Песни далёкой Земли

У Лэнса была дурная привычка отбиваться от группы, когда за ним никто не приглядывал. Кит однажды намекнул на это, когда Лэнс отчитывал его за то же самое прямо посреди битвы. Тот, разумеется, всё отрицал, и, к возмущению Кита, команда его ещё и поддержала! Они что, правда не замечали, как во время визитов на различные планеты, когда у них выдавалось свободное время между сражениями и дипломатией, Лэнс постоянно отвлекался на что-то, блуждал или вообще умудрялся потеряться? — Ну вот опять, — вздохнул Кит, глядя, как Лэнс вслед за торговцем исчезает за пологом палатки с яркой спиральной расцветкой. Его никто не услышал. Широ, Аллура и Коран внимательно слушали гида, ведущего их группу через толпу к скромному зданию городской ратуши, а Пидж и Ханк спорили о том, считается ли планета более или менее высокотехнологичной, чем Земля. Гид шагал быстро, и они уже значительно отдалились от палатки. — Я схожу за ним, — произнёс Кит в никуда и торопливо развернулся. Резкая смена обстановки: вместо суматошной улицы залитого солнцем города — сумрачная атмосфера светившейся изнутри палатки, — вынудила Кита замереть на пороге и осмотреться. Здесь было тихо, не считая голоса Лэнса, восторгавшегося чем-то за следующим, внутренним пологом. — Вау, — произнёс он, — такой крутой штуки я ещё не видел! Как это работает? Требуются какие-то природные условия? Заинтригованный Кит отвёл створку в сторону, и его глазам предстала залитая светом комната. В лицо ударил тёплый, влажный воздух; Кит с восторгом огляделся. Помещение было заполнено бесчисленными рядами коротких столиков с ирригационной системой — это определённо была своего рода теплица или гидропонный растительный питомник. Но самым потрясающим были здешние растения. Они светились. — Они питаются квинтэссенцией нашей местной звезды, — объяснил продавец, поглаживая седую бороду длиной до самой земли. — И в результате обретают схожесть с этой самой звездой. Приглядись. Видишь солнечные пятна? Дымчатые вспышки на солнце? Лэнс с торговцем стояли к Киту спиной, поэтому пока что его не заметили. Он осмотрел ближайшее к нему растение. Оно и впрямь больше напоминало звезду, чем цветок. Подавив желание его потрогать, Кит пересёк комнату. При звуке шагов Лэнс вскинул голову, но, увидев Кита, закатил глаза. — А, это всего лишь ты. Что ты здесь делаешь? — За тобой пришёл. А то отстанешь и заблудишься. Лэнс послал ему кривую виноватую улыбку. — Упс. Я просто хотел взглянуть на эти... как они называются? — Таллала, — подсказал продавец. — «Тал» означает «звезда», а «лала» — «цветок». Лэнс моргнул и повернулся к Киту с блеском в глазах. — Слышал, Кит? Солнечные цветы! Подсолнухи! Эй, а сколько стоят эти малыши? Я просто обязан купить такой. — Тысячу двести гаков, — ответил мужчина, и Кит буквально услышал, как из Лэнса выходит воздух, когда тот заметно сдулся. — Ох. — Достав из кармана кошелёк, Лэнс пересчитал деньги, хотя Кит прекрасно знал, что у него было максимум двести гаков и, возможно, немного американских долларов. — Чёрт, дороговато. — Ой, хватит дуться, лучше спроси, есть ли скидки для паладинов Вольтрона. Что скажете? — обратился Кит к торговцу. Лэнс вытаращился на него с открытым ртом. Инопланетянин моргнул, его поглаживавшая бороду рука зависла в воздухе. — Кит! — шикнул Лэнс. — Нельзя выпрашивать скидки только из-за того, что мы паладины! — Почему нельзя? — пожал плечами Кит. До отлёта с Земли ему никогда в жизни ничего бесплатно не доставалось, а тут разок воспользовался положением — и уже осуждают. — Это неприлично! — Вы паладины? — благоговейно прошептал торговец. Его восхищение было понятным — в конце концов, Вольтрон всего два часа назад спас их от вторжения. Для