***
Танец. Школьный танец. В таком месте, как это. Что за нелепая концепция. Это было так же неловко, как он и ожидал. Жон, возможно, умел танцевать, но у него не было большого опыта в танцах. Существовал разительный контраст в практике дома с семью сестрами и посещении официальных общественных мероприятий. Последний раз, когда он был на танцах, был в начале своей академической карьеры. Ему было всего двенадцать лет, он стоял в школе танцев со всеми своими друзьями и одноклассниками. Комната была затемнена, за исключением ярких огней наверху, чтобы создать атмосферу. Последние новинки популярной музыки гремели из верхних динамиков. Дети неловко стояли в стороне, ни один из них не был достаточно смел, чтобы сделать первый шаг на танцпол, чтобы стать центром внимания. Так или иначе, именно этот момент отразил ту далекую память. Стоя у стены, Жон смотрел на пустую танцплощадку. Даже если бы присутствовавшие были достаточно смелы, чтобы выйти, чтобы показать свои движения, в любом случае было бы ничтожно мало тел. Количество учеников в классе, которое в начале года было гораздо больше, сократилось почти до нуля. По обе стороны от него были Руби и Вайс, обе держали по чашке с пуншем, но ни одна не пила его. Он предположил, что это просто было недостаточно кроваво на их вкус. Свободными руками они обняли его, и никто не хотел отходить слишком далеко от него. Скорее всего, это была какая-то конкуренция между ними, которую понимали только они. Может быть, тот, кто отступит первым, утратит свои «притязания» на него или, по крайней мере, ослабит их позицию. Это была бы неловкая танцевальная ночь, если бы он должен был делать это одновременно с двумя девушками. Если они вообще когда-нибудь удосужатся потанцевать. Блейк скрывалась… где-то. Блейк поблизости, как и всегда. Он не мог ее видеть. Он никогда не мог, пока не становилось слишком поздно. Но она была здесь. Наблюдала. Ожидала. Как паук, ждущий момента, когда муха залетит в ее сеть. Она будет есть сегодня вечером. Жон ожидал этого. Не было никаких признаков Янг. Это тоже не удивительно, после того, что произошло в начале дня. Тем не менее, это все еще приводило в уныние. Горстка других окружила присутствующих. Вессон стоял в своем лучшем плаще, засунув руки в карманы, и высоко поднятый воротник для максимального охвата его плоти. Два новых человека, Эмеральд и Меркури, стояли далеко от собранных гибридов, рядом с Синдер, которая действовала как сопровождающий. Это будет легко для женщины, если бы все продолжалось, как было. Если никто не хочет танцевать. Так много практики для жизни в королевствах. Через некоторое время он почувствовал, как его рубашку потянули, и оглянулся, чтобы увидеть, как Руби смотрит на него. Она слегка нахмурились, прежде чем она заговорила. — Какой смысл в этом танце? — спросила она. — Танцевать глупо. Кто хочет делать это, когда мы могли бы вместо этого сражаться? Это намного веселее, и мне не пришлось бы носить эту глупую вещь. Вместо ее обычного потрепанного черного платья сегодня вечером Руби носила великолепное красное без рукавов по этому случаю. Там, где заканчивалась линия груди, полупрозрачная сетка вытянулась до черной полосы вокруг ее шеи. Черный пояс вокруг ее талии делал ее похожей на подарок, завернутый в бант, но, тем не менее, он был восхитителен. Красные туфли на высоком каблуке завершали композицию, и уже не раз она спотыкалась и чуть не падала, а потом цеплялась за его руку, сохраняя равновесие. Может быть, это была ее невинная причина держаться за него. Жон улыбнулся. — Я думаю, ты и Янг действительно сестры. Всегда ищите драку. Его комментарий был встречен взглядом и надутыми губами — Эй, я могу любить другие занятия больше, чем просто сражаться! Спариваться с тобой гораздо веселее, чем любой глупый бой! Лицо парня сгорело от смущения. Это было… довольно приятный комплимент. И тот, который, к счастью, был сделан в комфорте этой академии, а не в человеческом танце. Если бы Руби сказала, в толпе людей… — Причина, Руби, — начала девушка по другую сторону от него. Жон повернулся в другую сторону, чтобы увидеть, как Вайс смотрит мимо него на свою подругу. — Является ли этот танец неотъемлемой частью человеческих ухаживаний. Таким образом, это событие в человеческом стиле является практикой для проникновения и танцев, которые мы должны будем исполнить, как только прибудем в Вейл. Вайс попала точно в цель. В ее объяснении был только один недостаток. Даже она не танцевала. Ее собственное платье было удивительно похоже на платье Руби. Он предполагал, что тот, кто купил одежду для девочек, не задумывался над ними. Там, где у Руби было красное, у Вайс белое. У нее была похожая сетка над ее собственным бюстом, но не было черного пояса. На его месте были большие прорези по бокам, где была видна ее бледная кожа. Прорези, где партнер может положить свои руки на мучительно мягкую плоть. — Ооо, — задумчиво сказала Руби. Рука поднялась к ее подбородку, когда она мягко потерла его. Серебряные глаза поднялись, чтобы еще раз заглянуть в чужие. — Я могу попросить Жона потанцевать со мной! — Извини? — раздался обвинительный тон Вайс. — Я собираюсь просить его. Серебряные глаза