Чёрные Розы (книга 2)

Опускаю руку вниз, глажу головку его члена, и направляю в свою «киску». Сашка проникает в меня грубо и резко, его головка проскальзывает в мою «кисулю» и толкается дальше. Там сухо и оттого дискомфортно. Я терплю, ещё чуть-чуть – и станет приятно, я всегда себе это говорю. Он тянет назад – всё ещё сухо. Куда же подевалась смазка, когда она так нужна? Прижимаюсь к нему задницей, прижимаюсь всем телом. – У тебя такая попка круглая, – шепчет мне на ушко Сашка и рукой трясёт мою попочку. А я не знаю, комплимент это или нет. – Тебе нравится? – жалобно сюсюкаю я и тянусь к нему губами. Он целует меня. «Кисуля» понемногу мокреет, и мне становится легче. Теперь он долбит меня плавными, возвратно-поступательными движениями, как можно сильнее прижимаясь к моей попке, и продолжает мять её одной рукой. – Не знал, что у тебя такая попочка красивая. – Он целует меня в спину, в мочку уха, в лопатку. Откидывает мои волосы и продолжает целовать мою шею. – А-а-ах, А-а-ах! – постанываю я и подмахиваю ему, пытаюсь двигаться в его темпе. Меня дико возбуждают его поцелуи, его рука на моей попке и его упругий член в моей «киске». Дышу всё глубже и глубже, чувствую на своей шее его дыхание, он вновь целует мою лопатку. Он, похоже, и спину мою только-только для себя открыл. – Ты вся такая красивая… – шепчет он мне на ушко и изо всех сил вбивает в меня свой «кол». Правильно будет сказать «член», но мне надоело это слово, и я придумала синоним, хотя согласна: звучит глупо. Его рука тянется к моим губам, и палец проникает в мой ротик. Я сразу понимаю, чего он хочет, а хочет он, чтобы я ему сосала. Нормальное желание всех мужиков – заставить любимую сосать. Ну что ж, мне не сложно, тем более, ради любви. Едва успеваю всосать его палец, как он вынимает его из моего рта, а мне даже обидно, ну я же только настроилась. Но Сашка придумал что-то получше – он сжимает моё горло. Он что, душить меня собрался? Я поначалу пугаюсь, но после испытываю дичайшее перевозбуждение. Поворачиваю голову вполоборота, смотрю на него и улыбаюсь. Чуть не плачу от восторга, я сейчас кончу, а он сжимает моё горло всё сильнее и сильнее. И всё глубже и глубже проникает в меня своим членом. «Господи, помоги мне кончить!» – А-а-ах! А-а-ах! – Я глубоко дышу и постанываю. – Давай! Ну давай же! – Я уже ничего не стесняюсь. Хочу глубже, хочу сильнее, возьми меня ещё жестче! От перевозбуждения он прижимает меня изо всех сил, на попке явно синяки останутся от его пальцев. А я уже почти не могу дышать. Хочу потерять сознание на пике перевозбуждения. Я такая извращенка! Такой секс возможен только с мужчиной. Не переставая душить, он переворачивает меня на спину. Несколько секунд мы любуемся друг другом: я – его прессом, а он – моим животиком и грудью. Ну и, конечно, глазами: нет ничего прекраснее любимых глаз во время секса. Сашка берёт меня за щиколотку и целует мою ножку. Это так эротично! Я бы поцеловала его член, но он сейчас во мне, и он сейчас кончит. Хочу, чтобы он кончил в меня без презерватива. Хочу почувствовать в себе его сперму – да, я такая извращенка! Хотя, если подумать, это же самая естественная форма секса. Он всё время держит мою ножку и целует её, а я хватаю себя за груди и сжимаю их посильнее. Я даже рычу от возбуждения, хочу поскорее кончить. Господи, помоги мне кончить! – Я люблю тебя, – сквозь собственный стон шепчу я. – Ага, – отвечает он. Похоже, Сашка уже недалёк от пика наслаждения. Вот каждый раз так, а