Из бинтов и гнили

Солнце заходит, и друзья возвращаются домой, оставляя меня одного в опустевшем музее. Свет гаснет, и больше ничего не остаётся, кроме как погружаться в темноту гнетущих мыслей. Я знаю, что это глупо до безумия. Я знаю, что это невозможно по сотне самых разных причин. Я знаю, что ничего не изменится, даже если я буду живым – из плоти и крови, а не из бинтов и гнили. Но я не могу перестать об этом думать. Она никогда не взглянет на меня под другим углом, даже если бы могла; никогда не прекратит смотреть как на младшего брата, хотя я намного старше неё; никогда не будет так же смущаться, как при виде того смертного, с которым она любит кататься в парке. Кому нужна разлагающаяся мумия, что способна только пугать, но никак не вызывать нежные чувства, когда есть настоящие живые люди? И я совершенно не знаю, что с этим делать. У меня был уже опыт с подобными заклинаниями, и ничем хорошим это не кончилось – только полной потерей рассудка. Я не хочу, чтобы то же самое случилось с ней, как бы ни был велик соблазн хотя бы немного потешить себя иллюзией ложной любви. Если бы можно было перестать чувствовать это убивающее изнутри влечение к ней!.. К сожалению (а может, и к радости – но чьей?), возможно только лишить себя всех эмоций – иных свитков я не нашёл, и даже великая Хатхор ничем не смогла мне помочь. Я знаю, что всю свою посмертную жизнь проведу в музее, изредка выбираясь наружу, и единственное, во что я могу верить, единственная нить надежды, за которую хочется так отчаянно цепляться, – это призрачная возможность того, что она не забудет обо мне, когда вырастет, и будет хотя бы иногда навещать. Темнеет. Пора ложиться спать. Меня ждёт очередной долгий день, в течение которого я должен играть свою роль. У меня впереди ещё много таких же, и пусть, о боги, они никогда не заканчиваются.