От любви в ненависть. Новая любовь

Сакура, отвернувшись, лежала на боку и тихо посапывала. Томоэ сидел в задумчивости с понурым видом. Казалось бы, он должен быть в состоянии блаженства, получив аж четверное удовольствие. Но нет, его терзали совершенно иные чувства: угрызение совести, позор и стыд. "Что же я наделал - я не должен был так поступать с ней, ведь она моя далёкая сестра. Как ей всё объяснить, как рассказать правду? Да и поверит ли она мне?" - Томоэ, - перебил его раздумья сонный голос богини, - можно у тебя спросить очень деликатный вопрос? - Какой-какой вопрос? - удивился демон. - Деликатный, - повторилась девушка. - Ну, спроси… э, ну да, спрашивай, - но только он дал согласие, как сердце его ёкнуло и предчувствие стало нехорошим. - Тебе было интересно, какая я на вкус, а раз уж ты попробовал меня и, думаю, бросишь меня после такой забавы, то скажи, как я тебе? - Ч-ч-чего? - правый глаз Томоэ задёргался, и левой рукой лис прикрыл открытый рот. - Ты чего, не помнишь что ли, как ласкал меня там языком и пальцами, потом заставил меня сделать тебе минет. Ты так прекрасно кончил. Правда, я чуть не захлебнулась, потом помог мне всё проглотить и сам глотал, - бубнила себе под нос Сакура, а демон только ужасался своему поведению, всё больше и больше прикрывая ладонью лицо. Он сотни тысяч раз готов был провалиться сквозь землю от стыда. - Я что, правда себя так вёл? - Томоэ, ты что, совсем ничего не помнишь? - удивилась Сакура, повернувшись к нему передом и уставившись прямо в спину. - Ну не совсем чтобы ничего, - стал пояснять лис, - помню, как открыл глаза и что лежал у тебя на коленях, ещё помню, что решил тебя припугнуть - хотел просто пошутить, взглянул в твои глаза, а дальше… Дальше всё было как в тумане, потом такой сильной жар во всём теле, а дальше ты уже лежишь, вся измученная, обнажённая и я обнажённый. И вообще... - Томоэ закрыл глаза рукой. - Не вини себя, Томоэ, пусть я и далась тебе против своей воли, и пусть ты меня изнасиловал, но я рада, что тебе было со мной приятно, и что ты почувствовал чувство удовлетворения. - Сакура положила руки ему на плечи и всем телом прижалась к его обнажённой спине – знаешь, мне было с тобой очень хорошо и сладко. Думаю, я бы ни с кем другим так себя не ощущала бы. Ты такой, такой! Ах! Страсть у тебя в крови. Я бы даже сказала, что ты король страсти и нежности! Вдруг после этих слов у Томоэ невольно заалели щёки, и он убрал руку от своего лица. Сердце в груди бешено забилось, и только сейчас он понял, что Сакура любит его. Любит всем сердцем, но как быть, как поступить - она его сестра, и рано или поздно ему придётся рассказать всю правду. Но даже если он скажет всё как есть, - примет ли она его и поверит ли вообще? Но в голове невольно мелькнули и слова Нанами: "он не такой страстный, как ты". "Что же это получается ,что для Нанами я был зайцем на побегушках и большего она от меня не хотела, а для Сакуры я сам король страсти и нежности. Так что ли?" - Сакура, когда ты успела полюбить меня? - Я - тебя полюбить? Хм, чушь какая, - сделав вид, что возмутилась, ответила Сакура. - Не глупи - ты думаешь, я не замечаю этого? - Что же, раз уж ты знал, то расскажу. Я полюбила тебя ещё тогда, на празднике, но привязалась к тебе после того как спасла. Но я знаю, что мне никогда не быть рядом с тобой, - сказала девушка, а спину Томоэ вдруг обожгли две скатившиеся по очереди горячие слезы. Демон повернулся и посмотрел ей в лицо и, хотя она и смотрела вниз, но было видно, как слёзы стекали щёкам богини, падая на землю. "Сакура, но почему ты и почему я? Боже, что это со мной?" Томоэ взял Сакуру за плечи и прижал её обнажённое тело к себе. Слёзы обжигали его ключицы и стекали к его груди, оставляя за собой лёгкие ожоги, которые очень быстро заживали на теле лиса. Он видел перед собой её - эту девушку, такую слабую, но в то же время очень сильную. Скрывать от того в кого влюблена, да и ещё всё это время находясь рядом - это казалось для демона самым сильным поступком. Ведь как раз то самое близкое расстояние причиняло ей боль, да ещё столь долгое время. Томоэ стал перебирать своими руками её тонкие пряди волос вишнёвого цвета, а после гладил по коже - нежной, гладкой и изуродованной мелкими шрамами, на что он даже не обращал внимание. Её серые глаза взглянули в его темно синие. Казалось бы, Томоэ не было разницы, в чьи глаза смотреть сейчас, чью трогать кожу и пропускать между пальцев волосы, но именно сейчас, когда оказался в таком положении, он понял ту разницу между Нанами и Сакурой, показавшейся весьма ощутимой. Сакура была намного роднее и ближе, чего нельзя было сказать о Нанами. По ощущениям кожа богини была нежнее самого дорого шёлка на свете, глаза были наполнены реальностью и какой-то таинственной и вечной печалью. Лис провёл рукой по её ушам, пытаясь ощутить каждую шерстинку этих загадочных и пятнистых ушек. Вдруг Томоэ захотелось служить Сакуре без заключения с ней контакта, без какой-либо силы слова, взять и просто служить ей. Быть её хранителем, быть всегда рядом и не отпускать. Казалось, что в эту красивую голову не могла залететь какая-то дурная мысль. Она была такой умной, спокойной и жестокой по отношению к себе. Нанами была полная противоположность. Она вечно витала где-то в облаках и редко спускалась в эту реальность, из-за чего делала постоянно очень много глупостей. Нанами не скрывала своей любви к нему, что очень бесило Томоэ. Его нежелание служить ей было очевидным, но сила слова заставляла выполнять всё безумства брюнетки. Лис любил Нанами, но сейчас, оказавшись рядом с Сакурой, понял - вся любовь была как спектакль. Она была наиграна, да так чётко, будто репетировали её тысячу раз. И вдруг демон понял, что всё, что творилось у него внутри, так долго и мучительно медленно - это была любовь. Любовь к Сакуре искренняя, и не наигранная. Но последние слова богини о том, что они никогда не будут вместе, напугали его. Он пытался подавить в себе эти мысли и картины одиночества, но слезы предательски начали сползать с алых щёк. "Сакура, я тебя тоже люблю, несмотря на то, что ты как и я предок богов" - Сакура, спасибо тебе, - сказал Томоэ и улыбнулся. - За что? - без всякого притворства удивилась девушка. - За спасённую мне жизнь. И вообще, я понял, что не стоило накладывать на себя руки, - Томоэ взял Сакуру за подбородок стал целовать в губы, то иногда покусывая, то иногда проводя по ним языком.