я опять не успела. Сама виновата, что родилась девочкой. Сашка разряжается прямо в меня, точнее, в презерватив. Расслабленный, ложится рядом. Я лежу и смотрю на него, а сама мечтаю о Вике. Если бы она была на его месте, я бы точно кончила. Как же мне надоело не кончать! Мне кажется, я могла бы кончить, просто отлизав ей. Мечтаю у неё полизать, ну, а Сашка в этот момент может меня трахать, ему же для этого мой ротик не нужен. – Сегодня было прям совсем хорошо, – глубоко дышу я. – Ага. – Сашке только сигареты в зубах не хватает, и всё будет, как в кино. – Ну скажи хоть что-нибудь! – возмущаюсь я. – Ты меня только что оттрахал. Хотя бы похвали, что ли... ну, не знаю. – Ты – супер! – говорит он и целует меня в губы, и мы ещё долго с ним сосёмся, а после он добавляет: – А ты можешь всегда так стонать? – Тебя мои стоны возбуждают? Конечно, могу, мне не сложно. – Ага. – Он снова меня целует в губы, в шею и в грудь, ласкает языком мой сосок. – А можно в следующий раз кончить тебе в рот? – Он снимает со своего уставшего члена презерватив и завязывает его. Я немного теряюсь от такого вопроса, но вспоминаю, как сильно я его люблю. – Да, – отвечаю я. – Тебе можно всё. Пока он лежит, я встаю и медленно начинаю одеваться. – Куда ты торопишься? Давай ещё поваляемся. – Сашка манит меня к себе, и я вновь падаю в его объятия, а он прижимает меня к себе и шепчет на ушко: – Ласточка моя, как же я люблю тебя! – Мне так приятно, хоть он и сдавил меня так, что я вдохнуть не могу. Я быстро одеваюсь. Я всегда одеваюсь быстро, это крашусь я долго. А колготки натянуть, трусики, кофточки, лифчики – это пара минут. – Прогуляемся? – предлагает Сашка. – Са-аш, – говорю и на ходу сочиняю, что сказать. – Ты прости меня, но я вспомнила: мне с Викой нужно встретиться. Подкинешь меня? Параллельно пишу сообщение Вике. – Мы же хотели два дня провести вдвоём? – возмущается он. Но я-то знаю, что мы потрахались, а значит, ему сейчас, по сути, от меня ничего не нужно. Он уже получил всё что хотел, и пусть сидит довольный, а мне надо к Вике. Думаю, Сашка меня отпустит, даже рад будет спихнуть, избавиться, так сказать. Такие они, мужики: только о себе и думают и нам, девочкам, надо этим пользоваться. – Ну, Саш, а что нам тут делать целых два дня? – Я оглядываюсь по сторонам. Миленькое местечко, отличный ремонт, отделанный камнем камин, но два дня взаперти сидеть я не хочу. – А что ты обычно делаешь дома? Действительно, тут нечего добавить и отнять. – Но я же обещала Вике встретиться, – говорю. – Я ей уже эсэмэску отправила – что скоро буду. Мне так неудобно перед Сашкой, но я уже скучаю по Викуле. В конце концов, не станет же он держать меня тут силой. А захочет ещё раз трахнуть… Но он не захочет ближайшие пару часов, я его знаю. Мне приходит эсэмэс от Вики: «Отлично, жду». Но Сашка идёт на принцип – он иногда такой упёртый! Прям бесит, если честно. – Два дня вдвоём, мы говорили об этом ещё в феврале. Ты с Викой тогда ещё и не познакомилась. – Зна-а-аю. Ну прости меня, Бубочка. – Я складываю губки уточкой и сюсюскаю с ним. «Сашка, ну признай: ты меня трахнул, ты получил, что хотел, теперь отпускай меня уже!» – Но дача два дня в нашем распоряжении… Я так долго этого ждал! – Ах, вот что его волнует! Он всё организовал, да не понадобилось. Быстро кончил, и всё, теперь нам и заняться-то нечем. «В города с тобой поиграть или в крокодила? – мысленно улыбаюсь я. – Чего ещё ты от меня хочешь?» – Так и машина два дня в твоём распоряжении, давай