встретились с голубыми льдистыми и обменялись бликами. Достаточно сильными и острыми, что с таким же успехом могли быть кинжалами. Ссора двух девушек на школьных танцах. Это было что-то новенькое. Ученик средней школы Жон никогда бы не подумал, что такое случится с ним за всю его жизнь. Даже если бы эти девушки были гибридами Гримм. — Мы оба можем танцевать с ним, — решила Руби, ослабляя напряженность между ней и Вайс. На две секунды. — Но я собираюсь сначала потанцевать с ним. Вайс сделала шаг вперед, поворачиваясь на пятках, удерживая за руку Жона. — И почему именно эта честь выпадает тебе? Руби двигалась подобным образом, и обе девушки теперь стояли в паре футов перед ним, лицом друг к другу, все еще держась за парня, за которого они теперь боролись. — Потому что я увидела его первой, — ответила она по-детски. Это было технически верно. Жон действительно встретил Руби раньше всех в этой школе. Она была его первым другом. Его первый сосед по комнате. Но не его первый… — Ну, я спарилась с ним первой! — Вайс отстрелялась. Вот оно. Аргумент, который, казалось, не волновал Руби. — Ну, я его первым поцеловала! Это… это было не так уж и верно. — На самом деле, — раздался третий голос сзади. Голос, оставивший горячее дыхание на его шее. — Я считаю, что это достижение принадлежит мне. Жон удивленно обернулся и при этом выпустив Руби и Вайс из рук. За его спиной стояла девушка, которую он видел всего пару раз за последние несколько месяцев. Девушка, которую он знал, но она редко появлялась. Блейк, ужасное щупальцевое чудовище, которое захватило нижнюю часть его кровати, было полностью человеком. Ну, не совсем человеком. Фавном. Она была замечательна и красива. Длинное и стройное черное платье оканчивалось чуть выше колен. Длинный разрез на боку платья подчеркивал совершенно нормальные ноги, совсем не испорченные извилистыми черными прожилками. Как у Руби, и Вайс, ее грудь и ключица были покрыты сеткой, как и ее плечи. Из длинных гладких черных волос торчала пара кошачьих ушей. Только ее пронзительные золотые глаза придали темному цвету красоту, что контрастировал с ее одеждой. — Блейк… — выдохнул он, ошеломленный тем, как удивительно она выглядела. Как нормально. Как сильно отличается от чудовища, которым она себя изобразила. — Подождите минуту! — Руби закричала. — Что ты имеешь в виду, что это принадлежит тебе? — Ну, понимаешь, — сказала фавн, приближаясь к Жону, прежде чем взять его руки в свои. — Я имела удовольствие забрать первый поцелуй Жона задолго до кого-то из вас. Это был незабываемый опыт, — продолжила она. Ее глаза переместились, чтобы посмотреть в его собственные. — Твой страх, когда я сунула язык тебе в горло, опьянял… Он слишком хорошо помнил этот инцидент. Пробуждение завернутым в щупальца Блейк, прежде чем она насильно целовалась с ним, было трудно забыть. Руби вытянула руку, обвинительно тыча в нее — Ложь! Блейк тихо хихикнула, и ее руки обернулись вокруг талии Жона, подтягивая ближе, чтобы вдохнуть ему в ухо. — Скажи им, что я лгу, — прошептала она. — Или скажи им правду. В любом случае, я была твоей первой… Жон тяжело сглотнул. Не было смысла лгать, не так ли? В конце концов, даже если Руби не была его первым поцелуем, у них были общие отношения, которые намного превосходили его отношения с Блейк. В любом случае это было не сложно, учитывая, что это было полностью односторонним. По крайней мере, романтично. Честно говоря, он не был уверен, интересовалась ли Блейк им сексуально. Единственное, что ее интересовало, это его страх. — Руби. Это сложно… Гнев наполнил лицо Руби. — О, нет, не надо. Поднеси сюда свое лицо, чтобы я поцеловала тебя сейчас же! Прежде чем она успела прыгнуть и практически пожрать его губы своими, Блейк вытащила его одним рывком на руке и вывела их обоих на танцпол. Хитрая ухмылка была на лице фавна, зная, что этим она только что нанесла Руби и Вайс почти смертельный удар. Руки сместились так, что одна обернулась вокруг его спины, в то время как ее другая рука сжала его. Блейк, очевидно, умела танцевать. С другой стороны, он слышал слухи, что она была самым новым и так называемым «самым молодым» гибридом. Не так давно она была обычным фавном. Иронично, что та, кто была монстром в течение минимального количества времени, на самом деле был самым чудовищным из девушек. Жон подвинул одну из своих рук, чтобы взять Блейк за талию, и девушка наклонилась ближе к нему. — Нервничаешь, Жон? Да. — Нет. Она прошипела тихим смехом. — Да. Я чувствую это. Ну, так много для этого. Это стоило того. — Тебе не нужно бояться. Все, чего я хочу, — это простой танец. Чтобы первой насладиться таким удовольствием с тобой. Голубые глаза снова переместились в сторону, где стояли Руби и Вайс. Обе с ненавистью смотрели на девушку фавна, которая украла то, что, по их мнению, было их по праву. Тем не менее, не было никаких причин, по которым они не должны веселиться, верно? Не было никаких причин, по которым они не должны получать ценный опыт. — Руби, Вайс, — крикнул он им. Он показал головой, чтобы они вышли на танцпол. — Почему бы вам не потанцевать, пока я не закончу с Блейк? Девушки переглянулись, прежде чем вернуться взглядами к нему. Вайс