Мои Чудовищные Одноклассники Не Могут Быть Такими Милыми

      Вся эта суета напоминала счастливые дни с семьей. Только на месте семи золотоволосых сестер было два монстра в человеческом обличье.              Руби и Вайсс все утро бегали туда-сюда, пытаясь подготовиться к предстоящей поездке в Вейл. Тот факт, что они обладали лишь незначительным количеством личного имущества, еще больше сбивал с толку. Или, возможно, именно поэтому им было так трудно. Может быть, они просто не знали, что должны взять с собой. По правде говоря, каждая из девушек могла уместить всю свою жизнь в одном чемодане. Всю украденную жизнь.              Большая часть того, что они взяли с собой, было предоставлено им Академией. Сменная одежда, средства личной гигиены. Даже дешевые одноразовые свитки, позволяющие им общаться друг с другом, как любым нормальным подросткам. Жону было интересно, знают ли они вообще, как пользоваться такими устройствами. Он подумал, что сможет научить их по дороге в Вейл. Больше во время долгого перелета всё равно делать нечего.              В частности, Вайсс, похоже, сходила с ума из-за предстоящей поездки, и тот факт, что она отчаянно пыталась засунуть простыни в багаж, заставил Жона зависнуть. Он не думал, что эксцентричные девушки удивят его чем-то ещё. Однако по мере того, как он продолжал учиться, он всегда получал свою долю неожиданостей, когда дело доходило до его гибридных подруг.              — Вайсс, ты же знаешь, что в Биконе будут свои простыни, да? — спросил он.              Она резко обернулась, чтобы посмотреть на него, пара ледяных голубых глаз смотрели на него со всей серьезностью. — Я должна убедиться, что у меня достаточно материала, чтобы построить гнездо для наших малышей.              Жон моргнул. — Гнездо.              — Да, — она кивнула. — Хотя мне интересно, родись наши дети в Вейле, будут ли они иметь двойное гражданство здесь и там, в человеческом королевстве?              Честно говоря, Жон даже не знал, где «здесь». Он никогда не спрашивал, да и сомневался, что ему кто-нибудь скажет. Насколько он знал, это просто было царство Салем. С его уникальными, вечными сумерками, Жон очень сомневался, что оно было отмечено хоть на одной карте.              — Я не знаю, — ответил он честно. Но все же, не это было самым странным, о чем говорила Вайс. — Эм, так насчет гнезда. Ты не можешь просто использовать... что бы это ни было для этого?              Речь шла о причудливом, почти бинтообразном топе, который в настоящее время покрывает верхнюю часть грудной клетки Вайсс. Её талия была обнажена, прежде чем вокруг бедер появилось еще больше повязок, простирающихся ниже пояса ее синих джинсов. Вайсс в синих джинсах. Какой странный вид. Светло-коричневый жилет дополнил этот стиль, делая ее странно стильной и точно самой красивой мумией.              — Профессор Фолл сказала, что это то, что носят молодые люди, — с гордостью заявила Вайсс. — Я не буду использовать свою рубашку в качестве гнездового материала, кроме как в самых тяжелых обстоятельствах.              — Да, это круто! — Руби согласилась, указывая пальцем на свой собственный топ, похожий на бинты, — Немного облегает грудь, но все же. Человеческая одежда такая крутая!              — Давай, хвастайся больше, — проворчала другая девушка.              Руби была в том же наряде, что и Вайсс. Очевидно, когда Синдер отправили в магазин, чтобы купить то, что «молодые люди будут носить», она решила купить им одинаковые наряды.              Если топ, похожий на бинты, был натянут грудью Руби, Жон мог только надеяться, что Синдер сделала соответствующую поправку на бюст Янг. Или купила ей что-нибудь совершенно другое.              — Не могу дождаться, когда увижу, что еще купила нам профессор Фолл, — с нетерпением сказала Руби. — Кажется, я видела где-то там черную юбку. Мне очень жаль, что я не могу одеть свое обычное черное платье в Вейл.              — Оно, вроде как, разорвано, — заметил Жон. — Наверное, лучше надеть что-то, что не заставит людей думать, что ты жлоб или бомж.              — Да, Руби. Постарайся меньше выглядеть жопой, пока мы в человеческом королевстве.              — Жопа? — Руби вопрошала. Её внимание сместилось с Вайсс на него. — Вайсс, почему ты назвала меня задницей!              — Я назвала?              — Жопа, — продолжила Вайсс, как само собой разумеющееся. — Оскорбление. Как и синонимы. Ягодицы. Задняя часть. Задница. Мне продолжать?              — Пожалуйста, не надо, Вайсс. Не нужно больше задниц.              Беловласая девушка сложила руки на грудь, перевязанную повязкой. — Я не слышала, чтобы ты жаловался на мою задницу в ночь танцев.              Жон вспомнил ту ночь, о которой она говорила. Да. Тогда он определенно не жаловался. Танцы раззадорили Вайсс. Как только они вернулись в свою комнату, она захотела гораздо больше, чем просто танцевать.              — Мою тоже! — быстро добавила Руби. Как будто не желая отставать от Вайсс.              Не то чтобы ей это было нужно. Впрочем это не помешало им соревноваться за его внимание. Две девушки одновременно. Да. Ночь танцев он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Какой бы короткой или длинной она ни была.              — Как бы то ни было, — демонстративно сказал Жон. — Бомж - бездомный человек, жлоб - жадный. Это не то же, что и задница, Руби.              — Ох. — Серебряные глаза моргнули. — Но у нас ведь будут общежития в Вейле, верно?              — Да. Я имею в виду, так должно быть. В конце концов, мы студенты по обмену.              — Тогда почему я бомж или жлоб?              — Задница, — вклинилась Вайсс.              — Я не задница!              — Никто из вас не задница! — воскликнул Жон. Слова, которые удивили его, еще раз доказав, что он никогда не должен быть слишком самоуверенным в таком месте, как это. — Просто... просто забудьте, что я сказал, ладно? Ваша новая одежда красива, и вы определенно должны носить в Вейле её, а не старые вещи. Довольны?              Вайсс гордо выпятилась под похвалой. Как и многие его сестры, все, что требовалось чтобы успокоить её - простой комплимент её внешности.              Руби выглядела несколько менее уверенной, учитывая, что ее считали задницей. Но мягкая улыбка с губ парня была единственным, что требовалось, чтобы все повернуть вспять, и лицо Руби озарилось собственной улыбкой, когда их глаза встретились.              — Спасибо, — стыдливо пробормотала она. Серебряные глаза посмотрели на его собственный чемодан, прежде чем вернуться к нему. — Ты уже собрал вещи?              На самом деле, у него было не так уж много вещей, чтобы долго их собирать. Жон пришел в эту школу с одним чемоданом, наполненным одеждой и предметами, которые, по его мнению, были необходимы для посещения академии охотников. Это и его оружие - все его вещи. Упаковать всё это не займет много времени.              — Да. Все готово.              — Гха! — скривилась она — Упаковывать так глупо! Почему мы не можем просто купить все, что нам нужно, оказавшись в человеческом королевстве?              — Потому что деньги не растут на деревьях?              — Ложь! — Вайсс огрызнулась. — Деньги сделаны из бумаги. А бумага из дерева. Следовательно, деньги растут на деревьях.              — Сейчас деньги не бумажные, — ухмыльнулся Жон. — Это пластиковые карты.              Вайсс посмотрела на него, как будто факт, что она оказалась неправа, был оскорбительным. Несмотря на ее огненный темперамент, ее холодные взгляды не переставали вызывать у него дрожь в позвоночнике.              — Я просто сказал...— пробормотал он.              — Ну так заткнись. Последнее, что нравится людям, это всезнайки.              Он хотел засмеяться. Всезнайкой хотела быть сама Вайсс.              — Да, Вайсс, — вздохнул он, как будто разговаривал с властной женой. В некотором роде именно такой Вайсс и была. Больше, чем просто друг или сосед по комнате. Она была его девушкой. Как и Руби. Он очень любил их обеих. — В любом случае, я собираюсь пойти на кухню, приготовить закуски для поездки. Сомневаюсь, что у Буллхеда, на котором мы полетим, будет обед.              — О, о! — Руби закричала, прыгая вверх, прежде чем броситься к знакомому комку из спящего меха. — Возьми и собачий корм, ладно?              Глаза Жона сузились. Последний раз он думал о корме для собак, когда ему пришлось есть его по прибытии в эту школу. До того, как ему разрешили пользоваться кухней. — Зачем? — спросил он подозрительно.              — Потому что Цвай идёт с нами! — Она промчалась, подобрав корги и прижав его к рукам, как ребёнка. — Мы не можем оставить его здесь наедине с Блейк и Вессоном, не так ли? — Она заворковала с собакой. — Нет, мы не можем! Ты едешь с нами в королевства людей, откуда и пришел!              Парень улыбнулся. Да, это имело смысл. Кошка-фавн она или нет, у него было ощущение, что Блейк не боится Цвая. Теперь, когда он подумал об этом, он бы опасался за безопасность собаки, если бы пёс остался здесь совсем один с таким существом, как Блейк.              При виде Руби, ласкающей собаку, пульс ускорился. Ему стало интересно, какой она будет матерью. Что если однажды она захочет от него ребенка? Он не возразит? Как ребенок будет выглядеть? Будет ли это гибрид Гримм, как Руби?              Конечно, если Руби родит ребёнка, Вайсс тоже захочет. Как получилось, что такие простые вещи, как структура семьи, стали такими сложными? Несмотря на то, что он и многие другие парни мечтали о том, чтобы иметь отношения с несколькими девушками одновременно, на практике это было не так просто.              Он выбросил эту мысль из головы. — Да. Звучит неплохо. Не забудь оставить место в чемодане для переноски, ладно?              Лицо Руби упало, и выглядело так, будто ее ударили ножом в сердце. — Но... но это ещё больше усложняет ситуацию! У меня и так не хватает места!              Жон улыбнулся, когда повернулся к двери. — Я уверен, что ты справишься, Руби. Я верю в тебя.              — Я положу его в твой чемодан! — Она крикнула ему вслед, когда он вышел. Звучало как угроза.              Он покачал головой, закрыв за собой дверь, прежде чем спуститься по коридору. Он вертел головой, пока шёл, осматривая все достопримечательности, которые ему были так знакомы. Это был бы его последний день в этом ужасном месте. По крайней мере, пока. Академия была заполнена гибридами Гримм, а теперь их число сократилось до нескольких. Жестокий мир, где выживал сильнейший. Земля, наполненная ужасами, которые он и представить себе не мог. И все же... здесь полно людей, которых он полюбил. Каждого по-своему.              Но скоро он вернется домой. Не буквально в свой дом, а обратно в цивилизацию. Назад в безопасность. Назад в мир, со здравым смыслом. Скоро он перестанет быть рыбой выброшенной на берег, но его друзья станут такими. Они знают достаточно, чтобы вписаться общество? Смогут ли они держать свои человеческие обличье достаточно долго, чтобы не выглядеть монстрами? Салем считала, что да. Это было почему она выбрала Руби, Вайсс и Янг для участия в турнире Вайтел в качестве его команды. Блейк осталась позади - очевидный выбор. Ее нестабильность сделает ее обузой. Что касается Вессона, то чем меньше он говорит о Вессоне, тем лучше.              Очень скоро они все будут в Академии Бикон. Какой была там жизнь? Жизнь в настоящей академии охотников? Где можно пойти в центр Вейла за покупками. Поесть. Найти развлечение. Это был бы совершенно новый мир для девочек. Большинства из них, по крайней мере. Янг, по-видимому, уже была на заданиях, и именно там она нашла свое ружье. Он надеялся, что она сможет помочь младшей сестре и Вайсс.              С другой стороны, Янг действительно была настолько же стабильна? Узнав, о ее прошлом, о ее биологической матери, он понял, что внутри скрывается больше, чем казалось на первый взгляд. Янг была брошена в детстве женщиной по имени Рейвен. Янг взяла Руби в безнадежные поиски, чтобы найти мать, и именно тогда они были похищены Салем. Жон все еще был в неведении о том, что могло случиться после этого. Все, что он знал, это то, что в сердце Янг было много гнева. Вот почему она так любила драться.              Говоря о боях, Жон заметил вдалеке своего самого ненавистного учителя. Прислонившись к стене со сложенными руками, Тириан стал последним барьером между ним и кухней. Жону было интересно, как долго он там прождал, и ждал ли он его специально. Учитывая, что похоже, с самого начала миссия фавна-скорпиона, состояла в том, чтобы мучить парня, это не было бы удивительным.              Все надежды на то, что Тириан проигнорирует его, пропали, когда голова фавна поднялась, и на него посмотрели золотые глаза. — Ох, мистер Арк, — сказал он с обычными интонациями, проявляющимися, когда их было только двое. — Какой неожиданный сюрприз встретить вас здесь.              Неожиданно для него. Они оба знали, что Тириан ждал этой встречи. Единственный вопрос был, почему? — Профессор, — кивнул Жон, продолжая выглядеть непринужденно, когда их было только двое. В конце концов они оба были в курсе его тайны.              — Идёте на кухню, я вижу. Готовить себе и своим товарищам по команде вкусную еду, я так понимаю?              Жон пожал плечами. — Что-то вроде этого.              — Да, да, вам понадобятся все ваши силы, когда вы приедете в Вейл. — Человек остановился, зная, что у него на губах растет улыбка. Он повторил: — Вейл. Будет так весело вернуться в безопасное человеческое королевство, не так ли, мистер Арк?              Надо было идти куда угодно, но только не сюда. Вдаль от психопатов и злых мужчин и женщин, которые добровольно решили быть здесь. Естественно, Жон знал, что он не сможет сказать столько же человеку, который может закончить его жизнь одним ударом своего жала. — Наверное, — в конце концов, он сказал уклончиво.              — Наконец-то вернуться домой. Подальше от всех страшных монстров, которые выходят ночью. Ты можешь просто остаться там и никогда не возвращаться! Оставить все это позади, не более чем плохие воспоминания, пока доживешь остаток своих дней. Ты не думал об этом?              Он не хотел признаваться в этом самому себе, но думал. Жон думал о том, чтобы сделать это и многое другое. Как только он доберется до Вейла, он окажется вне досягаемости Салем и её приспешников, если только они не решат выследить его и убить. Вряд ли они простят такое. Найдут его и всю его семью, и вырежут их всех. Даже не потому, что он раскроет все их секреты. Никто ему все равно не поверит. Никто не поверит, что гибриды Гримм и человека существуют и планируют проникнуть в королевства людей. Никто не поверит, что магия существует, и что древняя, бессмертная женщина по имени Салем управляла существами Гримм из тени.              Нет, если бы они хотели убить Жона, они бы сделали это просто из злобы. Чтобы показать, что он никогда не будет в безопасности от них.              — Нет, — соврал он.              — Ой, да ладно тебе, парень. Я уверен, ты, должно быть, думал о том, какова была бы жизнь, если бы удалось избежать всего этого. Оставив бедняжку Руби на произвол судьбы, без друзей и в одиночестве. Вайсс, удивляясь, почему самый могущественный гибрид, которому она отдала себя, казалось бы, больше в ней не заинтересован. Янг, брошенная однажды тем, кого любила, брошенная... снова тем, кому она доверяла. А еще есть Блейк. Бедная, застенчивая, милая Блейк. Что бы она без тебя делала, Жон? Она может забиться еще дальше если у нее отнять новую любимую игрушку.              Тириан нарисовал картину потери и предательства для каждой из девушек, о которых он заботился. Это была просто ещё одна причина, по которой он не мог уйти. Он не мог бросить у них их на произвол судьбы. В мир, где они были приспешниками Салем. Мир, где их жизни были украдены. Мир, в котором нет надежды вернуться к нормальной жизни.              Нет, Жон не бросит их. Он не позволит им вернуться сюда в одиночку. Даже если это означало пожертвовать собственной жизнью, чтобы вернуться с ними. Он хотел быть охотником. Он хотел быть героем. И он будет героем. Их героем.              — Я не оставлю их, — с горькой решимостью заявил он. — Они мои друзья. — И в некоторых случаях, намного, гораздо больше.              Тириан поднял руки и весело захлопал в ладоши. — О, боже! Тогда я с нетерпением жду вашего возвращения, мистер Арк. У нас есть еще многому, чему вас здесь научить. Столько замечательных впечатлений для вас, чтобы ими насладиться. Ты уже стал близок с Руби и Вайсс. Я был бы очень плохим свахой, если бы не познакомил тебя с Блейк. После безвременной кончины Адама ей некому было побаловать себя игрой щупалец...              Идея интимных отношений с Блейк в её гибридной форме вызвала дрожь в теле Жона и ряд неприятных ощущений ниже пояса. Он не мог, или, скорее, не хотел, представлять, что именно Блейк хотела бы с ним делать в таком виде.              — Я собираюсь купить еще больше ее любимых графических романов Мистраля, чтобы насытить ее на некоторое время. Я уверен, что они дадут ей много идей для занятий к вашему возвращению...              Опять же, это был не тот образ, который Жон хотел бы сохранить в памяти. — И если когда-нибудь наступит этот день, я заставлю ее увидеть, насколько прекрасна ее форма фавна. Ты хочешь, чтобы она была монстром, но я покажу ей лучший путь.              — Вот это дух! Боец до конца! — Тириан злобно ухмылялся, обнажив зубы, как дикое животное. Что было не так уж и далеко от истины. — В конце концов, всегда намного интереснее, когда жертва срывается вниз. Погасить проблеск надежды в их глазах, когда они понимают, что вся их борьба была пустым звуком - в мире нет более приятного ощущения, чем это.              Гнев и ярость росли в горле Жона в равной степени. Тириан действительно был больным, развращенным человеком. На этот раз Жон не постеснялся сказать. — Вы омерзительны.              — Говорит человек, который любит монстров и прелюбодействует с ними. — Фавн пожал плечами. — По крайней мере, именно так внешний мир воспримет тебя. Честно говоря, тот факт, что просто такой человек, как вы, взял славных детей Салем в партнёры, делает вас образцом для подражания для вашего вида. Если ты примешь их, примешь нашу богиню, тогда... все было бы совсем иначе для тебя, мой мальчик. — Лицо Тириана потемнело. — Однако вместо этого вы продолжаете оскорблять нашу богиню и унижать ее творения. Вы хотите помешать совершенству. Вот почему я ненавижу тебя. Почему я ненавидел тебя с первого дня, как ты приехал и назвал ее детей монстрами. Они красивее и совершеннее, чем ты или кто-либо другой.              Он был ненормальным. Фанатиком. Жон всегда знал об этом, но монолог Тириана только подчеркнул это.              — Ты тоже просто фавн, — заметил Жон.              — Смиренный и никчёмный слуга, который знает свое место перед богиней, — поправил Тириан. — Прежде чем все это закончится, ты тоже узнаешь своё. Так или иначе.              Долгое время Жон просто смотрел на него. Было удивительно, что он смог это сделать. Как можно было отреагировать на такого фанатика, как Тириан? Слова ничего не значили для сумасшедшего.              В конце концов, первым нарушил зрительный контакт Жон, и тело Тириана в одно мгновение сместилось. Его руки раскрылись, рука жестом указала в сторону кухонных дверей, разрешая Жону идти дальше. — Но, конечно, наслаждайтесь едой. Наслаждайтесь всем, пока еще можете, мистер Арк.              Жон потратил немного времени, воспользовавшись предоставленной ему возможностью. Проходя мимо, хихиканье наполнило его уши, псих смеялся над шуткой, которую только он мог понять.       

***

      Вопреки своему здравому смыслу, Жон снова оказался перед дверью Блейк. Она оставила ему сообщение, расположенное на костях какого-то маленького существа, которое Жон не мог опознать. Может быть, тот кролик, которого она съела давным-давно. Это заставило его замереть, зная, что Блейк давно не выставляла такой экспозиции. Во всяком случае, сейчас она была более привычна. Жутковата, да, но почти ожидаемо.              Это прошло мимо жуткого и беспокоящего. — Добро пожаловать в мои сети, сказал Паук Мухе.              — Добро пожаловать в мою гостиную,— это первое, что Блейк сказала Жону. Ее комната, логово тьмы и страданий, в котором он вряд ли рискнул бы снова оказаться. Он достаточно легко мог бы объяснить, почему она пригласила его - что изменилось между танцами и настоящим моментом? Объявление на следующий день. Жон, Руби, Вайсс и Янг формировали команду, в то время как Синдер и два ее помощника объединялись со сторонними помощниками, чтобы создать свою собственную команду.              Блейк и Вессон, неспособные поддерживать человеческую форму в течение очень долгого времени или в случае Блейк, слишком нестабильные, чтобы часто оставаться на публике, будут оставлены позади. Брошенные, заговорил голос в затылке Жона. Как и она, настоящая мать Руби. Саммер Роуз. Он скрипел зубами и пытался сосредоточиться на настоящем. Если Блейк чувствовала себя униженной из-за этого, может быть даже возмущенной или преданной, он не мог винить ее. С таким нездоровым поворотом он боялся худшего.              Но он стоял перед ее дверью без меча и щита. И на нем не было его доспехов, к настоящему времени сильно поврежденных доспехов. Не то чтобы он был уверен, что взял бы их, даже если бы они были доступны. Потому что, как бы Блейк ни волновалась, он хотел верить в неё. За день до этого ему было приказано оставить их у Уоттса для ремонта и модификации Кроцеа Морс. Меч и щит были хороши, но Жон понял, что за месяцы борьбы с гибридами, иногда нужно было наносить удары сильнее. Руби помогла ему разработать концепцию, которую она назвала меч-мечом, хотя здесь это не принесло бы ему особой пользы.              Но это не приравнивается к реальному доверию к ней. В основном потому, что Жон не был уверен, что может доверять ей и в лучшие времена. Так что он стоял перед дверью, в толстовке, чувствуя себя почти голым. Хорошо, что он не оказался буквально голым. Хотя, зная склонности Блейк, она может легко решить эту «проблему». Обретя решимость, он закрыл глаза и открыл дверь, слепо ступив во тьму.              Только услышав, как за ним закрылась дверь, он снова открыл их. Ему удалось сдержать крик, голова Фавна с распахнутым в молчаливом крике ртом, которую он знал, как Адам ждала его. Все еще в банке, все еще во владениях Блейк, теперь на столе, поднятом на уровень глаз с Жоном. Блейк нигде не было видно.              — Он был так мил со мной. Так мил. Так много ненависти, а я никогда по-настоящему не ценила это...              