этой среднеразвитой цивилизации, пережившей первый инопланетный контакт всего пару лет назад, подобное шоу в небе, наверное, выглядело убойно. — Простите, я вас не узнал. — Всё нормально, — отнекивался Лэнс, — серьёзно... — Возьми один, — перебил продавец. — Бесплатно, я настаиваю. — Да нет же, правда, мне неудобно! Они слишком ценные, я не могу. Мужчина взял ближайшую Таллала в горшке и сунул Лэнсу в руки, тепло улыбаясь. — Самый ценный дар это свобода, и вы дали нам её безвозмездно. Пожалуйста, прими в ответ этот скромный подарок. После такого Лэнс уже не мог отказаться. Пока они с Китом торопливо шагали по городу к зданию ратуши, Лэнс крепко сжимал в руках горшок со своим новым растением. Он не поблагодарил Кита напрямую за его помощь — они были ещё не настолько близки; их и друзьями-то назвать можно было с натяжкой, они едва терпели друг друга. Но по какой-то причине Лэнс на ходу то и дело косился на Кита, и тот допустил мысль, что Лэнс ему благодарен, что, возможно, он своим поступком заработал очко дружбы, и, быть может, холодная ненависть Лэнса к нему завтра будет на один градус теплее. * * * Лэнс оставил цветок в комнате отдыха. — Разве тебе не хочется поставить его у себя в каюте? — поинтересовался Кит, впервые увидев, как Лэнс полирует баярд на диване в компании потускневшего, спящего цветка — сейчас они находились в глубоком космосе, вдали от звёзд, и питаться тому было нечем. — Не-е, — ответил Лэнс, и на этом тема закрылась. Кит поначалу ничего не понимал. Ведь Лэнс явно очень дорожил этим растением, почему же он не держит его где-то поблизости, в безопасности, где не забудет его поливать, где никто посторонний не сломает и не опрокинет его? Какая-то бессмыслица. Однако тайна начала проясняться в течение следующих недель, в перерывах между миссиями и тренировками. Лэнс умудрился заразить всех своей любовью к дурацкому цветку, и первой жертвой стала Аллура. Она радостно захлопала в ладоши, впервые увидев, как цветок приобрёл отдалённую схожесть с красным карликом — звездой, на орбите которой они задержались на пару дней для пополнения запасов. За следующие полторы недели этот подсолнух стал всеобщим любимцем, центральным элементом гостиной — он регулярно собирал вокруг себя обитателей Замка, желавших повидать его, и те оставались надолго, заполняя гостиную один за одним и составляя компанию друг другу. Цветок дарил им возможность поговорить о чём-то помимо войны. Они находились в космосе всего несколько месяцев, они все ещё привыкали. Их жизнь здесь, как и прежняя, в Гарнизоне, походила на армию. Возможно, из-за этого подобная перемена далась им легко. Возможно, именно поэтому Кит сразу заметил, когда их уклад жизни вновь начал меняться. Однажды он вошёл в комнату отдыха в поисках своего планшета и увидел, как сидящие на диване Пидж и Ханк бросали скрепками в подсолнух, в данный момент представлявший собой ослепительно синюю нейтронную звезду, и победно ликовали, когда какую-то из скрепок притягивало образовавшееся у цветка магнитное поле. Вокруг «звезды» красовалось уже штук двадцать скрепок, но застыть в дверях Кита заставило не это — а плакат в конце комнаты. — Что это? — поинтересовался он, приблизившись к спинке дивана. — Ты про постер? — Ханк проследил за его взглядом, где на одной из холодных, стерильных стен Замка висел плакат. Раздробленная цветная вспышка, броское абстрактное художество на пустой стене. Оно ярко контрастировало с алтейским убранством — точнее, его отсутствием. — Нашёл его на третьей луне Рютина, где мы приземлялись на прошлой неделе. Классный, правда? Классный... не то слово, которое подобрал бы Кит. Ему вспомнились обложки древних виниловых пластинок с прогрессив-роком, которые