предсказуемо заговорила первой. — Танцевать? С ней? Жон пожал плечами, и легкое движение заставило Блейк глубже вонзить в него пальцы. Как будто она думала, что он пытается сбежать. — Это будет весело. Просто дружеский танец. Вам двоим нужна практика для Вейла, помните? Слова словно резонировали с Вайс больше, чем с Руби. В конце концов, гордая девушка хотела быть лучшей. — Хорошо, — уступила она, прежде чем повернуться к красной. — Но я беру на себя инициативу. — Подожди, я не согласилась… Было слишком поздно, когда Вайс схватила Руби и старалась имитировать положение, в котором находились Жон и Блейк. Когда они двинулись и пошатнулись под музыку, Жон услышал слабые звуки ссоры между девушками. Вайс решила заставить Руби двигаться в том темпе, который она решила. Это привело к большому ворчанию и наступлению на пальцы ног. Это было меньше похоже на то, что они танцевали, и больше похоже на то, что они сражались. Боролись. Каждая хотела доминировать на танцполе. Еще один тихий, почти незаметный смех проскользнул от Блейк, когда она покачала головой. — Твои друзья забавны. Они были. Странным, искривленным способом. Они были такими неловкими, но такими чистыми. Он очень любил Руби и Вайс. Каждая по-своему особенна. Каждая заняла отдельное место в сердце. Как это вообще случилось? — Не хотел бы, чтобы было иначе, — признался он. — Ты любишь их. Не так ли? Без вопросов. — Конечно. — Любовь — это странная и непостоянная вещь. Ты думаешь, что знаешь кого-то, но оказывается, что нет. Ты знаешь их, Жон? Это был странный вопрос. Но опять же, он знал ответ без сомнения. — Да. Я знаю. Этот шипящий смех прозвучал снова. — Ты знаешь, кем они стали. Ты знаешь, кем они были? Какими они были? Она говорила до того, как они стали гибридами? Когда они были людьми? К сожалению, он этого не знал. Он не знал настоящих Руби и Вайс. Он даже не знал фамилию последней. Он знал только о Руби из-за женщины, заключенной в тюрьму в этой школе. Мысль о ней, там, все еще разрывала его сердце. — Ну, нет, — признался он. — Это невозможно знать. Золотые глаза смотрели на него. Эта хитрая ухмылка все еще играла на ее губах. Сам кончик ее языка высунулся, когда она провела им по розоватой плоти. — Тебе стоит задуматься, что с ними будет, если ты их спасешь, — промурлыкала она. — Ты их спасешь, верно? Они все еще будут девушками, которых ты любишь? Они все равно будут любить тебя… Это был вопрос, который он никогда прежде не рассматривал. Конечно, они все равно будут такими же. Правильно? Он покачал головой. Даже если они не были одинаковыми, даже если они больше не любили его, если они изменились, это не имело значения. Пока они меняются к лучшему, и пока они свободны от этой жизни, это будет стоить того. Они могли любить того, кого хотели, до тех пор, пока они не были рабами Салем. — Это не имеет значения, — сказал он ей. — Пока они счастливы, я счастлив. Блейк снова засмеялась, прижав голову к его груди. — Твои губы говорят одно, а твои эмоции говорят другое. Ты боишься потерять их. Сладкое зловоние страха охватывает тебя, любовь моя. Она не ошиблась. Он боялся мысли о потере Руби и Вайс. Однако то, что он сказал, также было правдой. Пока они были счастливы, то, что они делали, было их собственным делом. Их жизни были их собственными. Не его. И, конечно, не Салем. Музыка завершилась, и песня закончилась. Жон воспользовался возможностью, чтобы избежать хватки Блейк, и, к его удивлению, она охотно отпустила его. Она резко опустила колени, что он воспринял, как издевательство над этим фарсом-танцем. — Было чудесно танцевать с тобой, Жон, — сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти. — Наслаждайся остальной частью вечера. Блейк отошла, вероятно, чтобы спрятаться где-то в тени, как раньше. Ее слова нашли отклик в его голове. Изменились бы его друзья, если бы он смог изменить их? Будут ли они измениться к лучшему? Примут ли они это? Или они в конечном итоге, как Янг? Янг… Как быстро взошла темная луна Блейк, взошло яркое солнце Янг. В дверях виднелась голова со светлыми волосами. В отличие от всех остальных, она не была одета по этому случаю. Она была не в своей человеческой форме. Ее человеческая рука была посажена на ее бедро, когда она нахмурилась, демонстрируя человечность. Тем не менее, она появилась. Даже если просто издеваться над теми, кто участвовал, она была здесь. Жон увидел в этом возможность достучаться до нее, как он и Руби пытались в начале дня. Переместившись туда, где она стояла, Жон улыбнулся девушке. — Привет, Янг. Рад, что ты решила появиться. Девушка пренебрежительно фыркнула. — И пропустить это крушение поезда? — Она указала на то место, где Руби и Вайс продолжали ссориться. — Я имею в виду, посмотри на мою сестру и чудовище с одним рогом. Танцы стали борьбой, поскольку они продолжали бороться за господство. Обычный человек, возможно, увидел бы в этом какой-то странный танец нового века, ставший хитом. Жон знал лучше. Жон знал, что гибриды боролись между собой за превосходство. — Ну, по крайней мере, они пытаются, — признался он. — Пытаются и терпят неудачу. — Ты думаешь, что сможешь лучше? Янг прищурилась на него и его вызов. — Конечно, я