Ее голос доносился отовсюду, Жон даже не удосужился оглянуться. — Привет, Блейк.              — Ты знал, что я собиралась бросить его? Вообще-то я собиралась бросить своего любимого и разбить ему сердце. Потом пришли они, — движение позади него, струйка горячего дыхания возле его шеи. — Ангелы. Они спустились и утащили меня. Дорогой, милый Адам, он последовал за ними, пробился через труднопроходимую местность и вышел к замку, чтобы спасти свою единственную истинную любовь. Его единственную и неповторимую, ту, кто владела его сердцем.              Жон краем глаза увидел вспышку мерцающего красного цвета. Это был ее клинок или глаза? Он не мог быть уверен.              — Я не разбивала ему сердце, но съела его. Я была так расточительна. Эх, молодость, — вздох слева от Жона. — Многое бы я отдала, чтобы он снова оказался в живых. Я могла бы причинить ему боль гораздо лучшими способами....              — Блейк. — Жон скрывал дрожь в его голосе. Он обнаружил, что не боится ее, но в глубине души больше боится, что разочарует ее. Что он предаст ее. Она заслуживала спасения, так же, как и все остальные в этой ужасной дыре. — Я не оставлю тебя.              Высокий звук чуть не заставил Жона упасть на колени, даже когда дюжина придатков обхватила его руки и ноги. Только после того, как это было сделано, он смог задуматься, смех это или крик. Придатки держали его крепко, Жон пытался не сопротивляться.              — Но ты! Дорогой мой, дорогой, ты, ты, ты, ты! Уезжая с девушками, которых ты предпочитаешь целовать. Девушки, за которых ты дал больше плоти и пролил больше крови. Уезжая, оставляя меня, оставляя это ужасное, мерзкое место и всех тех, кто заслуживает того, чтобы быть здесь. Ты, ты, ты, ты, ты!              Внезапно, прежде чем он смог закричать от давления на конечности, выступающие части тела исчезли. Похоже, они схватили его со всех сторон. Начав поворачиваться, пытаясь найти свой голос снова, он был напуган, когда Блейк упала перед ним. Ее волосы увядали, скручивались, глаза светились глубоким, завораживающим фиолетовым цветом. Её рот снова был закрыт этой маской.              — Ты любишь их. Не меня. Я не заслуживаю твоей любви. Я должна ответить. Я всегда всё забираю. Я забрала любовь Адама, любовь родителей, и я должна забрать твою любовь тоже. Ненавижу это! — Маска начала трескаться, отростки, которыми были ее волосы, порастали своими собственными лезвиями. Жон начал спотыкаться, не зная, что делать. — Ненавижу, ненавижу! Я ненавижу это, ненавижу Салем, ненавижу Адама, ненавижу своего отца, ненавижу себя! — Все больше и больше она становилась все менее гуманоидной, ее глаза светились все ярче и ярче. — Ты! Ты Жон! Ты! — Она набросилась на него, Жон поднял руки, чтобы защитить себя.              Она прошла сквозь него. Иллюзия. Сердце Жона колотилось, дыхание учащалось и учащалось. Вес лежал на его спине.              — Я не могу ненавидеть тебя. — Что-то прижалось к нему, между лопаток. — Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Жон, я люблю тебя! — Жон почувствовал давление на горло. — Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю тебя! Я могла бы просто съесть! Тебя!              Жон повернулся к ней лицом. Она ушла. Давления на шею не было.              — Блейк, я не... Я ухожу не потому, что хочу.              — Но ты уходишь. Ты действительно уходишь. Ты уезжаешь с Янг, уезжаешь с Руби и уезжаешь с Вайс. Уезжаешь со всеми и всем, что важно для тебя. Как мило? Как мило! Теперь ты свободен, Жон! Свободен от монстров! Свобода от ужасов! Разве ты не счастлив сейчас, Жон? Это все, чего ты когда-либо хотел! — Сильное давление росло, поскольку ее крики увеличивались в объеме и неистовом темпе.              — Не без тебя!              Давление на его шею прекратилось.              — Я не... Я не могу сказать, что люблю тебя, Блейк. Ты меня пугаешь. Но я не могу бросить тебя! Ты никогда не просила об этом, ты никогда не выбирала это! — Жон кричал сейчас, сплюнул, оправляясь от хватки на горле. — Мне так жаль, что это должно было случиться. Мне так жаль, что тебе пришлось пережить все это. Я не могу сказать, что люблю тебя, но я бы никогда не захотел тебя бросать! Я никогда не смогу тебя отвергнуть!              Хватка исчезла. Жон упал на колени, задыхаясь.              — Глупый мальчик. Скажи мне то, чего я еще не знаю.              Глаза Жона расширились, смотря на Блейк, сидящую на боку кровати и свисающей ноги. Они выглядели более здоровыми. Прекрасно, если честно. Она начала скрещивать их, и Жон заставил себя отвести взгляд. Он заметил, что на самом деле она была в маске, но в остальном она выглядела немного здоровее, чем обычно. Не человечески, но не такой ужасающий, как раньше. Может быть, более сбалансированно?              Жон не смел надеяться.              Блейк изогнула бровь. — Дорогой мой, дорогой мой. Мой дорогой Жон, ты просто прелесть. Когда я возьму тебя в постель, лица, которые ты сделаешь, останутся в моих самых приятных воспоминаниях. Может быть, даже вытесняя моего дорогого, милого Адама.              Легкий смех наполнил комнату, Жон пытался вернуть дыхание в нормальное русло.              — Ты просто издеваешься надо мной?              Блейк наклонила голову. — С чего бы мне это делать? Я бы так поступила, дорогой?              Жон не ответил. Скрытая улыбка Блейк стала шире, Жон увидел намек на зубы по краям маски.              — Нет, я позвала тебя сюда по другой причине, мой милый, серьезный маленький зайчик.              Парень почувствовал как краснеет лицо, понимая, что Пампкин Пит не был закрыт бронёй. Глаза Блейк пробежали по нему сверху вниз.              — Ты смущен, дорогой. Мм, столько манящих мышц, просто ждущих, чтобы их попробовали, — щупальца Блейк пересекли тело Жона, который пытался не реагировать. — Но нет, не поэтому ты здесь сегодня. Когда я затащу тебя в постель, ты не будешь этого ждать. Независимо от твоих намерений, ты скоро покинешь эту школу. Салем знает, вернешься ли ты когда-нибудь. — Блейк наклонилась вперед. — Разве ты не беспокоишься о женщине, которую держат в темнице? Разве ты не хочешь поговорить с ней хоть раз?              Жон сглотнул, горло пересохло. — Да. Больше всего на свете.              — Ты будешь лгать ей?              — Нет. Я собираюсь сказать ей, что спасу ее дочь. Я спасу ее.              — Так что ты будешь лгать ей.              — Нет!              Блейк наклонилась вперед, приблизившись к Жону. — Я могу отвести тебя к ней.              Он с тревогой смотрел на нее. — Как?              — Неправильный вопрос. Как, почему, эти вещи не имеют значения. — Блейк прошлась щупальцем по руке Жона, заканчивая сзади его шеи. — Лучше спросить, в чем подвох? Что я хочу взамен?              Жон кивнул, заметив, что другой клинок скользит по его правой руке, чтобы встретить своего брата или сестру. — Что... я могу сделать для тебя, Блейк?              — Я хочу поцелуй. Один поцелуй. Показать нашу связь, твою искренность, что ты не бросишь меня, когда окажешься в большом, открытом мире. — Блейк только что придвинула Жона вперед, чуть-чуть. Подгоняя его кончиками лезвий на заднюю часть шеи.              Жон сглотнул, пытаясь думать. — Будет трудно сделать это, когда маска будет стоять на пути.              Бровь Блейк снова поднялась, прежде чем одна из нитей волос превратилась в щупальце и отрезала нити, держащие маску. Она стукнулась об пол между ними, раскрывая ее лицо.              