слушал отец в былые дни. Когда исключённый из Гарнизона Кит, за неимением других вариантов, вернулся в свой заброшенный отчий дом посреди аризонской глухомани, то большую часть ночей проводил, лёжа в темноте, с подключёнными к проигрывателю наушниками, и разглядывая обложки прослушиваемых альбомов в попытке увидеть то же, что в них видел когда-то отец — до тех пор, пока в генераторе не заканчивался запас горючего на текущую неделю. — Да, — согласился Кит. — Классный, Ханк. Пидж присоединилась следующей. Кит поначалу даже не заметил, сочтя появляющиеся в гостиной вещи её забытым барахлом — у такой рассеянной девушки с кучей проектов вечно голова была забита. Однако со временем он понял, что Пидж оставляет тут свои проекты намеренно. Маленькие, не требующие особого внимания. Такие, над которыми можно было работать, не отвлекаясь от беседы. Затем настала очередь Аллуры с книгами, которые она, вместо того чтобы возвращать в замковую библиотеку, сгружала в углу комнаты; и Широ с разноцветными рождественскими гирляндами, которые он обменял на свой ланч на одной торговой луне; и Корана с гигантской корзиной старых алтейских фильмов, откопанных в кладовке вместе с проекционным экраном, которые с тех пор заняли место напротив дивана. В данный момент комната отдыха было пустой и тихой — в замке было далеко за полночь. Кит лежал на диване, наблюдая за маленькими жёлтыми вспышками и завихрениями вокруг подсолнуха — звезда, чьей энергией тот сейчас подпитывался, напоминала земное Солнце. Её золотистый свет мягко, но неумолимо слепил глаза, и даже моргая, Кит видел на веках остаточный образ. Этот цветок беспокоил его с самого появления, и Кит не понимал почему. Не понимал, что означает присутствие этого цветка в Замке. Знал только, что он пробудил нечто внутри команды, зажёг искру, которая раньше только тлела — пусть Кит и не понимал до конца, о чём речь. А когда Кит чего-то не понимал, он предпочитал напирать, напирать и напирать до тех пор, пока не доберётся до сути. Почему Лэнс поставил цветок в общей гостиной вместо своей комнаты? Почему остальные последовали его примеру и начали складировать тут своё барахло? Более того — почему Киту было не всё равно? Почему его настолько это волновало? Кит был практически уверен, что он единственный, кого интересует, что происходит. Остальная команда, похоже, даже не осознавала, что делает. Но Кит уж точно замечал. Лэнс всего полтора месяца как притащил подсолнух домой, а комната отдыха уже выглядела как... как... А. Вот, значит, в чём дело? Кит перекатился на спину, прокручивая в уме это слово, «дом» — как пустынный камешек, много лет пролежавший в углублении в земле, а теперь вытащенный наружу. «Дом» был пустым словом. Пересохшим руслом реки. Мысль о том, что по нему снова потекла вода, была одновременно заманчивой и пугающей — поток мог быстро превратиться в наводнение, способное сбить с ног, если не быть осторожным. Звук открывшейся двери выдернул Кита из мыслей. Но не успел он принять сидячее положение, как кто-то перемахнул через спинку дивана и приземлился прямо ему на живот, выбив из Кита дух. — Чёрт, — прошипел вторженец, торопливо вскакивая на ноги. Кит со стоном схватился за живот, отдалённо заметив, что беспокойство на лице склонившегося над ним Лэнса быстро сменилось улыбкой. — Прости, чувак, — засмеялся он, — не знал, что тут кто-то есть. — Что ты вообще здесь делаешь в такой час? — пропыхтел Кит, садясь, чтобы Лэнс мог сесть рядом. — Кормлю ребёнка. — Лэнс достал из кармана пачку питьевой воды, открыл и, перегнувшись через стол, вылил в горшок. — А ты? — Ничего, — ответил Кит. Не совсем правда, но сойдёт. — Как раз собирался на боковую. — Откровенная ложь, но так