могу. Я просто не хочу. Было меньше похоже, что они танцуют, а больше похоже, что они сражаются. Идея поразила парня. Янг всегда была самой конкурентой из всех. Всегда та, кто жаждет драться. Всегда та, кто хочет быть лучшим бойцовским псом. Ну, это было нормально для гибридов. — Ты никогда не отклоняла вызов раньше, — сказал он. — Ты собираешься начать сейчас? Ее пугающий взгляд был сосредоточен на его лице. Здесь была девушка, которая могла взять его в свою гигантскую руку Гримм и разбить его до состояния кровавой каши на полу. И все же он был здесь, дразня ее, словно она была безобидной маленькой сестрой. — Твой вызов глупый. — Ты боишься немного потанцевать? Или боишься, что тебе может понравиться? Зубы обнажены. Массивная рука сжалась в кулак. Предупреждающие сигналы были в голове Жона. Он собирался умереть, не так ли? — Ты ублюдок, — прошептала она. — Вот что я тебе скажу. Дай мне танец, и я дам тебе бой. Тот, который ты всегда хотела. Это привлекло ее внимание. Красные глаза расширились, и рычание на ее лице превратилось в вопросительный шок. — Ты серьезно? — Очень серьезно. Когда мы доберемся до Вейла, мы будем сражаться. Только ты и я. И я… — он сделал паузу. — Покажу, насколько я силен. Лиц Янг загорелось от волнения. — По рукам! Гигантская рука практически втянула Жона обратно на танцпол, и к удивлению Руби и Вайс, обвив его торс, охватывая почти весь в своих пальцах. В этот момент ему показалось особенно страшным, что все, что нужно было сделать Янг, это сжать его, и он будет раздавлен, как пустая алюминиевая банка. Она могла закончить его жизнь одним движением руки. Этот нестабильный, кровожадный гибрид буквально удерживал его жизнь в ее негабаритной руке. И все же он смирился с этим. Это было нормально. Жон никогда не был так близко к Янг. Конечно, он видел ее раньше. Они сражались друг с другом раньше. Но он никогда не чувствовал ее такой. Ее большая грудь прижалась к его. Бледные светлые волосы цвета соломы лежали прямо перед его носом. У нее действительно были красивые волосы. Жон никогда не замечал этого раньше. Трудно заметить что-то в человеке, когда видишь его монстром. Он невольно почувствовал, ее волосы так близко к себе. К его удивлению, они пахли фруктами, которые он не мог угадать. Гибрид использовала какой-то модный шампунь. Как странно. Немного отодвинувшись, он посмотрел вниз на голову рогатой девушки. — Видишь, разве это не мило? Девушка усмехнулась. — Да, конечно. Жон нахмурился. Она все еще сопротивлялась. Она все еще не хотела связываться со своей человечностью. Руби была в состоянии сделать это раньше. Когда ее аура впервые открылась. Может быть, ее сестра была ключом? И здесь, в отличие от ранее в своей комнате, Янг не могла убежать. Если она хотела сражаться с Жоном, ей нужно танцевать. — Ты любишь Руби, не так ли? Он почувствовал, как ее спина мгновенно напряглась. Ее рука, которая держала его тело, сжалась, и Жон почувствовал, как усилилось давление на его ребра. Было трудно сделать глубокий вдох в руках гибрида. — Любить — это нормально, Янг, — продолжил он. И при этом давление увеличивалось. — Любить нормально. Любить приятно. В нашей жизни есть люди, которых мы должны любить. Тем не менее она ничего не сказала. Она не смотрела на него. Все, что он мог видеть, это светлые волосы, когда они двигались под музыку. — Руби любит тебя. Она любит тебя так сильно. Она спасла тебя там. Мы оба. Может, по-разному, но мы оба. Ей было бы больно, если бы ты умерла. Жон почувствовал, как лоб Янг давит на его грудь. Он почувствовал, как она покачала головой. — Я не хочу, чтобы ей было больно. Успех! Открытие! Настоящая человеческая эмоция! Даже если она не была счастливой, это было начало. — Потому что ты любишь ее, верно? Янг тяжело вздохнула. Давление на его тело уменьшилось. Ее хватка ослабла? Взгляд вниз показал что-то новое. Ее волосы стали более яркими? Или это было только освещение? — Я люблю…— прошептала она. — И это то, что пугает меня. До тех пор, пока влияние Янг на него ослабевало, усиливалась сила Жона. Теперь он крепко держал ее в своих руках, и они уже не столько танцевали, сколько просто качались взад-вперед в объятиях друг друга. Все его танцевальные навыки вышли в окно, когда он просто держал уязвимую девушку рядом с собой. — Почему это тебя пугает? Янг отстранилась, и, к его удивлению, она изменилась. Ушла белая кожа. Исчезли длинные рога, выступающие у нее на лбу. Сиреневые глаза заняли место красных. Она вернулась к своей человеческой форме. И она была потрясающе великолепна. — Осторожнее, любовничек, — она улыбнулась сквозь слезы, которые заливали ее глаза. — Продолжай смотреть на меня так, и твои товарищи могут неправильно понять. Тебе не хватает Руби и Вайс? — Нет, нет, это не так, — настаивал он. — Это просто… вау. — Продолжай говорить комплименты, но я все еще не присоединяюсь к твоей стае. — Она пожала плечами, отводя взгляд и продолжая. — Но… может быть, после нашей борьбы один на один, у нас двоих может быть борьба один на один. Просто для удовольствия. Честно говоря, Жон знал, что ему будет трудно отказать ей, если она захочет немного поболтать. Даже если это будет не более чем секс. Она была