Её лицо, каким Жон его никогда раньше не видел. Не в полной мере та ужасная пасть, к которой он привык к настоящему времени, но и не ее человеческое лицо. Вместо этого, были две красивых, окрашенных в красный губы, но кожа челюсти шла только настолько далеко, насколько возможно. Ее ужасные, чудовищные зубы и удлиненная, бесчеловечная челюсть были по обе стороны ее лица. Но каким-то образом, она казалась такой законченной. Идеальной. Это была Блейк. Человек и Гримм, красивая и ужасающая.              Ее губы раздвинулись, скривившись в маленькую улыбку. — Ну?              Жон закрыл брешь, придвинув губы к ее губам. С Вайс почти каждый поцелуй был каким-то образом сражением, испытанием воли и чести, которое имело некоторую туманную цель и результат. С Руби они были милыми, приятными, даже захватывающими. Были страсть и любовь, но они только они вкладывали столько в это действие. С Блейк было почти как в их первый раз, когда она почти задушила его.              Мощно, доминирующе, сильно. Страстно. Жон почувствовал, как ее язык снова вторгся в его рот, соскользнув в его горло. Она крепко схватила его и приблизила к себе. Прижав ее тело к себе, он быстро понял, что задыхается. Тем не менее, он тоже не хотел расставаться. Это было раздражающе, чувства, проникающие внутрь его груди. Оттенки ужаса проявились, когда над его зрением начали появляться черные пятна, когда Блейк наконец-то отпустила его.              Он упал на землю, задыхаясь от жажды воздуха. Она улыбнулась ему, подобрав его щупальцами.              — Полагаю, у тебя от восторга перехватило дыхание.              Жон даже не смог набраться сил, чтобы застонать на эту шутку.              — Видишь ли, Жон, я не беспокоюсь о том, что ты бросишь меня. Даже если бы ты попытался, даже если бы постарался изо всех сил, — она внезапно оказалась перед ним, её губы исчезли, и ничего, кроме зубов не осталось, зубы, которые защелкнулись на его шее. — Я всегда буду в твоей тени, следуя за тобой. Всегда.              На этот раз он отключился. Он не был уверен, почему и как, но в следующий момент он был потрясен более маленькими, человеческими руками. Открыв глаза, он почувствовал, что его зовет голос. Немного знакомый голос.              — Ты в порядке? Кто ты? Привет?              У Жона открылись глаза. Саммер Роуз. Он был брошен к ее ногам, почти буквально, как мертвая мышь, которую кот принес ее владельцу.              — Мэм! — Его голос был хриплым, возможно, горло было повреждено Блейк. Он начал кашлять. — Извините, подождите секунду. — Он потер шею. Что-то, что он вообразил, может быть ошибочно воспринято как то, что засосы покрывает его шею с обеих сторон. — Я Жон Арк.              Саммер осторожно откинулась назад. — Что Салем хочет от меня сейчас?              — Нет, не знаю,— он начал паниковать. Черт возьми, Блейк! — Нет. Я в том же возрасте, что и ваши дочери. Руби и Янг? — Жон не мог остановить вопрос. Саммер считала Янг своей дочерью?              Ее лицо нахмурилось. — Конечно. Ведьма любит вербовать молодых и глупых.              — Нет! Я ненавижу ее! — Жон наконец-то почувствовал, как его аура фиксирует горло, мышцы расслабляются. — Я не работаю на неё. Она заманила меня в ловушку и держит... Я даже не знаю. Я знаю не больше, чем вы. Последние несколько месяцев было так много кровопролития, столько крови, — остановился Жон, зная, что сейчас не лучшее время говорить о том, насколько близко он был с ее дочерью. — Слишком много.              Сомнение Саммер было видно даже не смотря на повязку на ее глазах — Я уверена, вам было очень тяжело, мистер Арк.              Жон вздохнул. — Вы действительно не верите мне, не так ли?              — Какая разница? — Ее вопрос заставил Жона сделать паузу. Она продолжила. — Либо ты обманщик Салем, чтобы дать мне ложную надежду по какой-то злобной причине, которую только она могла себе представить. Или ты действительно какой-то идиот, который попал в самое худшее место на свете, сражаясь за жизнь, пока извращения Салем отсекают твою человечность и решимость. — Она откинулась на столб. — В любом случае, это не имеет значения.              Он хотел опровергнуть ее. Он хотел сказать что-то успокаивающее. Что Руби была более человечной, что у Янг что-то вроде прогресса. Но глядя на циничную, дерзкую женщину перед ним, которая в течение многих лет страдала от осознания того, что Салем превратила ее дочь в монстра. Чудовище, которое даже не помнит, кем она была, и ему все равно. Чудовище, которого выставляли напоказ туда-сюда, обратно, без перерыва, без конца, без разумной причины, но с абсолютной жестокостью.              Что он мог ей сказать?              Я заставил вашу дочь больше улыбаться, это поможет нам остановить бессмертную ведьму богиню, которая может убить нас в любой момент?              Это сделало боль в груди сильнее, чем любая рана, которую он получил здесь в свое время. — Простите. Даже если это убьет меня, я спасу вас. Вас и ваших дочерей. Всех, кого я могу.              Саммер не смягчилась. — Ты умрешь. И никого не спасёшь.              Жон хотел протянуть руки к ней. Обнять ее и попытаться заставить понять, насколько он был искренен. Но поможет ли это? Нет, он так не думал. Вставая на ноги, он снова обратился к Саммер. — Скоро мы уезжаем. Большинство оставшихся в живых студентов. Включая Руби и Янг. Мы отправляемся в мир людей. Бикон. Я просто хотел, чтобы вы знали.              Он отвернулся, не ожидая ответа. Это было так глупо. Что он вообще должен был ей сказать?              Ее голос остановил его. — Если, — она сделала паузу, вдыхая. — Если увидишь человека по имени Кроу, не вступай с ним в бой. Не говори ему о девочках.              Жон моргнул. — Почему?              — Он убьет их. Если он этого не сделает, Рейвен сделает.              Рейвен. Мать Янг. Жон вздохнул.              Потом у него возник вопрос. — Почему ты здесь? Почему Салем не попыталась превратить тебя в гибрида? Похитила твоих дочерей?              Саммер подняла голову. — Я могу только догадываться, насчет нас с Руби. Салем никогда не чувствовала необходимости объясняться. Причина, по которой мы оба здесь. — Саммер подняла руки к завязанным глазам. — Знаешь ли ты историю о Серебряноглазых Воинах?              Жон пытался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь такую фразу. С грустным хмурым взглядом он покачал головой. Не то, чтобы завязанные глаза принесли бы женщине хоть какую-то пользу. — Нет. Я так не думаю.              — Руби и я сами являемся Серебряноглазыми воинами. Я могу только догадываться, что Салем хотела посмотреть, сможет ли ее адская схема испортить нашу силу и сделать ее инертной. Она схватила Руби, потому что в то время она была слишком молода, чтобы использовать силу, и она не могла использовать меня, — Саммер схватила повязку на глазах. Жестко потянув, она заставила её опуститься. — Потому что это не имело бы значения в любом случае.              Жону пришлось лицезреть одну из самых ужасных зрелищ, которые он видел. У Саммер выжгли глаза, то, что осталось, сшито обратно вместе. Они были, чего бы это ни стоило, чистыми, но все равно ужасными. Голос Жона застрял в горле, когда Саммер завязала глаза.              — Она помогает сохранять мне жизнь. Убеждается, что я двигаюсь, кормит меня. Я могу только догадываться, почему, возможно, чтобы держать меня так близко, насколько Руби помнит. Но Салем забрала мои глаза во время моего захвата. Слишком опасно, даже для нее. Я уверена, Кроу должно быть думает, что я мертва. — Саммер засмеялась, мягким, горьким смехом. — Тай, должно быть, убил себя. У меня действительно ничего не осталось в этом мире, кроме Руби. И Салем позаботится о том, чтобы она была так же далеко от меня, как и луна, отражающаяся в озере.              — Я, - Жон почувствовал свежие слёзы, и снова вспыхнувшее возмущение. — Я -!              Она перебила его. — Пожалуйста. Если ты сможешь заставить Руби улыбнуться, если сможешь сделать Янг немного счастливее... пожалуйста. Сделай это для них. — Сев на землю, она опустила голову. — Когда умрешь, умри за них. Это все, о чем я могу просить. Хотела бы я сделать так много.              Жон хотел спасти их. Он хотел спасти ее. Но может ли он действительно пообещать такое этой женщине? Женщине, которая так много страдала? Он закрыл глаза. — Я сделаю это. Обещаю, я никогда не заставлю их плакать.              — Может, ты сможешь сдержать это обещание, — Голова Саммер сместилась. — Уходи, Жон.              Прежде чем спросить, почему, Салем вышла из тьмы. Страх, ненависть и все негативные, уродливые эмоции, которые он когда-либо испытывал, всплыли на поверхность сразу. Но здесь он был без доспехов, без оружия, и у него было еще меньше шансов сделать что-нибудь, чем обычно. Салем улыбнулась ему.              — Ты хорошо справляешься, Жон. Я очень горжусь тобой. — Она посмотрела вниз на Саммер, положив руку ей на голову. — Беги, мне нужно поговорить с гостем.              — Если ты... — Жон вдруг обнаружил, что Гримм провидец схватил его за конечности, затащил наверх по лестнице. — Салем!              Она улыбнулась, когда Жона утащили. — Он милый мальчик. Очень эмоциональный. Он творил чудеса для Руби, ты бы так гордилась этим. Может, не о том, как часто он с ней прелюбодействует, но...              Саммер встала на ноги, глядя на женщину без глаз, которые она давно потеряла. — Ты здесь, чтобы убить меня?              — Конечно, нет. Это будет работа Руби, когда она вернется.              Его внезапно выбросили в зал, невредимым и нетронутым. Крича, он ударил по каменному полу, разбивая его вдребезги.              — Не обращайте внимания на маленькие вспышки гнева, мистер Арк, — услышал он сухой голос Воттса.              Жон встал на ноги, сердце колотилось в груди. Воттс нес пакет, протягивая его ему. — Ты здесь не для того, чтобы...?              Опять его перебили. — У меня есть дела поважнее, чем развлекать твою садомазохистскую потребность в наказании. Внутри ваше новое снаряжение и оружие, берите их и готовьтесь. Скоро вы должны будете уйти.              Он сунул пакет в руки Жона. Вес удивил его. Поворачиваясь, чтобы уйти, он остановился на секунду. — Я не смог вовремя сделать тебе новый наплечник, так что тебе придётся обойтись без него. Я подумывал добавить золотую отделку к твоим новым доспехам, но это бы выглядело как прикосновение гуашью. Наслаждайтесь, мистер Арк, и заставьте нас всех гордиться.              Каким-то образом мужчине удалось высмеять эти последние слова.              Жон упал обратно к стене, опустившись на землю. Даже здесь, даже сейчас, так близко к свободе, он все еще был пешкой Салем.       

***

      Впервые за долгое время Руби нервничала. Не о поездке в королевство Вейл. Нет, она бы не нервничала, если бы рядом с ней был Жон. Реальная жизнь человека, и больше, чем просто, человек, который любит ее, будет гарантировать, что она была в состоянии вписаться и добиться успеха там. Нет, причины, по которым она нервничала, были гораздо более личными.              Мать вызвала её.              Когда Руби взошла по ступенькам, ей стало интересно, о чем Салем хотела с ней поговорить. Это не могло касаться истинной природы Жона. В конце концов, Салем была бы первой, кто узнала, что он не был одним из ее детей. Это она позволила бы ему посещать эту школу в первую очередь. Вопрос был в том, почему ее вызвали так близко к их отъезду в Вейл?              Может быть, она слишком сблизилась с человеком? Но будет ли это иметь смысл, учитывая ее жизненную миссию? Миссия проникнуть в королевства людей и стать ближе к людям? С другой стороны, все эти миссии были лишь уловкой. Она и ее братья и сестры просто играли бы роль в более масштабном плане. С другой стороны, ее любовь к Жону была искренней. И, может быть, в этом и была проблема.              Она тяжело сглотнула. Она надеялась, что Салем не скажет ей, что она не сможет любить Жона. Что она не может быть с ним. Что то, что они сделали, было неправильно, и что его жизнь не сыграла никакой роли в ее плане.              Её план.              План, который вращался вокруг ненависти. Негатива. Разрушения. Руби сомневалась в достоинствах такого плана. Почему ненависть, когда любовь была лучшим способом? Любовь заставила Руби окончательно почувствовать мир с собой и со своей жизнью. Любовь свела вместе человека и гибрида Гримм, когда ее естественным инстинктом должно было быть убить его. Любовь вернула Янг к ней, когда аура девушки была открыта. Любовь была правильным путем. Не то, что замысел Салем.              Холод прошел сквозь тело. Ее мать знала? Она знала, что Руби сомневалась? Будет ли она наказана за то, что осмелилась пойти против воли своей матери, хотя бы в мыслях?              Она скоро узнает. Двери в комнату Салем были закрыты перед ней. Все, что ей было нужно, это приглашение войти.              Это было страшно синхронно, когда ноги Руби встали на последнюю ступеньку лестницы. Дверь медленно открывалась внутрь, как будто дул сильный ветер. Как и многие другие места в академии, темные свечи освещали комнату, купавшуюся в неестественном красном и фиолетовом свете неба. В центре комнаты стояла мебель, вырезанная из обсидиана. Там, с другой стороны, Салем стояла спиной к новоприбывшей, глядя в окно с сжатыми за спиной руками.              — Руби, — женщина поприветствовала ее в почти материнском тоне. Который предал расположение королевы Гримм. — Спасибо, что пришла.              Королева Гримм. Только теперь Руби вспомнила, что она все еще была в своем человеческом облике. Может, ей стоит вернуться в свою истинную форму перед матерью? Будет ли появление перед ней человека оскорблением для женщины, создавшей ее?              У нее не было шанса измениться до того, как Салем развернулась, сияя красными глазами на девушку, стоявшую перед ней. — Ты прекрасно выглядишь сегодня, дитя мое.              Руби почувствовала бабочек в животе. Очевидно, ее человеческая форма нисколько не беспокоила Салем. — Спасибо, — смиренно ответила девушка.              Салем скользнула к ней, невидимые ноги, скрыты длинным, струящимся черным платьем. Руби задавалась вопросом, идет ли она вообще пешком, или же какое-то волшебство заставило ее двигаться.              — У тебя есть вопросы по поводу вашей миссии в Вейле?              Вопросы? Единственные вопросы, которые были у Руби, касались самой природы их существования. Почему ненависть важнее любви? Почему разрушение важнее защиты тех, кто тебе дорог? Конечно, она не могла поднять такую философскую ерунду до Салем. Даже если бы для этого было время, она не была уверена, как женщина отреагирует на это.              — Эм, нет, — сказала Руби. — Я думаю, у нас все хорошо.              Тёплая улыбка украсила губы Салем. — Очень хорошо. Будь уверена, Руби, ты в надежных руках для выполнения своей миссии. Жон присмотрит за тобой, Янг и Вайс.              Позитивность в животе Руби. Да. Жон был рядом с ней. Так же, как она была рядом с ним. — Потому что он человек, верно?              