проще. — Бу-у, отстой. Кит изумлённо вздёрнул бровь. Они с Лэнсом не были друзьями, учитывая всё это надуманное соперничество, которое Лэнс навоображал себе ещё в Гарнизоне и по какой-то причине до сих пор не мог выкинуть из головы. Разумеется, оказавшись в космосе, они научились хорошо работать в команде, однако вне боевых действий Лэнс едва выносил Кита. И наоборот. — Задержись на пару минут, — продолжил Лэнс как ни в чём не бывало, словно не заметил удивления Кита. — Коран говорил, что на местном солнце каждые восемнадцать варг происходит массивная волна вспышек. Красивое должно быть зрелище. — ...ты отложил полив цветка до часа ночи, только чтобы увидеть короткую световую вспышку? — А что такого? Лэнс задрал нос, но, переведя взгляд на подсолнух, просиял. Нет, «просиял» будет неверным словом, оно не передавало в достаточной мере происходящее с Лэнсом Макклейном при виде чего-то красивого. Это была реакция всего тела: зажигавшая глаза, смягчавшая лицо, просачивавшаяся в каждую пору и мышцу. Как и всё остальное в Лэнсе, это смотрелось пафосно, однако подобный пафос... ему шёл. — Ты только посмотри, — выдохнул Лэнс, и Кит с удивлением обнаружил, что не может отвести от него глаз. Когда ему это с трудом удалось, Кит увидел, что звёздный цветок ожил и испускал крошечные золотые завитки, словно блуждающие побеги, арками вытягивающиеся в воздухе, прежде чем раствориться. Кит невольно продолжал исподтишка наблюдать за Лэнсом. Вот оно, снова. То самое любопытство, которое Кит испытал, услышал голос Лэнса из палатки цветочника. То самое любопытство, которое Кит испытал, когда Лэнс оставил свой драгоценный подсолнух в общей комнате, где любой мог увидеть его, коснуться, сломать. Если подумать, Кит никого толком не знал на корабле, за исключением Широ. Он не видел смысла сближаться. Люди — штука непостоянная. И всё же… Прямо сейчас, сидя на диване в темноте, рядом с сияющим Лэнсом, в свете которого Кит оказывался всего однажды («не думай об Арусе, не думай, он не помнит, а значит, этого не было»), Кит осознал, что размышляет... о всяком. Опасные мысли приходили в голову. Например, какой плакат Лэнс повесил бы на стену. Какие книги складывал бы на полке. Какие фильмы покоились бы под его телевизором. Какими неоконченными проектами он захламлял бы комнату... — Что ж, это было весело. Не засиживайся допоздна, сынок, — произнёс Лэнс, поднимаясь на ноги и закидывая руки за голову. — Сколько хочу, столько и просижу, — машинально проворчал ему вслед Кит. — Ты вообще младше меня, ещё раз назовёшь меня «сынком», и я тебе ноги переломаю. Лэнс, не удостоив его ответом, со смехом вышел. Дверь за ним с шипением захлопнулась, оставив Кита наедине с воспоминаниями о том, кто в последний раз говорил ему эти слова на диване в час ночи. «Не засиживайся допоздна, сынок». Тусклый оранжевый свет на лицах, растворяющийся в тенях по углам гостиной; пустынная ночь так тиха, что хотелось общаться шёпотом, даже будучи единственными обитателями дома — Кит и его отец, и никого кроме них на многие мили вокруг в любом направлении. В той хижине не было одиноко, пусть они и жили там одни. Там не было одиноко, потому что там был дом. * * * Это было глупо. Очень, чрезвычайно, безгранично глупо — пожалуй, самая глупая идея, приходившая Киту в голову. Но по какой-то причине он претворял её в жизнь. Следующим утром после того странного полуночного разговора с Лэнсом они приземлились на ближайшую обжитую планету на орбите карликовой звезды. Ландшафт планеты представлял собой пустыню, а значит, растения походили на знакомые Киту с детства сагуаро, бочковые кактусы, опунцию, алоэ вера, песчаные акации... Пустынные флора и фауна развивались примерно одинаково на всех