просто прекрасна. Тем более, что гибридная культура, казалось, была в порядке с такими отношениями. — Давай вернемся к этому позже, — настаивал он. Он должен был остаться на пути. Оставаться на тему под рукой. Янг открывалась, и он должен был идти вперед. — Почему ты боишься любить Руби? Янг выглядела такой… уязвимой в ее человеческом облике. С блестящими слезами, которые заставляли ее глаза сиять, как драгоценные камни. В этот момент она была совсем не похожа на девушку-монстра с огромной рукой. — Потому что любовь к кому-то делает тебя слабым, — прошептала она. — Это приносит тебе только боль. Любовь действительно могла это сделать. Но любовь может сделать гораздо больше. Польза любви перевешивала негативы настолько сильно, что было ужасной идеей исключить ее, чтобы избежать зла. Он должен был заставить Янг увидеть это таким образом. — Это неправда. Видишь, как счастлива Руби. — Я не Руби. Резонно. Руби всегда называла себя уродом. Что она была слишком позитивной. По какой-то причине любовь могла даться ей легче. — Все еще не значит, что ты не можешь любить. Или что ты не должна. — Я любила, — тихо сказала она. — Однажды. Читая между строк, он знал, что Янг не говорила о Руби. — Ты более человечен, чем я, — продолжила она. — Может быть, ты поймешь. — Пойму, что? Янг колебалась. Как сказать, что следующие слова причинили ей физическую боль. И все же она подавила их. — О моей матери. Ее мать. Женщина в темнице. Следующее слово вылетело без раздумий. — Саммер? Сиреневые глаза расширились. — Откуда ты знаешь это имя? Жон запаниковал. Как он мог объяснить Янг, что ее мать жива, если это было корнем ее проблемы? Должен ли он сказать ей? Как она отреагирует? Как отреагирует Руби? Он добился реакции солгав, стоит ли продолжать? — Эм… Салем сказала мне однажды… Технически это даже не было ложью. Он просто опускал часть всей правды. Салем все-таки сказала ему имя Саммер. Янг покачала головой. — Это не имеет значения. Я все равно говорила не о Саммер. Ее слова смутили его. Если она говорила о своей матери, но не о Саммер, тогда кто? На его незаданный вопрос ответили несколько секунд спустя. — Я говорю о моей биологической матери. Рейвен.***
10 лет назад Рейвен Брэнвен была трусом. Она всегда была трусом. И стоя здесь, в этом месте, она впервые за много лет снова почувствовала страх. К сожалению, она не в первый раз в жизни так себя чувствовала. Еще более досадно, что страх опять был вызван этим человеком. Казалось, что каждый случай страха в ее жизни был навлечен на нее им. Вопрос застрял у неё в голове. Почему она была здесь? Вспышка памяти сказала ей почему. Как бы сильно она ни пыталась его прогнать, он останется с ней навсегда. Рейвен подняла руку к двери и увидела, что ее кулак дрожит. Дыхание пробилось сквозь стиснутые зубы, и она снова опустила руку. Ее левая рука дернулась, чтобы ухватиться за дрожащий придаток, надеясь, что ее тело остановится, если она достаточно сильно сдавит. Страх. Как она ненавидела чувство страха. Гораздо проще просто убежать, чем столкнуться с тем, что ей противостоит. Она сбегала раньше. Почему не сейчас? Еще одно воспоминание пришло к ней. Видение улыбающегося, счастливого человека с взлохмаченными светлыми волосами на голове. Крошечного комочка хрупкой человеческой жизни который он держал в своих руках. Оба они теперь избавились от существования, хотя и совершенно по-разному. Нет, это не то, от чего она могла убежать. Нет, она не могла бежать от этого. Однажды она убежала от мысли влюбиться. Она сбежала от обязанности заботиться о своей дочери. И хотя в результате своих решений она обрела силу, превосходящую ее воображение, все эти силы ничего не значат перед лицом того, что бросает ей вызов сейчас. Полное и абсолютное отчаяние. Приподнявшись, Рейвен снова подняла кулак и постучала пальцами по деревянной двери. Без сомнения, человек внутри услышал это. Она сделала шаг назад, глубоко вздохнув, готовясь встретиться с ним впервые за много лет. Впервые с момента рождения их дочери. Секунды, казалось, длились целую вечность, пока она ждала. Может быть, его не было дома. Может быть, ей не придется пережить это. Может быть, она сможет убежать еще раз и сможет подтвердить, что побег действительно был правильным решением. К ее облегчению и разочарованию, Тайянг Шао Лонг был дома. И он открывал дверь. Он не изменился. Не так уж сильно, по крайней мере. Его лицо было старше. Густая щетина на его лице сделала загорелого мужчину похожим на ее брата Кроу. Как и запах, исходящий от его одежды. Однако у него все еще были такие же светлые волосы. Эти глубокие голубые глаза. В них по-прежнему оставался мужчина, в которого она когда-то влюбилась и с которым рассталась, когда он и их дочь нуждались в ней больше всего. Глаза Тайяна расширились, как будто он не мог поверить зрелищу перед ним. Рейвен не могла его винить. — Рейвен? — он спросил. Темноволосая женщина точно не знала, какую реакцию она получит от своего бывшего любимого, но вряд ли могла поверить, что в его голосе не было никакого гнева. С другой стороны, возможно, весь алкоголь в его организме не позволил ему показать свои истинные чувства к ней. — Тай, — сказала она