Улыбка на лице Салем не поколебалась. — Да. Он сыграл свою роль здесь отменно. Тот факт, что ты не убила его на месте, когда узнала, что он был человеком, доказывает это. Он смог повлиять на тебя и твоих сестер таким образом, что простое школьное образование никогда бы не смогло повторить. Он помог вам всем воспитать в себе человечность.              Руби не могла удержаться от улыбки. Да, Жон определенно это сделал. Он нашел одинокую, дикую девушку и сделал из нее человека. Там, где она когда-то обедала исключительно сырым мясом и костным мозгом, теперь она наслаждается деликатесами человеческой кухни. Особенно печеньем. Она отчаянно хотела съесть печенье, когда они доберутся до Вейла. Очевидно, там было столько разнообразных вкусов и рецептов, что невозможно было попробовать их все за один присест. Ей не терпелось дождаться, чтобы насладиться тем, что может предложить человечество.              — Он мне очень нравится, — призналась она смущенно.              Салем встала перед ней, и белая рука нежна подошла к подбородку Руби. Она подняла голову девушке, чтобы они могли стоять лицом к лицу. — Я знаю. И за его заслуги перед моим делом, он будет вознагражден.              Серебряные глаза загорелись. — Награжден? Как?              — Ты особенная, дитя мое. В результате ваша связь с Жоном не имеет себе равных. Я уверена, он чувствует то же самое к тебе.              На лице Руби вспыхнула жара, ее кожа потемнела от внезапного притока крови. Чтобы ее не только похвалили как особенную, но и признали ее особую связь с Жоном, заставили трепетать сердце.              — Может быть, — согласилась она, ее голос стыдливо стал тише.              Пальцы Салем оставили подбородок Руби, и женщина развернулась, подойдя к одному из окон в комнате. — Когда вы вернетесь со своей миссии в Вейле, я лично прослежу, чтобы вы оба были женаты. Я сама буду председательствовать на церемонии.              Дыхание Руби застряло у неё в горле. Женаты! Они с Жоном собирались пожениться! Лично Салем!              Подождите, а что значит замужем?              — Тебе это кажется приемлемым, Руби? Надлежащее вознаграждение за заслуги мальчика?              Звучит приемлемо. Салем, очевидно, так и думала. Она сделала так, чтобы это выглядело как большое событие. Руби не собиралась сомневаться в этом, признавшись, что она не знала, что это было. Она не хотела, чтобы Салем осмелилась пересмотреть предложение.              Руби яростно кивнула. — Да. Да, мама. Очень приемлемо! Не могу дождаться, когда выйду замуж за Жона!              Не говоря уже о том, что она не знала, что это. Она спросит, согласится ли он на это, зная, что такое брак.              Салем повернулась назад, чтобы посмотреть на ее творение. — Очень хорошо.              Руби улыбнулась и кивнула головой, ее взгляд упал на пол после того, как она признала согласие матери. Никогда нельзя было долго смотреть в интенсивные малиновые глаза Салем. Даже ее собственным детям.              — Спасибо, — гибрид продолжила робко. — Мы не разочаруем тебя в Вейле. — Даже если Руби тайно задавалась вопросом, означает ли это, что она выбрала неправильный путь.              — Я знаю. А теперь поторопись. До Вейла долгий путь.              Руби кивнула и повернулась, чтобы уйти. Ее избранные товарищи по команде, вероятно, ждали ее. Она не думала, что у кого-то из них назначена особая аудиенция с Салем. Если только она не собиралась выдать замуж и Вайс, и Янг за Жона? Каким-то образом, несмотря на то, что Руби не знала, что это было, она не думала, что так будет. Казалось, потому что он разделял особую связь с ней, не такую как с кем-то из других.              Даже если Блейк получила свой первый глупый поцелуй. Или глупая Вайс, которая была первой, кто глупо спарилась с ним. Все это не имело значения. То, что она сама разделила с Жоном, вышло далеко за рамки физической привязанности. У них была эмоциональная связь, которая была глубже, чем у любой другой девочки. Наверное, поэтому Салем женит их.              Незадолго до того, как она подошла к двери, Руби остановилась в своих следах, услышав голос ее матери. — И Руби.              Она повернулась на пятках, чтобы снова встретиться с королевой. — Да?              — Я буду тобой так гордиться, — тепло сказала Салем. — Не могу дождаться, когда увижу, на что ты способна.              Руби не знала, как и почему, но она не собиралась отказываться от похвалы своей матери. — Спасибо. Я сделаю все, что в моих силах. Я обещаю.              — Я знаю, дитя мое, что так и будет. Я знаю.              Салем повернулась назад, и Руби приняла это как сигнал, что можно уходить. Она вышла за двери и вздохнула с облегчением. В общем, это был очень приятный разговор. Салем даже одобрила то, что она и Жон были вместе! И женятся! Она не могла дождаться, чтобы сказать Жону.              Она лишь надеялась, что он согласится с тем, что это хорошо.       

***

      — Жон, что такое замужем?              Жон слышал и видел много странных вещей с тех пор, как приехал в эту школу. Но вопрос Руби все равно застал его врасплох.              Он обратил внимание на любопытные серебряные глаза девушки, стоящей рядом с ним. Они смотрели на него, невинность и любопытство исходили от нее, когда ее вопрос повис в воздухе.              — Что? — спросил он в свою очередь.              Она повторила: — Замужество. Что значит быть женатым?              Это был странный вопрос. Не просто из-за содержания, а просто потому, что... Ну, они были в середине чего-то.              Жон вместе с Руби, Вайс и Янг стояли снаружи вдоль длинной и узкой платформы, которая привела к посадочной площадке корабля. Как герои в боевике, идущие в замедленном режиме, приближаясь к транспорту, который доставит их на заключительное задание. К кульминации третьего и заключительного акта.              Последний раз Жон был здесь, когда Тириан вывез его на битву в дикие земли. Жить или умереть в клыках и когтях существ Гримм. Жизнь, которую он получил, выиграл. Он открыл свою ауру. Он обнаружил свое проявление. Жон Арк превратился из уязвимого, бесполезного человека, в человека, который мог бы защитить себя. Он так сильно вырос с того дня. Он с трудом мог поверить, что прошло несколько месяцев. Он с трудом поверил, что наконец-то возвращается домой.              Пока что, по крайней мере....              — Брак, — начал он, не совсем зная, что сказать.              Для него это было настолько простое понятие, что не нуждалось в объяснениях. Однако для гибрида Гримм, которому было бы совершенно комфортно иметь отношения, похожие на прайд львов, идея моногамии и посвящения себя другому на всю жизнь была бы для нее чуждой?              — Полагаю, что такой ребенок, как ты, не знает, что такое брак, — вмешалась Вайс.              А может и нет. Видимо, Вайс знала, что это. Возможно, что и Янг тоже. Может, только Руби не была в курсе. Как бы она ни была продвинута в некоторых областях, ей также не хватало знаний реального мира по сравнению с ее сестрой.              — Тогда что это, Вайс? — бросила вызов Руби. Очевидно, она среагировала на подначку девушки. — Если ты такая умная.              Беловласая девочка уверенно кивнула головой. — Брак. Также известный как ядро и цепь.              Жон поднял брови. Честно говоря, он был удивлен, что Вайс была знакома с такой идиомой. — Я впечатлен, Вайс.              Вайс вздернула свой нос в воздух, как всегда надменно. — Ты недооцениваешь меня, Жон. Я хочу, чтобы вы знали, что мои обширные исследования человеческих обычаев не знают ограничений.              