От любви в ненависть. Новая любовь

Томоэ вернулся к Мидзуки и Нанами. Они уже почти закончили работу, и остался только один незначительный элемент - это привязать алую ленточку, которую так упорно пыталась распутать Нанами. Точнее, распутать узел, который так упорно образовывался от каждой попытки богини его распутать. - Томоэ вернулся, а почему один? Где же ирбис? - поинтересовался змей. - Она ушла. Сказала, что у неё на сегодня ещё дел много, и ещё она там что-то выключить забыла, но поблагодарила за то, что мы её приняли к себе. - Может, утюг забыла выключить, обычно их забывают из розетки выдернуть, - пошутил Мидзуки. - Возможно, - спокойно ответил Томоэ, наблюдая за действиями Нанами, - Нанами, хватит узелки запутывать, а ну дай сюда! - Ну и держи, распутывай, раз думаешь, что это так легко, - с обидой сказала Момодзоно, подавая лису ленту. Томоэ подошёл к Нанами и взглянул ей в глаза. В них не было ничего особенного, обычные карие глаза без присутствия какого-либо другого пигмента. И как это удивительно, но именно эти глаза хранителю нравились больше всего. Именно от этих глаз становилось тепло, когда холодно и уютно, когда неудобно. Он прижал её к себе и вновь почувствовал нежность, и эта нежность оказалось даже сильнее той нежности, которую он ощущал от прикосновений Сакуры. Единственное, что отличало их друг от друга, это чувство родственности. Томоэ не чувствовал с Нанами как брат с сестрой, но даже несмотря на это он очень сильно любил её, такую простую девушку, которая была обычной смертной. - Томоэ, с тобой всё в порядке? - забеспокоилась Момодзоно, трогая его лоб. - А? Ах да, всё в порядке, Нанами, - лис подался вперёд и поцеловал губы Нанами, проведя по ним языком, - давай ленточку я распутаю. - Ага, - растерянно сказала Нанами и положила ленту в руку своему хранителю. Богиня долго стояла в ступоре, смотря на лицо Томоэ. В это время лис ловко распутал пятнадцать туго затянутых узелков. - Вот, моя госпожа Нанами, - сказал Томоэ и, подняв голову, встретился взглядом со своей любимой. - А? Да, да, давай сейчас привяжем и всё, - произнесла Нанами и, забрав из рук блондина ленту, привязала к саженцу, - как тебе наша работа? - Отлично, что ещё можно сказать, - ответил лис, как вдруг тело его кинуло в жар. Руки и ноги стали дрожать, зрачки сузились. Он вспомнил сон, тот самый кошмарный сон, который видел он накануне праздника. Вспомнил, как Акура-оу рассёк ему грудь, и как из неё хлынула кровь, такая же алая как и ленточка на деревце, и как держал окровавленный кровью цветок сакуры, и саженец, помеченный алой лентой, напоминал его. "Что же это получается - Нанами и правда бросит меня, но почему так нечестно, я не хочу". На глазах Томоэ выступили слезы, обжигающие его лицо, когда те скатываясь по щёкам.