Ни о чём не жалеть

— Тэхён не такой как все, — повторял Чонгук про себя, идя к нему на встречу. Конечно, каждый говорит так о предмете своей любви, но Ким действительно особенный. Он никогда не пытался убедить Чона в том, с чем он не согласен, никогда не насиловал его своим мнением, зато интересовался мнением Чонгука. Он никогда не относился к нему, как к ребёнку, и всегда уважал его желания. Неужели это и заставило Чонгука испытывать что-то больше благодарности? Наверно, все ученики немного влюблены в Тэхёна — поэтому на его концертах всегда столько людей. Но Чонгук в своей привязанности пошёл дальше остальных. Хотя кто знает. Наверняка не он первый. Должно быть, даже не последний. Многих — Чон абсолютно уверен — мистер Ким сводил с ума и в молодости, и сейчас. Тэхён — как дорогой алкоголь с многолетней выдержкой. Он интересен своей свежестью в юности, хорош в зрелости и притягателен оттенками в старости. Впрочем, разве сорок пять — это старость? Только не для такого человека. Возраст в его случае только подчёркивает достоинства, отвлекая внимание от недостатков. Подойдя к двери Кима, Чонгук замер и сделал несколько глубоких вдохов. Сердце вырывалось из груди, спешило к Тэхёну, он желал скорее увидеть его вживую, а не на фотографиях или видео, вдохнуть его запах, снова ощутить его рядом и окончательно признаться себе, что его поглотила настоящая одержимость. Но сильнее всего Чонгуку хотелось коснуться Тэхёна или ощутить его прикосновения на себе. Ещё до этого затянувшегося отпуска от скрипки Чонгук испытывал трепет от физического контакта, но теперь к нему примешивалось нечто запретное, неправильное и от этого ещё более манящее. Значит, Тэхён привлекает его не только внешностью, умом и характером? Об этом Чонгук пока задумывался не слишком серьёзно, оставляя такие мысли на время, когда он сможет точно сказать себе, любовь это или всё-таки что-то другое, не такое страшное. Глубоко вздохнув, Чонгук сделал самое бесстрастное лицо, какое мог, и нажал на звонок. Дверь открылась почти сразу, как будто Тэхён стоял в коридоре и ждал его. Впустив Чонгука, Ким заключил его в крепкие объятия, от чего Чон сдавленно пискнул, едва не возвращаясь к отвратительному плану А — с признаниями в любви. — Ох, мой милый, мы так давно не виделись. Ты, кажется, немного возмужал за эти полтора месяца? Выглядишь здоровым. Как себя чувствуешь? Как Трикси? Оскар? — забросал его вопросами Тэхён, отпуская и вглядываясь в лицо, которое от такого пристального внимания практически горело. Чонгук смотрел на Тэхёна долго, пугающе. И почти не моргал, а потом согнулся в низком поклоне, чтобы Ким не прочитал на его лице, как он сконфужен этой встречей. И насколько сильно он счастлив. — Я… скучал, — кое-как выговорил Чонгук, зажевав конец последнего слова, от чего получилось больше похоже на «скучау». Смутившись, он прочистил горло и повторил отчётливее: — Я скучал по вам. — Я тоже скучал, — понимающе улыбнулся Тэхён, потрепав его за волосы. Теперь любой жест, любое слово — всё воспринималось иначе. И от этого мысли опять путались, а разум требовал совершить какую-нибудь глупость. Скажем, поцеловать руку или что-нибудь ещё — что угодно, что окажется рядом. — Ты не против, если сегодняшнее занятие мы пропустим? Хочу послушать, как у тебя дела. И подарить кое-какие мелкие сувениры. — И вы обещали рассказать, как дела у вас, — напомнил Чонгук, с трудом выпрямляясь. Чонгуку рассказать нечего. В его жизни не произошло ничего необычного (если не считать разгадки его эмоциональной нестабильности), а у Кима явно было много впечатлений, которыми он, похоже, даже был не против поделиться. — Да-да, я помню, — Тэхён потянулся через Чонгука, чтобы взять висевший на крючке лёгкий плащ. Машинально подавшись вперёд, Чон уткнулся прямо ему в грудь, ощущая смешавшийся с запахом его тела аромат парфюма и бергамота. Этого ему, пожалуй, не хватало больше всего. Вдыхая полной грудью, Чонгук прикрыл глаза, но, заметив, что Ким смущённо отпрянул, встал ровно и раскрыл глаза. — Прости, не хотел тебя стеснять. — Всё… в порядке, — выдавил Чонгук, упрекая себя за этот жест, который наверняка выдал его. Хотя Тэхён, кажется, ни о чём не догадался. — Хочешь куда-нибудь пойти? Правда, я не знаю подходящих мест. Я, сколько ни искал, так и не нашёл хорошего кафе в Сеуле. Но оставаться тут не хочу — лень готовить, мне проще заплатить, — тихо посмеялся Тэхён, а потом вздохнул. — Ты такой мрачный? Что-то случилось? Ты ещё болен? Прошло полтора месяца, может, стоит обратиться к врачу? — Я… в порядке, — повторил Чонгук, забывая все слова, кроме «Я люблю тебя, как ты можешь это не видеть и задавать эти бесполезные вопросы?» Наверно, пора переходить на кивки и мотания головой, пока он не ляпнул что-нибудь лишнее. Чон, конечно, может контролировать себя, но сейчас другой случай: вместе с пониманием того, насколько это неправильно, ему невыносимо хочется признаться, чтобы сбросить этот непосильный груз на плечи того, кто взвалил его. — Ладно, может, разговор тебя развеселит, мой милый, — улыбнулся Тэхён, а потом нахмурился, поняв, как назвал Чона. — Прости, совсем забылся. — Я… нет, всё в порядке, вы можете звать меня так, если вам удобно, — сказал Чонгук, с трудом не добавляя, что теперь ему невыносимо хотелось слышать именно это обращение. — Ладно, — Тэхён вдруг отложил плащ и взял Чона за плечо. Чонгук посмотрел на его руку жалобно и слегка сгорбился. — Что случилось? Я много думал о нашей последней встрече и понял только одно: ты влюбился, и это очень беспокоит тебя. Ни за что не подумал бы, что это может так испортить тебе жизнь… — Ким, заметив, что Чонгук больше не реагирует на его слова (знал бы он, чего такая выдержка стоила Чонгуку!), только смотрит в пол и молчит, отпустил его. — Ты можешь поделиться, вдруг тебе станет легче. Только перестань быть таким убитым. Чонгук вдруг грустно усмехнулся и поднял глаза на Тэхёна. Ким пристально посмотрел на него, пытаясь увидеть, что изменилось в Чонгуке с их последней встречи, что изменилось за последние пять минут. — Я знаю хорошее место, — сказал Чон, сдерживаясь и в этот раз. Пока он не решил, что пришло время рассказать, он должен молчать. И он будет.