мягко. Гораздо нежнее, чем она привыкла. В конце концов, здесь был человек, который только что потерял все. — Что ты здесь делаешь? — он спросил. В его тоне произошел немедленный переход от удивления к подозрению. Возможно, его разум, так же, как и его физические рефлексы, действительно был задержан выпивкой. Лидер бандитов, убийца, женщина, которая превыше всего ценила силу, сказала слова, которые она никогда не могла себе представить, сказав всего несколько дней назад. — Я пришла посмотреть, как у тебя дела, — тихо сказала она. Честно. Возможно, она обладала многими качествами, но бессердечие не было одним из них. Как бы ей ни хотелось, ее трусость помешала ей разорвать все связи со своими эмоциями. Рейвен была влюблена в этого человека все эти годы. В глубине ее сердца, несмотря на то, что она хотела забыть, все еще была часть ее, которая заботилась о нем. — Как ты думаешь? — огрызнулся он. Больше не было слов. Несмотря на то, что его горькое замечание было таким коротким, оно несло в себе вес гневной тирады. Иногда отсутствие слов говорит о многом. Рейвен знала, как он, даже не задавая вопроса. И все же она спросила ради вежливости. Она ненавидела светские разговоры. Она ненавидела слабые эмоции, такие как сочувствие и сострадание. Возможно, она не была хороша в них, но тот факт, что она пыталась сделать это, доказал ей, насколько она все еще заботлива. — Могу ли я войти? — спросила она. Она увидела, как его челюсти сжались. Как его лицо и глаза отвлекались от нее, когда он отвел взгляд в сторону. Прошло много времени, прежде чем он ответил. Или, может быть, это была просто снова выпивка. — Хорошо. Тай обернулся, не удосужившись сказать что-либо или сделать какой-либо жест, когда он углубился во внутрь. Рейвен последовала за ним и впервые в жизни увидела место, которое ее дочь и ее бывшие товарищи по команде называли домом. Оглядевшись, она увидела, как все просто. Стены были отделаны деревянными панелями. Полы были из твердых пород древесины. Полки, шкафы, журнальный столик, всё — мореная древесина. В гостиной под диваном и большой подставкой для телевизора лежал бело-зеленый коврик. Все было так упрощенно, но красиво. По сравнению с ее бандитским лагерем дом Тая был дворцом. Место, подходящее для короля, королевы, и их маленьких принцесс. Их бедных, несчастных принцесс. Он повел ее на кухню, где на столе стоял источник зловония. Пустая бутылка янтарной жидкости стояла рядом с одним стаканом. На столешнице было еще несколько пустых бутылок. Выглядело так, как будто ураган имени Кроу только что прошел, оставив после себя беспорядок стеклянных бутылок. Однако она знала, что это не так. Хотя ее брат и Тай поддерживали связь друг с другом, эти бутылки принадлежали только Таю. Она тоже не могла его винить. Ее бывший товарищ по команде сел и выпил оставшуюся жидкость в стакане. Поставив его обратно чуть сильнее, чем нужно, он уставился на него. Несмотря на его молчание, она знала, что происходит в его голове. Рейвен никогда не чувствовала себя более неловко в своей жизни. Вот она, могучая охотница с силами Девы Весны. Женщина, которая может в одиночку поставить на колени целые поселения. Человек, который знал темные истины мира, которые исчезли в мифах и легендах. И все же… она чувствовала себя совершенно беспомощной перед лицом такой человеческой проблемы. Жизнь рядом с её братом близнецом вызвала у Рейвен чувство отвращения к алкоголю. Сам воздух был насыщен им. Тай пах этим. Ее нос сморщился от отвращения. — Ты пахнешь, как мой брат, — коротко заявила она. Он не удосужился оглянуться на нее, когда ответил. — А если бы ты потеряла все? Это был невозможный вопрос. Рейвен не формировала эмоциональную привязанность. По крайней мере… она пыталась этого не делать. Она думала, что если она этого не сделает, ей никогда не будет больно, если она их потеряет. Тем не менее, когда она стояла здесь перед Таем, она знала, что такое мышление было совершенно неверным. Некоторые узы выходили за рамки выбора, формировать их или нет. Некоторые вещи были просто вне ее контроля. — Тай…— она умолкла. По правде говоря, она понятия не имела, что она собиралась сказать. Как оказалось, ей это не нужно. — Все, Рейвен! — мужчина внезапно огрызнулся и наконец повернулся к ней лицом. Эти нежные глаза, спокойные и синие, как спокойное озеро, были наполнены незнакомым гневом. — Я наконец вернулся к спокойной жизни после того, как ты бросила меня! Оставила нас! — Он тихо покачал головой. — А потом… Он умолк, но Рейвен знала, что это за невысказанные слова. Затем Саммер тоже оставила его. Хотя и не по ее собственному выбору, как это было у нее, но тем не менее она оставила его. Она отправилась на задание и не вернулась. — А теперь мои девочки умерли, — продолжил он мягким и шатким голосом. Казалось, что он сделан из стекла и может разбиться в любой момент. — Они мертвы, Рейвен. Все, что я любил, мертво. Они не были мертвы. Но, возможно, этот факт был худшей частью всего этого. Когда Янг и Руби пропали, Кроу просил использовать ее проявление, свою связь с Янг, чтобы найти их. Это было простое и эффективное решение, которое она была более чем готова выполнить. Рейвен даже думала о