Без ограничений, конечно. Но часто наблюдалось серьезное несоответствие между интерпретацией Вайс и реальностью.              — Какое отношение имеет ядро и цепь к браку? — спросила Руби.              — Насколько я понимаю, когда мужчина женат на женщине, ему дают большой шар и цепь для управления ею, — объяснила она. — Предположительно для того, чтобы защитить своего нового партнера и потомство от внешних угроз. Шар и цепь также можно носить на лодыжке в качестве символа статуса, чтобы показать другим женщинам, что он женат.              Улыбка быстро подкрадывалась к лицу Жона. Никогда не меняется, Вайс никогда не меняется.              — Застежка на лодыжке также может быть окрашена в золото. Это то, что известно как обручальное кольцо. Женщина будет носить соответствующую золотую застежку, усыпанную драгоценными камнями, на лодыжке.              — Ух ты, это так круто, — Руби вдохнула в изумление. Ее внимание вернулось к Жону. — Это значит, что Салем даст тебе совершенно новое оружие?              Подожди, что? — Новое оружие?              — Да. Ядро и цепь, в дополнение к твоему мечу. Думаю, важно иметь выбор, когда речь заходит о защите твоего партнера.              Жон серьезно завис — Подожди, как это превратилось в то, что я получу мяч и цепь?              — Потому что мы женимся!              Жон замер. Трое других тоже — Что?              Руби улыбнулась и кивнула. — Да! Салем сказала, что когда мы вернемся, она поженит нас! Разве это не здорово?              Женитьба? В его возрасте? Гримм гибрид? Жон не собирался начинать нервничать из-за отношений с Руби и Вайсс, но из-за брака? Будет ли у этого вообще юридическая сила?              Он любил Руби. Он любил ее очень сильно. Но идея брака никогда не приходила ему в голову. И теперь, когда это случилось, он даже не знал, возможно ли это. Но, очевидно, это так. Очевидно, если Салем сама так сказала, то это была полностью нормальная концепция и для неё, и для гибридов.              Она выглядела взволнованной из-за этого. Он не огорчит её, особенно до того, как они отправятся в долгий перелет в Вейл. — Звучит здорово, — согласился он.              Руби схватила его за руку, прижавшись к нему и крепко обняла. Ее голова легла к нему на плечо. — Она сказала, что это твоя награда за такую хорошую работу.              Хорошая работа. Хорошая работа, для человека, выжившего в этом чудовищном месте. Слова были неразглашены, но Жон знал, что подразумевается. Его привезли сюда, чтобы он выполнял свой долг. Чтобы помочь Руби и всем остальным в их обучении и образовании. Они все проделали такой долгий путь с тех пор, как он приехал. Он проделал замечательную работу в выполнении возложенной на него задачи. Очевидно, это была его награда.              Он полагал, что это лучше, чем быть уничтоженным после того, как его цель была достигнута. Это была лучшая судьба, чем то, что случилось с Саммер....              Жон покачал головой. На данный момент он ничего не мог поделать с этой проблемой. Он бы спас Саммер, но пока ему пришлось сосредоточиться на Руби. Он должен был сосредоточиться на тех, кого действительно мог бы защитить. О Саммер позаботимся позже. Прямо сейчас он должен был сделать Руби и ее собственное счастье главным приоритетом.              Жон решил разыграть слова Руби, как ложь, которую он скрывал с самого первого дня. Быть самым сильным гибридом в школе. — О. Ну, я думаю, это имеет смысл. Быть самым сильным гибридом и все такое.              Голова Руби поднялась до того, как она посмотрела ему в глаза. Знающая улыбка ползла по губам. Она была замешана во лжи. Она была в курсе того, что он только что сказал.              — Да. Самый большой, сильный и лучший гибрид, которого я знаю...              Время, казалось, стояло на месте, когда он смотрел в ее любящие серебряные глаза. Жениться на Руби? Даже если это казалось чуть лучше, чем свадьба из-за нежелательной беременности, он знал, что может всё испортить. Руби любила его, а он любил ее. Это выходит за рамки того, что он был человеком, а она была гибридом.              Но в какую игру играла Салем? Зачем ей обещать выдать Руби за него замуж, когда они вернутся? Он что-то упустил. Он просто не мог понять, что.              Внезапное давление из-под его и Руби объятий разделили их, и к его удивлению голова белых волос всплыла между ними, как подводная лодка поднимающаяся из волн океана.              — Простите, но с чего вы взяли, что обсуждаете брак с Руби, а не со мной? –Вайс спросила с презрением. — Как твой первый партнер, я считаю, что должна участвовать в этой дискуссии.              Вайс встала между ними. Пройдя мимо нее взглядом, он обнаружил запутанное, но удивительным образом не рассерженное выражение лица Руби. Жон переориентировался на Вайс, желая решить все проблемы ревности.              — Ты тоже хочешь выйти замуж? — спросил он.              Девушка кивнула. — Если Салем планирует официально сделать тебя и Руби партнерами на всю жизнь, то я тоже хочу.              Партнеры на всю жизнь. Казалось, что, несмотря на ее непонимание, Вайс действительно знала, что на самом деле подразумевает понятие брака.              Он снова посмотрел на Руби. Похоже, она не была недовольна этой идеей. Похоже, менталитет стаи гибридов снова вмешался. Официальные отношения или нет, но их устраивает идея многоженства.              — Вы, ребята, такие грубые, — удивительно тихо заговорила Янг. — В следующий раз ты будешь говорить о детях.              Дети. Видимо, Вайс так увлеклась идеей детей, что она построила гнездо. Неважно, что она казалась совершенно невежественной о том, как... действительно проходит процесс. Ее знания представляли собой совокупность фактической информации, полученной не только в результате воспроизводства человека, но и от целого ряда различных животных. Для Вайс наверное стало бы сюрпризом, что дети родились не из яиц. Что бекас вообще не причем. Скорее, это было связано с девятью трудными месяцами ношения ребенка внутри нее, а после — болезненные роды.              Будет ли Вайс так увлечена идеей, если она поймет суровую правду о том, как проходит беременность?              — Действительно — Вайс согласилась. — И я уже решила, что моего первого сына назову Жон 2.              — Жон 2? — спросил он.              — Именно. Достойное имя, чтобы сохранить твое наследие силы и могущества. Разве ты не согласен?              Нет. Он собирался предложить, чтобы его гипотетического сына просто звали Жон-младший, но его перебили, прежде чем такое предложение смогло быть озвучено.              — Слушайте, я начну скулить, если вы, ребята, будете говорить о своих маленьких отродьях всю дорогу до Вейла, — сказала Янг. — Вы не можете просто поговорить о чем-нибудь нормальном, типа трахаться ради забавы, вместо того, чтобы заводить детей?              Конечно, Янг. Потому что такой разговор был нормальным.              — Очень хорошо, — согласилась Вайс. Ее внимание вернулось к нему. — Жон, я хочу обсудить с тобой потенциальный график, чтобы Руби и я могли взаимодействовать с тобой с максимальной эффективностью. Или, по крайней мере, придумайте решение, чтобы нам не пришлось бороться за более низкие права при одновременном спаривании с тобой. Наша близость после танцев была фиаско, которое я не хочу повторять в ближайшее время.              Подступив к Буллхеду, Жон вздохнул.              Да. Это был долгий перелёт. Ради их пилота Хейзела, он надеялся, что они не будут настаивать на вступлении сегодня в клуб любителей сексуальных связей на борту авиасредств.