зря, — посетовал я. — Ничего, пусть лучше считает, что ты задерживаешься, чем сразу расстроится. Тебе там никуда не надо? — Прогнать меня хочешь? — поинтересовался я. — Да, Майки, хочу, — подтвердил доктор. — Я предпочитаю верить, что ты позвонишь мне снова дня через два, а сейчас передо мной гора тестов, которые нужно проверить, а я ужасно хочу спать. — А… Точно, — протянул я. — У вас уже поздно. Я думал, что ты уже со всем расквитался. — Я тоже думал, что расквитаюсь два часа назад, но время идёт, а стопка всё не кончается. — У меня срочные дела, да, — сказал я. — Вот и умница. Веди себя там хорошо. — Ладно, — усмехнулся я. — Ты тоже. Я тебе ещё скажу кое-что потом. — Закинул на вторую серию. Что же, буду ждать. — Пока, миссис… — Да, и тебе тоже хорошего вечера. Я отключил телефон. Решил, пусть он трудится, не стану больше отвлекать, раз такое дело. Вывернув из телефона свою сим, я вернул аппарат в распоряжение дежурного, и отправился занимать свой свободный вечерний час всякой ерундой и мыслями о своём докторе, который корпит над работой, наверное, за моим столом. Мне нравилось думать, что он всё ещё живёт у нас дома, хотя и советовал ему уехать к Мими и Джоэлю. Впрочем, где бы он ни был, это не имело значения. Для меня было важно только то, что он обозвал меня педрилой, а, значит, в самом деле, рад был моему звонку. Наверное, было бы лучше мне ему вообще больше не звонить. Но я знал, что, как только я вновь получу в распоряжение телефон, я снова позвоню ему и только ему, как бы он ни был занят и как бы настойчиво меня ни прогонял.