том, чтобы сделать из этого игру, возможно, принимая их у себя и выдвигать какие-то необоснованные требования своему брату, которые только его хозяин Озпин сможет выполнить. Когда она открыла портал, чтобы найти свою заблудшую дочь, Рейвен не ожидала, что что-то может стоять перед силой полностью обученной охотницы и Девы. Как она ошибалась. Там не было сил, которые могли бы подготовить ее к тому, что она увидит. Во всем Ремнанте не было силы, которая могла бы победить ужасы, которые она увидела на другой стороне этого портала. Существ Гримм были тысячи. Кошмарный мир купался в сумерках. Но даже все это, даже вся сила бессмертного врага Озпина не была худшей частью всего этого. Она действительно нашла Янг. Она также нашла Руби. Или, по крайней мере, то чем они стали. Ушла ее златовласая дочь. Ушла девчонка, так похожая на её бывшего друга и товарища по команде Саммер Роуз. То, что осталось от этих двух маленьких девочек, было тем, что можно было назвать только монстрами. Мерзкие и искаженные звери, сформированные самой Салем. Это сломало ее. Несмотря на все свои силы, Рейвен была разбита в этот момент. Вместо того, чтобы сказать ее брату правду, Рейвен сказала ему, что нет никакой связи. Янг была мертва, и с ней, наверное, была и Руби. Это было правдой с определенной точки зрения. Девочек, которых они знали, больше не было. Возможно, они не были мертвы, но иногда ложь была легче, чем правда. Рейвен не знала, что сказать на такое душераздирающее заявление ее бывшего мужа. Оптимистичные речи всегда были сильной стороной Саммер. Ей просто нужно приложить все усилия, чтобы это сделать. Она села на сиденье справа от него. — Тай, у тебя все еще впереди так много жизни. — Ему было всего тридцать в конце концов. Он не прожил даже половину своей жизни. — В мире еще так много хорошего, что ты можешь сделать. — Зачем? Вопрос удивил ее. Он всегда так хотел помочь другим. Такой общительный и представительный. Тайянг Шао Лонг по определению был человеком из народа. Вероятно, поэтому он пошел в школу, чтобы стать охотником. Он налил остатки бутылки в свой стакан. По крайней мере, он не напился, как Кроу, и не пил прямо из бутылки. — Зачем пытаться? — горько спросил он. — Зачем двигаться дальше? Мир просто оторвет от меня это счастье, как всегда. Зачем продолжать… Теперь в голове Рейвен гремела тревога. Яростная боль в его последних словах была совершенно чужды человеку, которого она когда-то знала. Хотя в этот момент она понимала его депрессию и печаль, она никогда не думала, что этого будет достаточно, чтобы отправить его в такое темное место. Она не могла его винить. Но в то же время она не могла позволить этому существовать. Несмотря на свою собственную моральную философию, она не могла не оставить следов привязанности к нему. Несмотря на их прошлое, она не могла не заботиться о нем. Мир с Тайянгом был лучше, чем мир без него. Рейвен встала, ее руки прижались к столу, когда она уставилась на него. — Тай. Я не позволю тебе сделать то, о чем ты думаешь. Это была не пустая угроза. Без его ведома Рейвен стала невероятно сильной с тех пор, как они в последний раз встречались. У нее была возможность помешать Таю сделать то, что она не хотела, чтобы он делал. — А кто ты такая, чтобы говорить мне, что я не могу сделать? — горько спросил он. — Ты потеряла это право в тот момент, когда бросила свою дочь. Он не ошибся. Рейвен больше не было места в его жизни. После того, что она сделала, после того, что она сделала с ним и их дочерью, она не имела права ожидать, что Тай когда-нибудь снова заговорит с ней. Это не значит, однако, что она будет стоять в стороне и играть по правилам, которым она должна была следовать. — Как единственный разумный человек в комнате, — заявила она, кивая на пустую бутылку ликера на столе. — Это не только мое право, но и мое обязательство остановить тебя. Голубые глаза сузились на ней. — У тебя хватает наглости вернуться после всего этого, пытаешься проникнуть обратно в мою жизнь. Просто уйди. Ты уже сделала это однажды, так что не должно быть так уж трудно сделать это снова. И передавай Кроу всего лучшего, когда ты его увидишь. Пальцы Рейвен сжали край стола. Она должна была быть осторожной, чтобы не сломать что-то еще в жизни Тая. — Я не оставлю тебя прямо сейчас, — твердо заявила она. Как приказ, который она могла дать одному из своих подчиненных. — Я не позволю тебе сделать то, о чем ты пожалеешь. К ее удивлению, Тай мрачно хмыкнул. Она не сказала ничего смешного, но с другой стороны, юмор, вероятно, был последним, что пришло на ум человеку. — Нельзя сожалеть о чем-то, если сожалеть нечем. Он думал, что это была шутка? Он думал, что его жизнь была шуткой? Настолько бессмысленна, что её можно обсуждать так? — Ты настоящий сукин сын, — ответила она так же мрачно. — Ты знаешь об этом? — Думаю, сукин сын узнает стоящую рядом с ним суку. На мгновение она собиралась ответить тем же, но поняла, что позволяет своему гневу одолеть ее. Она пришла сюда не для того, чтобы спорить с ним. Она пришла, чтобы предложить сострадание и поддержку. Даже если в этот момент он пытался оттолкнуть ее. — Тай… — прорычала она. — Я сказал, уходи, — сказал он