Песни далёкой Земли

— Лэнс, ты можешь спокойно посидеть хотя бы пять секунд? — попросил Ханк. — Смотрю на тебя, и сам на взводе от стресса. — Но мы же в Нью-Йорке, — захныкал Лэнс с ветки дерева, на которой раскачивался, словно ему не двадцать лет, а десять. — Ребята, у нас остался всего один свободный день в Нью-Йорке, и всего три дня поездки, и всего девять дней на Земле! А мы расселись тут и ничего не делаем! Лежащий на траве Широ поправил солнечные очки, закинул руки за голову и устроился поудобнее. — Мы отдыхаем в Центральном парке, — возразил он. — Вполне себе занятие. — Ки-и-ит, — машинально заныл Лэнс, прекрасно зная, что тот обычно ещё непоседливее его самого. Однако, обернувшись к Киту, увидел, что тот развалился на траве с наушниками в ушах, подражая Широ. — Кит! — возмутился Лэнс и начал поддевать его под рёбра носком кеда, пока Кит не вытащил наушники. — Чувак, мы ехали без остановок с самого начала этого дурацкого путешествия, — бесстрастно ответил он. — Давай расслабимся на несколько часов и насладимся видами. Прекрати скакать и сядь спокойно. Это мой первый настоящий отпуск лет за десять, дай мне отдохнуть. — Кто ты такой и куда дел Кита? — прошипел Лэнс в ответ на протянутый ему Китом наушник. — Согласна с Лэнсом, — вклинилась Пидж с дерева, на которое забралась, чтобы сфотать экстремально жирного голубя. — На траве поваляться можно и между миссиями. Трава на каждой планете есть. Мы в Нью-Йорке, и я хочу дурачиться! — Да! — крикнул Лэнс. — Айда дурковать! Пиджи меня понимает! — Делайте что душе угодно, — произнёс Широ, — но предупреждаю, я больше никого не стану отмазывать от полиции, так что на этот раз чтобы всё было в рамках закона! — Я не знал, что в Калифорнии это нелегально! — возмутился Лэнс одновременно с Пидж, заоравшей: — Это всё Лэнс придумал! — Зато инициировал Кит, — проворчал Лэнс. — Прыгай ко мне на руки, Пидж! Мы с тобой дурконизируем Нью-Йорк. — Нет такого слова, — рассеянно заметил Ханк, не отрываясь от книги, однако вскинул голову, услышав болезненное «уф», вырвавшееся из лёгких Лэнса, когда Пидж спикировала на него, раскинув конечности, словно белка-летяга. — Итак, — начала она, задумчиво поглаживая подбородок, как только они с Лэнсом зашагали по траве этой страны чудес в центре города. — В какие неприятности мы можем влезть в три часа пополудни во вторник посреди парка и не угодить при этом за решётку? — Я тебя умоляю, ни за какую решётку мы не угодим! Кто станет арестовывать двух лучших паладинов? — самодовольно ухмыльнулся Лэнс и поприветствовал своими коронными «пальцами-пистолетами» какую-то загорающую парочку, явно видевшую паладинов по телевизору и узнавшую их лица. — К тому же, у меня есть одна идейка, которую я давно хотел осуществить. Присоединяйся. — Легендарные предсмертные слова, — буркнула Пидж, однако зашагала быстрее, чтобы не отставать от Лэнса. Тот свернул вбок и направился к возвышавшемуся на краю парка зданию — знаменитому на весь мир Метрополитен-музею. * * * — Это и есть твоя идея? — фыркнула Пидж, всеми силами пытаясь сохранить раздражённый вид, но тщетно. Лэнс слишком хорошо её знал. Ей нравилось подобное. — О боже, ты такой самовлюблённый, словами не описать. Стоящий на пустовавшем месте за верёвочным ограждением Лэнс скрестил руки и принял кокетливую позу у белой стены, под жёлтыми лучами солнца, бившего в окна третьего этажа музея. — Я хочу заставить людей включить мозги и анализировать увиденное, Пидж, — объяснил Лэнс своим самым издевательски-чванливым тоном и важно задрал нос. — Серости вроде тебя не понять тонкостей высокого искусства. — Я достаточно знаю об искусстве, чтобы понять, что твоё лицо к нему не относится. — Пидж! — прошипел Лэнс, едва сдерживая хохот. — Заткнись и полезай ко мне, там люди на эскалаторе поднимаются! — Ладно, ладно, — уступила та. Лэнс хихикнул, видя, как она нагибается и пролезает под верёвкой, вместо того чтобы просто переступить её, как сделал он. Первая группа посетителей наградила их странными, озадаченными взглядами и быстро миновала, торопясь к настоящим экспонатам. Следующая группа задержалась на минутку, не зная, смеяться им или принимать их всерьёз, и в итоге неловко удалилась. Лэнс и Пидж меняли позы в промежутках между посетителями: порой застывали наподобие восковых фигур, порой импровизировали театральную постановку вкупе со звуковыми эффектами. Однако первые люди, кто узнал их в повседневной одежде, появились только спустя полчаса кривляний и ужимок. — Ой, взгляни, Роджина, — окликнула остановившаяся перед ними женщина и потянула за руку свою ушедшую вперёд спутницу. На этот раз Лэнс и Пидж спиной к спине изображали Ангелов Чарли. — Это же паладины! Вы ведь паладины, верно? Лэнс поднял вверх большой палец. Роджина задумчиво постучала себя по щеке, критично осмотрела их с ног до головы, словно заправский ценитель искусств. — Как думаешь, Сара, почему их всего двое? Что это символизирует? — Хороший вопрос. Сами они, я так полагаю, нам не скажут? Пидж опустила большой палец вниз. — Ну разумеется, — рассмеялась Роджина, — это было бы слишком просто. Хм-м. Зелёный и синий... — задумчиво продолжила она. — Девочка и мальчик. Рука и нога. Право и лево. Высокий и низкий. — Эй! — возмутилась Пидж, и Лэнс ткнул её локтем под рёбра. — Как ни посмотри, они абсолютно противоположны друг другу, — подхватила Сара, с улыбкой наблюдая их пререкания, — и, тем не менее, гармонично сработались. Вероятно, смысл в этом? — Возможно, что и так. — Роджина пожала плечами и потянула спутницу прочь. — Иногда только художник знает, что он на самом деле пытался выразить своим творением. Захваченный врасплох таким глубоким анализом их абсолютно непродуманной шутки, Лэнс перевёл взгляд на Пидж, пока женщины удалялись по коридору, и с удивлением обнаружил, что она смотрит на него с не меньшей задумчивостью. Лэнс улыбнулся ей, однако в глазах Пидж вдруг промелькнула паника. — Бежим! — воскликнула она и дала дёру. Вслед им неслись крики охранников, пока Пидж бежала вниз по поднимающемуся вверх эскалатору, на который влетела по ошибке, с хохочущим на бегу Лэнсом по пятам.