планетах. Оказывается, для различных видов существовало не так уж много способов адаптироваться к миру, где вода была редким и драгоценным ресурсом. Как бы то ни было, растение, которому не требовались постоянный уход и полив, было идеальным для Кита — именно поэтому он сейчас стоял на коленях в пыли, в тени Красной, по локоть в песке и гальке, и оставленным матерью кинжалом выкапывал маленькое растеньице, похожее на суккулент. Своими короткими толстыми листьями, расходящимися спиралью от ствола, словно лепестки, растение напоминало розу, однако обладало твёрдостью кактуса. Жизнестойкий, долговечный вид, способный пережить падение со стола или пару недель без воды по воли забывчивого владельца. Хозяйственных магазинов поблизости не было, так что Киту неоткуда было взять цветочный горшок. Он надеялся, что по декоративной миске с замковой кухни никто скучать не будет. Чтобы избежать неловких расспросов касательно своего поступка, который он даже самому себе не мог толком объяснить, Кит дождался наступления ночи и только тогда понёс дурацкое растение в комнату отдыха. Но, как нарочно, Лэнс, Пидж и Ханк оказались там — беседовали на фоне бегущих по экрану заключительных титров какого-то алтейского фильма. — Привет, Кит, — окликнул Ханк, не отрывая глаз от железяки, с которой возился. Пидж помахала, однако Кит прирос к полу, потому что Лэнс просиял, увидев его ношу. Он рассеянно оглянулся на Кита через плечо, опустил взгляд на растение в его руках, а потом случилось то самое. Он просиял. Взгляд его вновь метнулся к лицу Кита, и долю секунды Лэнс светился изнутри — как всегда делал при виде чего-то красивого. Когда замечал нечто стоящее того, чтобы отделиться от группы, пусть даже позднее его за это отчитают. Когда находил то, что хотел взять с собой домой. И на секунду Кит застыл истуканом в ослепительном свете Лэнса. Затем колдовство рассеялось, и Лэнс беспечно отвернулся, будто не случилось ничего необычного. Кит выдохнул. С колотящимся сердцем он поставил цветок на маленький столик у входа. И, возможно, пролежал без сна всю грёбаную ночь, размышляя об этом. Да, Лэнс был невыносимым придурком с предвзятым отношением к Киту, вечно ищущим повод для ссоры. Да, Лэнс не давал Киту возможности объяснить, почему тот вёл себя так нелюдимо в Гарнизоне и почему это не имело никакого отношения к Лэнсу. Да, он доводил Кита до белого каления успешнее, чем кто бы то ни было в прошлом — и, вероятно, в будущем. И всё же, лёжа в постели далеко за полночь, Кит вспоминал тепло в Лэнсовых глазах, когда тот смотрел на Кита в комнате отдыха этим вечером. И да, можете осуждать его сколько угодно, но Кит предпочитал парней, а Лэнс был очень даже хорошим парнем, если отбросить надуманное соперничество, в причинах которого Кит всё ещё пытался разобраться. И вдобавок — безусловно, горячим как печка. Гхгххгхгхх. Чёрт побери!! За четыре совместных месяца в космосе и несколько лет в Гарнизоне Кит видел, как многие люди, места и вещи вызывали у Лэнса Макклейна подобное выражение лица. Но это был лишь второй раз, когда Лэнс смотрел так на Кита. И подумать только — из-за растения? Разумеется, не только из-за растения. Кит не был дураком. Сознательно бестолковым — возможно, но не дураком. Когда он прекратил жмуриться в страхе и смятении, стало очевидно, что символизировал его суккулент — и подсолнух Лэнса, и постер Ханка, и книги Аллуры... Они строили дом, все вместе, всем своим маленьким сборищем пришельцев и изгоев. Вот что они делали. Вот чего добивался Лэнс, оставив цветок посреди корабля. Кит просто не ожидал, что Лэнс — которому полагалось его ненавидеть — отреагирует на вклад Кита в создание домашнего уюта с такой искренней, неподдельной теплотой.