погоняем и Вику с собой прихватим. Ты не против с нами с двумя повисеть? – Почему же я буду против провести время с двумя красивыми девушками? – ухмыляется Сашка. А меня прям коробит, что он при мне другую девушку красивой назвал. Хотя, признаться, в этом наши вкусы совпадают. – Так что, мы покатаемся? – спрашиваю я. – Или бензин дорогой? Можем скинуться. – Чем ты скидываться собралась? – ухмыляется Сашка. – Деньги тебе мамка даёт, а я работаю уже полгода, на бензин мне хватит. Это конечно, правда, но мне обидно. Да Сашка и сам видит, что не прав: не обязательно же меня носом тыкать в то, что у меня денег нет. – Прости, Юлечка, прости. – Он обнимает меня. – Что думаешь, раз ты сам зарабатываешь, то можно других обижать? – смущённо бормочу я. Помню, летом искала работу, но не нашла ничего лучше чем маникюрный салон у меня под домом. Похоже, институт институтом, а работать мне придётся обычной парикмахершей или маникюрщицей. А куда ещё с моими-то талантами? Только стирать, готовить, убирать да детей рожать. И когда я буду успевать краситься? – Ладно, – говорит Сашка, – покатаю вас на машинке. – А за руль пустишь? – Тебя пущу. – У Вики права есть… – За городом – может быть. Слушай, если вы эту машину мне разобьёте, что я потом отцу скажу? «Что скажешь, что скажешь... Рад будешь, что сам живой и что девчонок не угробил (не дай Бог, конечно!)» Но я не представляю, как машину можно разбить, а самому остаться целым. Там как минимум от удара будет сотрясение. «Вика, мы уже едем», – пишу ей эсэмэс. Сашка выключает котёл и счётчик в доме. Я помогаю ему – мою посуду. Ну, я же не полностью бесполезна, на что-то ещё способна. «А ты с Сашкой будешь?» – присылает сообщение Вика. «Ага, будем втроём». «Класс!» Вот непонятна мне её радость. Я бы, наоборот, напряглась, если бы мне пришлось общаться с кем-то из её друзей. Я всегда напрягаюсь, когда рядом кто-то не из моего круга. Я интроверт. Сашка не пускает меня за руль, хоть и обещал. А я ему отдала «самое дорогое». Меня смешат собственные мысли: неужели я у него сосала, только чтобы руль покрутить? Нет, конечно, я сосала, потому что люблю его и хотела ему приятное сделать. А руль пусть сам крутит, если он такой жлоб. А ещё нас, евреев, жлобами называют. Мне для него ничего не жалко. Правда, что там у меня есть? Мы подъезжаем к Викиному дому, а она уже стоит под подъездом, нас ждёт. Выхожу из машины, иду ей навстречу. – Ю-у-улька, привет. И почему она так рада меня видеть? – Привет, Викуля! – здоровается Сашка. Он стоит возле машины и не закрывает дверь. – Привет, Сашка! – Она целует его в щеку. Вот тут я уже должна была бы напрячься, но мне всё равно. Что-то со мной явно не так, наверное, у меня просто нет инстинкта собственницы. – С-а-аш, – говорю ему, – ты обещал мне дать порулить, – немного обиженно напоминаю я. Ну, чтобы ему, типа, было за что у меня прощения просить. Хотя я не умею манипулировать, из меня манипулятор неважный получается. – А права у тебя есть? – говорит он совсем другим тоном. – У меня есть, – радуется Викуля. – Тебе дам. – Сашка галантно открывает перед ней дверцу, а сам садится рядом. А я, значит, должна сзади сидеть, одна! Вот это уже наглость! Не понимаю, кто из них хочет заставить меня ревновать. Но пока меня это только заводит. – Заводи, – говорит Сашка, имя в виду машину. Вика неуверенно берёт ключи из его рук. «Они едва знакомы, и он уже доверяет ей машину… или я чего-то не знаю». Слегка волнуюсь, но виду не подаю.