снова. Теперь гнев исчез, его снова заменило отчаяние. — Я больше не люблю тебя, а ты никогда не любила меня. Наша дочь умерла. У тебя больше нет связи со мной. Это тебя не касается. Просто иди домой. Где бы он ни был. Дом. Оглядевшись вокруг нее, она увидела дом. Дом, в котором когда-то была счастливая семья. Дом, в котором жили ее друзья из команды STRQ. Тот, где ее дочь и дочь Саммер счастливо жили и играли вместе. Да. Это место было домом. Ее лагерь посреди Мистраля… не был. — Это неправда, — тихо сказала она. — Это не так. Ты потеряла это право много лет назад. — Нет. — Он неправильно понял ее слова. — Это неправда, что я никогда не любила тебя. У меня не было бы Янг с тобой, если бы я не любила. Я бы не вышла за тебя. — Чушь собачья. Рейвен легко могла понять, почему он будет оспаривать такое утверждение. Однако он не знал, что было в ее сердце. Как он мог, когда она сама не знала, что у нее на сердце? — И несмотря на то, что ты можешь подумать, — продолжила она. — Я все еще забочусь о тебе. Иначе я не была бы здесь. — О да? И для чего ты здесь? Честно говоря, она не знала. Она пришла сюда без реального плана. Без чего-либо, кроме нескольких утешительных слов. Чтобы сообщить ему, что она была здесь для него после потери его дочерей. Однако правдивость ситуации затмевала то, что ее ум мог себе представить. Истинное зрелище горя было тем, к чему она была совершенно не готова. Перед ней был мужчина, потерявший волю к жизни. Человек, который, как он сам сказал, потерял все. И он действительно потерял. Саммер ушла и, вероятно, умерла. Янг и Руби стали тварями Салем. У Тая не было причин жить дальше. Ушел тот человек, которого она когда-то назвала своим мужем. Ушел тот человек, который украл ее сердце с таким же умением, как и бандиты, которые ее воспитывали. Ушел тот счастливчик, который плакал от радости, когда она родила его первого ребенка. На его месте была пустая оболочка человека. Тот, кто потерял волю к жизни. Их история была сломана. Их отношения были сломаны. Оба они были сломлены их общей потерей. Но она не отказалась бы от этих частей. Она не позволит мужчине, которого она когда-то любила, покончить с этим. — Для чего-то, — шептала она, приближаясь к нему. Отбросив предостережение, а также разумное мышление, Рейвен схватила лицо своего бывшего любовника и опустила свои губы на его. Впервые за многие годы она попробовала его, и это было самое неприятное и нежелательное. У неё перехватило дыхание, и она почувствовала вкус алкоголя, но Рейвен продолжала настаивать и пробивать язык сквозь зубы его рта, чтобы испытать на себе еще больше. Он не остановил ее. Это не закончилось, пока она не решила, что все кончено, и она отстранилась от сидящего мужчины. Взглянув на него, Рейвен увидела его широко раскрытые глаза в шоке. Тай все еще был удивлен. — Рейвен… — ахнул он. — Что ты дела- Она взяла его руки в свои, потянув его с места за кухонным столом. Ее руки обхватили его спину, используя его тело, чтобы подтянуть ее лицо ближе к нему. Больше покрывали его горло и шею. — Заткнись, — выдохнула она, дыша. — Просто заткнись. Он замолчал. По крайней мере, на мгновение. Единственный звук, издаваемый им в течение нескольких секунд, был слабый вздох, когда она жадно взяла его плоть в рот. — Я так тебя ненавижу, Рейвен, — прошептал он. — Я презираю тебя. Рейвен остановилась, отступив назад, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я знаю. Но только сегодня вечером забудь обо всем этом. Просто сегодня вечером позволь мне дать тебе кое-что для жизни. Позволь мне заставить тебя почувствовать что-то кроме боли. В течение долгих секунд синие и красные смотрели друг на друга. До того, как первая обрушилась на нее, как приливная волна. Губы Тая взяли ее, и теперь его руки охватили ее тело. Больше и сильнее ее, он смог поднять ее с ног и усадить на стол. Одна его рука отпустила ее только для того, чтобы она смела со стола пустую стеклянную посуду, и звуки того, как они разбились о пол, наполнили уши Рейвен. Хотя ей было все равно. Прямо сейчас Тай был ее всем. Так же, как она была его. Большие мозолистые руки, которые когда-то могли заставить ее почувствовать самую вершину блаженства, взялись за плечи и прижали ее к твердой деревянной поверхности. Губы мигрировали из ее собственных губ в шею, и она не могла сопротивляться удовольствию, из ее губ проскользнул стон, когда Тай лил на ее плоть знакомые поцелуи. Его бедра покоились всего в нескольких сантиметрах от того, что прикрывала короткая юбка, что вскоре даст им обоим то, что они хотят. Она скучала по этому чувству. Она скучала по нему. Даже если бы пришлось потратить годы, чтобы вспомнить, что он когда-то заставил ее почувствовать. Когда Тай начал раздеваться, она знала, что это будет. Это был всего лишь секс на почве ненависти. Это был горестный секс. Оба в одно и то же время. Когда все закончится, он все равно будет ненавидеть ее. Она не знала, что принесет завтрашний день, но побеспокоится об этом завтра. По крайней мере, ему будет хорошо. Он проживет еще одну ночь, а потом они пойдут дальше. Проживать по одному дню за раз. Вместе. Как всегда должно было быть. Если бы она не была такой трусливой.